скачать книгу бесплатно
Мы улыбались и кивали, как китайские болванчики:
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – заверяла Наташка парня.
– Да, ну, девчонки, чего там, – длинный попытался отряхнуть грязные ладони. – Все пучком. Кем надо быть, чтобы таким симпатичным девушкам не помочь? Меня Игорь зовут, а вас?
– Наталья, – представилась сестрица, мелкими шажками отступая к тротуару.
– Анна, – последовала я ее примеру.
– А телефончик? – не отставал длинный.
– 911, – как всегда, совсем не остроумно сострила Наташильда, толкая тележку.
***
…Весь день мне хотелось забиться в глубокую норку, никого не видеть и не слышать. Тело ломило, аппетита не было.
Наташка уже заканчивала прополку своей половины грядки с клубникой, а я никак не могла заставить себя построиться.
Анжелика Марковна, наша по отцовской линии, понаблюдав за моими муками, запретила мне выходить на огород. До пенсии бабуля трудилась инженером на местной АТС (автоматической телефонной станции), и карьеру завершила на посту председателя областного комитета профсоюза связи.
– Я в шоке! Ба, – кипятилась Наташка, – чего ты этой симулянтке потакаешь? У нее острый шлангит!
Я бы тоже злилась, окажись я на месте Наташки: ей придется полоть за себя и за меня.
– Это кто здесь симулянтка? Ты не путай своих двоечников с сестрой, – грозно предупредила бабуля, – нечего было таскаться под дождем всю ночь. Еще не известно, чем ваше бродяжничество закончится.
Я не подвела бабулю – температура у меня поднялась уже к вечеру.
Бабушка, охая и причитая, повязала мне горло шерстяным шарфом (шарф нестерпимо колол и кусал шею, мне хотелось его сорвать и засунуть куда-нибудь так, чтобы он больше никогда не попадался бабуле на глаза) и запретила три дня вставать с постели.
– Куда таскала тебя ночью эта оторва? – гадала бабуля, кутая меня в одеяло.
Бабушка – единственный человек, который знал, как укрощать Наташкин буйный темперамент и фантазии, и я уже раздумывала, не наябедничать ли ей на сестрицу, но тут дверь в комнату распахнулась, впуская Наташильду:
– Ну как ты? – заискивающе спросила она.
– А ну, говори, – проворчала бабуля, – куда таскала Нюсю ночью?
– Погуляли немного, а что?
– А то! Нюсю уморила – что я скажу родителям? Вертихвостка, даром, что училка. Когда ты только в ум войдешь? Когда кто-нибудь приберет тебя к рукам?
Наивная, бабуля все ждала, когда старшая внучка выйдет замуж.
– Ой, подумаешь, простыла! – скривилась Наташка, – нам болезни за грехи посылает Боженька – не ты ли мне это говорила?
Крыть было нечем, бабуля ретировалась, ворча под нос что-то из Святого Писания.
– Мне – за твои грехи? – слабо дернулась я.
– Создателю видней!
Ночь и следующий день я провела, как все грешники – плохо осознавая себя в зыбком и неясном мире.
Температура поднялась до тридцати девяти, голос пропал, и мне стало обидно.
– Ба! – готовая исповедаться, хрипло позвала я, но Наташка была начеку.
– Чего тебе?
– Пить.
– У тебя все есть.
– Хочу морса брусничного.
– Начинается, – процедила сквозь зубы Наташка, но отказать не посмела.
На следующий день я тем же манером стребовала с сестрицы желе из вишни, манную кашу с малиновым вареньем и запеченные с медом яблоки.
Наташка, сдвинув брови и стиснув зубы, ставила мне на постель столик с деликатесами и шипела:
– Шантажистка.
– Сама такая, – с аппетитом уплетая любимые блюда, сипела я, – бабушка говорит, старшая сестра должна быть примером, должна заботиться и защищать младшую. Защищать ты не умеешь, быть примером не можешь, так что давай, заботься.
– Вот ведь сестру Бог послал! Наказание, – валила с больной головы на здоровую Наташка, – чахоточная, какая-то.
– Завтра хочу куриный суп с домашней лапшой, – отомстила я.
– А слюней сладких не хочешь? Тьфу, с мысли сбила, чесоточная.
– Только что была чахоточной,– напомнила я.
– Чахоточная и чесоточная, – с легкостью диагностировала Наталья.
– Слюней не хочу, хочу домашней лапши. А послезавтра блинов. Тоненьких.
Наташка нахмурилась, а я тут же запаниковала, угадав по сосредоточенному взгляду, что сестрица не отказалась от плана украсить горку памятным камнем.
– Ты ведь запомнила номер «жигуленка»?
Она смотрела на меня пронзительным взглядом, от которого шея под шарфом зачесалась с удвоенной силой. Я просунула пальцы под шарф и поскребла кожу.
К сожалению, сестрице были известны мои скрытые достоинства, в том числе – отличная зрительная память. Память развилась от занятий музыкой. Читка с листа – это был мой конек. Запомнить несколько тактов мне не составляло никакого труда.
– Ну?
– Гну! Нам нужен мент, чтобы он мог пробить по номеру машины владельца, – родила идею Наташильда. – У нас даже имя есть – Вован, помнишь?
– И что из того?
– Ну так ты ж у нас на юриста учишься? Должна же хоть какая- то польза от тебя быть?
– Между прочим, я учусь соблюдать закон, а не нарушать, – без особой надежды напомнила я. – Проще найти программиста.
– А программист-то нам зачем? – удивилась Наташильда. Она была средним пользователем ПК, и ничего не понимала в базах, которые можно взломать.
– Чтобы взломал базу данных ГИБДД и нашел по номеру машины владельца.
– Отлично! – Наташка капитулировала перед моими знаниями. – Тогда думай, где найти такого программиста.
– Тебе нужен камень, вот ты и ищи. – Генерировав идею, я выдохлась.
– Я в шоке! Ты что, совсем соображать не в состоянии?
– Конечно, не в состоянии, – заныла я, – между прочим, у меня температура. Я вообще устала и не хочу больше разговаривать. Иди к себе, я спать буду.
– Пока будешь спать, подумай, кто из твоих одноклассников может нам помочь.
– Все, все, иди к себе!
Наташка выскользнула за дверь, но как я ни сопротивлялась, мысли возвращались бумерангом в ту ночь, к памятнику жертвам фашизма, от которого перед самым носом у современников варвары-вандалы так технично увели городскую достопримечательность. Город осиротел!
В мою больную голову стали забредать совсем уж безумные идеи… Я додумалась до того, что как патриот своего города не могу оставаться в стороне…
Пришлось перекреститься, избавляясь от помыслов, как учит бабуля.
… Утром Наташка растолкала меня безжалостной рукой.
– Надо съездить к памятнику, пошарить вокруг, может, что-нибудь интересное найдем, – выдала сестрица, подтверждая наихудшие опасения.
Я потянулась в мягкой и теплой постели и зевнула:
– Поезжай, конечно.
– Собирайся, пойдешь со мной.
– Это еще зачем? – обалдела я.
– Чтобы ты ничего не растрезвонила бабуле, пока меня не будет!
Я распласталась на постели, как герой Луи де Фюнеса:
– Их бин больной.
– Свежий воздух лечит, – не допускающим возражения тоном заявила Наташка.
– Спорим, меня бабуля не отпустит, – попыталась ухватиться за соломинку я.
– Это я беру на себя.
Не в характере Наташильды было откладывать задуманное.
Через час мы уже тащились в центр города. Наташка выглядела на все сто: брючки-капри, маленький, расшитый бисером жакет… Я висела на поручне набитого битком троллейбуса в серой мешковатой куртке и таких же штанах.
Бабулю Наташка виртуозно спровадила к соседке, с которой вступила в преступный сговор. Я прямо вижу, как она это провернула:
– Баба Люба, – Натка округлила глазки, изображая Бэмби, – бабуля не отпускает меня на свидание. Так я никогда не выйду замуж!
Озера глаз, как по заказу, наполнились влагой, носик покраснел, губки задрожали и изогнулись подковой – последнему садисту станет не по себе.
Баба Люба садисткой не была:
– А парень-то стоящий?
– О чем речь! – преобразилась Наташильда. – Принц, баба Люба! Образованный, работает в администрации, машина своя, квартира – серьезный человек, перспективный. Бабуля говорит, если такой хороший, пусть в дом приходит. При дуэнье встречаться – это же средневековье! Напугаю человека, сбежит. А мне уже двадцать пять!
Слезы бриллиантовой россыпью засверкали в синих глазах.
Баба Люба свернула огородные работы и позвала бабулю «на минуточку». Забегая вперед, скажу, что этой «минуточки» нам хватило, чтобы съездить в центр города, обшарить клумбу, вернуться домой и сделать вид, что мы никуда не отлучались.
После ливня на клумбе обильно заколосились всякие разные лютики.
Мы с Наташкой оглядывались, останавливались, осматривали задний план в зеркальце, в витринах магазинов, завязывали несуществующие шнурки – использовали все шпионские приемы, но «хвоста» не обнаружили.
Успокоенные, обошли клумбу, на которой был прописан символ нашего города. Место валуна пустовало, плешь и вмятина на земле напоминали о невосполнимой утрате.
Наташка присела и принялась прочесывать каждый сантиметр почвы.
Я с праздным видом шаталась вокруг клумбы. На самом деле меня не отпускала тревога и смутная вина перед жертвами (наши раскопки попахивали вандализмом), по этой причине я ежесекундно подгоняла Наташку:
– Чего ты возишься? Янтарную комнату ищешь? Давай скорей, пока толпа вокруг не собралась.
– Ну, комнату – не комнату, янтарную – не янтарную, а кое-что интересное я нашла! – Наташка поднялась. – Вот!
Она протянула ладошку, и я увидела геймерскую или байкерскую кожаную фенечку с тиснеными буквами «Stalker». Одна завязка была явно короче, очевидно, оборвалась во время…
Я подпрыгнула:
– Спрячь, сейчас же! Вдруг преступник пришел за своим браслетом и прямо сейчас за нами наблюдает?
Под преступником я подразумевала наших более удачливых конкурентов.
Наташка с уважением посмотрела на меня и сунула находку в сумочку. Вот о таком взгляде на себя я мечтала последние восемнадцать лет!
Всю обратную дорогу сестрица сосредоточенно молчала.
