скачать книгу бесплатно
– Уважаемый Игорь Леонидович! Я не собираюсь проводить тренинг. Вам известен термин «коучинг»?
– Ну, что-то слышал, – скривил губы Пинегин.
– Говоря простым языком, я не буду заниматься улучшением навыков вашего персонала. Не стану проводить тренинги по отработке дежурных улыбок, ведению переговоров, искусству продаж и прочих вещей, столь необходимых в бизнесе. Я не собираюсь стоять у вашего плеча и давать советы, как жить, или писать за вас бизнес-планы. Тем более я не собираюсь копаться в вашем прошлом и в обуревающих вас комплексах. Хотя в принципе мы и об этом можем договориться в рамках проводимого коучинга, если поймём, что это будет служить нашей обоюдной выгоде. Да, кстати, а не выпить ли нам по чашечке кофе?
Пока он вышел в зал отдать распоряжения, я перевела дух и стала выстраивать разговор дальше. Пока вроде инициатива перешла ко мне, главное здесь не перегнуть палку.
– Тогда, Валерия Михайловна, в чем же заключается коучинг? – осведомился Пинегин уже после того, как нам принесли кофе.
– Грубо говоря, коучинг – это активация внутренних резервов человека для осознания и выполнения стоящих перед ним целей, это раскрытие потенциала как отдельной личности, так и целого коллектива.
– Каких целей? – заинтересовался директор.
– Заказчики так определили мою задачу: в течение полугода добиться существенного расширения вашего бизнеса. Что в свою очередь должно отразиться на доходах.
– Можно подумать, я этого не хочу! – хмыкнул Пинегин.
– Получается, что не хотите, – парировала я. – По крайней мере, внешне.
Какое-то время директор шумно дышал, но потом решился:
– Я не хочу, чтобы «Палладин» место под солнцем отвоёвывал силовыми методами. Это пагубно отражается на бизнесе. «Палладин» возник из ничего, просто за счёт того, что некоторым фирмам пришлось ощутимо подвинуться в Турции. Это, конечно не смертельно, но нас в городе терпят только потому, что не хотят ссориться с Черкасовым. Это муж Катерины Дмитриевны, весьма серьёзный человек. Однако если начнётся второй этап интервенции… могут возникнуть серьёзные проблемы, которым Михаил Александрович не придаёт значения. А вот я придаю. Хоть я и генеральный директор, а на себя примеряю пословицу «Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат».
– Это весомый аргумент, – согласилась я. – Но давайте посмотрим на возникшую проблему с другой стороны. Неужели для расширения бизнеса существует только метод, предлагаемый Черкасовым?
– Нет, конечно! – подтвердил Пинегин.
– Вот мы с вами и найдём вместе более приемлемые способы! – предложила я. – Но, прежде чем начинать собственно коучинг, я бы хотела для себя составить полные психологические портреты всех сотрудников вашей фирмы. И вопрос заключается в следующем. В какое время лучше провести тесты?
После непродолжительных дебатов было решено, что я проведу поголовное тестирование завтра. Начало экзекуции назначено на четыре часа пополудни.
Уже выходя из офиса, я почувствовала, что устала! Тяжёлый этот Пинегин и мутный. И говорит вроде бы правильно, а чувствуется некая червоточинка. Ну да ладно, пора ехать в «Бастион», там меня дожидаются два очередных субъекта с криминальными судьбами…
…Когда я подъехала к дому, начинало смеркаться. А, подойдя к подъезду, вдруг обратила внимание, что рябиновые грозди уже давно покраснели. Я остановилась и стала смотреть, как темно-зелёная листва окрестных деревьев колышется под ветром на фоне серого, сумрачного неба.
Господи, неужели лето и вправду кончилось? Я стояла до тех пор, пока не продрогла, а потом побежала домой и первым делом забралась в ванну. Вокруг пузырилась взбитая пена и я начала представлять себе, будто я – Анжелика и ко мне сейчас зайдёт…
Тут зашёл Верницкий и предложил потереть спину. Я согласилась, так и быть – сделаю человеку приятное. Попутно он поведал мне о новостях в своём институте. Словом, сделал шаг к примирению. Ну и молодец! Давно бы так. Я для приличия немного покапризничала, но так, в меру. И осчастливленный Серёжка побежал на кухню готовить ужин.
Вечер закончился идиллически! Уже засыпая, я подумала, что надо бы Сергею куртку новую купить. Несолидно всё-таки, мужику уже под сорок. Как раз ко дню рождения что-нибудь приличное…
… Отстрелявшись в институте, я уже направилась на стоянку к своей ласточке, но на полдороге меня перехватил Дмитрий Юрьевич Ланье, мой научный руководитель. Он только сегодня вернулся с конференции, проходившей в Испании. Как обычно, он был подчёркнуто демократично одет и походил на никак не желающего успокоиться постаревшего рокера. Впрочем, такой имидж необычайно нравился студенткам, обожавшим своего преподавателя.
– Здравствуй, Лера! Угадай, какой вопрос последует?
– Когда я закончу диссертацию? – уныло протянула я.
– Именно.
Я честно ответила, что не знаю. Уж очень много работы свалилось.
– Ладно, сейчас я сам очень спешу. Но в пятницу утром в девять, чтобы как штык была на кафедре. Я специально посмотрел твоё расписание. Тебя это должно устроить.
Вот и поговорили. В расстроенных чувствах я поехала на Литейный проспект. Понятно, что сама виновата, нечего было летом время бездарно тратить. Ох, что же делать-то?
Как что? Тестировать пинегинских сотрудников.
В назначенный час я входила в офис фирмы «Палладин». Однако, к удивлению, не увидела в глазах, устремлённых на меня, радостного нетерпения. Нет. Все пять разнокалиберных дам, что составляли воинство пинегинское, взглянули на меня как угодно, но только не доброжелательно. Пожалуй, основной флюид, исходивший от них, характеризовался как затаённое злорадство. И ещё, что меня поразило. Если вчера я застала довольно-таки расслабленную атмосферу, то сегодня здесь наблюдался образцовый аврал: телефоны звонили, принтеры шуршали бумагой, а компьютеры перегревались от непосильных задач.
Сделав вид, что ничего не заметила, я поздоровалась с ними и прошла к кабинету директора.
Пинегин разговаривал с кем-то по-английски по телефону, а за столом сидел аскетичный, желчного вида брюнет и что-то быстро писал. Директор завидя меня, сделал приглашающий жест рукой, и продолжил разговор по телефону.
Брюнет, на вид оказавшийся лет на пятнадцать моложе меня, кивнул головой и, протянув руку через стол, негромко представился:
– Юра. Референт Игоря Леонидовича. А вы Валерия Михайловна?
И получив подтверждение, продолжил:
– Я в курсе ваших планов, но видите ли в чем дело. У нас с утра просто завал. Клиенты как с ума посходили. Видите, Игорь Леонидович уже пятнадцать минут со Стамбулом разговаривает. Поэтому было бы замечательно, если бы удалось перенести ваш визит на другое время.
– Замечательно, – лучезарно улыбнулась я. – Что вы можете предложить?
– Четверг или пятница вас устроят?
– Нет.
– Тогда ваши предложения.
– Меня устроит сегодня и только сегодня. Но, входя в ваше положение, я согласна подождать окончания рабочего дня. Вы до девятнадцати трудитесь?
– Да, – растерялся Юра.
– Значит, через три часа я подъезжаю, и мы спокойно поработаем. К тому времени я надеюсь, клиенты от вас отстанут. Только организуйте, пожалуйста, что-нибудь перекусить. Потому что сидеть придётся долго. Да, и пусть никто не уходит. Я не собираюсь гоняться за каждым по отдельности.
Я говорила намеренно громко, чтобы Пинегин всё хорошо расслышал. Потом поинтересовалась, где у них туалет, и дала ему несколько минут на размышление. В принципе я оказалась права. К тому времени, как я вышла, Пинегин уже «закончил» разговор со Стамбулом и поджидал меня в зале:
– Валерия Михайловна! Юра передал мне ваши пожелания. Я тут прикинул и хочу предложить компромисс. Вы с полчаса погуляете по соседним магазинам. Тут кстати неплохие бутики есть! А я за это время наведу в офисе порядок.
Выразив восхищение столь высокими деловыми качествами собеседника, я приняла сие предложение. Действительно, поблизости оказался бутик итальянской одежды, в котором я и провела означенное время. Моментально оценив мой костюм, две продавщицы провели малый показ мод. В конце концов, я остановила свой выбор на превосходном бежевом жакете из шерсти альпака. Расплатившись карточкой, я вышла в прекрасном расположении духа. Вот теперь можно и тестами заняться.
Интересно, почему Пинегин пошёл на такую выходку, как манкирование нашей договорённости? В том, что при мне шла лишь имитация бурной деятельности, я ни на секунду не сомневалась. Это подтверждается тем, как он вывернул на попятный, едва поняв, что я не отступлюсь. Детский сад просто. Ладно, поразмыслим на досуге.
Во второй раз офис встретил меня настороженной тишиной. Ну прямо, словно школьники ждут учительницу после выволочки, устроенной завучем. Дамы сидели, сгрудившись за одним столом, и явно сплетничали. Я заглянула в открытую дверь директорского кабинета и попросила джентльменов присоединиться к дамам. Директор и его референт были мне уже знакомы. А вот третий мужчина, переваливший за средний возраст, оказался открытием сезона. По своему внешнему виду и повадкам он был не иначе как потомственным бухгалтером в третьем, а то и четвёртом поколении. Он и родился, наверное, сразу с арифмометром, или счетами.
Проходя мимо, он по-старомодному расшаркался со мной:
– Семён Леонидович. Фурцев. Не родственник. Нет. А вы не состоите в родстве с Ефимом Аркадьевичем? Нет? Удивительно, просто удивительно. Точно такие же глаза.
Когда статисты расселись, я выступила с небольшой речью, основным рефреном которой было то, что все люди – братья, мир лучше войны, а пять золотых лучше, чем один золотой. И я хочу стать тем альтруистом, который проведёт маленькую ладью с гордым названием «Палладин» сквозь суровое море рыночной экономики в царство золотого тельца. Я назвала свою программу «Сто восемьдесят дней» и пообещала в пути никого за борт не сбрасывать.
Уж не знаю, поверили мне или нет, аплодисментов я не дождалась. После этого приступили собственно к творчеству.
Для начала я запустила Вилсоновский опросник, чтобы посмотреть, как оценивает себя директор, а главное, как оценивает его народ. Когда все выполнили задание, я дала им опросник Шейна. А потом до кучи парочку тестов. В общем, с задержками, но мы справились к семи вечера. Распрощались довольно мирно, на нейтральной ноте, и я пообещала заглянуть к ним, как-нибудь на днях. А именно: в пятницу.
Пинегин от лица коллектива выразил уверенность, что больше я не буду отрывать от работы так надолго целый коллектив. В противном случае они и один золотой на всех не заработают.
Я напомнила собравшимся выражение «через тернии к звёздам», пожелала всем приятных выходных и вышла на улицу…
…После ужина я уселась за компьютер, чтобы обработать и обобщить полученные данные. Естественно, что в первую очередь я приступила к расшифровке пинегинских тестов. Но результат, который у меня получился несколько отличался, если можно так выразиться, от ожидаемого.
Выстроив график по Вилсону, я поняла, что Пинегина необходимо гнать из фирмы, в течение двадцати четырёх часов. Самовлюблённый деспот, да и только. Хотя я этого не заметила. Зато опросник Шейна дал ещё более любопытный результат. Тут получалось, что Пинегин отчаянно стремится к независимости, чтобы дать выход творческой стороне своей натуры.
Я откинулась на спинку стула и задумалась. Что-то не сработало. Перепроверив обработку тестов, я убедилась, что всё сделано правильно. Однако по существу выходила абракадабра. Отложив в сторону директорские листы, я принялась за результаты, выданные Сериковым Юрием, секретарём-референтом. Опять двадцать-пять – сплошная ерунда.
После очередной паузы, я решила вручную перепроверить результаты. Но нет, выяснилось, что компьютер не заглючил. Напрашивался только один вывод: меня водили за нос! Оба, и директор, и секретарь, заполняли тесты как попало, втайне злорадствуя, как они провели глупую дамочку (то есть меня).
ТАК, ТАК, ТАК! Я почувствовала, как запылали мои щеки, а в груди стал накапливаться гнев. С трудом я взяла себя в руки и продолжила обработку тестов. Но везде было одно и то же – а именно полнейшая бессмыслица. К часу ночи стало ясно, что налицо факт наглого, беспардонного саботажа!
С таким я прежде не сталкивалась в своей практике, да и от коллег ничего подобного не слышала. Пинегин не просто развлекался сам, но и принудил к аналогичным действиям всех своих сотрудниц. И только бухгалтер Семён Леонидович отвечал на первый взгляд вроде бы искренне. Но это являлось слабым утешением.
Итак, суммируем! Мне брошен вызов. Исподтишка, не напрямую, с соблюдением внешнего приличия. Сюда я могу отнести как попытку заблокировать проведение теста, так и его результаты.
Вопрос: почему?
Я не понравилась до отвращения? Бред. Личностные мотивы не рассматриваются априори. Тем более, что Пинегин заранее противился какому бы то ни было вторжению в фирму. Следовательно, он опасается, что я могу что-то узнать. Но что именно?
Меня ведь нисколько не интересуют их профессиональные тайны. Я что-то слышала, как и любой грамотный человек, о неподотчётной наличности, уклонениях от налогов. Но я же не налоговый инспектор, и не аудитор, в конце концов.
Пинегин это прекрасно понимает. И тем не менее ведёт себя, словно подросток, в чью комнату пытаются войти взрослые. «Нет! Не пущу!» – отчаянно сопротивляется он, не понимая, что только выдаёт себя и возбуждает ответную агрессию.
Может они тут устраивают оргии? Так и пусть. Я не отношусь к борцам за нравственность. У них здесь секта? Во-первых, не факт, во-вторых – у нас свобода вероисповедания.
Выдвинув для разнообразия несколько версий, я поняла, что ни одна из них не звучит убедительно. Зато очень захотелось спать. Я подхватила сиамскую на руки и покинула кухню…
ГЛАВА 5
Закон Миллера:
«Ничего нельзя сказать о глубине лужи
пока сам в неё не наступишь».
Утром в среду я по обыкновению провожала домашних: кого на работу в институт, кого в школу. Они за завтраком немного поканючили, а не смогла бы я их отвезти на машине. Но я пресекла в зародыше попытки взгромоздиться мне на шею, тем более что мне в институт лишь к третьей паре.
Первым шагнул за порог Сергей. Мы обменялись традиционным поцелуем, он подхватил свою кожаную папку и открыл дверь.
В ту же секунду рванул взрыв! Он гулко бухнул по лестничному колодцу и отразился от стен. Сергей издал короткий вскрик «А-а-а!» и ввалился обратно в квартиру, держась за уши.
…А с потолка площадки медленно, словно снег, сыпалась побелка…
Но тут сказался мой опыт весенней кампании по возврату украденных денег. Я не стала истошно вопить и заламывать руки. Вместо этого тут же захлопнула дверь и, хотя в моих ушах ужасно звенело, стала торопливо осматривать голову Сергея. Однако никаких повреждений или ран не обнаружила. Вскоре он пришёл в себя, но глаза оставались ошалелыми. Это было крайне странно – взрыв без последствий. Но об этом я додумаю после.
Натка стояла рядом с побелевшим лицом и обезумевшими глазами. Я повернулась к ней и произнесла:
– Ничего. С папой всё в порядке!
Тут мои ноги ослабели, и я по стенке опустилась на пол. Старое начиналось сызнова!
Ну почему? Почему это происходит со мной? В том, что взрыв предназначался мне, а не Серёжке, я ни секунды не сомневалась. Нужен он кому со своим нищим научно-исследовательским институтом тысячу лет.
Ну, кому я могла так досадить?
СТОП!
А Спирохете? В миру – Светлана Жеребцова. Я её выжила из нашего института, её любовник сидит в тюрьме, или где там положено сидеть преступникам. Вот и мотив. Она выждала несколько месяцев и начала мне мстить! А я тут размышляю, кто это со мной играет!
И соседи хороши. Ни один не выглянул, не поинтересовался – что это тут у вас произошло? А может и к лучшему. Не нужна мне излишняя шумиха вокруг моей личной жизни.
– Эй, эй, эй! – закричала я Сергею, безуспешно терзающему телефон.
– Во, блин! Хрен дозвонишься до полиции! – стал он ругаться, сотрясая в воздухе телефонной трубкой. – Пять минут никто трубку не берет. Нас тут всех поубивают.
– Постой, – уже более спокойно произнесла я, поднимаясь с пола. – Не надо полицию. Кажется, я знаю, кто это. Сами разберёмся.
– Ну, мать! – вновь принялся ругаться Верницкий. – Опять твои заморочки с Циклопом? Ведь один раз чуть не доигралась. Может, хватит?
Начался очередной раунд выяснения отношений. Я категорически настояла на том, что полиция не нужна, и позвонила Константину Эдуардовичу. Тот понял меня с полуслова и пообещал прислать знакомого взрывотехника.
– Ну вот, видишь! – сказала я Сергею. – Сейчас приедет профессионал и разберётся что к чему. Так что, поскольку ты существенно не пострадал, можешь спокойно идти на работу.
Кое-как удалось этого истерика выгнать на улицу. И то, лишь после того, как я сама лично вышла на лестничную площадку, чтобы продемонстрировать отсутствие дополнительных взрывных устройств.
Следом за отцом спровадила и Натку. Задала пару контрольных вопросов – вроде ребёнок адекватно реагирует на всё, вот и ладушки. Вперёд!
До приезда обещанного специалиста я пыталась привести свои мысли в порядок. Теперь мне стало ясно: кто? и почему? Конечно же, Спирохета из-за своего увольнения.
Однако возникает новый вопрос: что за странная месть? Чего она хочет добиться? Почему взрыв не достиг своей цели?
Но тут весьма оперативно в дверь позвонили. Я открыла и удивлённо ахнула. На пороге стояли собственной персоной Миша со своими телохранителями, Константин Эдуардович и незнакомый мне мужчина. И у всех глаза суровые-суровые, словно прямо сейчас на войну отправятся.
Я поздоровалась со всеми, поскольку визитёры мне были знакомы. В памяти даже всплыли имена телохранителей: Вася и Петро.
– Доброе утро, Валерия Михайловна! Если оно конечно доброе! – прогудел в ответ Миша, отвечая сразу за всех.
Когда они протиснулись в прихожую, сразу стало ужасно тесно. Хорошо я успела прибраться в гостиной. Туда мы и переместились.
– Ну, рассказывайте! – подбодрил меня Миша, присаживаясь на жалобно скрипнувшее кресло.
