скачать книгу бесплатно
Законам Мерфи вопреки
Ренат Янышев
«Глубоко копать – до черта докопаться можно». Этой мудростью пренебрегла главная героиня, решившись на психотренинг в частной фирме. А тут ещё и пословица «мой дом – моя крепость» не выдержала проверку. Выяснилось, что недавно приобретенная квартира – не крепость, а проходной двор, да еще и со своими старыми тайнами…
ЗАКОНАМ МЭРФИ ВОПРЕКИ
ГЛАВА 1
Первый закон Мэрфи:
«Если какая-нибудь неприятность
может случиться – она случается».
Вечером последнего августовского дня, в открытом кафе рядом с площадью Искусств, состоялась конференция на тему «Сравнительный анализ психологических аспектов летнего отдыха за границей». На конференции присутствовали: я (с докладом об Анталийском побережье Средиземного моря), Алёна (она ездила с семьёй в Италию) и Оксана с кафедры возрастной психологии, навестившая в июле израильских родственников своего мужа.
Основным тезисом моего выступления явилось утверждение, что с родственниками ездить в путешествие – только настроение себе портить…
– Вы представляете? – патетически восклицала я. – Этот гад Верницкий дорвался до турецкой кухни и окончательно всякий стыд потерял. У нас ведь были путёвки по принципу «всё включено»! Тут ему карта и пошла! И провёл он обе недели: или на пляже пузом кверху, или за столом в ресторане, объедаясь всякими вкусностями. Даже на экскурсии отказывался ездить. Гад! Толстый стал как бочонок, сил нет смотреть!
И я подтвердила это фактами. Подруги, внимательно рассмотрев на фотографиях моего муженька, явно возмечтавшего стать вторым Гаргантюа, лишь многозначительно приподняли брови и сочувственно повздыхали.
– Может его на липосакцию отправить? – подумав, предложила Алёна.
– Ага, так он и пошёл! – ехидно отозвалась Оксана. – Они же все себя красавцами считают! Только если под конвоем, по решению суда. Ладно, подруги, давайте лучше выпьем за то, что господь снабдил нас, баб, долготерпением и розовыми очками. А иначе бы давно разразилась война полов.
– В которой мы бы обязательно победили! – тут же уточнила Алёна.
Мы с удовольствием выпили и некоторое время подискутировали, что феминизм, как требование полового равенства изжил себя. На повестке современности должна остаться только одна идея. Идея полового рабства, то есть матриархат, возведённый в абсолют.
Нам это так понравилось, что мы заказали ещё по одному коктейлю.
– А Наташка? Она же мне всю кровь выпила, – продолжила я выступление. – Под конец меня уже просто трясло.
– Поступки наперекор, – решила уточнить Оксана, – или отрицание всего на свете?
– Конечно! – ответила я. – Ну вот представьте себе… Там, в ресторане отеля официанты были как на подбор – молоденькие! Естественно в фесках, шароварах. Лет по семнадцать – двадцать, не больше. Кстати там был такой красавчик!!! Глазищи черные как ночь, и с грустинкой лёгкой! Ресницы длиннющие (заметьте, без всякой туши)! А стройный! Талия поясом шёлковым затянута так, что я сама себе коровой казалась. Щёки же – точь в точь спелые персики. Ой, девчонки, как этот Али входил в зал, я сама не своя делалась. Да что я. Рядом две старых немки столовались. Так они только что по стойке смирно не вставали при его появлении… Жаль, ориентация у него нестандартная оказалась…
– Ну вот, так всегда, – съехидничала Алена. – Романтические порывы Верницкой были отторгнуты суровой прозой жизни.
– Не отвлекайтесь! – вернула нас к первоначальной нити разговора Оксана. – Что там с Наташкой приключилось? Подростковый нигилизм, осложнённый первой любовью?
– Нет, конечно, – испуганно открестилась я. – Окстись! Только этого мне не хватало. Так вот, об официантах. Они все неплохо знали русский язык. А главное, у них видимо, была инструкция говорить дамам комплименты. Прибавьте сюда восточную кровь. Знаете, это очень приятно, когда заходишь в ресторан, а тебе что-нибудь этакое скажут…
– Например, – потребовала Оксана (она всегда отличалась любовью к мелочам).
Я с готовностью припомнила парочку комплиментов:
– Один мальчик мне заявил, что теперь каждый закат будет напоминать ему о моих волосах! А другой как-то раз выдал, что из-за моих зелёных глаз чуть не разлюбил невесту!
– Вот шельмец! – прокомментировала Алёна, а немного поразмыслив, добавила: – Но красиво. Не иначе, как для них кто-то специально тексты пишет.
– Не думаю, – отозвалась я и достала из сумочки остальные фотографии с турецкими видами.
А в качестве главного козыря последней выложила карточку, где я стояла под руку с вышеупомянутым Али.
Алёна слегка повела подбородком и сглотнула слюну при виде моей пассии. Будучи истинной блондинкой, она испытывала неодолимое влечение к жгучим брюнетам.
– Да уж, – слегка севшим голосом подвела она итог осмотру, – он действительно так же красив, как на фото?
– Ха! – саркастически усмехнулась я. – Это фотография не передаёт и четверти его обаяния!
У Алёны загорелись глаза:
– Решено! В следующий отпуск еду в Турцию. Скажешь потом координаты фирмы и название отеля, где отдыхала. И вообще ты дура, Лерка! Надо было употребить все силы, но повлиять на ориентацию этого правоверного!
– Ага! – уныло отозвалась я. – А Верницкий?
– Ой, ой, ой! – стала ехидничать Алёна.
Но разгореться конфликту не дала Оксана. Она уставилась в какие-то заоблачные дали невидящим взором и мечтательно произнесла:
– А какого я македонца встретила!
– Где? В Израиле? – хором воскликнули мы с Алёной.
– Да. Красив, как бог! Как подумаю, что уже никогда не увижу его, сразу тоска берет. У меня ведь даже фотографии его не осталось на память. Он монах православный. Аскетствует при одном монастыре. Я с ним познакомилась на экскурсии. И потом ещё раза три видела…
– Ну, девчонки! – расхохоталась Алёна. – Одна влюбилась в голубого, другая в монаха…
И тут же оборвала смех:
– А мне и похвастаться не чем… Да ну их, этих мужиков. Давай лучше про Наташку свою расскажи. Чем она тебе досадила.
– Да всем, – отмахнулась я. – Первую неделю она ныла, как ей надоели эти турки с комплиментами. Как её это бесит! Ах, избавьте ее от такого внимания! А они действительно увивались вокруг неё. Правда, очень вежливо и неназойливо. У нас ведь отель прямо у моря стоял, так Тарик (был один такой вьюнош) на пляж ей таскал коктейли и фрукты. Сам!
– Да какое сам! – скептически отозвалась Алёна. – Менеджер приказал.
– А хоть так, – покладисто согласилась я. – Всё равно это было чертовски приятно. Зато вторую неделю она извела меня тем, как ей не хочется домой. Стала кокетничать с этими мальчиками. А наедине со мной постоянно ныла, зачем я её привезла в Анталию? Зачем она увидела, какими могут быть вежливыми и приятными мужчины? Да она теперь на русского вовек не взглянет.
– Ну и предложила бы ей остаться в гареме, – сострила Алёна.
– Предлагала. Только она всё равно не затыкалась. И каждых пять минут выкидывала фортеля: то она пойдёт на пляж, то не пойдёт, то ей нужен новый купальник, то ей не нравится своя внешность. Короче! – закончила я свой доклад. – Я поняла, что в отпуск за границу надо ездить не семьёй, а небольшой, уютной компанией. Надо жалеть свои нервы. Вот такое моё предложение. Как вам?
И Оксане и Алёне очень понравился полет моей мысли, и мы выпили за то, чтобы в следующем году отправиться куда-нибудь втроём.
Затем, как водится, настал черед немного посплетничать, а когда по полотняной крыше шатра над нами забарабанили капли, то разговор сам собой затих. Мы с удовольствием помолчали, слушая извечную петербуржскую мелодию. Дождь успокаивал, убаюкивал, и лёгкий ветерок, пролетая мимо нашего столика, доносил запах мокрого асфальта и посвежевшей листвы.
Я с наслаждением вдохнула и, закрыв глаза, вновь представила себе воды Анталийского залива…
– Господи-и-и! – вдруг заголосила Оксана.
Я очнулась от воспоминаний и вопрошающе воззрилась на подругу. Парочка пожилых американцев, что сидели за соседним столиком, идиотически улыбаясь, уставились в нашу сторону, но я весьма выразительно на них взглянула и они сочли за лучшее отвернуться.
– Господи-и-и! – вновь, уподобившись деревенской кликуше, взвыла Оксана и закачалась из стороны в сторону, в порыве захватившей ее тоски: – На работу-то как не хочется!!!
– Странная ты, Оксанка, – заметила Алена. – Можно подумать, мы рвёмся в альма-матер. Да под твоим лозунгом девяносто процентов населения страны подпишется.
Упоминание о работе не добавило веселья в наше заседание. И вскоре конференция досрочно прекратила свою работу. Мы выпили по расходному коктейлю и поскольку запасы воды у небес иссякли, побрели к Невскому проспекту. От асфальта парило, по тротуарам и газонам суетливо прыгали воробьи, и на мгновенье вдруг почудилось, что лето никогда не кончится. И так захотелось, чтобы вновь пошёл ливень и вымочил меня всю-всю! До последней ниточки! Зачем? Не знаю…
Увы, моим надеждам не дано было осуществиться. Пришлось сесть в маршрутное такси совершенно сухой. Ну и пусть…
Дома всё было как всегда. Верницкий, уподобляясь Гарфилду, валялся перед телевизором. Натка сидела, как сыч, в своей комнате. Спать не хотелось совершенно, тогда я отправилась на кухню и решила, наконец, сварить варенье из слив, купленных вчера на рынке. Сиамская, спавшая на диванчике, подняла голову и шумным зевком приветствовала меня. Выпустила когти, потянулась и вновь задремала.
Руки, предоставленные самим себе, резали ягоды, вытаскивая из них косточки, а перед глазами неотрывно стояло воспоминание, как я однажды глубокой ночью выбралась из отеля на пляж через окно (архитектура нашего отеля позволяла осуществить подобную вылазку). Вокруг расстилалась умиротворяющая нега, мир замер в предрассветной тишине и ни единой живой души вокруг! Я сидела на песке, слушая мягкий шелест прибоя, и смотрела на южные звезды. И было так упоительно хорошо, что я не стала возвращаться в отель, а устроилась спать прямо на песке. О последствиях, увы, не подумала – утром меня обнаружили уборщики пляжа. Кхм! С тех пор я находилась под неусыпным наблюдением работников отеля. Ерунда. Зато мне посчастливилось выспаться у самого Средиземного моря!..
Бегство в прошлое было прервано шарканьем, раздавшимся из коридора – это мой благоверный решил устроить перекур. Он протиснулся на кухню, согнал с дивана Кэри, шумно позевал, похлопал себя по ненавистному животу и как ни в чем ни бывало, спросил:
– Ну, может, чего перекусим?
Я не спеша отложила нож и, кивнув на настенные часы, показывавшие полдвенадцатого, с наслаждением сложила из пальцев выразительную фигу.
– Ну ладно, – пошёл на попятную Сергей. – Я просто так спросил. Чайку-то хоть можно хлебнуть?
– Сам, – разрешила я и продолжила работу. – Да, кстати, мне никто не звонил?
– Ах да, – сделал вид, что только сейчас припомнил, изверг рода человеческого, – тобой этот… твой бандюган интересовался.
– Миша что ли? – не поверила я своим ушам. – И что он сказал?
– А что я его расспрашивать должен? Нужен он мне больно, – стал ерепениться Верницкий. – И когда эти ваши шашни прекратятся?
– ЧТО? ОН? СКАЗАЛ? – твёрдо, но пока спокойно, переспросила я.
– Да ничего особенного. Чтобы ты ему перезвонила, как сможешь.
Я досчитала в уме до двадцати, перевела дух и решила не идти на конфликт. Во мне ещё сохранялась лёгкая меланхолия, вызванная воспоминаниями о Турции, и менять её на боевую злость не хотелось совершенно. Да и нужно ли? В конце концов, я сегодня с подругами проводила лето…
…За три дня до начала нового учебного года я посетила Гостиный двор с целью обновить свой гардероб. Первоначально мои притязания не превышали трёхсот условных единиц. Но, как на грех на моем пути оказался отдел эксклюзива из Англии. Здесь я решила задержаться, здесь и осталась. Перешла так сказать, свой Рубикон. Когда мне вынесли костюм глубокого синего цвета, то, не коснувшись его ткани, я поняла: «МОЕ!». Господи, английская шерсть есть английская шерсть. Впрочем, туманный Альбион всегда славился не только качеством тканей, но и своими портными. Смотрясь в зеркало, я окончательно убедилась, что этот костюм шили именно для меня! А пока я любовалась своим отражением, расторопные продавцы подобрали и великолепный шарф.
– Не желаете ли ознакомиться с нашей коллекцией обуви? – полюбопытствовали они, когда я во второй раз вышла из примерочной кабинки.
– Желаю, – милостиво согласилась я и приступила к ознакомлению.
В конце концов, сколько лет я мечтала купить настоящие английские туфли. И вот свершилось! Элегантные чёрные туфли из мягкой кожи совершенно не чувствовались на ноге. И тут же стало ясно, что они не будут натирать мои бедные ноги! Естественно, пришлось дополнить наряд стильной чёрной сумочкой.
Как мне захотелось в тот миг, чтобы меня увидел кто-нибудь из знакомых. Например, Константин Эдуардович! Он бы сумел оценить! Я всегда ощущала себя женщиной, мне нравилось нравиться мужчинам. Но в этом костюме я впервые поняла, что значит быть Женщиной с большой буквы! И не просто Женщиной, а настоящей леди! Да, я всегда ощущала в себе ростки аристократизма, но только сейчас они дали свои всходы. Вот как одежда меняет человека! Боже мой, наверняка кто-то из моих предков был благородных кровей, просто из-за революции скрыл своё происхождение, а мне сообщить об этом забыли!
Но за всё приходится платить. Я не стала исключением. Чтобы гусеница превратилась в бабочку, следовало выложить всего-навсего тысячу семьсот двадцать условных единиц! Что лукавить, подсознательно я предполагала нечто подобное, когда входила в это вместилище соблазна. Поэтому я, почти не колеблясь, протянула продавцу свою банковскую карточку «Visa»:
– Принимаете?
Он согласно кивнул и занялся манипуляциями по сокращению моих валютных запасов. Две девицы упаковали мои приобретения в красивые пакеты и я, внутренне холодея от совершенного шопинга и, отгоняя противный рефрен «а может отказаться, пока не поздно?», поспешила к ласточке. Правда по пути не удержалась и прикупила парфюм.
Дома, разумеется, случился небольшой скандал. Хотя Серёжка в одежде понимает ровно столько, сколько наша сиамская в ядерной физике, всё-таки я решила показаться ему во всей красе. Переоделась на кухне и вышла в гостиную. Наташка завертелась рядышком, поскуливая от возбуждения. А Сергей только мазнул равнодушным взглядом, похмыкал понимающе и, пробормотав:
– Нормально! Одобряю! – вновь уставился в свой телевизор.
Вот тут моя анима, сбросив путы профессиональных навыков, и сорвалась. Я схватила первую же попавшуюся книгу пообъёмистее и швырнула в этого борова:
– Господи! Как я тебя ненавижу! Нормально, значит? Ты хоть можешь представить себе, сколько это стоит?
Это его проняло. Он вскочил, потирая ушибленное место, и закричал в ответ:
– Да ты что, сдурела что ли?
Но, завидя моё рассвирепевшее лицо, сбавил обороты и поинтересовался:
– Ну и сколько это всё стоит?
И я, торжествуя, ответила – сколько. Он поверил, и начался скандал.
Он кричал, что я решила разорить семью, что раз я столько времени с психами вожусь – у меня самой крыша поехала! И всё в таком же духе.
Но поле битвы осталось за мной. Я посвятила его в некоторые секреты семейной бухгалтерии, как по статье расходов, так и по источникам поступлений. Он сник, и я закончила свой спич:
– Не беспокойся, голодным не останешься! На твою любимую картошку у нас денег пока хватает.
С Наткой тоже нехорошо вышло. Она захотела примерить костюм и для достижения цели стала подлизываться. Но тщетно! Осознавая, что любимая доченька уже переросла меня в габаритах, я строго-настрого ей запретила даже думать об этом. Короче, обидела наследницу. А тут сиамская решила было испытать на прочность ткань и запустила в неё когти, за что и получила. Вот такая вышла история…
…Зато первого сентября весь институт по достоинству оценил мой новый костюм. Я гораздо больше походила на руководителя института, чем Маргарита Васильевна Белявская, наш новый ректор.
– Ты выглядишь, не просто шикарно, а умопомрачительно! – восхищённо протянула Алена, когда мы встретились утром перед торжественным собранием. – Если вздумаешь умереть: знаешь, кому оставить костюмчик?
– Тьфу на тебя, – только и нашла я, что ответить.
Поскольку в этот знаменательный день занятий не было, то я для приличия какое-то время поизображала бурную деятельность на боевом посту но, улучив момент, решительно смылась. Накануне я обзавелась новинкой одного филолога-востоковеда и по дороге домой сладострастно предвкушала, как устроившись на диване в уюте и благостной тишине, посвящу досуг чтению. Верницкий домой вернётся поздно. Натка после школы наверняка пойдёт гулять с подругами. Так что покой мне обеспечен.
Дома я первым делом на кухне поставила греться суп, и лишь затем пошла в комнату переодеваться. И вдруг, в тот момент, когда я осталась в неглиже, мне послышалось, будто скрипнула дверь в ванную комнату, а мгновение спустя гулко хлопнула входная дверь.
Я замерла, насторожившись! Сквозняки у нас не гуляют, да и двери сами по себе прежде не распахивались. Моё сердце сначала ухнуло прямо в пятки, а потом вернулось на место и заколотилось как бешеное. Дыхание перехватило, и я лишь теперь поняла выражение «Страх сжал горло». КТО-ТО ЧУЖОЙ В ДОМЕ! Я заметалась по комнате и, схватив портновские ножницы, приготовилась обороняться. Однако спустя несколько секунд, когда стало ясно, что убивать меня никто не собирается, осторожно выглянула в коридор. Но там никого не было!
Тогда я, накинув халат, и крепко сжимая ножницы, отправилась на разведку. Дверь в ванную комнату действительно оказалась приоткрытой. Мне стало дурно. Перехватив поудобнее ножницы, я быстро осмотрела кухню, заглянула в туалет и Наткину комнату и даже распахнула шкафы. Но никого не обнаружила. Мистика какая-то получается. В потусторонние силы я не верю. Следовательно, здесь побывал человек. Но единственным свидетельством того, что кто-то проник в мой дом, были открытая дверь в ванную и звук захлопнувшейся входной двери. Я стала запирать дверь на дополнительную внутреннюю щеколду и тут меня осенило! Это был вор!
Я тут же устроила мини-расследование, чтобы оценить размеры причинённого убытка, но уже через десять минут впала в прострацию. Ни на первый взгляд, ни на второй грабитель ничего не взял. Ни ценности, ни вещи, ни деньги, ни аппаратуру. Да и следов пребывания наподобие вывернутых ящиков, взрезанных подушек и выпотрошенных фотоальбомов чужак не оставил.
И тут до меня дошло, что я не вижу Кэри. Начались новые поиски. По счастью, сиамская вскоре обнаружилась. Вся взъерошенная, она забилась в угол за диван и не собиралась оттуда вылезать. Кое-как я сумела откачать от стресса бедную кошку. Судя по всему, ее что-то сильно напугало.
Это окончательно подорвало моё настроение. Кто-то чужой ходил по моему дому! Касался своими грязными лапами моих вещей! Брр, мне стало до того неприятно, что захотелось срочно залезть в душ. Но самое поганое заключалось в том, что я даже не знала к кому обратиться за помощью.
