Синтез

– Нет, это не я, мне все говорят, что я похожа, но я не она, – передразнила женщина Жанну.

– А вы никому не скажете? – заговорщически спросила Жанна.

– Меня зовут Кьюнг-Сун, можете называть меня, как все, мадам Кью. Что занесло примадонну так далеко, да ещё к нам? Боюсь услышать ответ. Наверняка, это тайна. Что ж, я никому не скажу. Вам нужна помощь?

– Я… Мне переночевать…

– Тридцать девятая комната свободна. Укротительница львов взяла отпуск на время нашего перемещения.

– Перемещения?

– Да, мы задержались на севере. Передвигаемся мы медленно, так, что не успели в теплые края до того, как тут начнутся холода. Тоже, понимаете, свои проблемы, то одно, то другое. А вы куда путь держите? В Центр?

Жанна смущенно промолчала.

– Гляжу, вас кто-то серьезно напугал. Если вы в Центр, то нам не по пути. Могли бы спрятаться у нас на время. Я угадала? Вы прячетесь.

Жанна молчала, невольно улыбаясь.

– Молодежь. Уж не дела ли любовные вас заставили оказаться, Бог знает где?

– Нет, – наконец, ответила Жанна.

– Ну вот, хоть что-то от тебя услышала. Бросай вещи. Вон там кухня, возьми что-нибудь и будь, как дома. Можешь у костра посидеть. Наши любят по вечерам собираться. Если что, не стесняйся, обращайся. Помогу, чем смогу.

– Спасибо, мадам Кью, – еле сдерживая слезы благодарности, сказала Жанна.

Мадам Кью направилась дальше по своим делам, оставив Жанну в восторженном расположении духа. Она отыскала тридцать девятую комнату и, войдя, упала на кровать, даже не раздеваясь. Есть она не хотела, но вот за время пути, она выпила все запасы воды, что у неё были, и теперь её страшно мучила жажда. Но вставать не хотелось. Тут она услышала гитару, и певец запел более громкую песню. Слушавшие его циркачи подпевали и хлопали в ладоши. Разобрать было сложно, но Жанне снова показалось, что песня знакомая, но чем именно, она не могла понять. Жажда победила. Жанна поднялась и направилась на кухню. Ей любезно преподнесли кружку горячего чая. Жанна вышла на улицу и направилась к костру, возле которого происходил импровизированный концерт.

«Или не песня, а голос что-то напомниает, – снова подумала Жанна, присаживаясь у костра. – Ладно, не важно».

Гитарист остановился передохнуть. Жанна взглянула на него. Это был молодой человек не более тридцати лет. Взъерошенные волосы и неухоженная короткая борода, – да что там борода, он был полностью заросшим, – заставили Жанну улыбнуться. Музыкант достал откуда-то бутылку виски и сделал большой глоток.

– Может, хватит петь, голос сорвешь, – нежно проговорила хрупкая девушка, сидевшая рядом с гитаристом, и положила голову ему на плечо.

– Как публика, – серьезно заметил певец.

– Еще! – закричала публика. – Времени девятый час только!

– Ну, ещё, так ещё, – извиняясь, проговорил музыкант.

– Ну, хорошо, милый, – сказала девушка, – я что-то замерзла. Жду тебя.

– Договорились. Не засыпай без меня – счастья не будет, – кинул вслед уходящей девушке, музыкант.

Все рассмеялись, и громче всех сама девушка.

– Пожалуй, ещё глоток.

Жанна заметила, что музыкант был уже изрядно пьян, но продолжил концерт.

– Следующая песня называется «Убей меня скорей». Это… про любовь!

Снова смех. Песня началась. И тут Жанну осенило.

До девяти часов просидела Жанна у костра вместе со всеми. Она выпила ещё две кружки чая и чувствовала себя легко и весело. В девять всё начали расходиться. Последним уходил музыкант, который напоследок, перед сном решил сделать ещё глоток виски. Только он поднялся и направился к шатру, как Жанна окликнула его:

– У вас неплохо получается. Учились где?

Музыкант повернул к Жанне своё заросшее лицо и прищурился, пытаясь разглядеть того, кто его спросил. У него не получилось.

– Я не понял вопроса, – произнес он.

– Что фронт-мен, поэт и композитор, лидер группы, занимающей первые строчки в рейтингах популярности среди рок-групп, знаменитый Джон Купер забыл здесь?

– Тсс, – прошипел Джон. – Ты кто?

– Тсс, – передразнила его Жанна.

Купер подошел к Жанне, взял её за плечи, развернул её к свету фонаря, приблизил свое лицо к её, так что Жанну обдало крепким перегаром, и расхохотался.

– Я что, столько выпил сегодня? Что примадонна, первая скрипка в театре, звезда поп-сцены и эстрады, глянцевое лицо, дочь кандидата в президенты, любовница депутата парламента забыла здесь?

– Я не любовница, – резко сказала Жанна.

– Ой, простите, принцесса… – Купер склонил голову.

При слове «принцесса» Жанну передёрнуло.

– Простите, простите… богиня. Так что?

– Я первая спросила, – заметила Жанна.

– Жизненные обстоятельства, – еле выговорил Купер. – Теперь ты?

– По той же причине, – ответила Жанна.

– Да я смотрю, мы доверяем друг другу, как закадычные друзья.

Жанна ухмыльнулась.

– Давай так, – продолжила Жанна, – куда ты направляешься?

– Никуда. Я тут прижился. Я с акробаткой познакомился, такая киса, мы уже неделю вместе и…

– Твои сексуальные приключения мне не интересны. Так ты тут навсегда?

– Нет, пережду пока… и обратно.

– Куда?

– Домой. Туда… В Центр.

– А чего пережидаем?

– Тсс. Опасность…

– Угу. Вопрос не по теме: ты когда в последний раз был трезвым?

– Да, не помню. А что?

– Ну, ты бываешь тут трезвым, чтобы нормально поговорить можно было?

– Я итак нормально поговорить могу.

– Пока я от тебя ничего добилась.

– А что тебе нужно?

– Как ты узнаешь, что опасность миновала?

– Угу. Да никак.

– А всё же?

– Для этого нужно оказаться в Центре, чтобы всё выяснить?

– И когда ты собираешься это выяснять?

– Да не знаю я. Пойми, тут такая киса…

– Довольно. Завтра, как проспишься, поговорим. Где тебя найти?

– Я в пятнадцатых апартаментах с моей кисой.

– Спокойной ночи, – уже смеясь, сказала Жанна и пошла к себе в комнату.

За предыдущий день Жанна так устала, что проспала до одиннадцати часов, не видя снов. Проснувшись, она не сразу поняла, где находится, но мгновенно вспомнив вечерние события, ощутила, как ей уютно, и главное, неопасно. Потянувшись, Жанна поднялась с кровати, оделась и пошла умываться. Всю инфраструктуру цирка она изучила накануне. Ощутив зверский голод, Жанна прямо бегом ринулась на кухню.

– Поздно встаете, мадмуазель, – заметили там, – но ничего страшного, у нас всегда есть, чего поесть. Выбирайте.

Жанна набрала целый поднос и вышла на улицу. Заметно потеплело. Снега уже практически не было видно. Возле шатра расположилось импровизированное кафе: стояли складные столики со стульями. Жанна присела за один из них и набросилась на еду. Быстро покончив с завтраком, она с опаской огляделась – не видел ли кто, как она дала волю аппетиту, совсем забыв о приличиях. Но, похоже, никому до этого не было никакого дела. Вернув поднос, Жанна отправилась на поиски Купера. В комнате его не оказалось. Она быстро заглянула, и собиралась было идти дальше, как услышала за спиной премилый женский голосок:

– Кто вы такая, дамочка, и что вам тут нужно?

Это была акробатка, подружка Джона.

Жанна улыбнулась и по-доброму произнесла:

– Я ищу Джона. Но я не собираюсь у вас его красть. Мы старые знакомые. Мне просто нужно с ним поговорить.

– Вы не врете? – наивно спросила акробатка.

– Совсем нет, спросите Джона.

– Спрошу, – твердо произнесла циркачка.

Девочке было не больше восемнадцати лет. Она была приёмной дочерью одного из артистов. Жанне стало её жалко. Связаться с Купером! Знала бы эта крошка, что он собой представляет и как быстро он исчезнет. Особенно, если учесть, что Жанна намерена была приложить к этому руку.

– Я иду на репетицию, а когда вернусь, спрошу. Да-да, – строго сказала девочка.

– Договорились, – согласилась Жанна и продолжила поиски Джона.

Вскоре она нашла его у вольера с тиграми. Купер стоял возле клетки и потягивал пиво. Жанна разочарованно вздохнула.

– Солнце еще даже не в зените, а ты уже на пути к забытью?

– Ничего подобного. Это в лечебных целях.

– Я так понимаю, так начинается каждый твой день здесь, а заканчивается последним глотком виски перед сном?

Они вышли на улицу.

– Слушай, богиня, прости, я забыл. Клянусь, когда я проснулся и вспомнил о тебе, то решил, что мне это всё приснилось. Только тут с тиграми и понял, что это было на самом деле. Так что у нас?

– Я прошу у тебя помощи, – уверенно сказала Жанна.

– Рокер «поперу» не товарищ, – заметил Купер. – Шутка. Что у тебя за дела? Ты ничего не сказала.

– Но и ты тоже ничего не сказал, – оправдалась Жанна.

– Начинается. Ладно. Кто первый? Я уступаю даме.

Жанна на мгновение задумалась, после чего произнесла:

– Я сбежала из театра, прямо с гастролей.

– Тебя так достал театр?

– Нет, не так. Сбежала я во время гастролей. Но, бежала я не от театра, а от…

Купер поднял бутылку, призывая Жанну не продолжать.

– Не может этого быть, – прошептал Джон. – Ты кинула Шнайдера?

– Да, – тихо сказала Жанна.

– Чем тебе это грозит?

– Даже не представляю. Я кинула Шнайдера и, как ты говоришь, поп-сцену с эстрадой, с журналами, телевидением и так далее. Я решила остаться лишь в театре оперетты.

– Откровенно, – отметил Купер. – И что ты намерена делать дальше?

– Я хочу попасть к отцу. Только он сможет защитить меня от Томаса.

– Но попасть туда не так просто, иначе ты бы тут не оказалась. Думаешь, прокурорский сынок накрыл весь Город?

– Думаю, он способен на многое.

– Ясно, – Купер сделал глоток пива.

– Теперь ты, – обратилась к Джону Жанна.

– Теперь я. Мы с Максом, насколько я понял, ты его знаешь, искали принцессу и… Кстати, Максим объявлен в розыск за похищение этой самой принцессы. И нашли её. Потом опять потеряли. Но главное, что её искали не только мы, а кто-то от кого я и скрываюсь. Не скажу, что мне хуже от того, что я не знаю, кто меня может искать, но, подозреваю, тут несколько вариантов, и все они неприятны. И где Макс, я представить не могу.

– Тебе есть, где скрыться в Центре?

– Это-то я придумаю, сложнее решить остальные задачи. Но, в общем, наша общая цель ясна. В центр нам нужно попасть, не засветившись. То есть, не пользуясь общественным транспортом, вообще, каким-либо транспортом, избегая главных, да и, вообще, каких-либо дорог… Только на воздушном шаре. Если учесть расстояние…

Купер замолчал, присосавшись к бутылке.

– Я не знаю, что делать, – резюмировал он.

– Вот и решили, – добавила Жанна.

– Я готов выслушать предложения, если они есть, – продолжил Купер.

– Нет, – в отчаянии проговорила Жанна.

– Шёл бы цирк в Центр, – начал Купер.

– Да, тут и кисуля и…

– Жаль девочку.

– Да что ты? А о чём ты думал, рокер?

– Да не думал я… Семьсот километров минимум. На тачке я бы часов за пять их покрыл. Представь! Мы сейчас садимся и к шести вечера дома. Если бы, если бы…

– Сколько мы будем идти пешком? – серьезно спросила Жанна.

– Великим море по колено. Беда в том, что большинство великих ещё и сумасшедшие. Забыл тебя спросить, а как ты тут оказалась?

– Шла со станции… пешком.

– И каков был план?

– Не было плана.

– Железный подход. То есть, если бы…

– Мы долго будем… – не выдержала Жанна.

– Сопли жевать? – помог ей Джон.

– Да! Вместо того чтобы…

– Тихо! – воскликнул Джон.

– Что?

– Слышишь?

– Слон?

Стоя около зверинца, они слушали непрекращающийся концерт из различных голосов животных.

– Нет.

– Тигр?

– Нет.

– Да что у тебя там?

– Вот.

Жанна отчетливо расслышала лошадиное ржание.

– Ты умеешь ездить верхом? – спросил Купер.

– В детстве отец водил меня в секцию верховой езды, я отлично держусь в седле. А сам как?

– В юности родители отдали меня в кадетский корпус, место, которое сейчас занимает мой младший брат, где я отсидел некоторое время, но которого хватило на то, чтобы без проблем держаться в седле.

– Но как мы?..

– Сколько у тебя денег?

– Думаю, хватит.

– Если будем идти шагом, дня за четыре доберемся. А там через зеленый проход в зеленую зону. Как думаешь, догадаются наши, твои и мои друзья контролировать зеленый проход?

– Всё может быть, но мало вероятно.

– У меня есть карта. Будем рассчитывать скорость так, чтобы ночью оказываться в мотеле каком-нибудь. Уже не лето, хотя при должном снаряжении проблем бы не было. Но, этого тут точно нет. Так что, придётся рисковать. Да не может такого быть, чтобы твой суженый накрыл с таким размахом весь Город, и мои неизвестные друзья тоже. Так что, кое-где будем и на галоп переходить, не боишься?

– Я на тебя посмотрю. Меня другое беспокоит, с чего ты решил, что нам продадут лошадей? Это же члены их команды.

– Бродячие цирки, если ты не знала, являются филиалами Центрального цирка, того, что на Цирковом бульваре. Мы договоримся о том, что по приезду в Центр, передадим их в цирк, а те уж их переправят потом, куда нужно. А за аренду мы заплатим, сколько будет нужно, ну, или сколько у тебя есть. Мадам Кью добрая, она тебя узнала, признавайся?

– Узнала.

– И меня узнала. Мы не просто кто-то там, мы звезды в проблемах.

– Гениальный каламбур.

– Подожди. Проблемные звезды. Короче, идем.

– Сейчас?

– А что?

– Ты же пьяный!

– Нет, сегодня мы никуда не поедем. Мне с кисулей нужно провести прощальную ночь, иначе…

– Всё, всё. Идем.

Купер оказался прав относительно мадам Кью. Войдя в положение молодых людей, но, не вдаваясь в подробности, она приняла деньги от Жанны и выделила двух скаковых лошадей.

Собрав всё необходимое к путешествию, необходимое в первую очередь для лошадей, Купер, оставив Жанну, приготовился к прощанию с акробаткой. Весь день лились слезы. Джон применил всё свое искусство убеждения, но успокоить любовницу смог только к вечеру. Благодаря этой нелегкой задаче, Джон не заметил, как перенес неприятное состояние, которое обычно берет в плен человека, прибывавшего несколько дней кряду в сообществе с бутылкой виски. Прощальная ночь была бурной и нежной. Благодаря такой ночи Джон не выспался.

Отправлялись в девять утра. Все договоренности касательно передачи лошадей в цирк и бережного с ними обращения были повторены еще раз. Мадам Кью поцеловала Жанну и Джона и, пожелав им удачи, посоветовала обращаться к ней за помощью, если понадобится. Акробатка бросилась Куперу на шею и долго не могла выпустить его из своих объятий. Джон еще раз пожелал ей счастья и любви, пообещав при случае заглянуть. Жанна в нетерпении, но с улыбкой на лице, стояла возле своего скакуна и поглаживала его шею. Наконец прощания закончились. Жанна с Джоном вскочили в седла и мелкой рысью направились на юг.

– Кстати, всё не довелось спросить, – говорила Жанна, как только они отъехали от цирка, – кроме того, что ты всё время не просыхал, не брился, ты ещё и не мылся?

– С чем связана столь пристальная забота? Вам неприятен мой запах, примадонна?

– Я не столь чувствительна, господин рок-идол, но боюсь этим благородным созданиям ваше благоухание не по душе.

– Вы всё выдумываете.

– Нет, вы посмотрите на выражение лица вашей подруги?

– Это морда.

– Боюсь, с такой щетиной, морда как раз у вас.

– Вы испытываете творческое наслаждение, оскорбляя меня?

– Я забочусь о вас.

– Премного благодарен, но, пожалуй, я обойдусь своим умом.

– Вы столь самоуверенны?

– У вас какие-то сомнения?

– Если бы я не появилась, в каком конце Города ты бы оказался, скажем, через пару недель? И в каком состоянии ты бы пребывал? При ежедневном поглощении виски о своем уме говорить неуместно.

– Знаете, ангел вы мой спаситель, у меня есть предложение.

– Вся во внимании.

– Давайте ехать молча.

Жанна рассмеялась и, перейдя на крупную рысь, ускакала вперед.

– Примадонна, – зло прошипел Купер.

У Джона получилось рассчитать ход лошадей так, что к вечеру они достигли небольшого селения, раскинувшегося вдоль трассы, и заночевали в небольшом мотеле. С лошадьми пришлось повозиться, но, в конце концов, за отдельную плату их удалось пристроить. К удивлению хозяина мотеля, гости взяли две разные комнаты. Джон был обижен на Жанну, либо делал такой вид, но всю дорогу до мотеля они практически не разговаривали. Жанна пыталась наладить диалог, не забывая при этом подшутить над Джоном, но тот был неприступен. К тому же, из-за бессонной ночи ему дико хотелось спать.

На следующий день, в восемь часов путешественники двинулись в путь. С непривычки у обоих ломило всё тело, особенно спину.

– Всё ещё дуешься? – весело спросила Жанна.

– Посмотри на физиономию моей подруги.

– Она довольна. Ты, наконец-то, принял душ?

– В ваших кругах принято так?

– Как?

– Да так. Ладно, оставим. Но, давай, все же, договоримся.

– Давай. О чем будем договариваться?

– Мы с тобой из разных, так сказать, лагерей. По разные стороны баррикад. Мы живем в разных плоскостях.

– Не очень понимаю, о чём ты.

– Мы идеологические противники.

– Разве? В чём это выражается?

– Я пою со сцены то, что считаю нужным, то, что сочиняю сам. Ты поёшь то, что тебе говорят и за что платят больше.

– Ты, я смотрю, тоже испытываешь творческое наслаждение от оскорблений?

– Но, это же правда. В чём я не прав?

– Ты ребенок! – заявила Жанна.

– Пусть. Мне так проще живётся.

– Тебе нравится жить проще?

– Я не так выразился. Короче…

– Короче, Джон, давай прекратим эти бессмысленные перепалки. У нас другая цель. Или я не права?

– В этом ты права, но факт остается фактом. Я тебе не нравлюсь, ты мне не нравишься. Нас объединяет эта самая цель, согласен. Поговорим о погоде или всё же, помолчим…

– Как хочешь, – Жанна рассмеялась. И рассмеялась так, что долго не могла остановиться.

Купер в недоумении смотрел на неё.

– Что я такого смешного сказал? – спросил он, когда Жанна, наконец, остановилась.

– Да просто весело мне с тобой… извини, – ответила Жанна и снова прыснула.

Какое-то время они ехали молча. Солнце светило, разбрасывая свои теплые лучи с совершенно чистого неба. Снег совсем исчез.

– В Центре, наверное, совсем тепло, там ещё лето. Мы как раз к его концу успеем.

– Успеем, – подтвердил Купер. – Кстати, какое сегодня число? Скажи только число, я тебя прошу. Только число и всё.

Жанна сжала губы, сдерживая смех. Её так и подмывало высказать Куперу о его состоянии в последнюю неделю, в результате которого он и потерял счёт времени.

– Двадцать третье октября, – сдержано произнесла Жанна.

Купер присвистнул.

– Я почти месяц не был в Центре.

– А чем вы занимались с Максимом? – спросила Жанна, сдерживая волнение от того, что упомянула имя человека, которого любила.

– Я же говорил, принцессу искали, но больше тебе лучше не знать.

– Почему?

– Насколько я понимаю, тебе и своих проблем хватает. Зачем тебе влезать в эту запутанную кашу?

– Всё очень просто. Мне кажется, я замешана в эту кашу.

– Это как? – удивленно спросил Купер.

Жанна задумалась над тем, как объяснить, но передумала.

– Знаешь, а ты прав. Давай не будем грузить друг друга взаимными проблемами. Просто доберёмся до Центра, а там посмотрим, что делать.

– Как скажешь, – безучастно проговорил Джон, тем не менее, оставаясь заинтригованным словами Жанны о её участии.

– Смотри, какая красота! – воскликнула Жанна.

Купер посмотрел вокруг и искренне улыбнулся.

– Какое ровное пространство! – крикнула Жанна, указывая на раскинувшееся перед ними широкое и уходящее далеко к горизонту поле, покрытое низкорослой выцветшей травой. – По твоему графику не пора прибавить скорости?

Купер не успел ответить, как Жанна ослабила поводья и лихо крикнув, бросила своего скакуна в галоп. Джон, недолго думая, кинулся следом. Два музыкальных кумира настоящего времени, принадлежащие, как выразился Купер, к разным лагерям, неслись бок о бок, не уступая друг другу ни на шаг, во весь опор по широкому полю к горизонту. Ветер шумел в ушах, ветер бил в лицо, ветер придавал бегу особенную страсть, страсть к скорости, к движению, к цели…

К концу четвертого дня они прибыли к Центру. Оба уставшие, с ноющими во всём теле мышцами, с обветренными лицами, но довольные собой. Купер зарос до неузнаваемости – ему нечего было опасаться. Жанна, насколько могла изменила прическу, но в конце концов надвинула капюшон так, что он закрывал всё лицо. Купер нашел на карте ближайший зеленый проход, и наездники направились к нему, пустив лошадей мелкой рысью.

– Как настроение? – спросил Купер.

– Дико устала, – ответила Жанна.

– Это понятно, а настроение-то как?

– Пока не доберусь до дома, мне будет страшно.

– Я тебя провожу, – заявил Купер.

Жанна удивленно на него взглянула.

– Мы, конечно, не очень ладим, – начал объяснять Джон, – но я, как ни как, джентльмен. Что, не похож?

Жанна прыснула.

– Отрадно слышать, что ты джентльмен, а вот похож – не похож… Тебе бы побриться, а то ты похож на бомжа, а не на джентльмена.

– Понеслось…

– Всё, всё, всё, больше не буду. Вон проход!

Сразу же, как они въехали в зеленый проход, Жанна начала про себя молиться.

Тем не менее, они совершенно беспрепятственно пересекли Центр Города вплоть до зеленой зоны, а там уже добрались до дома Жанны.

– Я могу взять на себя заботу о лошадях. У отца много людей, – предложила Жанна, спускаясь на землю.

Купер, последовав её примеру, согласился:

– Очень мило это будет с вашей стороны, примадонна.

– Привет, Боб! – крикнула Жанна охраннику.

Охранник, сначала не разобрал в чём дело, но тут же узнав Жанну, бросился помогать ей, управиться с лошадьми.

– Удачи, Джон, – серьезно произнесла Жанна. – И спасибо.

– Тебе спасибо. И за то, что вытащила меня из сетей, – так же серьезно проговорил Купер, – и за этот конный поход.

– Свидимся ещё, – улыбнулась Жанна.

– Конечно. На сцене. Споём хором.

Жанна рассмеялась.

– Договорились. Как только решим все наши проблемы.

– Решим, – уверенно сказал Купер. – Ну, всё. Что за сентиментальности пошли? Вот твой дом. Теперь ты в безопасности. И… Удачи… Жанна.

– Удачи, – ещё раз повторила Жанна и, развернувшись, зашагала к калитке, уже открытой охранником.

Купер направился на поиски телефонной будки. Доставая из внутреннего кармана записную книжку и просматривая её, он бормотал:

– Так, так, так. Какая кисуля меня приютит?

– 11 –

Внимание полиции к Чену и Змею постепенно ослабевало. Первый по совету Змея, да и после своего ареста заморозил все сделки, связанные с продажей наркотиков, второй так долго не выходил в свет, что в Департаменте решили, что его уже нет в живых. Тем не менее, Леонардо Манчини всплыл на поверхность видимого мира в конце октября, когда им была получена информация, что наблюдение за ним сокращается на 75%. Что конкретно под этим подразумевалось, сказать было сложно, но определенно, это означало ослабление внимания к его персоне. Что же касается Чена, то наблюдение за ним сокращалось лишь вдвое. То ли количество оперативных сотрудников, осуществляющих наблюдение, измерялось в процентах, то ли ресурсы обозначались таким образом, было не ясно. Ясно было одно – с крючка они постепенно соскакивали. По договоренности с Ченом, возобновление торговли было решено начать при минимальных цифрах, что бы они ни обозначали.

Манчини был уверен, что Департамент по борьбе с наркотиками, не имея ни малейшего понятия об истинной цели операции, после которой был арестован Диего Санчес, не получил от МГБ никаких инструкций относительно их отношения к своей персоне. Доверия к министерству он не испытывал, но всё же тот факт, что он до сих пор был на свободе и живой, говорил ему, что, как минимум, его оставили в покое. Договоренность о сотрудничестве его не привлекала. В какой-то момент он даже подумывал о том, чтобы покинуть Центр. Однако перспектива начала бизнеса с нуля, а другими словами, отвоевание территории на чужой земле, его не прельщала. Ко всему прочему, а может, и как основная причина его нежелания покинуть Центр, была его дочь. Именно её он решил проведать после месяца отсутствия. Однако что-то его удерживало от прямого контакта и появления в доме цыганки. Поэтому он наблюдал за Лалой издали. Видел, как она встречалась с молодым человеком, как она смеялась, как они бродили по бульварам, разговаривали, как сидели в кафе. Не раз он порывался броситься к ней и обнять, но всегда сдерживал себя.

Ремон тем временем занимался подсчетами грядущей прибыли. Его вычисления строились исключительно на предполагаемых объемах, которые он, по его оценке, мог бы сбыть за определенный период времени. Основной фактор потолка в финансовых поступлениях заключался в конкуренции. Кроме Чена на рынке Центра Города орудовали ещё два клана, не такие сильные, как Чен, но всё же, реальные. И, поскольку все они были под контролем и защитой Раджи, что-либо предпринять, по-хорошему или не очень, не получилось бы. Он как-то предложил Змею выйти к Радже с предложением, заключающимся в выкупе бизнеса у остальных кланов, оставив для баланса только Чена. Манчини, решив, что тот шутит, ничего не ответил, когда же он понял, что Ремон говорит серьезно, набросился на него, напоминая о том, как они попали в этот бизнес, чего это им стоило, и ещё будет стоить. Кроме того, Манчини заявил, что наркотики не являются приоритетной позицией и заниматься они ими будут только в рамках тех условий, о которых они договорились с Ченом, и которые были согласованы с Раджой. Ремон больше не заикался на эту тему и перестал планировать прибыль, но впервые, как он не сопротивлялся самому себе, он задумался о действиях в обход Леонардо.