Тайна мориона

Прохладная вода скользнула по нёбу и языку волной тяжёлого тёмного шёлка, стекла вниз по пищеводу и разлилась кристально-прозрачным озером в желудке. Что-то в этих ощущениях казалось девушке очень важным. Но мысль ускользала, оставляя лишь очарование красивыми образами.

– Для начала приношу свои извинения за некоторую дезинформацию, – беря в руки планшет, заговорила Карина. – Но на этом настаивали ребята из ФСБ.

– Сейчас скажут, что из кристаллов вылупляются «чужие» и принимаются активно сокращать коренное население Незалежной, – заговорщическим тоном прошептал Артём на ухо Богдана.

Тот фыркнул и не глядя отмахнулся от излишне смешливого напарника.

– Нет, личинки «чужих» пока не вылезали, – улыбнулась всё расслышавшая Мансурова. – Но от этого не легче. Начнём с того, что «чёрные кристаллы» впервые были обнаружены не на границе Чернобыльской области в первых числах марта, а недалеко от Донецка ещё в январе.

Богдан вдруг поперхнулся, нервно закашлялся и уже открыл рот, но спросить не успел.

– Вы всё верно поняли, – Карина одобрительно кивнула. – Это сильно повлияло на начало СВО и все связанные с ней планы. В первые дни спецоперации «чёрные кристаллы» были обнаружены в Мариуполе. Больше всего их нашли на территории металлургического комбината «Азовсталь». На данный момент созданные поисковые группы обнаружили образцы по всей линии фронта и даже глубоко за её пределами.

– С этими образцами можно ознакомиться? – перешла к делу Снежана.

– Разумеется, – подтвердила Мансурова. – Они здесь, в специальном хранилище. По запросу их доставят для исследований в любой момент. Только имейте ввиду, что незащищённый контакт с ними свыше минуты уже вызывает неприятные ощущения. Через 10-15 минут могут начаться перепады настроения. Нахождение рядом с «чёрными кристаллами» более часа строжайше запрещено, так как вызывает приступы агрессии, вплоть до немотивированной.

– А что их экранирует? – поинтересовалась Уланова.

– Любой металл с изоляционной подложкой, – с готовностью ответила Карина, что-то пролистывая на экране планшета. – Чётких зависимостей не выявлено. Но на всякий случай образцы упакованы в свинцовые контейнеры.

– Хуже всего экранирует дерево и натуральные ткани, – неожиданно заговорил Григорий.

Его тихий голос был хрипловатым и каким-то усталым. Снежане он напомнил шелест мокрых осенних листьев. Она даже поёжилась от неприятных ощущений.

– Прошу прощение за, кхе, мой вид, – парень слабо улыбнулся. – Но мне все эти знания дались личным опытом. Да и вообще… Фронт – это мало похоже на курорт. А я там успел много чего насмотреться. Вы не представляете, что твориться в Мариуполе…

Мансурова взглянула на молодого инженера. Плавным, элегантно рассчитанным жестом она поправила и без того безупречно уложенные в строгое каре чёрные волосы. Ободряюще улыбнувшись, Карина мягко сказала:

– Город уже почти очистили. Под контролем ВСУ остался только сам комбинат и отдельные мелкие очаги. А сегодня сдались в плен более тысячи военнослужащих 36-й отдельной бригады морской пехоты ВМС ВСУ.

Маслов вскинул голову, поправил очки и с надеждой спросил:

– Это после…?

– Да, – закончила за него Мансурова. – После того, как из города вымели всё до крошки. Ну, кроме территории комбината. Там этого добра ещё хватает. «Азовцы»3 изрядно осложняют работу.

– Так может просто всё почистить, и дело с концом? – предложил Артём, хитро глядя на программиста.

– Не выйдет, – покачала она головой. – Во-первых, есть подозрение, что на местности продолжает проявляться какое-то остаточное фоновое воздействие. Во-вторых, Мариуполь удалось очистить только тогда, когда город блокировали со всех сторон. А до этого кристаллы пёрли, как грибы после дождя. Словно кто-то проходил следом за чистильщиками и рассыпал новую порцию.

– Остаточное воздействие как-то фиксируется? – поинтересовалась Светлана.

Карина посмотрела на инженера. Григорий отрицательно покачал головой:

– Никак. По-крайней мере, теми методами, которыми обнаруживаются «чёрные кристаллы», остаточное воздействие не регистрируется.

– Тогда откуда подозрение? – не поняла Уланова.

– Кхм, гипотеза из общих наблюдений, – коротко пояснил Маслов.

– Подтверждаемая опытами на грызунах, – добавила Мансурова. – В большинстве случаев агрессивное поведение спадает через день-два после окончания воздействия на организм и переноса испытуемых в другое помещение. В прежнем помещении эффект держится около недели. У людей эти показатели можно умножать на два.

Нейрофизиолог ещё что-то спросила у Григория. Снежана уже не вслушивалась в это. Девушка взяла свой планшет, включила его и вывела на экран изображение «чёрного кристалла». Положив аппарат на стол, она принялась двигать фотографию, то приближая, то удаляя объект. Сидевший слева Богдан с любопытством покосился на экран планшета новой напарницы и спросил:

– А это что ещё за чёрная фигня?

– Где? – не поняла Логинова.

– Вот эта чёрная батарейка, – ткнул пальцем в экран биоинженер. – Это что?

Снежана моргнула, затем вопросительно посмотрела на Карину. Та бросила на изображение быстрый взгляд и покраснела.

– Приношу свои извинения, – смущённо сказала она. – Совершенно вылетело из головы, что у вас, – она указала рукой на Светлану с Богданом, – нет почти никакой информации по образцам, и даже фото ложное. Я сейчас всё отправлю.

– То-то мне эта картинка показалось какой-то странной…, – задумчиво хмыкнул Богдан.

– Почему? – отстранённо спросила кристаллограф, откладывая свой планшет в сторону.

Молодой человек помедлил, подбирая слова:

– Слишком обычный. Ничего эдакого, от чего можно было бы содрогнуться.

Логинова закрыла глаза и молча кивнула. Планшет Новосельцева тихо пискнул. На экране отобразилось уведомление о поступлении сообщения. С секундным опозданием пискнул планшет Светланы.

– Я скинула вам подлинную информацию по «чёрным кристаллам», – пояснила происходящее Карина.

Биоинженер и нейрофизиолог принялись изучать присланное.

– М-м-м… Снежан, а вы можете сказать, как называется вот этот камень? – спросила Уланова, поворачивая свой планшет экраном к девушке.

– Морион, – коротко бросил вместо кристаллографа Никитин.

Снежана открыла глаза, посмотрела на изображение и подтвердила:

– Да. Это Морион – разновидность кварца. Непрозрачный или почти непрозрачный камень бурого, тёмно-коричневого или чёрного цвета. Химическая формула – SiO2, диоксид кремния. Тёмный оттенок ему придаёт примесь натрия и лития либо железа и титана, но главное – это перемена зарядов узловых атомов в его кристаллической решётке, которая возникает при воздействии ионизирующего облучения.

– Ага, я так и подумала, – вздохнула Светлана. – Да уж, тогда рабочее название ему подходит.

Логинова посмотрела на нейрофизиолога и понимающе улыбнулась. Богдан поглядел на них обеих, но, не дождавшись пояснений, спросил:

– А если для шибко безграмотных?

– Слово «морион» трактуется по-разному, – охотно ответила Снежана. – В одном из вариантов считается, что оно произошло от латинского «mormorion», что переводится как «чёрный кристалл».

– Хм, сильмариллион какой-то, – тихо буркнул Новосельцев себе под нос.

– Скорее уж камень из кольца всевластия на руке Саурона, – поправила Уланова.

– Почему? – оживился Богдан.

– Потому что у мориона дурная слава. По поверьям, это камень негативных эмоций, вместилище духов и демонов, уловитель, генератор и транслятор разрушительных энергий.

Логинова дополнила слова Светланы:

– Согласно славянским легендам, морион украшал перстень богини Мары – повелительницы смерти.

– Ну вот, у нас всё, как доктор прописал, – с серьёзным видом заключил Артём. – Осталось только демонов выковырять. Экзорцизмом у нас никто не занимается, а?

Он осмотрел присутствующих пристальным взглядом, остановился на биоинженере и нарочито серьёзно спросил:

– Богдан, не желаете попробовать?

– Не желаю, – отрёкся он от такой чести.

– А жаль, – с видом обречённого отвернулся от него Никитин.

– А мне вот что интересно…, – задумчиво протянула Снежана.

Она взглянула на Новосельцева и попросила:

– Богдан, если вам не сложно, посмотрите, пожалуйста, на фото и расскажите свои впечатления о цилиндре.

Молодой человек с готовностью кивнул. Он открыл изображение и вгляделся в стеклянисто-поблёскивающую поверхность. Несколько секунд биоинженер молчал. А затем тряхнул головой, словно сбрасывая нечто невидимое, посмотрел на Снежану и тихо сказал:

– Мерзость редкостная. Будто затягивает в чёрный омут. И там что-то вокруг блестит… Но оно какое-то мрачное и чуждое жизни.

– Затягивает…, – в тон ему протянула кристаллограф. – Интересно… Значит вы уверены, что на этот раз фото настоящее?

– На все сто! – с жаром заверил Богдан. – Даже если бы ничего не знал, то и близко бы не подошёл к этому вот…

Он ткнул пальцем в изображение на экране планшета.

– Хорошо…, – почти пропела девушка, и уже деловым тоном уточнила: – А скажите ещё, как вы поняли, что предыдущее фото ложное, а вот это – настоящее?

– Скан, – загадочно улыбнулся в ответ Новосельцев.

– Скан? – удивилась Снежана.

– Да, – кивнул Богдан. – В ряде направлений психологии используется так называемый скан. Чаще всего вместе с приёмом расширения. Делается это для того, чтобы просматривать людей и ситуации, выявлять причинно-следственные связи, отыскивать верные решения. Так можно даже считывать информацию с предметов или видеть скрытое от глаз изображение, если наловчиться.

– Экстрасенсорика какая-то или парапсихология…, – озадачилась Карина.

Логинова промолчала, вспоминая своего деда.

– Ну, можно сказать, что парапсихология была предшественницей современной трансперсональной психологии, – пожал плечами биоинженер. – Это уже на рубеже 60-70-х годов XX века сформировалось современное понятие. Основателями трансперсональной психологии, и не только, считаются такие учёные с мировым именем, как Карл Юнг, Абрахам Маслоу и Роберто Ассаджиоли. Все трое были людьми очень широких взглядов. Современная трансперсональная психология, как и её отцы-основатели, стремится научными методами собрать, систематизировать и объяснить феномены йоги, восточных практик, шаманских состояний изменённого сознания и многое другое. При этом активно используются постулаты и открытия, как физиков, так и нейрофизиологов.

Мансурова промолчала, а Уланова подтвердила сказанное. Снежана с откровенным интересом выслушала пояснения. Переплетя перед собой пальцы, она спросила:

– И вы уже применяли этот метод на практике?

– Да, – расплылся в улыбке Новосельцев. – Получил на выходе управляемый рост мицелия. Ещё немного, и можно будет говорить о технологии выращивания инновационного строительного материала.

– Интересно, – протянула Логинова, завороженно глядя на вдохновлённо вещающего биоинженера. – А ведь кристаллы тоже растут почти как живые организмы…

Наблюдавший за ними Артём уставился на остальных членов группы и грустно постановил:

– Всё. Встретились два алкаша над целым ящиком водки. Теперь оба надолго потеряны для общества.

Молодые люди смутились в ответ на такую тираду. Снежана отвела взгляд от покрасневшего Новосельцева, посмотрела на Карину и спросила:

– Когда можно взглянуть на образцы? Я хотела бы в живую посмотреть внутреннюю структуру самих камней.

– Через полчаса, – подумав, ответила программист. – Всё необходимое оборудование есть здесь, и оно довольно стандартное. Так что остаётся только поднять контейнер с образцами.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнула Логинова. – Я пока подготовлю рабочее пространство, а вы запросите образцы.

Карина молча кивнула. Ухоженные пальчики запорхали по экрану планшета.

– Можно мне с вами? – поинтересовался Богдан.

– Можно, – улыбнулась в ответ Снежана. – Мне как раз понадобиться ассистент.

Глава 4

Богдан отщёлкнул тугие запоры на освинцованном контейнере, приподнял тяжёлую крышку, скатал дополнительную изоляционную плёнку. Его взору открылись глубокие ячейки, в которых лежали одинаковые продолговатые чёрные цилиндры размером чуть поменьше пальчиковой батарейки.

– Так вот ты какой, северный олень…, – меланхолично пробормотал он. – И кто ж тебя так изуродовал, а? И для чего он это сделал?

Поправив плотную перчатку, молодой человек решительно сунул в контейнер руку и достал первый попавшийся кристалл. Под яркими лампами его отполированные бока маслянисто блеснули. Новосельцев поморщился от неприятных ощущений и отставил руку, продолжая рассматривать образец на расстоянии. Свободной рукой он расправил плёнку и закрыл контейнер. В это время в лабораторию вошла Снежана. Кинув быстрый взгляд на своего напарника, она сказала:

– Вы уже их распаковали? Хорошо. Тогда не станем терять время. Несите этого иноагента сюда. Сейчас он нам всё расскажет.

Фиалковые глаза девушки насмешливо блеснули. Богдан улыбнулся и уточнил:

– Будем пытать?

– Обязательно, – с серьёзным видом подтвердила кристаллограф. – Будем смешить и кормить пирожными, пока во всём не сознается.

– М-м-м, какая коварная, однако, пытка, – покачал головой биоинженер. – А может всё же по-простому?

– Это как? – заинтересовалась Снежана.

Молодой человек подмигнул девушке и потыкал большим пальцем в торец цилиндра:

– Ну, вгоним ему в зад иглу со сжиженной благодатью, он и перевербуется.

Логинова замерла с открытым ртом. Глаза её широко распахнулись и уставились куда-то в пустоту. В девичьей голове вихрем проносились статьи, картинки и даже легенды, связанные с морионами. Мысль молодого кристаллографа лихорадочно работала, подбираясь к очевидному решению, которое лежало на поверхности.

– Снежан, с вами всё хорошо? – встревожено спросил Богдан.

Он с беспокойством всматривался в застывшее лицо выпавшей из реальности напарницы.

– Всё хорошо…, – отстранённо протянула она, затем взгляд её прояснился, и девушка посмотрела на Новосельцева уже с восхищением: – Богдан, вы гений. Это великолепная идея…

– Ну, я гений, конечно, – смутился парень. – Вот только не могли бы вы пояснить поподробнее для тех, кто в танке?

– Разумеется, – кивнула Снежана, и решительно скомандовала: – Только сперва подкатите свой танк вот сюда, к столику этого микроскопа. Мне всё же интересно посмотреть на структуру нашего злыдня.

Богдан поместил цилиндр в зажим на рабочем столике.

– А что, у вас уже и план созрел? – поинтересовался он.

– Пока только набросок, – спокойно поправила кристаллограф, и указала на соседний стол: – Принесите-ка ноутбук. Подключим его к камере микроскопа.

Молодой человек с готовностью выполнил очередную просьбу напарницы и замер рядом в ожидании.

– Я совершенно позабыла об одной любопытной особенности морионов, – тихо заговорила Снежана, возясь с настройками. – Дело в том, что чёрный кварц пользовался дурной славой у уральских горняков с самого начала разработки там горных месторождений, века эдак с XVIII, когда этот минерал и стал известен в России. Хитрый народ, чтобы очистить морионы, клал их в тесто и запекал в печи.

– И что, помогало? – недоверчиво спросил Богдан.

– Конечно, – пожала плечами девушка. – Ведь в печке температура запекания 250-350 градусов. А этого достаточно, чтобы кварц из чёрного стал жёлтым с тёплым оттенком. То есть из камня Морены, он превращался в солнечный кристалл.

– Круто, – с восхищением протянул Новосельцев.

– Это у них ещё температуры не хватало, – мотнула головой напарница. – При 400 градусах морионы и вовсе светлеют, превращаясь в прозрачный горный хрусталь. А, по мнению специалистов по литотерапии, хрусталь – это воплощение чистоты и гармонии.

– То есть прямая противоположность мориона, – озвучил очевидный вывод Богдан.

– Совершенно верно, – согласилась Снежана, заканчивая панорамную съёмку для создания 3D-модели объекта.

Программа закончила сборку изображения на 20-кратном увеличении. Экран моргнул и отобразил кусок мориона. Новая команда, и картинка подстроилась под размер монитора. Теперь молодые учёные смогли детальнее рассмотреть глубинную структуру.

«Чёрный кристалл» слабо просвечивал под лучами круговой подсветки. И в этой тёмной, с лёгким багряным отливом, глубине таинственно мерцал узор, вытканный молочными прожилками. Рисунок, удивительно походивший на формы кристаллов льда, получающихся при заморозке воды, рядом с которой кто-то испытал очень сильную боль или агрессию.

– Фантастика, – выдохнула девушка, чувствуя волнующую смесь отвращения и восхищения.

По её коже пробежали мурашки. Тело слегка задрожало от противоречивых эмоций. Но Логинова лишь обхватила себя руками, продолжая заворожено смотреть на экран.

Богдан и сам не понял, в какой момент бережным жестом сжал хрупкие плечи напарницы. Просто ему вдруг захотелось поделиться с ней чувством защиты и поддержки. Взгляд молодого биоинженера также был прикован к пугающему изображению.

Снежана моргнула. Неодолимая сила болезненного притяжения тьмы и дымки ослабло. По телу словно бы пропустили мягкий молочно-белый свет, к которому примешивался вкус тёплого мёда и запах горящего свечного воска. Она инстинктивно сделала шаг назад, упираясь спиной в Новосельцева. Образы туманили рассудок, и девушка тихо заговорила, выплёскивая переживания в торопливых словах:

– В природе никаких подобных камней просто не существует. Ни кварца, ни любых других. Внутри часто бывают вкрапления различных химических элементов и слои других цветов. Они могут образовывать сложные геометрические фигуры, и даже впечатляющие оптические эффекты. Например, шестилучевые плавающие звёздочки в звёздчатых сапфирах. Но чтобы практически однородный кварц имел внутри столь правильные и трижды повторяющиеся структуры… Это невозможно.

Палец Логиновой медленно провёл по экрану, обрисовывая три изломанных кольца внутри морионовой трубки. Два из них располагались близко к торцам цилиндра. А третье кольцо пересекало его ровно посередине.

– Значит он точно искусственный, – спокойно сказал Богдан, просто чтобы как-то отреагировать и дать обратную связь.

– Искусственный…, – эхом повторила Снежана, пробуя какой-то скомканный и безликий вкус этого слова. – Да, разумеется, кристалл искусственного происхождения. Но на сегодняшний день не существует технологии создания столь чётких и точно повторяющихся структур внутри выращиваемого минерала.

– А в чём сложность? – поинтересовался биоинженер.

Девушка заторможено пробормотала:

– В том, что распределение разных слоёв внутри растущего кристалла невозможно контролировать до такой степени. Посмотрите, насколько они тонкие и чёткие, прямо как ниточки волноводов, которые используют в оптоволоконных кварцевых лазерах.

Логинова укрупнила изображение. Мелкие детали стали чётче. Богдан задумался, глядя на экран вместе с кристаллографом. Осторожно перебрав пальцами по плечам напарницы, он высказал своё предположение:

– А что если волокна служат активатором какого-то резонанса в основном кристалле? Этот минерал, насколько я помню, очень хорошо резонирует в электромагнитных полях. Да и сам цилиндр напоминает стандартный сердечник для твердотельных лазеров.

– Оптоволоконный лазер прямо внутри? – удивилась Снежана. – А чем его активировать-то?

– А что, если здесь и не нужен полноценный лазер, – высказал Новосельцев первое, что пришло в голову. – Может достаточно и простого света на улице или в помещении, чтобы запустить резонанс внутри самого кварца? Тем более, посмотрите, как интересно все эти структуры расположены.

Он протянул руку к ноутбуку и снова увеличил масштаб.

– Гляньте, этих структур в цилиндре аж три штуки. Они, словно кольца, встроены в кристалл вдоль всей его длинны. Получается целый разгонный коридор.

– Напоминает магнитные кольца в ускорителях, – пробормотала девушка, но тут же тряхнула головой и заявила: – Бред какой-то.

– Почему? – не понял биоинженер.

Напарница иронично спросила, неожиданно переходя на личный тон:

– Ты любишь кремовый торт с мясом и подливкой из ухи?

– Э-э-э, – озадачился Новосельцев.

– Вот и тут тоже самое, – решительно отрезала Логинова.

– Или мы что-то не понимаем, – примиряющим тоном сказал Богдан. – Но что, если нам можно это понять? И что, если нам можно создать что-то своё, даже без полного понимания чужого?

Губы девушки снова иронично изогнулись. В ответ на загадочные вопросы напарника, она процитировала Карла Юнга:

– «Я не совершу модной глупости считать мошенничеством всё, что не могу объяснить».

– Во-во! – оживился биоинженер. – А ещё у Юнга есть такое: «Думать трудно, вот почему большинство людей осуждают».

– «Вода – это зеркало, способное показать нам то, что мы не видим», – с обманчивой мягкостью произнесла новую цитату Снежана.

Она повернула голову, и взгляды молодых людей встретились.

– Э-э-э, – выдал сакраментальный вывод Новосельцев.

Девушка улыбнулась и пояснила:

– Масару Эмото. Я выиграла.

Оба напарника почти одновременно рассмеялись. И в этом смехе слышалось какое-то нервное напряжение, медленно, но верно копившееся внутри всё последнее время, которое они провели возле «чёрных кристаллов».

Отсмеявшись, Логинова мягко убрала со своих плеч руки Богдана и принялась возиться с микроскопом. Поменяла образец и повторила все действия. На третьем случайно вытащенном из контейнера цилиндре она постановила:

– Они все почти точные клоны друг друга. Не думаю, что есть смысл просматривать каждый. Да и, я опасаюсь, скоро сюда прибегут наши товарищи, чтобы оценить масштаб разыгравшейся здесь трагедии.

Кристаллограф посмотрела на часы. Циферблат показывал, что они провели в закрытой комнате с «чёрными кристаллами» уже больше получаса.

– Как думаешь, тотализатор уже открыли? – усмехнулся Богдан, тоже переходя в общении на «ты».

– Наверняка, – с серьёзным видом кивнула Снежана. – И ставят на меня.

– Э-э-э, – опять впал в ступор биоинженер.

Девушка сняла с рук перчатки, коснулась тыльной стороной ладони его лба, потыкала пальцем в щёку, затем в грудь и живот, после чего констатировала:

– Агрессии наблюдаемый объект не проявляет. Но с течением времени имеются явные признаки снижения умственной деятельности.

Богдан хрюкнул от сдавленного смеха.

– Хрю-хрю-хрю, – сухо ответила на это Логинова, вздохнула и устало попросила: – Убери эту гадость в контейнер. А то у меня уже начинают неметь пальцы.

Напарник подобрался, окинул девушку внимательным взглядом и принялся торопливо убирать образцы. Сам он никаких особых изменений в своём самочувствии не замечал. Только лёгкая тревожность зудела на заднем фоне. Но его навыков вполне хватало, чтобы это контролировать. Однако чувствительность девушки явно была выше.

Щёлкнув замками, Богдан стянул с рук перчатки, бросил их в корзину и повернулся к Снежане. Та сидела на столе с отсутствующим видом и сжимала какую-то подвеску на цепочке.

– Снежан, с тобой всё в порядке? – встревожился напарник.

Кристаллограф молча кивнула. Она подняла голову, устало посмотрела на молодого человека и слабо улыбнулась.

– Я в порядке. Правда.

Девушка разжала руки и нервным жестом потёрла ладони друг о друга. На её груди закачался маленький кулончик в виде совы. Новосельцев подошёл поближе и с интересом посмотрел на подвеску.

– что-то вроде талисмана? – спросил он, указывая пальцем на кулон.

– Подарок от деда на двенадцатилетие, – улыбнулась Логинова. – Эта сова – символ моего решения заняться кристаллографией.

– Можно посмотреть поближе? – попросил Богдан.

Девушка сняла цепочку и протянула её биоинженеру.

– Красивая, – смущённо промямлил Богдан, любуясь кулончиком. – У совы камни в глазах прямо почти в тон твоим собственным.

– Да, – согласилась Снежана. – Дед долго искал подходящие светлые аметисты, подбирая их к цвету моих глаз.

Новосельцев вернул кулон напарнице. Та вновь повесила сову на шею и сказала:

– Кстати, аметисты родственники морионам. Это тоже разновидность кварца. Только с другими характеристиками. По поверьям аметист помогает контролировать злые мысли, защищает от негатива и дарует проницательность.

– Круто! – оценил Богдан. – И как, работает?

Логинова кивнула:

– Успокаивает. Возникает чувство далёких, едва слышных хрустальных перезвонов. Словно множество частичек постоянно сталкиваются и кружат в радужном облаке водопадных брызг с гладким запахом хвои.

– Поэтично, – улыбнулся Новосельцев. – И очень содержательно. Прямо как при скане в расширении.

– Я так чувствую окружающий мир, – неожиданно для самой себя призналась девушка. – Я – синестет. Врождённый.