POWER

Молодые люди хором рассмеялись.

– Ты был настоящий.

Антон замер.

– А сейчас я какой?

– Ты как робот. Не в прямом, конечно, смысле. Но ты, не то, чтобы боишься отказа. Слово «боишься» тут не совсем уместно. Ты не можешь принять отказ. Когда я сказала тебе, что не смогу с тобой сегодня встретиться, в твоем голосе не слышалось… грусти, было, возможно, разочарование, возможно, обида, но не грусть. Ты, словно, упускал что-то своё. Своё личное, принадлежащее только тебе.

– Нет, Марина, тебе показалось. Я как раз был… разочарован…

– Вот видишь?

– Я не то имел в виду… я, да, я немного обиделся. Тебя так долго не было. Я тебя так ждал, так надеялся на скорую встречу.

– Но ты не получил своего.

– Так мы вместе.

– То есть, получил?

– Ну, ты же сама мне позвонила…

– Это верно, – задумчиво произнесла Марина. – Я тебя люблю.

– Я люблю тебя. Поздно…

– Куда сходим?

– Может, в китайский ресторан? – неожиданно предложил Антон.

– Ты же никогда там не был.

– Вот и внесем свежую струю после Мальты.

– И перед Челябинском. Звучит зловеще, – страшным голосом произнесла Марина.

– А после ко мне, – предложил Антон.

– Звучит ещё страшнее.

– Но мы попробуем и рискнем.

– И…

– Я тебя люблю!

– А как люблю тебя я. Побежали!

Звезды всю ночь плясали над домом Антона.

– 3 –

Дорога от Челябинского аэропорта до дома Антона занимала не более получаса, поэтому вскоре он уже был окружен родителями и бабушкой, никак не способной оторвать от себя внука.

– Надолго к нам? – спросила мать.

– Дней на пять, – ответил Антон, оглядывая накрытый по случаю его приезда стол.

– Давай семейным кругом, – предложил отец. – Со своими пацанами ещё успеешь натрепаться.

– Да и не осталось тут уже не кого, а кто остался, с теми связь я потерял.

– Никогда не стоит терять связей, какие бы они ни были, – назидательно произнесла бабушка. – За стол.

– Дай человеку с дороги хоть душ принять.

– Я мигом. – Антон сорвался с места, и через десять минут уже сидел во главе стола.

– Итак, я вас внимательно слушаю.

Все рассмеялись.

– Ну, серьезно, у меня всё по-прежнему, почти, а вас я по полгода не вижу.

– Кстати, я хочу к тебе в гости заскочить, – сказала мать. – Подруга предложила в Москве погостить пару дней, на выходные, вот я воспользуюсь случаем и заскочу.

– Заранее забронируй номер, – смеясь, посоветовал Антон.

– Договорились.

– Итак, кто начнет? – объявил Антон, поднимая бокал вина.

– Глава дома, – подсказала бабушка

– Ну что ж, – отец поднял бокал и начал. – В моей карьере, как это называется, да и в карьере твоей матери, как, собственно, и в карьере твоей бабки – пенсионерки, ничего ровным счетом не изменилось.

– Стиральную машину вон, какую купили, – вступила бабушка.

Отец рассмеялся.

– Это излишки, которые мы могли себе позволить, дабы улучшить свой быт. Я всё также заместитель инженера, мать там же, бухгалтером. А ты?

– Из сферы бизнеса, – серьёзным тоном произнёс Антон.

– Какой бизнес? Бизнес у вас, в Москве? Как там у тебя с ним, с бизнесом? Стал бизнесменом?

– Да брось ты! – остановила его мать.

– Действительно, – поддержала её бабка. – Лучше скажи, когда жениться надумаешь. Тебе сколько-то уже? Давно пора.

– Вот этой стороны своей карьеры, в смысле, жизни, я совсем не касался.

– Девушка-то есть?

– А то! – гордо произнес Антон.

– Картинка? – не унималась бабка.

– Всё есть. – Антон достал смартфон и показал несколько фоток Марины.

Отец многозначительно покачал головой. Мать сделала то же самое сочувственно, а бабка и просто открестилась.

– Знавала я таких. Богачка? Богачка, сразу видно.

– Не понял я вашу реакцию, – искренне удивился Антон.

– Есть такая примета: с такими гуляют, а на других же женятся.

– А с чего вы, вообще, взяли, что я намерен жениться?

– Глядите на него! – вспыхнула бабка. – А чем же ты заниматься собираешься?

– Не усмотрел связи между двумя посылами?

– Чего?

Мать только сидела и умилялась.

– Вот спроси у своих родителей: хотят они внуков нянчить или так? Тебя, оболтуса, родили, чтоб ты к ним раз в год приезжал, когда вздумается?

– Эх, бабуля, ты даже не представляешь, сколько чего нужно добиться, чтобы задуматься о женитьбе.

– И чего о ней думать? Нет, если речь идет об этой крале с картинки, то, действительно, можно долго чего-то добиваться и так и не добиться.

– Бабушка предлагает рассмотреть тебе более реальные варианты, – заметила мать.

– Вот вы с папой, когда собрались жениться, вы обдумывали реальные варианты?

– Разумеется, сынок, я прежде, чем сделать предложение изучил все финансовые стороны будущей невесты! – сказал отец.

– Да ну тебя, супруг. Всё, что ты сделал, это выяснил, какие мои любимые цветы, а после постоянно их дарил мне.

– И по носу пару раз получил, – не без гордости добавил отец.

– Ещё бы, дочь-то моя, девка видная была, – вступила бабка.

– Такое ощущение, что мы обсуждаем какой-то деревенский роман. Осталось достать гармошку и всем всплакнуть, утирая друг другу слезы, – заметил Антон.

– Ох, молод ты, – продолжала сокрушаться бабка.

– Кстати, за тобой, дорогая женушка, табуны ходили, а лучшие цветы выбирал я. Так-то. Стратеги любовных игр, – продолжал отец.

– Эх, знал бы ты, что не цветы я выбирала… но, ты это итак всё прекрасно знаешь. Дон Жуан Челябинский.

– Ладно тебе, Ассоль, – отец обнял жену. – Давно не наливаем.

– Там у вас с этим всё в порядке? – спросила бабушка внука.

– Поверь, бабуля, там со всем всё нормально, – ответил Антон, хоть и не понял, о чём его спрашивают.

– Нет, мне это краля не нравится, больно ненастоящая, – продолжала причитать бабка.

– А ты сможешь определить настоящую от какой там…

– Да ну вас! – бабка разозлилась и ушла на кухню

– Не обращай внимания, Тош, – говорила мать. – А бабки свои завороты. Девушка видная…

– Из далека видная, – влез отец.

– А ты не вмешивайся. Давай разлей лучше. Давно собирался.

– А что это я не должен вмешиваться? Мой единственный сын, наследник.

– Ох, боже ты мой. Ну кто ж сейчас в таком возрасте задумывается о серьезных отношениях, если их не видно сразу…

– Что значит «не видно сразу»? – спросил Антон.

– А это так сразу не поймешь. Это чувствовать нужно. Вот как мы с твоим отцом.

– И то верно, Антоха. Ты сперва на ноги поставь себя, после размышлять о жизни начнешь, о семейной, или ещё какой. И ничего страшного не случится, если и семья тебя стороной обойдет. Главное достоинство. Честь и достоинство. Будешь достойным членом общества, никому и в голову не придет задуматься о том, где у него семья. Ну, а уж если совпадут звезды – держи, не упускай. Такое может только раз в жизни быть.

– Серьезно, как в деревне, на завалинке, – рассмеялся Антон. – Еще семечки, гармонь и кого-нибудь в пляс.

– Тут жизнь проще, – сказала мать.

– Ты-то что молчишь? – встрепенулся отец. – Только свою подружку и показал. Ты так и живешь в Подмосковье? И сидишь в этой своей конторе, той, в которую ещё зимой устроился, ту, где начал что-то там продавать?

– Нет, я снимаю двухкомнатную квартиру в Москве, а из той пропащей конторы я сбежал. Я свободен выбирать то, что считаю нужным. Я свободен. И это показатель моей силы, если хотите знать.

– Что-то вы резко так разошлись, – встрепенулась мать.

– Ты сказал, что ты бизнесмен. Так? Ты хочешь сказать, что стал удачливым продавцом? Или как это называется по-модному? – возмущенно спросил отец.

– Я ничего не продаю! – четко ответил Антон.

– Тогда расскажи, как ты за пару месяцев смог так подняться?

– Так – это как?

– Мы с твоей матерью, – продолжал отец, – пашем на заводе, но как жили в двушке, полученной ещё твоим дедом, так и пашем. В чём секрет, сын?

Когда отец Антона переходил на столь официальный тон, называя его сыном, разговор, как правило, принимал агрессивный оттенок.

– Нет никакого секрета! Я просто живу так, как считаю нужным.

– Как ты считаешь нужным?

– Мужчины потише, соседи сбегутся, – смеясь, вступила мать.

– Так, как я решил. Мама?

– Говорите, – мать не любила вмешиваться в такие диспуты.

– Ты решил? Твое решение строится на чем-то? Оно приносит пользу другим?

– Каким другим, папа?

– Тем, что живут с тобой в этом обществе, в одном с тобой обществе?

– Да плевать я хотел на это общество! – неожиданно для самого себя выкрикнул Антон. – Пап, я не пойму, мы так хорошо начали, и тут ты в пару секунд рельсы поменял. Что-то не так?

Повисла неловкая пауза.

– То есть, ты до мозга костей эгоист? – не унимался отец.

– Я хотел бы называть себя сильным человеком!

– Ох, оно как? И в чем твоя сила заключается?

– В определенные моменты я не нахожу должным считаться с мнением других, если их мнения или действия могут привести меня к проигрышу.

– А если дело касается принципа?

– Какого, к чёрту, принципа?

– Тише мужчины, – мать начала заметно нервничать. Бабушка, вернувшись с кухни, тут же покинула место брани, укрывшись у себя в комнате.

– Если я способен отступиться от принципов, своих принципов, если я допущу такую мысль, я перестану быть собой! – серьёзно произнес отец.

– А кто ты есть, папа?

Отец побагровел.

– Ты всю свою жизнь просидел на одном месте, как и мама, и чего ты добился?

– Мы жили и живем честно!

– Да, твою мать…

– Антон! – прикрикнула мать.

– Кому нужна твоя честность? Тебе, который даже не мог откладывать деньги, чтобы купить квартиру, или хотя бы автомобиль. Ты так и ездишь на стареньких «Жигулях»?.. Или тебе, мама, которая за всю жизнь толком мира не видела – всё по озёрам Челябинской области. Или твоим друзьям, для которых одна радость – запереться в гараже, да дуться в карты.

Антон отдышался.

– Какая у вас у обоих была мечта? Только честно.

Мать молчала.

– Вырастить сына, которым можно было бы гордиться.

– И что вы для этого сделали? Направили его в Москву, в бессмысленный институт. Или я о чём-то ещё не знаю? Может, меня ждёт подарок в виде океанской яхты? – Антон не снижал тона.

– Ты не о том говоришь, сын, – спокойно выговорил отец.

– Так разъясни?

– Мы хотели сделать из тебя достойного человека.

– Опять одно и тоже. На кой чёрт мне ваше достоинство, если я не могу вот эту самую девушку банально сводить в ресторан?

– Ты считаешь, это главное.

– Я считаю это побочным эффектом силы!

– Чего?

– Да, силы! Я считаю, что только будучи сильным, можно добиться любых высот.

– Кроме силы нужно ещё что-то, – спокойно сказала мать.

– Что? Ну-ка, что? Совесть? Честность?

– Именно!

– Плевать я хотел на это всё? Трижды плевать. Я смотрю на вас и понимаю, насколько бесполезны все эти возвышенные качества. Вся это… Сила, вот волшебство, пусть за ней и стоит зло. Power…

– Что?

– Вы не поймёте…

– У тебя ещё есть шанс, чтобы мы не сказали тебе то, что ты не захотел бы услышать.

– И что же это такое ужасное?

– Ты нас разочаровал.

– Да мне плевать.

– Убирайся!

– Я и не собирался задерживаться. Живите со своим достоинством и совестью, а я пойду вверх, у меня будет ещё больше силы. Я не вспомню о вас! Слабаки…

– Вон отсюда!

– 4 –

А когда Антон вернулся в Москву, его ожидало то, к чему он не был готов – фиаско на любовном фронте. Марина его бросила. Бросила, как и полагается таким шикарным женщинам. Она его игнорировала. Ни звонки, ни сообщения, которыми Антон засыпал её, ничего не возымело обратного эффекта. Он караулил её у дома, у дачи, но так и не встретил. Он нашё её в том клубе, где они как-то отдыхали.

– Вернулся? – сухо спросила она.

– Да, и никак не могу тебя найти.

– И не ищи. Разве ты не понял смысл нашего последнего разговора? Я считала тебя умнее. Ты мне больше не интересен. Вот мой новый парень. Кстати, у него уже есть шикарный кабриолет.

– Он к тебе пристает? – спросил тот.

– Пытается, но у него кишка тонка, – небрежно кинула Марина.

Антона словно оглушили чем-то тяжёлым. Он не поверил в то, что это происходит с ним на самом деле.

– Что мне сделать, дорогая? – спросил парень.

Марина секунду подумала.

– Сделай так, чтобы я его здесь, да и негде больше не видела.

С разбитым лицом Антон сидел в подворотне недалеко от клуба.

«Как так могло произойти?.. Мы же любили друг друга! Это ты ее любил, или придумал, что любишь. А теперь забудь. Ты ей неинтересен. Да и был ли когда интересен? Нет, возможно, при определенных обстоятельствах и был. В моменты физической близости, да и то, это было скорее блефом. Летним развлечением избалованной девочки. Гуляй! Найди Серёгу, он промоёт тебе мозги».

«Будь ты проклят, дневник! А что сразу сопли распустил? Забыл, как рыдал в туалете? Может это не твоё? И ты слабак? Ничтожество! Она употребляло это слово? Ничтожество? Вроде, нет. Неужели нет ни капли сострадания? Вот ты осел! Какое сострадание? И куда девалось твоё достоинство? Где оно? В Челябинске? У родителей? Нужно слушать взрослых. Что я скажу Игорю Анатольевичу? А при чем тут он. Я сам решаю свою судьбу. Я… их всех сделаю. Не знаю, как, но отомщу. Всем! Кому? Этой девочке? Ты дурак? Давай вытирай слезы и дуй домой. Можешь даже нажраться, если поможет, но про Марину Золотую забудь. А в чём, собственно, проблема? Ты отгулял почти два месяца с самой шикарной дамой и теперь ревёшь. Гордись, что получилось то, чего почти ни у кого не получалось. Ты всё ещё на коне, сопляк. Рисуй план действий и в бой».

Август был под стать июлю. Лето жгло, жгло так непривычно, что дождь ждали, как спасение, и встречали его с великой радостью.

Антон продолжал исполнять поручения Силантьева и всё также докладывать о них Громову. Изменения в делах последнего не произошло. Силантьев стремительно приближался к своей цели, ООО «Самсон-нефтегаз», цели, которая уплывала из рук Громова. Тот испытывал страшное напряжение.

– Со своей красавицей ты порвал, – как-то сказал Игорь Анатольевич, когда они с Антоном прогуливались на речном пароходике.

– От вас ничего не скроешь, – грустно произнес Антон.

– Это заметно. Ты держишься, молодец. Но в любой момент, причём, в самое ближайшее время, у тебя начнется ломка. Это мне совсем некстати. Силантьев ничего не замечает. Ему это также некстати.

– Он об этом ничего и не знал.

– Это хорошо. Возьми завтра отгул и оторвись выходных. Предупредим твой срыв. Может, поможет. Порой выход энергии спасает. У нас осталось буквально две недели…

– Может, вам тоже взять отгул.

Громов хитро посмотрел на Антона.

– Нравится, когда ты дерзишь. Сейчас первая неделя. Первая неделя сентября станет для нас крахом, если мы ничего не сможем придумать.

– А что мы можем придумать?

– У тебя три дня. Звони ему прямо сейчас и вали в загул, но только к понедельнику чтоб был, как штык. Будем решать.

– Вы уже что-то придумали?

– Почему ты так сказал?

– У вас блеск в глазах.

– Не бери в голову. Давай, звони.

И Громов оказался прав. Не успел Антон сойти на берег, как на глаза ему навернулись слезы. Сначала он зашёл в какой-то кабак, принял там сто грамм и направился домой, по дороге прихватив всё необходимое для молодежного выхода из любовной депрессии. Нет, это была лишь бутылка коньяка. Залетела ему в голову мысль снять проститутку, но он по какой-то причине, возможно, предчувствуя встречу, отказался от этой идее.

А ждал его Сергей.

– Хвати на двоих? – не здороваясь, спросил тот.

– Как быстро будем уничтожать. Ты, как чувствовал!

– А ждал, когда же ты разродишься. Звоню тебе, звоню. Слышь, старичок, ты как будто ядерную бомбу куда-то не туда сбросил.

– Похоже, Серёга, ты прав. И был прав ещё тогда. Пришли. Закуска порезана. Приступим?

– Погоди, старик, Рому звать не будем?

– Да он сейчас меня своими нотациями замучит.

– Как скажешь. Я ему так и расскажу. Так что, будем резать закуску? Нарезано у него. Где?

– Давай так, без всего пока.

– Ну, здоровье твоё. Завтра, я так понимаю, и послезавтра. Ты уже начал привыкать? Понравилось? А что потом?

– На пару дней, – отчеканил Антон.

– Я не смогу всё-время дежурить.

– Ничего, выживу. Погнали.

Первая рюмка прошла на ура.

– Ты с работы отпросился?

– Типа того.

– Ну, тогда по второй.

– Ну, говори.

– Все бабы суки!

– Наконец-то. Вот пошло движение. Я тебе говорил, что есть столько девушек прекрасных, а ты…

– Я взял, да отхватил самую прекрасную.

– Эх, Антоха, ты даже не представляешь, как всё относительно. Я бы вот советовал тебе, либо завести прекрасную…

– Ну, к черту…

– Либо снять на ночь кого.

– Ничего не хочу, Хочу нарезаться…

– Да пузыри попускать. Тебе звонят.

– Да пошли все!

– Возьми, может что-то важное…

– Твою мать!

– Что?

– Мать.

– Что мать?

– Она к подруге заехала, хочет навестить.

– Облом. Напиши, что сейчас не можешь говорить, а завтра что-нибудь придумаешь.

– Она говорит, на часик завтра заскочит.

– Вот чёрт, как мне тебя контролировать, сиделку вызвать, что ли?

– Зачем?

– Да ты завтра в такие слюни будешь, если за тобой с утра не присмотреть, ты продолжишь жарить. Пишет, во сколько будет?

– В два.

– Самое пробуждение после сегодняшнего вечера. Ладно, погнали дальше…

– Погнали дальше! Не останавливайся!

Смех, слезы, смех, истерический смех. Пауза. Не хватило одной! Разбилось что–то… Ну, и ладно! Ещё, ещё! К чёрту боль! Жги! Жги! Жги!

– Как ты это всё уберёшь к двум?

– Гномов вызову. Ладно, не бери в голову, бери огурчик.

– Какой огурчик?

– Вот этот?

– Ты к коньяку огурчик взял? Тебе семь гномов нужно.

– А чё?

– Коньяк с огурцом.

– Смешно!

– Оборвать животы можно. Ты сала не брал?

– Мама привезет.

– Стоп, ты же там разругался со всеми?

– Мама есть мама. А я придурок!

– Пошла конструктивная критика.

– В мой адрес?

– Ну, а в чей.

– Давай Марину гнобить?

– Фу, как низко. Выпей, отойдет. Давай музло врубим.

– Power!

– Да пошёл ты со своим этим… устал. Давай паузу.

– Не вопрос: Спят усталые игрушки…

– Заткнись. Я просто полежать хочу. И ты давай…

– Куда?

– Под стол. Там уютно.

– Всё! Пасс…

– 5 –

Что-то шуршало, шкварчало, был слышан стук, или звон, или гром посуды… текла вода.

«На кухне, похоже. Значит, Серёга не утонул. То есть это он шумит… как смешно, и стоит у плиты в фартуке. Загудел миксер. Им даже я пользоваться не умею. Я на диване, под одеялом! Это что, семь гномов? Просто шумит всё одновременно и… как-то тихо. Кого-то боится потревожить? И как я выполз из-под стола и оказался на диване, укрылся одеялом?.. И этот запах. Что же это? Но вкусно. Даже в моем состоянии, это выглядит вкусно… пить! – Антон с трудом поднял голову. – Не может быть! – На столе бутылка пива, стакан коньяка и стакан с огуречным рассолом. – С чего начать? Точно не с рассола. Пиво не оросит. – Он потянулся за коньяком. Осушил… – Полегчало? Нет! Значит, рассол. После коньяка? Нет, пиво, а рассол на потом. Пиво долго пьется. Ещё бы коньяка. Вот бутылочка. Ещё рюмка. – В голове просветлело, но… Кто всё это творит, да ещё так вкусно пахнет».

– Твою ж ты мать! Это же мама! – прохрипел Антон вслух и понял, что ему сейчас предстоит услышать такое, как бы вкусно это всё не пахло и… – Мама поставила мне коньяк, пиво и рассол?

«Пожалуй, я ещё посплю. Мне так полегчало после коньяка. Самое время. А время? Второй час дня! Мама должна приехать к двум… Я пропал! Хотя, после того, что было в Челябинске, уже не имеет значения. Но это не мама, и уж точно не Серега. Ромарио подослал, чтоб он пилил меня… и так пахнет?.. Вдруг и вправду, гномы?»

– Очнулся?

«Боже все святые и не святые тоже, этот вариант не стоял у меня в списке. И это тепло в голосе…»

– Надя?

Антон больше ничего не смог произнести.

– Привет, герой-любовник-алкоголик-друг-наглых-друзей и всё прочее…

– Я, мы… а ты давно тут?

– Достаточно, чтобы накормить и тебя и Серёгу, если он решиться прийти. И твою маму. Об этом я тоже знаю.

Антон посмотрел на часы.

– Полчаса, – помогла ему Надежда. – Есть время принять душ и одеть что-нибудь не из того, в чем вы вчера кувыркались.

– Предлагаю это не обсуждать, хорошо?

– Договорились. Я начинаю накрывать. Позвони маме. Может, её встретить нужно. Не звонил?

«Да что же это за тепло опять?»

– Звоню. Мам, это я! Ну как? Я бы и не позвонил! Ты сейчас где? Это пять минут. Я мигом. Ты не торопись. Я мигом…

Тут он грохнулся, одевая штаны.

– Мария Андреевна, – сказала мама, входя в квартиру.

– Очень приятно. Надежда.

Мама удивлённо смотрела на Надю.

– Мне, – вы, конечно, извините, – сын совсем недавно показывал другое фото, вот я и растерялась. Я…

– Мама, та фотка меня бросила. И закончим на этом, – скороговоркой проговорил Антон. – Забыли!

Мама незаметно улыбнулась, но настолько по-доброму, что Антон сам расцвел.

– Надежда, а вы чем занимаетесь, если не секрет? То, чем занимается мой сын, судя по всему, секрет.

– Учусь ещё в финансовом университете, четвертый курс, вместе с его другом, тем, который оставил Антона на меня.

– И вы согласились?

Надежда потупила глаза.

Мать всё поняла.

– Вы, Надя, замечательная девушка. – Обращение было к Антону.

– Да что вы…

– Я знаю, что говорю, а уж что касается моего сына… то точно не та, с фото.

– Мам, ты чересчур прямолинейна, – заметил Антон.

– Извини, у меня мало времени. Как вы замечательно готовите! Вы…

– Я дочь богатых родителей, извините, Антону с этим совсем не везет.

– Он на них охотится, – смеясь, сказала мама.

– Меня в этом списке не было.

– Теперь есть. Можете быть уверены. Вы только посмотрите, как он на вас смотрит.

– Мама! – вспыхнул Антон.

Надя скромно улыбнулась.

– Я, вообще, смотрю в тарелку, и… очень хочется выпить, – проворчал Антон.

– Вы ему позволите? Он так плох был с утра, – участливо сказала Надя.

– Как хотите, – сказала мама, – я полностью поручаю его вам. А теперь мне пора.

– Вы же на час хотели остаться? – удивилась Надя. – Я столько наготовила…

– Откормите моего сына, и не отдавайте его, кому попало. Я в вас верю. Вы меня понимаете?

– Думаю, да, – также потупив взгляд, но в тоже время, задорно, произнесла Надя.

– Проводите меня, пожалуйста, – обратилась мама к Наде.

– Конечно.

Что мама с Надей обсуждали в коридоре, Антон не слышал.

Эх, мамы, мамы!

Эх, Нади, Нади!

«И тут я мгновенно понял, о чём говорил мне Серёга, когда впервые знакомил: Надя в меня была влюблена с самого первого взгляда! И это тепло!»

Они остались одни.

– Просить тебя убрать посуду… бесполезно, – смеясь, проговорила Надя.

– Я потом…

– Я другого и не ожидала. Воздухом пойдешь дышать?

– Можно полчасика прикорнуть? А ты… – Антон рассмеялся. – Ты пока всё уберешь…

– Давай, заваливайся. – Надя смеялась.

«И это тепло. Эта доброта! Это умиротворение. Я забыл про Марину. Мгновенно забыл. Будто её и не было вовсе. Так быстро. Одно мгновение. Столько времени было потрачено на… а я взял и моментально забыл. Разве так бывает? И это тепло…»

– Ты готов?

– К чему?

– Ну, ты отошёл немного. Сейчас отойдешь моментально, обещаю!

Шлем на голове. Ветер. Антон прижимался к Наде. Они проехали километров сто и установились у водоема.

– Ты её любил? – спросила Надя.

– Возможно. Теперь… не знаю… Надя, после тебя…

– Я задала другой вопрос.

– Я её призираю…

– Так сразу? Не слишком ли опрометчиво? Ты просто обижен, оскорблён. Это…

– Нет, это правда. Я словно прозрел… прозрел в один миг!

– Коньяк помог?

– Нет! – Антон рассмеялся. – Я… нет… ты помогла…

Надя молчала.

– Ну, что ж! Не буду вилять и изворачиваться, – начала она. – Я хочу сказать, что… Я тебя полюбила с первой нашей встречи, с первого взгляда, как это не смешно, вернее, по-книжному, звучит. Что-то в тебе было такое… Это глупо… вот так, когда девушка берет и делает первый шаг. Долгое время наблюдает за этим всем, за вашими отношениями, вернее, не наблюдает, а знает об отношениях, и вдруг, когда там всё заканчивается, выбрав подходящий момент, признаётся в любви.