скачать книгу бесплатно
– С добрым утром, – мурлыкающий шепот на ухо, и губы нежно прихватили мочку уха.
Слегка шершавая ладонь обрисовала изгибы тела, слегка сжав нижнюю округлость, и я выгнулась, потягиваясь – какой приятный сон!..
И тут же подскочила пружиной, вертикально – вверх, как испуганная кошка. Даже волосы так же дыбом встали. Разве что кошки не прижимают к груди одеяло, чтобы прикрыться.
Все свое-то я, конечно, прикрыла, а вот чужое как раз наоборот…
Долго любоваться на дело рук своих не стала. Потому что стыд и позор, Ленка, и не на что там глазеть, даже если и есть на что!
То, что казалось прекрасным и правильным ночью, при свете дня становилось дурацким, необдуманным и откровенно безрассудным. Докатилась! Маньяков по подворотням цеплять и таскать в чужую квартиру. Это почти как котиков таскать, только хуже!
…я представила, как Наташка возвращается домой, а у нее тут вместо двух котов (вместе с двумя котами) маньяк без топора – зевает, трется и жрать просит…
Хотя, если так посмотреть (и вот так, и вот сяк, и вообще с любой стороны хорош), Наташка, возможно, была бы и не против…
– Лер…
Мое-не-мое имя вырвало меня из уползших непонятно в какую сторону размышлений и окончательно расставило все на свои места.
– Тебе надо уйти, – твердо произнесла я, глядя сверху вниз в синие глаза. И, подумав, добавила: – Извини.
Ответный взгляд был мучительно долгим, но я и не думала отворачиваться, несмотря на полный и абсолютный душевный раздрай.
– Хорошо, – наконец кивнул Мирослав, поднялся и принялся одеваться. А я метнулась в ванную за его верхней одеждой, чтобы только ускорить его уход и не задерживаться лишнее мгновение в одном помещении.
Он больше ничего не сказал, натянул послушно протянутую футболку и толстовку, вышел за дверь. И едва все не испортил, обернувшись на лестничной площадке. Он открыл рот, а я, не медля больше ни мгновения, захлопнула дверь и провернула замок. А потом, выдохнув, прильнула к глазку.
Мужчина немного потоптался на лестничной площадке, даже поднял руку, собираясь надавить на кнопку звонка, но потом передумал, повернулся и принялся спускаться по лестнице.
Когда бритая макушка скрылась из поля зрения, я выдохнула, сползла по двери вниз и так и осталась там сидеть, как была – голая, растрепанная, завернутая в одеяло.
М-да…
Жжешь, Колобкова!
Отжигаешь прямо-таки.
Кряхтя, как столетняя бабка, я поднялась с пола и переползла в ванную. В зеркало на себя смотреть было страшновато и, как оказалось, не зря.
Удивительно, право слово, что маньяк сам от меня не сбежал!
Длинное шатенистое каре, как и предполагалось – дыбом, под глазами синяки от туши, которая хоть и стойкая, но не настолько, сами глаза – опухшие, болотно-зеленые и заспанные. На щеке – след от подушки. На шее засос, на груди засос, даже на бедре, прости господи, засос. Батюшки, да я вампира подобрала!
Неодобрительно покачав головой на собственное отражение, я принялась набирать ванную. Сейчас как утону, так сразу полегчает!
Дуська сидела на пороге вместе с Люськой, и теперь на меня с укором смотрели две пары кошачьих глаз. “А еще “чесслово” давала! Сразу, мол, выставлю! Ну и мряулодежь пошла!”.
– Так, – вздохнула я. – Я вам банку с кроликом, а вы – ни слова Наташке!
И выпнула обе кошачьи попы за дверь.
Покачиваясь в мягких облаках ароматной пены, я медитировала на шторку с котятами и выдумывала себе оправдания и утешения.
А потом решительно махнула на все рукой.
В конце концов, что такого?
Это просто одна ночь.
Без привязанностей. Без ответственности. Без последствий.
Так и о чем тут переживать?..
Глава 1
Домой! Домой-домой-домой, в любимую берлогу, скорее бы домой!
Лифт еле полз и дребезжал на весь дом металлическим нутром – болтами, шайбами, роликами и тросами.
Лестничная клетка – и я уже почти дома, вот они, желанные двери, и соседка напротив копошится с ключами…
– Добрый вечер, Вера Максимовна.
Ответного приветствия я то ли не дождалась, то ли не услышала. Ну не очень-то и хотелось.
– Да что ж это за мать-то такая, детей на чужую девку бросила, шляется невесть где до ночи… – почтенная пенсионерка бухтела как бы себе под нос, но так, чтобы я точно услышала.
В обычное время я бы и внимания не обратила – Максимовна на весь дом известна мерзостью характера, но сегодня пришлось стиснуть зубы, чтобы не ответить какой-нибудь гадостью. А то огрызнусь, она с радостью ввяжется в свару – и готово, настроение безнадежно испорчено, а его потом домой нести, в родное логово.
Но задело, да. Зацепило. Усталость сказывалась – броня ослабла, щиты приспустились. Укол прошел, не смертельный укол, а так, мелочь и пустяк, даже не до крови. Но перекошенную физиономию лучше выправить здесь, перед дверью, а то Адка заметит ведь с её нечеловеческой проницательностью и в два счета вычислит причины.
Нужна мне соседская война на лестничной площадке? Не нужна. Вся это кровища, ошметки мяса по стенам и затяжной грохот артиллерийских орудий с обеих сторон. Адка у меня, конечно, не промах, бесстрашна и свирепа, но на стороне Веры Максимовны возраст, опыт и группа поддержки из всех подъездных “божьих одуванчиков”, которые здесь всегда жили, а мы вперлись, квартирантки, кто вас сюда звал, езжайте себе и там командуйте, а то ишь, моду взяли! (Продолжать можно бесконечно).
Пока ровняла лицо, пока подтягивала ослабившиеся ремни на доспехах, и вообще вспоминала как она изображается – счастливая-беззаботная физиономия, наша дверь щелкнула замком, приоткрылась, и на лестничную площадку высунула нос Ада, явно услышавшая, что о ней подумали.
Высунула, зыркнула козьим раскосым глазом на меня, на соседку…
– Добрый вечер, Вера Максимовна! – пропела она специальным сладким голосом, от которого у некрупного медведя мог бы приключиться диабет. – А чего это ваших внуков давно не видно? Не дает Маринка? Ой, а почему?.. Вы же такая хорошая бабушка!
Соседка пошла пятнами, будто нечисть, которую сбрызнули святой водой, а добрая девушка как ни в чем не бывало ухватила меня за запястье и втянула в квартирное нутро. Занятая раздумьями, подслушивала ли она под дверью или в очередной раз просто метко попала, я послушно втянулась домой. Вся – мысли, характер, проблемы, усталость. Щупальца, ложноножки и тентакли. Скопление молекул, Елена Владимировна Колобкова.
Втянулась – и осела на банкетку у дверей, и вытянула ноги, натруженные за день, и откинулась на стену, запрокинув голову… Устала. Вся, вместе с характером, мыслями и проблемами.
В доме пахло домом. Можжевельником и лавандой – Адка любит траву во всех ее проявлениях, сама удивляется, откуда в ней это, но вот есть и всё, и она с наслаждением тащит в дом ароматные сочетания, подбирает и совершенствует. В интернет за советами принципиально не лезет, интернет ей в этом деле только мешает. Сама, только сама, следуя за своей интуицией, за своим ощущением правильности и уместности.
Пахнет детьми и их детским шампунем – из ванной тянет, и, кажется, неугомонные мои чудовища опять устроили пенную вечеринку, что ж это такое, когда это закончится! Надеюсь, не тем, что мы затопим соседей снизу… А я опять все пропустила, я-люблю-мою-работу!
Духами моими. И тут одно из двух: либо мелкие утащили флакон, а старшая их покрывает, и тогда духов у меня скорее всего теперь нет, а вот это вот последнее скоро выветрится; либо в Адке наконец-то стала просыпаться женственность, и она понемногу примеряет на себя ее аксессуары. Хорошо бы второе, конечно, но тогда надо бы присмотреться, сама ли женственность пробудилась, или есть внешний стимул. И если есть – то нужно на этот стимул внимательно взглянуть, мало ли. Мы девушки разборчивые, нам не всякий стимул подойдет. И проследить, чтобы не вздумал обижать, а то я ведь и машиной сбить нечаянно могу…
Едой пахнет, теплым ужином, и от этого запаха наворачиваются слезы: я, оказывается, так голодна! Я так хочу есть!
Сделав волевое усилие, я отклеилась от стены, потянула вниз молнию на сапоге. А Ада, заперла дверь (верхний замок, нижний замок, цепочка, два раза подергать ручку – ритуал, видишь ли!) и провозгласила:
– А нас из садика выгнали!
Да что ж ты! Рука дернулась, бегунок застрял в молнии, и я спросила, мысленно холодея от ужасных предчувствий:
– На какую сумму?
Так, заведующая мне не звонила, Адка слишком жизнерадостная для крупных проблем, так что вряд ли что серьезное, но попа все равно тоскливо сжалась в предчувствии финансовых потерь.
– Совершенно бесплатно! – хохотнула “старшенькая”. – Дядя Паша сильно ржал, но обещал всё собрать еще до вечера… Но эта корова всё равно нас выперла из садика до завтра.
Дай боженька здоровья детсадовскому сторожу-дворнику-кочегару дяде Паше! Этот добрый человек воспылал привязанностью к моей зондер-команде еще при знакомстве и с тех пор исправно чинил, клеил, скручивал и таскал тайком в мусорный бак не подлежащее ремонту. Покрывал, словом, моих беспредельщиков. Если бы не он – подозреваю, выперли бы нас давно из сего славного дошкольного учреждения…
Корова – это заведующая детским садом, Лора Федоровна, дама тучная, дородная и… э-э-э… сложная! Да. Это хорошее слово. Сложная. Если быть честной, я ее понимала, мои детки тоже не мед с халвой. Но если быть еще честнее, как же я заколебалась ее понимать!
Я подергала бегунок на молнии туда-сюда, поняла, что закусился он намертво, сдалась и взялась за второй сапог.
– Ты рассказывай, рассказывай, душа моя, не стой, потупив взор! – подбодрила я свою няню, подругу, подопечную, старшую приемную дочь и младшую названную сестру в едином лице.
Она меня услышала, но увы, лишь отчасти: перевела взгляд на потолок, ручки за спину, ножки крестиком… Батюшки святы, театр одного актера, ТЮЗ на дому!
На всякий случай я тоже посмотрела вверх. Потолок как потолок, не протек, не обвалился, и спасибочки ему за это.
– Ада, – вкрадчиво напомнила я о себе.
Она вздохнула и поведала мне последние вести с детсадовских фронтов. Вести оказались фееричны: мои чада разобрали три детские кроватки. Три. Кроватки. Разобрали мои дети. Мои дети. Не так давно справившие трехлетие. Иногда мне просто интересно, каким чудом все еще стоит на фундаменте наш дом? Ведь в нем же столько всего интересного! Электричество, газ, канализация! Как они еще живы-то, отпрыски мои? Педагогическими талантами Адки, не иначе.
Мучительно хотелось разреветься, бросить в стену сапог и закатить картинную истерику, и чтоб меня непременно утешали.
Подумала и не стала. Ну его, завтра физиономия опухшая будет, а на работе гости столичные заявятся, а тут я вся такая красивая. А сапог вообще с ноги не слезает, потому что я его расстегнуть не могу, как в таких условиях его в стену швырнуть?
Какая-то я не внезапная стала. Не порывистая.
Старость, наверное.
Потом вспомнила, что никогда-то я внезапная и не была, и хотела было совсем загрустить, но вместо этого, наоборот, успокоилась и аккуратно расстегнула второй сапог.
Ура, без приключений!
Полюбовалась ногами: одна длинная, красивая, на умеренном, но изящном каблуке, а вторая счастливая и свободная.
– Помоги, а?
Адка хмыкнула и нагнулась. Секунда, вторая – и непокорный замок сдался.
Задумчиво пошевелив пальцами, я вздохнула:
– Завтра я рано уеду, так что, когда мелких повезешь в детсад, возьми из НЗ денег и купи игрушку. Подаришь садику.
И на причитания “Да когда ты уже вашего юриста соблазнишь, пусть он эту жабу ненасытную засудит насмерть, там весь парк игрушек за наш счет уже второй год пополняется!” только хмыкнула.
Песенка была привычная, мотив родной. Но что поделать – Лора Федоровна нам жизнь осложнить может запросто, а юриста нашего, Артема Цвирко, я терпеть не могла и имела по этому поводу полную взаимность.
Я считала его скользким, наглым и не слишком-то чистоплотным в моральном плане. Он меня – стервой, готовой за деньги Родину продать.
Другими словами, мы изо всех сил делили влияние и толкались локтями за место рядом с начальником. Ну, и оценивали друг друга адекватно, да.
С соблазнением в таких условиях не развернешься.
– И, Ада, как так вышло, что Лорочка позвонила тебе, а не мне?
– Пойдем, я тебя ужином накормлю!
Вот и поговорили!
А еще у меня даже ноздри затрепетали от нетерпения.
Точно, я же голодна! Я просто опять забыла об этом, а теперь вдруг разом вспомнила!
А на кухне меня ждал сюрприз.
Паста с морепродуктами.
Ада это дело любила, но считала по нашим доходам дороговатым, и потому блюдо у нас было не то чтобы праздничным – но требующим какого-то события.
Что у нас ещё стряслось?
Простите, но три разобранных койко-места я даже за события не считаю!
– Ада?
– Что?
– Ада!
– Ой, да ладно! – она вдруг смутилась. – Ну на тебя просто смотреть больно с этим визитом! Вот я и… Утешить!
Последние дни выдались напряженными. Драгоценные столичные гости, набивающиеся к нам в партнеры, начали мотать нервы еще до собственно визита, на стадии подготовки. То есть, гости ничего такого ввиду может и не имели, но нервы мотались. И Адка, выходит, золотая моя девочка, всё это видит.
Н-да, я думала, я получше держу себя в руках, да и навыком оставлять работу на работе овладела давно. Ан нет. Увидела и сделала, что могла. Оградила меня от проблем с детским садом и приготовила пасту с морепродуктами.
Неспешный, тихий разговор о дне минувшем.
Блаженные сорок минут в ванной – релакс-который-я-заслужила.
И бесценные мгновения счастья в комнате у спящих детей, когда нежность болезненно подкатывает к горлу и закипает на глазах горячим, соленым. Когда ты страстно, неистово клянешься себе и им в очередной раз, что преодолеешь всё-всё, потому что главное у тебя уже есть. И любви к ним так много, что она просто распирает тебя, и кажется, что сейчас разойдутся швы и любовь хлынет из тебя всезаливающим потоком…
