Синтез

– А ты сказал ему куда? – спросил Максим.

– Нет, и даже не потому, что не хотел колоться, а потому что, не помню, куда. Но это его не очень-то и интересовало, если честно. Хотя, чёрт его знает! Он, вообще, по-моему, лишен эмоций. Поэтому, что его заинтересовало или не заинтересовало, я мог определить только по дополнительным вопросам.

– Например? – вставил Акира.

– Например, он вдруг спросил о Рите.

– Твою мать! – не выдержал Макс.

– Но я ничего не сказал. Я и не знаю ничего. Ну, то же самое. Она гость, они прибыли вместе. Он спросил, ходила ли она по приглашению.

– Ты сказал ему о том, что ей тоже приходили письма? – решил уточнить Акира.

– Нет, про Риту я ему ничего, кроме того, что перечисляю сейчас, не говорил. Я без понятия, приходили ли ей приглашения. Так вот, я сказал, что не знаю. Кстати, он это сам спросил, значит, он и без меня знает, что приходили.

– Ага, тем более что он сам ей их и слал, – заявил Акира.

– Ну, это ещё… хрен его знает, – нерешительно произнес Максим.

– Вы о чём? – поинтересовался Купер.

– Потом, Джон. Продолжай.

– Так, стоп! Это, собственно, был его первый вопрос. Ходила ли Рита, подруга Волкова, по приглашению, а потом уже так, знаю ли я что-то про неё. Короче, про Риту я толком ему ничего не говорил, только ответил на этот вопрос, вернее, не ответил. Разумеется, я сказал ему, что ты, что мы, во всём этом пытаемся разобраться. Ну, глупо отрицать очевидное, – попытался оправдаться Купер.

– Да, понятно, – согласился Максим.

– По большому счёту, я ему ничего нужного и не рассказал. Я, конечно, не знаю, что ему было нужно. Мне так показалось…

– Ходила ли Рита по приглашению… – произнес Максим.

– Для того чтобы что-то узнать про Риту, он удачно выбрал источник информации, – заметил Джон.

– Верно, – согласился Максим,

– Да и про Макса и все наши дела ты меньше всего из нас знаешь, и не участвуешь практически, – добавил Акира.

– Ну, извини, – Купер налил ещё стакан виски.

– Похоже, тут что-то другое, – задумчиво произнес Максим.

– Итак. А теперь, то, что мне запомнилось. Моменты такие. Да, про Риту мне, конечно, показалось не очень в тему. Вот зачем у меня про неё что-то спрашивать? Но, это ладно. Его интересовали письма!

– Те, что он писал Рите? – вмешался Акира.

– Без понятия, кто там кому что писал! Нет, думаю, его интересовали письма Максиму. Особенно угрозы. Мне, – ещё раз обращу ваше внимание на это обстоятельство, – мне показалось, что его удивили письма с угрозами. Это первое. Вот, честно, сам не знаю, как это получилось, но про письма я рассказал ему более-менее подробно, в том смысле, что разделил письма на письма с приглашениями и на письма с угрозами – не знаю, были ли ещё какие. Ну, так получилось. Проехали. А сейчас я вот о чем: Макс, признайся, ты завязан с «горбезом»?

– Чего? – Максим не понял вопроса.

– Он спросил, слышал ли я что-нибудь о твоих взаимоотношениях с МГБ. Я так понимаю, наркота даёт о себе знать. Меня после того случая допрашивали в полиции.

– И меня, – растерянно произнес Максим, вспомнив то, что ему говорил Гашек, – но дело тут в другом. Похоже, это и есть главная причина его допроса. Не понимаю все-таки, почему он пришел к тебе?

– Может, ты пояснишь, – предложил Купер.

– Потом, Джон, сейчас это не имеет особого значения. Главное то, к чему это привело. Или приводит.

– А не будет ли он допрашивать всех твоих друзей? – спросил вдруг Акира.

Максим задумался, глядя на Акиру.

– Макс, не уходи в сторону. Как ты завязан с наркотиками? Извини, может, я чего не знаю, – не удержался от вопроса Купер.

– Да и я, – присоединился к нему Акира.

– Кроме того, что я был в клубе в тот вечер, когда вас «шмонали», а потом пошёл следить за этим добрым человеком, а потом меня кто-то вырубил… Больше никак.

– Давай соединим меня и тебя чем-то, что тебя не связывает с Акирой, например, или с…

– Да со всеми остальными. Хотя, может, он уже к кому-нибудь наведывался, – предположил Акира.

– Наркотики – это наводка, – заявил Максим. – Так, ты закончил с подозрениями?

– Какая такая наводка? – поинтересовался Джон.

– Джон, потом, говорю, это случайность, толчок. Короче… – Максим на мгновение задумался.

– Колись! – настаивал Джон.

– Да! – поддержал его Акира.

– Ладно. – Максим выдохнул. – Кое-кто через «горбез» навел нашего друга на меня. Просто так, из любопытства, как наживку.

– Ян, – угадал Такеши.

– Он самый. Только вот, не вяжется немного всё это. Так. Джон. Давай свои подозрения?

– Ну, что касается «шмона». Он спросил, зачем ты приходил в тот день в клуб? Я ему: «Со мной повидаться, выпить». Он промолчал.

– Нет, это бред! Я гость, месяца нет, как я в этом городе, он первый за мной следит, потом я его сливаю полиции, МГБ и сам за ним слежу, подозревая в торговле наркотиками… Бред, бред, бред! Что, что ещё?

– Я, вообще-то, ещё не закончил. Что касается полиции. Да, он чего-то такое спрашивал о том, заявляли ли мы, вы, ты в полицию обо всех этих слежках, письмах и так далее. Я ответил, что нет, или я не слышал. Но! Опять же, это его не очень заинтересовало. Мне так показалось. Возвращусь – я начал ему рассказывать с самого начала, с момента нашего знакомства. Закончил. По ходу моего рассказа он мне и задавал те вопросы, на которые я обратил своё, а теперь и ваше внимание. Но, когда я закончил, он начал меня расспрашивать о ком, как вы думаете?

– О ком? – спросил Акира.

– Отвечаю на твой вопрос, Макс, делая из него наводящий. Что нас с тобой связывает? Что связывает только нас с тобой?

Молчание.

– Хорошо, кто нас с тобой связывает?

Молчание. Максим с Акирой переглянулись.

– Да, тяжело будет выстраивать логическую цепочку, не принимая во внимание все когда-либо происходящие события, – разочаровано проговорил Купер. – Первый день нашего знакомства! Только я, ты и Акира. Так?

– Так, – ответил Акира.

– Ну, так, дальше, – медленно произнес Джон.

– Белоснежка, – выдавил из себя Максим.

– Вот какого хрена он до неё докопался? – искренне возмутился Джон.

– В смысле? – не понял Максим.

– Поясняю. Я, ну, не то, чтобы со стопроцентной уверенностью заявляю, но больше чем уверен (уверенность основывается исключительно на моих личных наблюдениях), что именно рассказ о Белоснежке его заинтересовал больше всего.

– А что ещё? – спросил Акира.

– Да ничего, – отозвался Купер, – на этой никому непонятной ноте он попросил меня остановить машину, вышел, пересел в ту, что ехала за нами и всё. Что я знаю про Белоснежку? Ровным счетом ничего!

– И ты уверен, что ему больше ничего не было нужно? – не унимался Такеши.

– Так дело в том, что нужно ему было совсем другое. Я так думаю. Но, судя по всему, рассказ о Белоснежке перекрыл все остальные вопросы.

– Что касается остальных вопросов… – снова задумчиво и медленно начал Максим.

– Так что там про Риту вы начали? Кто кого похитил? – перебил его Купер.

– Твой новый друг похитил Риту, – объявил Акира.

– Подробней, – попросил Купер, который уже был достаточно веселый и продолжал подливать себе виски.

Акира поведал Джону о случившемся. Всё то время, что он, ни на секунду не остановившись, посвятил подробному рассказу, Максим сидел, задумавшись, изредка вслушиваясь в разговор. Только Джон, иногда начинавший путаться в возбужденном повествовании, перебивал Акиру и просил повторить сказанное.

– Кстати Макс, – обратился Джон, – ты рассказывал, как пьяным гнался за этим «кадром», а потом тебя вырубили. Тебя точно треснули по башке? Или тебя отключили, так же, как и Риту.

Максим с Акирой переглянулись.

– Вот это Купер! – воскликнул Такеши. – Ну, точно, всё сходится!

– Как вы там без меня следствие ведёте? – серьезно спросил Джон.

– И Гашека, кстати, в «Бомбе» также отключили, – добавил Акира.

– Чёрт возьми, – произнес Максим. Ему вспомнился рассказ Грона о том, как была обезврежена охрана в резиденции королевского совета.

– Орден, – прошептал Акира, словно прочитав мысли Максима.

Купер вопросительно взглянул на него, потом перевёл взгляд на Максима.

– Ничего, что я тут вот? Вот тут я! – обратил на себя внимание Купер.

– Но! Какого, мать вашу, хрена, завязана эта Белоснежка? – не вытерпел Максим.

– 6 –

– Ветреный, – сказал Гашек и достал сигарету. – Чёрт его знает, какая связь, но чую, что не просто так мне стучит это в мозг. Может, ты всё-таки что-то недоговариваешь, а, Макс?

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Максим.

– Да ничего я не имею в виду. Не понимаю я, что происходит. В тупик я загнал себя и… Чёрт возьми, Ветреный…

Гашек, которому не давал покоя рассказ Симбы о посещении склада, а именно, упоминание в рассказе округа Ветреный, в тот же день решил зайти к Максиму. Максим уже собирался выходить из отеля, – они с Акирой договорились навестить Купера, который накануне, будучи возбужденным и стараясь побороть это состояние посредством виски, не дожил до обеда и отключился прямо за столом в баре. Друзья оттранспортировали его в номер и договорились проведать его на следующий день.

– Связать склад героина с Белоснежкой не так сложно, в принципе, – сказал Максим.

– То есть? – Гашек прикурил.

– Наркотики. Именно этим она нам запомнилась. Но, это уж слишком плоско.

– То-то и оно. Случайность и только. Хотя, если посмотреть на это с точки зрения… – Ян осекся и замолчал, стараясь подобрать слова.

– Чего?

– Ты чего-нибудь смыслишь в теории вероятности?

– Думаю, в данном случае это не столь важно. Давай упрощенно. Первое: я, Белоснежка, письмо, наркотики, Ветреный, «Бомба». Второе: склад, наркотики, Ветреный, «Бомба». В общем-то, письмо можно выбросить, оно лишь дало повод разыскивать Белоснежку. А меня добавить во вторую «Бомбу», я, как-никак, был там в тот день. Итак, номер один: я, Белоснежка, наркотики, Ветреный, «Бомба»; номер два: я, склад, наркотики, Ветреный, «Бомба». Не вижу смысла оставлять себя, но при любом раскладе попадание стопроцентное, за исключением Белоснежки в первом случае и склада во втором. В первом склад ни к чему, во втором, может, и не заметили Белоснежку?

– В том, что ты сейчас выложил, есть смысл? – искренне спросил Гашек.

Максим вздохнул.

– Ты ещё кое-чего не знаешь.

И Гашек услышал историю, поведанную накануне Купером.

– Ты сразу не мог этого рассказать? – возмутился Ян.

– Пока я болтал, я пытался как-то это всё между собой связать.

– Связал?

– Так, зарубки сделал. Но не одного вывода. Кроме…

– Так.

– Кто из нас детектив? Интерес нашего общего друга к Белоснежке крайне любопытен тем, что он, судя по рассказу Купера, понял о ком идёт речь, то есть, он её каким-то боком знает. Но…

– Он не знает, что она тут делает? – продолжил Ян.

– И что ей нужно, – добавил Максим.

– И ты тут, может быть, и не причем, – усугубил полицейский.

– Отдельное спасибо за последнее замечание.

Максим давно ловил себя на мысли, что эти самые мысли он может тасовать, как только ему вздумается. Сам факт наличия, и, собственно, возникновения какой-либо мысли, может быть не результатом движения чего-то осмысленного, а всего лишь желанием осуществить это самое движение. Это был некий поток сознания, не имеющего ничего общего с осознанным. Скорее, поток бессознательного. Словно инстинкт. Словно неукротимая жажда движения при отсутствии цели. Словно желание поиска цели. Словно желание цели…

– Итак, наркотики – это что-то случайное, – выдал Максим.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Гашек.

– Случайное в деле, касающемся похищения Риты. Наркотики тут либо случайны, либо, вообще, ни при чём. Действующие лица те же, но их действия различны.

– То есть, ты хочешь сказать, что они параллельно занимаются несколькими, скажу так, незаконными видами деятельности?

– Ценю четкие формулировки людей в форме!

– Нужно выяснить название фирмы, арендовавшей склад. Это первое, – продолжил Ян. – Как это сделать, я придумаю. Наверняка, там всё так заметено, что выйти на инициаторов или, хотя бы, её пользователей не реально. Но, чем чёрт не шутит?

– Второе? – спросил Максим.

– Что второе?

– Ну, ты сказал, что первое, это выяснить название фирмы, а что второе?

– Второе… – Ян задумался на долю секунды, вспомнив недавнюю встречу с Гленом Хайденом. – Выяснить, кто наш друг.

– И в этом нам должны помочь длинные руки КГБ, простите, МГБ. Я правильно понял?

– Да, если всё пойдет так, как надо, – неуверенно произнес Ян.

– А у нас выбора нет. У нас нет времени. Пятый день Риту где-то держат.

– Знать, хотя бы, предполагать, зачем, – начал было Ян. – Ладно. Сейчас не об этом. И третье. Не в обиду, Макс. Ты не думал, что во всём случившемся, замешан кто-то из твоих новых друзей?

Максим пристально посмотрел на Яна.

– Я не про эту девочку, Сандру…

– Я понял, – перебил его Максим, – но, несмотря на то, что я уже давно об этом думаю, ничего предположить не могу. Разве что… Тот военный, которого Сара попросила проведать Белоснежку. Он, по-хорошему, тоже имеет полное право находиться в цепочке под названием Ветреный. Хотя, было бы слишком уж прозрачно.

– Никогда не сбрасывай со счетов решения, лежащие на поверхности и именно поэтому не принимаемые всерьез, порой они оказываются самыми, единственно верными, – заметил Гашек и потушил окурок.

– А не сгонять ли мне в этот Ветреный? – вдруг предложил Максим.

– Опа! Да туда дня два пути.

– А тут что делать? Мы в тупике, нужно же что-то предпринимать. – Максим со стыдом осознал, что говорит так не только от себя, но и благодаря Брату.

Гашек поднял голову, и некоторое время смотрел в потолок.

– Подождем ещё до завтра.

– Чистые руки, горячее сердце, холодная голова, – пробормотал Максим. – Ты уверен, что твой волшебник совершит чудо?

– Нет, но, говорю тебе, подождем до завтра. Днём я его найду. Вечером решим, что делать. Договорились?

– Лады,– согласился Максим.

– Мне пора. Завтра вечером встретимся.

Гашек ушёл, оставив Максима с его затеей.

«Как же его звали? – подумал Максим про военного из Ветреного. – Найду завтра Сару. Что у нас на сегодня?.. Так, нас Купер ждет».

Составляя по пути план на ближайшие дни, Максим направился в «Бомбу».

– Есть что-то необъяснимое в старых временах, – говорил Манчини, высаживаясь из кареты и направляясь в городской парк, расположившийся прямо на границе, за которой разрешалось автомобильное движение, – что-то умиротворяющие и величественное. Когда ты выходишь из кареты, чувствуешь себя королем по сравнению с тем, что ты ощущаешь, выталкивая своё тело из автомобиля. И этот цокот подков по булыжным мостовым ни в какое сравнение не идёт с визгом тормозов. Не та динамика. Размеренное течение жизни – разве не признак уверенности в завтрашнем дне, да и уверенности вообще? Посмотри, Ремон, как умели строить дома! Что не здание – то произведение искусства. Всё же хорошая идея была оградить этот оазис широким зеленым бульваром.

Ремон, встречавший Змея совсем не для того, чтобы обсуждать планировку Города, не нашёл, чем его поддержать и просто заметил:

– Цена квадратного метра жилой площади внутри этого бульвара на столько превышает цену за бульваром, что с уверенностью в завтрашнем дне я с тобой полностью согласен.

Манчини с Ремоном прошли по аллее парка до водоема, представляющего собой несколько небольших прудов, соединенных протоками, через которые были перекинуты симпатичные круглые мостики, и направились вдоль набережной.

– Итак, что нового от наших лазутчиков? – задорно спросил Змей.

– С чего у тебя такое весёлое настроение? – поинтересовался Ремон.

– Стараюсь ловить моменты. Всё время жить в ожидании неприятностей, проблем и неудач вредно для здоровья. Итак?

– Есть кое-что, – сказал Ремон, доставая из кармана небольшой блокнот.

– А запомнить ты не мог? – спросил Змей.

– Ты не перестраховываешься?

– Ремон, мы не в той ситуации, чтобы так нелепо следить!

– Вот и прошла веселость, и проблемы и неприятности дали о себе знать, – проговорил Ремон.

– Ладно, в последний раз. Давай, что у тебя?

– Первое. Склад. Полицейский из отдела по борьбе с «наркотой», некий Симба, – может, слышал, – наведывался туда и беседовал с охраной.

– О чём, удалось выяснить? – тут же спросил Змей.

– Да, ребята подсуетились. Он хотел узнать, кто арендовал площадь, что за фирма.

– Ага. Узнал?

– Нет, охранник не помнит, а бумаг не осталось. А почему мы этого не сделали раньше?

– Ремон, – возмутился Леонардо, – тебе это зачем? Послать открытку с благодарностью и указать, кто увёл весь товар? Не отвлекайся. Так, полиция. Насколько мы знаем, полицию отстранили. Чен! Кто-то уже разнес весть о том, что у него появилось кое-что и это кое-что связали с тем самым кое-чем. В принципе, логично, но влечёт за собой интерес не только к Чену. Если полиция знает об этом, то братва-то по любому тоже будет в курсе. Чену это «до балды», но…

– У Чена появился человек Раджи и… – продолжил Ремон.

– Чен встречался с Раджой, – продолжил в свою очередь Змей.

– Верно, – отметил Ремон, – извини, тут уж кто, о чём говорил, выяснить не удалось, но, по словам ребят, Чен уехал от Раджи в хорошем расположении духа. Ведь не факт, что они разговаривали об этом?

– Не факт, согласен.

– А зря, – парировал Ремон. – Знаешь Тадеуша Буковски?

– Что-то не припомню. – Манчини задумался.

– Термит.

– Твою мать! Так бы сразу и сказал! – вспыхнул Змей. – Твою мать! Твою мать! А вот это уже не очень сладко. Правая рука Князя. Нелепо было предполагать, что, соорудив такую организацию, со смертью папы, она расползется по норам. Я же был прав, что не снял с его людей наблюдение после того, как его кончили. И что? Дай угадаю. Термит тоже встречался с Раджой?

– Нет. Чен к нему ездил.

– После встречи с Раджой?

– И до и после.

– То есть? – Манчини напрягся.

– Смотри, как всё быстро произошло. Буквально в два-три дня.

– Так в два или в три?

– Два плюс сегодня. Я же не зря тебя специально толкнул сейчас.

– В понедельник мы скинули Чену товар. В тот же день он встретился с Термитом. Во вторник утром: Чен и Раджа. Днем: Чен и Термит. На следующий день после встречи! Они дня друг без друга прожить не смогли! Две недели тишина и тут на тебе!

– И ты думаешь, это не связано с нашей сделкой?

– Я ещё ничего тебе не сказал. Продолжай. – Видно было, что мозг Змея зарядился и начал усиленно перерабатывать получаемую информацию.

– Второй раз Чен встречался с Термитом не у него, а в ресторане. То есть…

– Есть вероятность, что не Чен предложил встречу, а наоборот. Либо они накануне знали о встрече Чена с Раджой и, исходя из её результатов, наметили план действий. Что-то слишком много чести отдают этому мажору. Скорее, Чен использует Раджу, чем наоборот. Мне его становится даже жаль. Тяжелое бремя ему передал папаша. Так, допустим, сигналом послужили наши полтонны. Нас Чен не слил. Тут базара нет. Я уверен. Как минимум, нас бы уже дернули. Чёрт возьми! Странно, что источником происхождения такой бешеной партии героина никто не заинтересовался, кроме нас. Даже ГБ. Только какой-то одинокий полицейский зачем-то всё вынюхивает. Симба, говоришь? Не припомню. Мммм… Если объединить Чена с людьми Князя, то Чену не будет равных. Даже, если к нему пойдут не все. Тадеуш-Термит, конечно, позаботится, но не безвозмездно. А людям Чена это может не понравиться…

– Ты обо мне не позабыл? Аналитик, – одернул Ремон Манчини.

– Ага. Давай, что ещё? Да, что-то ещё было сегодня. Давай, давай, – вернулся из паутины собственных мыслей Манчини.

– Помнишь, как мы ездили к Князю?

– Ну, помню.

– Кто у него был до нас?

– Был, кто-то был. – Леонардо задумался. – Чёрт возьми, коммунист этот! Санчес! Что ты хочешь сказать?

– Это последняя встреча, сегодня утром Буковски встречался с Санчесом, – как отрезал Ремон.

Манчини ушёл в глубокий аут. Он остановился и стал наблюдать за утками, барахтающимися в пруду.

Прошло три минуты.

– Змей, – окликнул Ремон.

– Подожди, – медленно проговорил Манчини.

Прошло ещё минут пять, прежде чем Леонардо открыл рот:

– Князь был связан с Диего Санчесом с одной стороны и с… Драконом с другой. С первым его могло связывать всё, что угодно, у второго он покупал наркотики. Продажа контролировалась МГБ с самого начала, о чём Князь, если и не знал, то догадывался. Именно поэтому он решил подставить нас. Князь понял, что ни с Драконом, ни с МГБ ему не совладать. Но понял он это, в первую очередь потому, что… Почему? Санчес?

– Санчес. Диего Санчес. Я посмотрел последние результаты опросов и обнаружил добавленный процент. Ещё один процент коммунисты перетянули у нашего выживающего из ума демократа. Интересно, он, вообще, в курсе, что происходит в Городе? – Фернандо Коста прохаживался вдоль огромной карты Города, висящей на стене его кабинета.

– Я встречался с администрацией. Третий поток будет готов в течение месяца. – Глен Хайден стоял, вытянувшись как струна у входной двери.

– Что вы там встали, подойдите ближе. Садитесь. Вот здесь коммунисты лидируют с перевесом аж в пять процентов. – Директор МГБ обвел указкой какой-то округ на севере Города. – Неделя. Не-де-ля. Край – две недели.

– Но партия… – начал было Глен.

– Пусть самовыдвигается. Уроните его под крыло… Найдите крыло, и пусть сам выходит. Он, насколько я знаю, уже практически готов. Так, вы меня поняли? Выполняйте.

– Есть. – Хайден вскочил, хотел развернуться и выйти.

– Подождите, – более мягко остановил его Коста, – сядьте.

Фернандо Коста ещё несколько секунд смотрел на карту, после чего глубоко вздохнул, отошёл от неё и, подойдя к столу, направил свой жесткий взгляд на Хайдена. Глену потребовалось немало усилий, чтобы выдержать его и не отвести глаз в сторону. Коста пощадил его и, обойдя стол, пропустив директорское кресло, сел напротив Хайдена.

– Вы никогда не привлекались к оперативной работе? – спросил он Глена.

– Никак нет, – ответил тот.

– Я так и предполагал. Очень жаль. – Коста задумался. – Это совершенно другой мир. И другой статус. Вы мне импонируете, Хайден. Я вам это говорил? И, что самое главное, я вам доверяю. А есть вещи, которые, как бы ты не был уверен в специалисте, как в профессионале, никогда не поручишь без личного доверия. Понимаете? Практически безвыходная ситуация, если профессионалов нет, а доверенное лицо непрофессионал. Безвыходная. Знаете, почему я директор организации, отвечающей за безопасность всего Города? Для меня не существует безвыходных ситуаций. Вы должны это понять, поскольку сами служите в этой организации. Вы должны это именно понять, а не просто согласиться, прикинув в соответствии с привычными для вас аналитическими раскладами.

Коста снова глубоко вздохнул.

– Какой-то процент! Нужно, чтобы Санчес вернул его, и не только его, а ещё пять-шесть, а то и десять. Да, десять. Так. Вы помните о наркотиках, которые должны были в совокупности с деньгами и связью с криминальным миром скомпрометировать Санчеса?

– Так точно, господин директор, помню, – ответил Глен.

– Не стоит так официально, Глен. Давайте просто побеседуем. Связь Санчеса с криминальным миром, а именно с Артуром Фридманом, по кличке Князь, прервалась вместе с гибелью последнего. Прервалась связь и с наркотиками, которые Князь должен был приобрести, а деньги, вырученные от продажи пожертвовать борцам за коммунистическое будущее Города. Фридман бизнесмен, и просто так показать фото, на котором Санчес беседует с ним… Не серьезно. Но, если связь и прервалась, то сами по себе наркотики никуда не делись. Во всяком случае, мы прекрасно знаем, кому они достались.

– Я прошу прощения. Вы о наркотиках, вернее, предположительно, наркотиках, пропавших со склада?..

– Да-да-да, – подтвердил Коста, отведя взгляд в сторону.

– Но, мы не можем с уверенностью говорить о том, что это был героин, о том, что кроме пятисот килограммов, изъятых в ходе операции на заводе, на складе могло храниться ещё что-то. Даже если есть подтверждения тому, что что-то там хранилось. Это же могли быть и не наркотики? – Глен с опаской посмотрел на Коста. – Концов нет. Доказательств тоже нет.

– Леонардо Манчини. Змей.

Глен вопросительно взглянул на директора.

– Он был покупателем. Это, конечно, не доказуемо в силу очевидных причин. Но мы-то с вами знаем. Знаем. – Коста снова выдержал паузу, глядя Хайдену в глаза.

– Я снова прошу прощения, но как связать Змея с пропажей героина, я повторюсь, предположительно, героина, со склада? Ведь, чтобы утверждать, даже предполагать, что героин у него, нужно быть уверенным в том, что тот героин связан с героином, изъятом на заводе, уверенным в том, что там действительно был героин, и… чей это был героин. – На этот раз Глен решил не встречать взгляд Коста и устремил его в сторону карты Города.