скачать книгу бесплатно
– Слушаю.
– Случайно увидела ваши бланки. Одно слово запало в память и не даёт покоя.
– Готов помочь.
Олег Александрович достал из кармана белоснежный платок и аккуратно вытер узкие губы.
– Это слово – «асимптотика». Что оно означает?
– Извините, вы кто по специальности?
– Филолог.
– Ваш интерес очевиден. В переводе с греческого «асимптота» – это «несовпадающий».
– ???
– Если посмотреть на слово с точки зрения математика, это бесконечная кривая, стремящаяся к прямой.
– Кривая, стремящаяся к прямой, – повторила я.
– Вот именно.
Взглянув на пустые тарелки, Олег Александрович предложил:
– Не хотите ли прогуляться?
– Согласна.
Мы вышли из библиотеки к Александровскому саду.
– Вернёмся к нашему разговору, – пытаясь подстроиться под мой шаг, сказал Олег Александрович. – Асимптотическая формула связывает сложную функцию с более простой.
Увидев растерянность на моём лице, Олег Александрович улыбнулся.
– Мистеру Икс соответствует определённая мисс Игрек. Представили?
– Более-менее.
– Вот и хорошо.
Олег Александрович остановился, поднял ветку и нарисовал на дорожке крест.
– Допустим, это – две оси, – показав на крест, сказал он. – На каждой сидит бесконечное множество точек. На горизонтальной оси – точки мистера Икс, на вертикальной – мисс Игрек. «Как бы нам встретиться?» – думают они.
– Разве это возможно?
– Почему бы и нет?
Олег Александрович нагнулся и дополнил рисунок. Жирная косая линия пересекла крест и убежала в траву.
– Вот взгляните. Точка мистера Икс решила попутешествовать. Она добежала до косой линии и остановилась. И в этот момент мисс Игрек дала команду.
– Кому?
– Некой определённой точке.
– Почему определённой? – удивилась я. Мне было непонятно. – Может, прогуляться решила какая-нибудь другая точка.
– Зачем устраивать бардак? – возмутился Олег Александрович. – К косой линии побежит та, что соответствует точке мистера Икс.
– И что же дальше?
Объяснение Олега Александровича завораживало. В его словах чувствовался не математический, а житейский смысл. Можно даже сказать, определённая философия.
– Дальше всё просто. Точка У добежит до линии и сольётся с точкой Х. Они превратятся в целое и будут сидеть на одном месте. То же самое произойдёт и с другими точками. Они найдут свои пары и займут на графике нужные места.
– И будут вместе, – заметила я.
– Да, вместе, – согласился Олег Александрович.
Искоса взглянув на меня, он добавил:
– Только надо учесть, что каждому У будет соответствовать строго определённый Х.
– Поняла. Не любой, а тот, что находится в прямой зависимости.
– Совершенно верно, – обрадовался Олег Александрович. – Математика – наука о строгом соответствии. Здесь не может быть хаоса. Одно соответствует другому, а между ними – строгие законы и логические связи.
* * *
Впоследствии этот крест я вспоминала не раз. Время от времени его перерезала жирная косая линия, и к ней устремлялись множество точек. Они сливались друг с другом и, усевшись на линии, повторяли одну и ту же фразу: «Одно соответствует другому, одно другому». В этой фразе была настоящая, я бы даже сказала, сермяжная правда, и в то же время…
В то же время всё чаще и чаще хотелось разворошить точечный порядок. Я даже представляла, как это будет – нет ни строгих осей, ни жирной косой линии, ни множества точек. На дорожке лежит песок, и каждая песчинка сама по себе – свободна и независима.
Однако эти мысли возникли позже, а тогда… Тогда мне было двадцать три, и рядом появился человек, который мог всё объяснить.
Мы стали встречаться. Степенные разговоры, которые так любил Олег Александрович, успокаивали и возрождали интерес к жизни. Я училась мыслить логически и получала ответы на многочисленные вопросы. Моя излишняя эмоциональность подавлялась спокойными рассуждениями; грёзы, не успев поднять голову, утопали под слоем чёткой информации. Я вошла в запрограммированное русло и тихо поплыла.
Поведение Олега Александровича было безукоризненным: любезен, внимателен, интеллигентен. Он был похож на ходячую энциклопедию. Что ни спроси, ответит; о чём ни заговори, знает. Его ненавязчивое ухаживание, неторопливая манера общения вылечили мои душевные раны, и я предложила ему жить вместе. Олег Александрович не возражал и переехал с Фрунзенской набережной, где жил вдвоём с мамой, ко мне – в Лялин переулок.
Глава 2
Мама Олега Александровича, Татьяна Леонидовна, была театральным критиком и любила поговорить об актёрах и драматургах. Будучи у неё в гостях, я часто встречала чету Муровых, и казалось, что наша компания походит на участников небольшого литературного салона. Анна Семёновна и Валерий Алексеевич Муровы могли говорить долго и о чём угодно. Так, например, однажды разговор зашёл о чае. Татьяна Леонидовна поставила на журнальный столик изящные чашки из китайского фарфора и, разливая чай, сказала:
– Зелёный чай сейчас в моде. Признаюсь, не сразу к нему привыкла.
– Экзотика, – причмокнув толстыми губами, воскликнул Валерий Алексеевич.
– Олег говорит, зелёный чай мягче, в нём много витаминов, но, знаете ли, многолетняя привычка пить чёрный чай даёт себя знать.
– Да-да. В нашем возрасте трудно менять привычки, – вступила в разговор Анна Семёновна. – Головой понимаешь – полезно. Ан нет, рука тянется к маслу, сырокопчёной колбасе и традиционной заварке.
– Всё это так. Однако в нашем возрасте надо прислушиваться к мнению диетологов. С их лёгкой руки зелёный чай сейчас весьма популярен. Читала, в нём нет калорий, а тонизирующий эффект очень высок.
– Что вы говорите! Никаких калорий? – вскрикнул Валерий Алексеевич и повернулся к жене: – И нам, Аннушка, не мешало бы перейти на зелёный чай.
– Право, не знаю.
– А вы попробуйте «Зелёную жемчужину», – вступил в разговор Олег Александрович. – Я рекомендовал его и маме, и Маргарите. – Олег Александрович тепло посмотрел на мать, затем на меня и продолжал: – «Зелёная жемчужина» растёт в Китае, и порой её называют «Жемчужиной дракона».
– Как романтично, – закатил глаза Валерий Алексеевич. – Люблю, когда обеденная церемония сопровождается легендами.
– В данном случае, Лерочка, не обеденная – чайная, – заметила Анна Семёновна.
– Не спорю, не спорю. – Валерий Алексеевич повернулся к жене и поцеловал ей руку.
– Но почему же «Жемчужина»?
– Потому, что молодые побеги скручивают в маленькие шарики, – ответил Олег Александрович.
– Ты говорил, внутри этих шариков находятся распустившиеся почки, – добавила Татьяна Леонидовна.
– Да, так рассказывал продавец.
– Олег покупает чай только в специальных магазинах – он не любит подделок.
– Кто же их любит, любезная Татьяна Леонидовна? Другое дело, не все могут отделить зёрна от плевел. – Валерий Алексеевич взял очередное пирожное. – Вы уж извините меня, Олег Александрович, но я скажу. Такого светлого ума, как у вас, не встречал. Нет, не встречал.
– Помилуйте, так и захвалить можно, – воскликнула Татьяна Леонидовна. – Начали с чая, закончили умом.
– Что есть, то есть, Татьяна Леонидовна. Не постесняюсь милой барышни, которая, к слову сказать, украшает наше чаепитие, – выскажу своё мнение: Олег Александрович – выдающийся учёный.
– Давайте лучше поговорим о чае, – улыбнулся Олег и положил в тарелку Валерия Алексеевича три пирожных.
– Спасибо, друг мой. Слаб я на сладкое, ох как слаб! Анна Семёновна не даст соврать.
– Будем считать, это твой единственный недостаток, – заметила Анна Семёновна, поправив салфетку на коленях мужа.
– Я вам не рассказывала, кто Риточкины родители? – спросила вдруг Татьяна Леонидовна.
– Интересно, интересно.
Стряхнув крошки с колен, Валерий Алексеевич умилённо посмотрел на хозяйку.
– Ритин папа – знаменитый лётчик-испытатель, а мама – искусствовед
– Что вы говорите?! А как имя-отчество вашего батюшки? – обратился ко мне Валерий Алексеевич.
– Владимир Максимович Белых, – ответила я.
– С удовольствием познакомился бы.
– Он погиб, когда мне исполнилось семнадцать лет.
– Как это ужасно!
Анна Семёновна в волнении подняла пухлые ручки и прижала их к шее, переходящей в три подбородка.
– У Маргариты были славные родители, – продолжил разговор Олег Александрович. Он сделал ударение на слове «славные» и посмотрел в мою сторону. – К сожалению, они так мало пожили.
– Милая вы моя, как вам одиноко! – Валерий Алексеевич потянулся через стол и сочувственно пожал мою руку.
Я вздохнула. Острая боль меня уже отпустила, однако чувство утраты ещё не прошло.
– Мама Маргариты, Елена Павловна, имела благородное происхождение. – Олег Александрович обнял меня за плечи.
Он сидел рядом и прижимался ко мне своим большим телом.
– Она из рода Лопухиных.
– Бог ты мой! В это трудно поверить.
– Лерочка, ты сказал бестактность, – воскликнула Анна Семёновна и строго посмотрела на мужа. – Что значит «трудно поверить»?
– Язык мой – враг мой. Право, не думал сомневаться.
– Покойная бабушка Маргариты – урождённая княжна Лопухина, – заметил между тем Олег Александрович.
– Это не имеет никакого значения, – вмешалась я. – О своих корнях я узнала недавно. Мама рассказала бабушкину историю только перед смертью.
– Какая скромность! – Анна Семёновна сладко посмотрела на меня и обхватила руками уже не шею, а полные щёки.
– Думаю, в своём молчании Елена Павловна была абсолютно права, – проговорила Татьяна Леонидовна. – Разве вы забыли, в какое время мы жили?
– Как же, как же… Меня, например, при поступлении в институт просили заполнить анкету… – Валерий Алексеевич округлил глаза и сделал паузу. – Одним из пунктов было: «ваше социальное происхождение».
Анна Семёновна перевела взгляд с тарелки на мужа:
– Тоже мне вспомнил! В каком году ты поступал в институт?
– Сразу после войны.
– После войны от дворян и памяти не осталось. Те, кто остался в России, сменили фамилии и постарались забыть о своём происхождении.
– А те, кто не забыл, очутились в ГУЛАГе, – добавила Татьяна Леонидовна.
– Слава Богу, сейчас другие времена.
