POWER

– Ну, ты хватил, красавчик! – послышался возглас Сергея, моментально разрушивший сказку, окутавшую Антона.

– Что? – с трудом проговорил Антон, поворачиваясь к друзьям.

– Марина Золотая, – вполголоса проговорил Сергей, подходя ближе.

– Ну, вы что там повисли? – крикнул Роман.

– Один момент, торопыга.

– Золотая? – пробормотал Антон.

– Это не фамилия, это её сущность.

– Чья? – Антон начал приходить в себя.

– Ой, ты! Ты так на неё пялишься, что тебя авансом за изнасилование посадить можно.

– Ты её знаешь?

– Знаю ли я её? Её знает весь универ. Слушай, Тошик, ты видел девчонок с моего потока? Не видел. Некоторые будут на маёвке, половина из них холостые. Выбирай – не хочу. Пошли. Спустись на землю.

– Я никуда и не поднимался.

– Ну да, перед судом оправдываться будешь. Пошли.

Антон с Сергеем нагнали Романа.

– Всё так страшно? – спросил Антон.

– Она учится на третьем курсе, и за три года она не встречалась ни с кем из университета. Это я тебе точно говорю. Более того, тут я, конечно, могу ошибаться, но, говорят, за ней даже никто не пытался приударить, несмотря на то, что хочет её все мужское население универа. С первого дня, как она тут появилась! Её все боятся.

– Почему?

– Ты её сам только что видел. У меня вот с бабами проблем нет, но к ней я даже на спор не стал бы подкатывать… А ты уж и подавно!

– Почему это?

– Ой, да ладно, Тош. Не в обиду, но, ты сам знаешь, что это так… Не парься. Кстати, я тебе говорил о скромных и нескромных «мажорах»? Так вот, она «мажор» крайне нескромный. Её родители какие-то олигархи, или что-то типа того. За ней такие бармалеи прикатывают на таких кораблях… Это я к тому, что хахалей своих она меняет, как губную помаду, и хахали эти из таких кругов «золотой молодежи», что наш контингент она просто не замечает.

– Поэтому за ней никто не бегал?

– Бегать-то бегали, да спотыкались, не добегая. Конечно, всякое могло быть, мало ли. Но я не о чём подобном не слышал.

– А ты в курсе всего, что тут происходит?

– Поверь, это событие не прошло бы незамеченным. Да ты только подумай! Красотка, секс-бомба, да еще при таких бабках, ну, или родителях, что, в общем, одно и то же. У неё такие запросы!

– Какие?

– Без понятия, но можешь сам представить.

– Не могу.

– Ну и не надо. Ты что, завёлся что ли?

– Да нет. Просто так… Весна!

– Вот и ладно… Забей, короче. Вот и метро. Кстати, Ромарио, а ты о каком аэропорте говорил?

Антон рассмеялся.

– Хо–хо–хо, – передразнил Роман. – Ладно, мужики, вы как хотите, а я поехал.

– А мы как хотим? – спросил Сергей Антона.

– Может, ещё по пиву? – предложил тот.

– Не насмотрелся?

Часть

II

Ждать бессмысленно. Действовать пора. Готов к действию – вперёд. Нет… Так и останешься ни чем. Есть стержень – держи, как знамя. Сдаешься – грош тебе цена. Сиди и плачь у разбитого начинания, пока кто-то тебя не подберёт и не закинет в русло таких же, как ты, слабосильных нытиков. Ты такой? Никто не хочет быть таким. Никто! Все стремятся добиться чего-то тем или иным способом. Выбрать способ! Вот в чем вопрос. Все люди наделены своими способностями, только мало кто из них умеет ими воспользоваться. Бесконечность дает возможность испытать себя. Кто ты, щепка в ней, или же готов принять бой. И не важно, каким будет бой, и не важно, сможешь ли ты выйти из него победителем, побеждённым… Главное, хватит ли у тебя мужества вступить в схватку. Кто ты? Боец или так себе… плавучая субстанция, каковых большинство, среди населяющих этот мир человеческих тел. Ты в бесконечности?

– 1 –

«Если объективно рассматривать сложившуюся ситуацию, хотя назвать ситуацией произошедшее со мной было бы крайне сухо, то… А, кстати, как это назвать? Событием? Случаем? Мгновением? Да, это мгновение в рамках случая. Это некий психологический шок, вызванный созерцанием представителя прекрасной половины человечества. Это любовь? Эх ты ж… Как я. К чёрту любовь! Если смотреть с такой позиции, то можно сказать, что любое смазливое личико вызывает любовь. Любое смазливое личико это не любовь. Ну а вот это личико – любовь… Увлёкся. Если объективно подойти к этому мгновению, то Серёга, конечно же, прав. Ну, увидел, ну, привлекла она меня… А дальше что? Меган Фокс тоже ничего так, и дальше что? Итак, всё! Вопрос закрыт. Как много девушек хороших… Весна!»

Но Марина не давала Антону спокойно заснуть. Она так прочно обустроилась в его сознании и оккупировала все его мысли, что уже через два дня после встречи с друзьями он решил, что ему просто физически необходимо снова её увидеть. Сбежав после обеда с работы, он выдвинулся к финансовому университету. Ему даже в голову не пришло, что в этот день её просто-напросто может не быть, что она, если и была, могла уже уехать, что она… Обо всем этом Антон не успел подумать. Он устроился на скамейке лицом к главному входу в университет и начал ждать. За три часа, проведенные им в сквере, мимо него прошло такое количество привлекательных девушек, что можно было десять раз забыть о цели его визита, но Антон был непоколебим. Он был околдован. Каждая минута сладкой болью стучала в его висках, приближая скорое появление предмета его грез. И в то же время каждая минута обжигала тоской о возможном провале мероприятия. Но судьба пожалела Антона. Она преподнесла ему мимолетный подарок.

Она! Это была она! Полминуты! Полминуты и Антон чуть не захлебнулся от счастья. Его пробила дрожь. Она! Это была она! Она выбежала из дверей! На ней не было того бирюзового платья, его заменил светлый джинсовый костюмчике. Антон сразу её узнал. Он не мог её не узнать. Она! Это была она! Она помахала кому-то рукой, подбежала к проезжей части и нырнула в только что остановившийся «Мерседес». Восторг нахлынул на Антона и чуть не утопил его. Ему стало так хорошо, что он не заметил, как оказался в метро по дороге домой.

И снова он не мог заснуть.

«Если я встречу Серегу, он решит, что я тронулся умом… И будет прав».

А прийти к такому выводу Сергей мог по той причине, что со следующего дня Антон занял пост на той же самой приглянувшейся ему лавке, и каждый день на протяжении всей недели, дважды в первой половине дня, дважды во второй, он проводил, не отрывая взгляда от входа в университет. И повезло ему ещё дважды. Итого за неделю он видел её три раза, два из которых она дала наслаждаться Антону своей внешностью по полминуты, до посадки в автомобиль, и один, самый последний, в пятницу, уделила ему пятнадцать минут. Антон засек время и чуть с ума не сошёл, испытывая приступы нехватки воздуха, дрожи в коленях и журчания в животе. Он не просто её видел, он видел её в каких-то пяти метрах от своей лавки. Она, только-только приехав, беседовала со своими сокурсниками. После они вместе направились к университету и скрылись за его дверьми. Прождав до двенадцати часов, Антон, более уже не надеявшийся на то, что сможет её сегодня увидеть, проклиная необходимость появления на работе, направился в офис.

«Необходимость появления! Что значит это выражение? К чему я так сказал? Действительно, я схожу с ума. Именно сейчас мой договор с моим заветным миллионом подписывается у контрагента, а я свалился в кювет любовной озабоченности. Любовная озабоченность! Я просто кладезь фразеологизмов! Меня распирает».

Весна! Любовь! Свобода! Пиво!

А если будет миллион, то…

Море, солнце, кабриолет.

«Стоп. Если будет тот самый миллион, который я принесу конторе, то у меня миллиона не будет. У меня окажется премия и уверенность в собственных силах. А что мне ещё нужно? Миллион? И миллион «не рублей». Стоп, стоп, стоп. Нужно с чего-то начать. Верно? Конечно, верно. Кто бы спорил. Итак, составим план. Премия, уверенность, работа на миллион «не рублей»… Где? В этой конторе? Стоп, стоп, стоп. А как же любовь? Марина, Мариночка, золото моё! Миллион и Марина Золотая! Заехать домой и принять холодный душ. Прошла уже неделя с тех пор, как я её увидел! Холодный душ, холодный душ».

Мысли о Марине то и дело отвлекали Антона от его миллиона. По дороге в офис он принялся разрабатывать план дежурств перед зданием университета.

«Я уже знаю, когда она уходит и приходит в эти дни, осталось выяснить остальные. Хотя, возможно, не все по расписанию, это не важно. Факт тот, что она каждый день там. И каждый день я готов ждать её. Для чего я это делаю? Я пока не знаю… Мне просто необходимо её видеть. Необходимо! Хотя бы просто видеть. На большее я и не могу рассчитывать. Серёга прав. Чёрт возьми, прав. Зачем, зачем?.. Прав или не прав, но я… я… Я с ней познакомлюсь. Я познакомлюсь с ней? Как? Вот я дурак! Всё. Хватит».

– Зайди к Геннадию Алексеевичу, – сказал Сергей Петрович, как только Антон вошел в офис.

– К Геннадию Алексеевичу? – переспросил Антон.

– Именно. Он тебя ещё утром спрашивал.

– Меня? – Антон насторожился.

– Тебя, тебя. Я не знаю зачем.

– А Рогов тут?

– С утра был, потом на переговоры уехал. Что с тобой? Вид у тебя какой-то нездоровый. Ты в порядке?

– В порядке. – Антон кинул взгляд на Веронику, после перевел его на Настю. Те были заняты своими делами и не обратили на его появление никакого внимания.

«Почему я на них посмотрел, я сам не знаю. Почему сообщение о том, что меня вызывает Шидловский, заставило меня обратить свой взор к двум привлекательным девушкам, с каждой из которых я несколько раз пил кофе, а с одной пару раз переспал. Что со мной происходит? Какая разница, с кем я пил кофе, а с кем переспал? Шидловский».

– Он ещё на обеде, – подсказал Николай Петрович, угадав мысли Антона.

– Вы не знаете, зачем он меня вызывает?

– Я же сказал, что не знаю. И опять ты на «вы».

– Простите. А вы… ты не знаешь, подписали мы… Ладно, я сам узнаю.

– Что ты говоришь?

– Я сейчас.

Антон вышел из кабинета и направился в юридический отдел, где он поинтересовался судьбой договора, с которого он ждал свой миллион. Ему сказали, что договор находится на согласовании у Шидловского. Антон облегченно вздохнул. «Может, он хочет что-то подкорректировать? А почему я так напрягся? А почему я весь день сам себе задаю вопросы? Миллион. Я так и не принял холодный душ».

Антон позвонил Константину, тот не взял трубку. Антон позвонил через пять минут. Через три. Через минуту. Гудки. Он отправил СМС-сообщение. Ответа не последовало. Шидловский ещё не вернулся. Ещё двадцать минут. Константин не отвечал. «Как так? Сегодня он должен отправить мне подписанный договор. На почте ничего не было». Антон отправил сообщение. Продолжил звонить. «Может, у него совещание, а я тут со своими звонками».

В течение часа Антон трижды подходил к кабинету Шидловского, но того ещё не было. И Константин не отвечал. «Как это связано? Как это, вообще, может быть связано? Уже не имеет значения. Апрель заканчивается. Да что там, заканчивается, он, считай, уже закончился. Что тут такое с договором начинается? Запятые не так проставлены? Или с той стороны вышли на Шидловского? Напрямую на него? Руководство Константина решило переговорить с ним на предмет суммы договора. А для чего ещё они могут выйти на него? И какой основной вопрос их может интересовать, как покупателя? Конечно же, вопрос цены. Если они заставили Шидловского подвинуться в цене, то Константин не получит своих денег, так же, как я своей премии, плюс к этому, я не выполню задание. А Константин, вообще, может переобуться и убедить свое руководство осуществить закупку у какой-нибудь другой фирмы. Тут ему уже ничего не выгорит. Поэтому он и не берет на меня телефон. Вот я попал. Как я не предусмотрел этого? И Шидловский ничего мне об этом не говорил. И Константин мог предупредить. И как так могла получиться, если он сам мне говорил о том, что у себя он обо всем договорился. А может, я зря паникую?»

Наконец Шидловского вернулся с обеда.

– Геннадий Алексеевич? – робко спросил Антон, заходя в кабинет.

– Чего хотел? – просматривая какие-то бумаги, лежащие на столе, и не глядя на Антона, спросил Шидловский.

– Вы меня спрашивали?

Шидловский поднял голову, немного прищурил глаза, словно что-то вспоминая, и, видимо, вспомнив, сказал:

– Да всё уже, не надо, я сам выяснил. – И снова вернулся к бумагам.

– Хорошо, – проговорил Антон и развернулся, собравшись выйти из кабинета.

– Я просто хотел у тебя узнать, – медленно, между делом, продолжил Шидловский, – как фамилия того менеджера, которому ты обещал дивиденды, из этого «Стройресурса»… Но… Но, выяснил сам.

Антон замер.

– А… – так же несмело начал он, – я еще хотел узнать, что с нашим договором. Мне юристы сказали, что он у вас на согласовании. До «Стройресурса» никак дозвониться не могу. Может, они его уже подписали. Тогда уже…

– Поставку «Стройресурса» ты можешь взять себе, кстати. Ну, это как Рогов распорядится уже. Раз уж ты поучаствовал.

– Простите… Что значит, взять себе? И поучаствовал?..

– Заказчик забрал поставку у «Стройресурса», что автоматически означает, что он отдал её в наши руки. Словом, как раньше. Мы опять его комплексные поставщики. Он, может ты не знал, раньше был под нашей опекой в части поставок, потом передумал, а теперь снова с нами.

– То есть, договора на поставку… Договора, который я запустил, не будет.

– Ах да, твоя премия, – улыбаясь, сказал Шидловский. – Ты получишь её, я распоряжусь, обговорю размер с Роговым. Гораздо лучше работать с проверенными надежными партнерами, чем надеяться на непроверенные ресурсы субподрядчиков, жаждущие урвать себе чужие, то бишь, их деньги. Ага, у тебя там план был, верно? Хорошо, что напомнил, я смотрю, что ты весь скукожился. Считай, что план выполнил.

– Спасибо, – пробормотал Антон. Он, наконец, понял, о чём говорил Шидловский.

Будто на автомате Антон добрался до своего рабочего места и медленно опустился на стул. Некоторое время он, не двигаясь, тупо смотрел в темноту выключенного монитора, после чего неожиданно для самого себя поднялся и бросился из кабинета. Он направился в туалет. Отыскав свободную кабинку, он заперся, сел на крышку унитаза, опустил голову на руки и заплакал…

– Можно тебя? – обратился Антон к Веронике, когда через полчаса, проведенных в туалете, он несколько успокоился и вернулся в отдел.

– Да, Антон, я вся во внимании, – улыбаясь, сказала Вероника.

– Кофе не хочешь? Я угощаю.

– Ты так щедр? Ну, пойдем.

Пока они ехали в лифте, Антон не проронил ни слова. Вероника изумленно смотрела на него, но не спросила, в чём причина его молчания.

– Ты это подстроила? – зло спросил Антон, когда они сидели в кафе.

– Ты о чём? – Вероника выразила искреннее недоумение.

– О субподрядных организациях, которые выходят к нашим клиентам на работы.

– Ах, вот в чем дело, – Вероника рассмеялась. – И что?

– Ты это сама придумала или тебе подсказали? А если бы у меня не получилось? Или я не захотел, тогда что? А? Как… Ты ж…

– Расслабься, деточка. – Вероника несколько не смутилась, услышав обвинения в свой адрес. Она мешала ложечкой кофе и, улыбаясь, смотрела на Антона.

– Зачем? Как? А если бы у меня не получилось? Если бы…

– Но, у тебя получилось же, – спокойно ответила Вероника и сделала глоток кофе.

– Ты признаешь, что использовала меня?

Вероника снова рассмеялась.

– Как ты так можешь поступать?.. С… Со мной. Ты же…

– Ой ты, страсти-то какие. Что ты плачешь, маленький?

– Я не плачу, но ты же…

– Да ты не волнуйся, дыши ровно, а то задохнешься.

– Нет, ну, а если бы не получилось? И ведь вернули-то только поставку одного субчика… А… Это было показательно? А теперь у всех своих субчиков наш клиент отберет поставку и передаст нам. Как примитивно, но… эффект на лицо.

Вероника пила кофе и улыбалась, глядела на Антона.

– А если все-таки не получилось бы? Как-то иначе меня бы использовала?

– Получилось бы, – также спокойно произнесла Вероника.

– А почему ты так уверенно… – Антон запнулся. – Твою мать, ах ты ж, твою мать, тот хрен, начальник снабжения был подсадным… Твою мать! Вот вы суки!

– Тихо, тихо, деточка, не увлекайся. Контролируй гнев.

– Ты когда это придумала? Когда тебе пришла в голову эта гениальная идея? Перед тем, как ты затащила меня в постель, или уже в процессе, или где-то…

– Я к себе в постель никого не затаскиваю, мне нет необходимости проявлять инициативу. Не льсти себе, детка. – Улыбка не сходила с лица Вероники.

– Ты так пошло меня использовала, – продолжал твердить Антон.

– Пошло. Слово-то какое. – Вероника смеялась.

– Почему? Скажи, как-то по-другому эту проблему нельзя было решить?

– Какую проблему?

– С вашими клиентами. Почему их подрядчиков нельзя было вернуть как-то по-другому, без моей помощи, без этого спектакля?..

– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Что-то там бормочешь. Ты сам с собою там?

– Ну, конечно! Ты не понимаешь!

– Я допила кофе.

– Вкусно?

– Терпимо. – Вероника улыбалась, и Антон отчетливо разглядел надменность в её улыбке. Надменность, власть и уверенность в своем контроле над ним.

– Я целый месяц потратил на то, что… Я… Я унижался, терпел оскорбления, насмешки, надо мной откровенно издевались. Со мной обращались, как с дерьмом… Нет… Да… Это же, это реальное унижение…

– Ты ещё не знаешь, что такое унижение. И оскорбления, и насмешки. Это всё цветочки, маленькие такие цветочки.

– Это какое-то… Это же полное дерьмо!

– Это жизнь, деточка.

– 2 –

По дороге домой Антон купил бутылку водки и потерял связь с внешним миром на все выходные.

Туман. Ночь. Тоска. Смех. Плач. Шёпот. Деньги. Яма. Море. Солнце. Кабриолет. Сквер. Девушка. Деньги. Яма. Смех. Плач. Тоска. Надежда. Паника. Жалость. Позор. Смех. Деньги. Яма. Грязь. Море. Солнце. Бензин. Вонь. Девушка. Кабриолет. Трон. Грязь. Гарь. Деньги. Кровь. Ночь. Дождь. Туман. Туман. Туман… Дождь…

Проснувшись в воскресенье вечером, он ощутил дикую жажду и страшную боль в голове. С трудом оторвав голову от подушки, он взглянул на часы, на беспорядок, на мятую одежду, и на свое отражение в зеркале.

«Откуда у меня синяк на щеке? И губа разбита…»

Бутылка водки звякнула, опустившись в пакет… Пачка сигарет улетала. Соседи попросили не греметь, когда выходишь на лестничную клетку. Последняя сигарета. Последняя рюмка. Полдень. Вероятно, суббота. Вторая бутылка была уже открыта. Продолжение. Вдруг сон. Вечер. Как так без сигарет! Ни разу о них не вспомнил. Выходить лень. Водки на три рюмки. Голова гудит. Голова мягкая. Мысли путаются. Мысли кружатся. Настроение не меняется. Настроение гадкое. Как-то оказался на улице, потом в магазине… Охранник не хотел пускать. Взял бутылку. Успел открыть по дороге. В комнате обнаружил, что забыл сигареты. Так ли это всё было? Не имеет значения. А вот и тинейджеры! Основные в районе. Унижение! Как так? Снова вспомнить унижение!

Всё то время, что Антон жил в Пушкино, его преследовала эта компания. Впервые он столкнулся с ними через неделю, после того, как переехал.

– Откуда?

– Я снимаю тут.

– Сам откуда?

– В институте учусь. В Москве.

– Ты тупой? Сам откуда?

– Из Челябинска?

– Это где?

– На Урале. На юге.

– Маша с Уралмаша, блин. Сигареты есть?

– Вот.

– Пачку давай.

– Прессанём?

– Да ладно, успеем. Влом ща.

– На хер вали, Маша.

Вторая встреча: попал под пресс.

Третья встреча: купил им бутылку виски.

В последующие встречи он узнавал о себе разные подробности, описываемые при помощи завуалированных анатомических терминов. Он только улыбался. Ему было страшно, стыдно, больно, но он улыбался, лишь бы не «попасть под пресс». Их всегда было трое: Шпала, Чак и Красавчик. Чак был главным. Они все были из одной школы. Они были младше Антона лет на пять, и он их боялся. А они его презирали. Со временем Антон научился избегать встречи с ними, и порой не пересекался месяцами. Ну, не переезжать же из-за этого? Как мерзко жить тут… Как мерзко жить…

Как мерзко быть слабым!

Power! Где ты всегда пропадаешь?!

Да, это были они. Не сохранились подробности. Судя по всему, это было просто развлечением. Скоро выпускные экзамены. Нужно расслабиться.

Суббота закончилась в воскресенье утром. Кажется, так и было… А что было? Мысли о бессмысленности существования в этом мире… О несправедливости… О зле… О подлости… И так далее… И безграничная жалость к себе… Болото…

Водка еще осталась. Буль… Буль… Голова почувствовала облегчение. И спать… И снова сон… Тишина… Только во сне можно жить… Только там я сам с собой. Я там только сам с собой? Там я? Там ты? Там… Нужно покурить. И ещё стакан…

Ночь…

Сутки и горизонтальное положение. Жажда! Просвет. Жажда. Тяжело.

– Ты чё такой мятый? – спросил Сергей.

– Долгая история, – ответил Антон.

– Ты жрал что и?

– Как-то так.

– Не мог дождаться маевки. Ты сейчас пьяный?

– Нет… Вроде.

– Ёк-макарёк, Антошка! Что с тобой? Ты в седле удержишься?

– Мне по фиг!

– Так. – Сергей взглянул на часы. – Не люблю приходить последним. Ты, я так полагаю, не завтракал.

– Неа.

– А вчера вообще не хавал?

– Неа.

– Вот ты баран!

– Ага.

– Давай доедем до «Мака», там мне всё расскажешь.

– Не очень там полезная еда.

– Ты, по ходу, давеча полезным напитком орошал своё нутро.

– Ладно.

– Шлем пристегни.

Антон натянул на голову мотоциклетный шлем, уселся за Сергеем, и тот тут же рванул с места, разгоняя свой байк.

– Только сильно не налегай, а то места для шашлыков не останется, – заметил Сергей, когда они делали заказ в «Макдоналдсе».

– Я бы пивка дернул, – промычал Антон.

– Да ты, как я посмотрю, впервые в жизни ушёл в запой, – смеясь, сказал Сергей.

– Вот он какой, значит.

– Ты слабак или гений?

– В смысле?

– Ладно, проехали. Ну, все. Возьми коктейль хотя бы, что ты по газам? Всё?

«А ведь Серега оказался прав! Я впервые в жизни ушёл в запой. Пил подряд два дня. Я всегда сдержанно относился к алкоголю. Насколько это было возможно, учась в институте, а тем более, живя в общежитии. А тут, сам того не подозревая, оказался в положении истинного пьяницы, алкоголика. Сам того не подозревая? Это я как этого не подозревал? Еще как подозревал, поэтому и ушёл от действительности. А что это означает? Особенно если принять во внимание замечание Серёги? Гений? Какой я, к чёрту, гений? Нет, я не гений. А значит, я слабак! Это он в точку».

– Короче, я облажался, – заявил Антон.

– В чем? Как? Разверни свою обиду. Оправдай запой. И подробней об этом финике на щеке.

– Финик, а, это пустяки.

– Твои пушкинские друзья?

– Ага.

– Давай с ним разберёмся уже. Тебя второй год пялят…

– Проехали.

– Как знаешь, если тебя это устраивает…

– Я сам разберусь.

– Ты это утверждал с самого первого раза.

– Я… Я никак не соберусь…

– И этот человек возымел виды на Марину Золотую.

Антона прожгло насквозь.

– Так как ты там облажался?

– Мой миллион заныкали, суки.

Сергей разразился громким хохотом.

– Ротшильд хренов. Давай, поведай свой крах. Волк с Уолл-стрит!

– Короче, меня замазали в примитивную, и судя по всему, спонтанно созданную, схему. Мой порыв родил стратегию. Я жгу фразеологизмы?

– Не совсем. Продолжай.

Антон коротко рассказал о произошедшем, уделив особое внимание своим душевным мукам и оскорбленному чувству стартующего успешного деятеля.

– И ты из-за всего этого поплыл?

– Этого мало?

– Ну, ты и… Ты такой чувствительный? Как ты собираешься карабкаться вверх по карьерной стремянке, если такие пустяки выбивают тебя из колеи?

– Меня размазали!

– Ладно, не хочу я на глупости тратить время. Давай, нас ждет пикник и девочки. Жуй быстрее.

– Пивка бы. И рванем.

Бутылка пива, купленная в магазине напротив «Макдоналдса», растворила утреннее напряжение, но не вывела Антона из состояния отчуждения от будущего. Чувство позора и собственной ничтожности пропитали всё его сознание.

– Ты тут не один байкер? – спросил Антон Сергея, указывая на стоящий в тени деревьев мотоцикл, когда они прибыли к месту сбора.

– Я не байкер, сколько можно говорить. Да, это наш, причем на нем девчонка рассекает. Понимаешь, какие у нас девчонки?

– Понимаю. «BMW». Откуда у девчонки, студентки четвертого курса, такой навороченный аппарат?

– Я помогал выбрать, – города отвел Сергей.

– Не сомневаюсь, но я не об этом. Она «мажор» простой или нет? Или как ты там говорил?

– Не парься, Ротшильд. Кроме зависти я не вижу ничего в твоем вопросе. Если ты будешь завидовать всем, чье финансовое положение, не важно, их личная это заслуга или их родителей, значительно превосходит среднестатистические показатели, я даже не говорю о твоих, то тебе лучше продолжить бухать, и не возвращаться в этот мир.