Диалоги. Практика латинского языка

Магистр. Напротив, ты сам вне природы вещей, ведь искусство – в природе вещей.

Гиподидаскулус. Если я вне природы вещей, как я могу есть этот хлеб, это мясо, которые находятся в природе вещей?

Магистр. Ты, кто приходишь из другой природы вещей, настолько хуже, чтобы есть то, что имеется в этой нашей.

Гиподидаскулус. Пαράφθεγµα ἀπρоσδίόνυσоν (ответ, чуждый замыслу?). Я хотел бы другого решения моих вопросов. О, если бы мы имели теперь какого-нибудь Палемона [90] или Варрона, которые могли бы эти вопросы в основном решить.

Магистр. И не лучше ли даже Аристотеля или Платона? У тебя есть что-то другое [сказать]?

Гиподидаскулус. Вчера я увидел, что совершено тяжелое преступление. Школьный учитель, зловоннее козла, с Прямой улицы, который в своей школе учит в грязи и зловонии грошовых слушателей, произнес три или четыре раза volucres с ударением на предпоследнем слоге. Я, право, удивлен, что земля под ним не разверзлась.

Магистр. Что другое пристало говорить о таком школьном учителе? Он вообще в грамматических правилах очень слаб. Но ты слишком взволнован легкой вещью и делаешь трагедию из комедии или скорее мима [91].

Гиподидаскулус. Право же, я выполнил свою обязанность, теперь твой долг, скажи ты в свой черед что-то за обедом.

Магистр. Я не хочу, чтобы ты снова отвечал несуразно (необдуманно). Эта подливка (jussulenta) уже замерзла, принеси жаровню (foculum mensorium), подогрейте немного, прежде чем обмакнете хлеб. Эта редиска несъедобна, тем более она жесткая, не таковы ли и корешки в подливке?

Гиподидаскулус. Жесткие [овощи и корни] наверняка доставили не с продовольственного рынка, но получили [их] здесь, из нашей кладовой; нет ничего более неподходящего для кладовой, чем эта комната. Не знаю, в чем дело, сюда всегда приносят кости, лишенные костного мозга.

Магистр. Кости имеют мало костного мозга в новолуние.

Гиподидаскулус. А в полнолуние?

Магистр. Самое большое.

Гиподидаскулус. Но тогда наши кости имеют минимум [его] или, вернее, ничего.

Магистр. Не луна поглощает у нас костный мозг, но наша Ламия [92]. Она положила сюда слишком много перца и имбиря, и в этой подливке и во всем винегрете слишком много мяты, петрушки, шалфея, дикой капусты, настурции, иссопа. Нет ничего столь вредного для тел детей и юношей, ведь эта пища раскаляет внутренние органы.

Анторакс. Из каких тогда трав, на твой взгляд, это должно быть изготовлено?

Магистр. Из какой-то смеси латука, огородной буглоссы, портулака, петрушки. Эй, Гинголфе, не вытирай губы рукой или рукавом, но как губы, так и руку вытирай полотенцем, ведь потому оно тебе и дано. Кусков мяса касайся лишь в той части, какую возьмешь себе. Ты, Дромо, не обращаешь внимания, что твои рукава испачканы мясным жиром? Подверни их, если они широкие, до плеч, если нет, собери или подверни до локтя, если они будут скатываться, прикрепи ниточкой или, что тебе больше подходит, колючкой (иглой). Ты, изнеженный господинчик (dominaster) [93], лежишь за трапезой? Где ты этому научился? В каком хлеву? Эй, подложите ему под локоть подушечку. Распорядитель, смотри, чтобы не погибли эти остатки, убери их в кладовую, унеси прежде всего солонку, затем хлеб, потом чашки, круглые блюда, полотенца, наконец, скатерть. Пусть каждый очистит свой ножик и уберет его в чехол. Эй ты, Цинициол, не царапай зубы ножичком, ведь это вредно. Сделай себе зубочистку из крылышка или тонкой заостренной палочки и осторожно соскреби, чтобы не надрезать десны и не вызвать кровь. Поднимайтесь и мойте руки, прежде чем будет оглашено изъявление благодарности. Уберем еду, призовем служанку, чтобы подмела метлой этот пол. Воздадим Христу благодарности, пусть подскажет слова тот, кто освятил трапезу.

Флорус. За временную пищу воздаем временные (преходящие) благодарности Христу Господу, сделай так, чтобы благодаря бессмертию мы получили их вечными. Аминь.

Магистр. Идите поиграйте, побеседуйте, погуляйте, кому что будет угодно, пока светло.

VIII. Болтающие

Нуго, Граккулуc, Турдус, Бамбалио [94], надзиратель

Нуго. Сядем на это бревно, ты, Граккулус, спереди на ту каменную стену, только чтобы не мешал нам видеть проходящих мимо. Погреемся у этой стены, замечательно открытой солнцу. Какой огромный пень! И для чего он нужен?

Турдус. Чтобы мы здесь сидели.

Нуго. Должно быть, дерево было очень высоким и толстым.

Турдус. Какие бывают в Индии.

Граккулуc. Оттуда ты знаешь, ты что, был в Индии с испанцами?

Турдус. Словно ты не можешь так или иначе знать что-то о стране, если не был в ней. Но я предъявлю тебе моего писателя. Плиний пишет, что в Индии растут такие высокие [деревья], что [до их вершины] не может долететь стрела лука [95]; а народ тот не медлит, беря колчаны [со стрелами], как говорит Вергилий [96].

Нуго. Плиний также пишет, что конный отряд (турма) умещается под ветвями [таких деревьев].

Турдус. Никто этому не удивится, кто посмотрит на тростник (scirpus) той страны, который бедные и богатые используют при ходьбе.

Граккулуc. Послушай, который час?

Нуго. Никакой. Ведь колокол теперь сброшен [на землю]; ты присутствовал?

Граккулуc. Не осмелился, говорят, что это опасно.

Нуго. Я был и видел, как беременные женщины перепрыгивали через русло, которое возникло под землей [от падения колокола].

Турдус. Я слышал, что это для них целительное средство [полезное для здоровья].

Граккулуc. Эта философия прялки, как говорят [97]. Но я спрашивал о времени.

Нуго. Зачем тебе время? Разве лишь желаешь что-то делать, пока есть удобный случай, есть час [для этого]. Но где твои дорожные часы?

Граккулуc. Недавно я потерял их, когда бежал от собаки огородника, у которого оборвал сливы.

Турдус. Я видел из окна, как ты бежал, но, куда ты вернулся, разглядеть не смог, так как мне мешал висячий сад. Его прикрепила там мать; хотя отец не желал этого и сильно протестовал, мать же, настойчивая в своем намерении, упорно настаивала на том, чтобы сад не был уничтожен.

Нуго. А что ты? Молчал?

Турдус. Плакал молча. А что другое я мог сделать, когда самые дорогие мне люди расходятся во мнениях? Однако мать приказала мне не вставать на сторону отца и усердно кричать [вместе с ней], но мне вообще не по душе было выступать против отца. А потому разгневанная мать послала меня в школу на четыре полных дня. Она клялась, что я не от нее рожден, но подменен кормилицей, за что, по словам матери, она привлечет кормилицу [к суду] уголовного судьи.

Нуго. Какая власть у такого судьи? Разве не всякий судья обладает правоспособностью?

Турдус. Почем я знаю? Так она сказала.

Граккулуc. [Смотрите], кто те люди, одетые в дорожные плащи и защищенные поножами?

Нуго. Галлы [98].

Граккулуc. Что? Разве не мир [сейчас]?

Турдус. Они рассказывали о будущей войне, притом жестокой.

Граккулуc. Что они приносят?

Турдус. Вино.

Нуго. Многих развеселят.

Граккулуc. Надо думать, не только вино веселит, но мысль и воспоминание о вине.

Нуго. Повсюду пьяные, а для меня, пьющего воду, это безразлично.

Граккулуc. [Тогда] ты никогда не споешь доброй песни.

Турдус. Ты знаешь эту женщину?

Граккулуc. Нет. А кто она?

Турдус. С ушами, заткнутыми хлопком.

Граккулуc. Почему так?

Турдус. Чтобы ничего не слышать, потому что слышит плохое.

Нуго. Сколь многие [женщины] слышат открытыми и хорошо просверленными (пробуравленными) ушами наихудшее.

Турдус. Думаю, что к этому можно отнести то, что сказано у Цицерона в «Тускуланских беседах»: «Глуховат был Красс, но хуже то, что он плохое о себе слышал»[99].

Нуго. Нет сомнения, что это должно быть отнесено к дурным слухам. Но послушай, Бамбалио, ты нашел свои «Тускуланские беседы»?

Бамбалио. Да, [нашел] у мелкого торговца до того искаженными, что и не узнал.

Нуго. Кто украл [их]?

Бамбалио. Ватиниус, пусть ему плохо будет!

Граккулуc. Ах! Человек с крючковатыми и очень липкими [вороватыми] руками. Никогда не допускай его к своим ящикам, ларцам [где хранятся рукописи], если хочешь, чтобы все было в целости. Разве ты не знаешь, что люди считают его вором (crumenifecam) и в воровстве он был обвинен начальником гимназии?

Нуго. [А] сестра той девушки родила близнецов.

Граккулуc. Чего удивительного? Некая женщина на Соляной дороге к Leonem galeatum [100] родила шесть дней тому назад тройню.

Нуго. Плиний говорит, что может появиться до семи [детей] [101].

Турдус. Кто из вас слышал о жене графа Батавии [Голландии]? Сообщают, что она за одни роды, очень трудные, из-за проклятия какой-то нищей, [родила] столько [детей], сколько дней в году [102].

Граккулуc. Что это была за нищая?

Турдус. Эта нищенка, обремененная детьми, просила у графини милостыню. Та, когда увидела столько детей, с бранью прогнала ее, крича о разврате. Ведь она не верила, что от одного мужа нищенка родила такое потомство. Невинная нищенка молила богов, чтобы, узнав, что она нравственно безупречна и чиста, они дали графине от ее мужа столько детей за одни роды, сколько дней в году. Так и случилось, и в некоем городе того острова [103] появилось то многочисленное потомство.

Граккулуc. Предпочитаю верить, чем разузнавать.

Нуго. У Бога все возможно.

Граккулуc. И даже очень легко.

Нуго. Ты не узнал того нагруженного сетями [человека], в широкополой шляпе, который в сопровождении собак, ведет очень тощую клячу (мерина)?

Турдус. Не стихотворец ли это Манний?

Нуго. Точно, он.

Турдус. Откуда же столь сильная метаморфоза?

Нуго. Он от Минервы перешел к Диане, то есть от честнейшего занятия к пустой и глупой работе. Его отец расширил дело по производству товаров. Он, считая отцовское ремесло для себя позорным, обратился к разведению лошадей и к охоте, решив, что именно так сможет стать знатным человеком, будто, сделав что-то полезное, не считался бы за благородного. За этим охотником следует Курий, весьма ученый, известнейший игрок в кости, который умеет правильно бросать игральные кости, чтобы они падали, как сам хочет. Дома у него в приятелях Триконгиус.

Турдус. Вернее сказать, амфора.

Граккулуc. Мало того, губка.

Нуго. Вернее, сухой песок Африки [104].

Бамбалио. Говорят, он всегда испытывает жажду.

Нуго. Не знаю, так ли это, [но] действительно всегда готов пьянствовать.

Бамбалио. Послушай соловушку.

Граккулуc. Но где?

Бамбалио. Не видишь, он сидит на той ветке? Смотри, как пылко поет, не прерываясь.

Нуго. Соловью непозволительно петь горестно.

Граккулуc. Что удивительного, что он насвистывает сладостно, ведь он из Аттики! Там даже бесчисленные морские волны не без ритмичности ударяются о берег.

Нуго. Плиний пишет, что в присутствии людей он поет продолжительнее и старательнее.

Турдус. В чем причина?

Нуго. Я открою тебе причину. Кукушка и соловей поют в одно и то же время, именно весной, с середины апреля до конца мая. Эти две птицы соревновались в мелодичности звучания. Нашелся судья, и поскольку спор был о звуке, самым пригодным в знании его оказался осел, который имел, по сравнению с прочими животными, большие уши. Осел, отвергнув соловья, гармонию чьей песни он не смог понять, присудил победу кукушке. Соловей обратился к человеку, которого там видит, и сразу же сообщает о своем деле, поет так старательно, чтобы доказать ему, что осел допустил несправедливость, которую нужно устранить.

Граккулуc. Считаю это делом, достойным поэта.

Нуго. Как же так? Ты [ведь] ждал, что оно достойно философа? Спроси об этом у новых парижских магистров.

Граккулуc. Многие из них философы одеждой, а не мозгами [105].

Нуго. Но почему одеждами? Ведь ты сказал бы [так] скорее о поварах или мельниках.

Граккулуc. Потому что они [философы] носят свои одежды грубыми, потертыми, рваными, грязными, неопрятными, изъеденными вшами.

Нуго. Стало быть, они будут философами-киниками.

Граккулуc. Вернее, cimici (насекомыми, клопами), [а] не перипатетиками, которыми страстно желают казаться. Ведь Аристотель, глава школы, был культурнейшим. Что же касается меня, то я уже теперь говорю «надолго прощай» философии, если по-другому, [чем они], не могу быть философом. Ибо что прекраснее и достойнее человека, чем чистота и некая пристойная забота о пище и одежде? В этом, на мой взгляд, лувенцы опережают парижан.

Турдус. А что ты [сам думаешь]? Не считаешь, что излишняя забота о чистоте и изяществе является помехой для занятий?

Граккулуc. Я, по крайней мере, чистоту одобряю, тщательную и мелочную заботу о ней отвергаю.

Нуго. Ты осуждаешь изящество? О нем столь пространно писал Валла [106], и его так тщательно рекомендуют нам наши наставники.

Граккулуc. Одно – изящество в речи, другое – в одежде.

Турдус. Знаете, что мне рассказывал посыльный из Лувена?

Нуго. Что же?

Турдус. Что Клодий безнадежно влюблен в какую-то девушку и что Луско перешел от занятий [в школе] к торговле, то есть от лошадей к ослам [107].

Нуго. Что я слышу?

Турдус. Клодия все знали полным соков, румяным, хорошо одетым, веселым, улыбающимся, товарищем, приятным собеседником. Теперь, говорят, он сухой, истощенный, бледный, даже воскового цвета, немощный, растрепанный, угрюмый, молчаливый, избегающий света и человеческого общения; никто, кто видел его прежде, уже не узнал бы.

Нуго. О жалкий юноша! Откуда это зло?

Турдус. От любви.

Нуго. А откуда любовь?

Турдус. Насколько я мог узнать из слов посыльного, он [Клодий], оставив серьезные и надежные занятия, всецело предался сладострастной поэзии, латинской и на народном языке. Оттуда первая подготовка души: как если бы искра огня, сколь бы ни была она мала, попала на тот горючий материал, тут же воспламенив его, как паклю. [И] он предался безделью и праздности.

Нуго. Что считаешь нужным сказать о многих и более серьезных обстоятельствах его вдохновленного состояния?

Турдус. Сейчас он безумствует, часто гуляет в одиночестве, но всегда или молча, или что-то напевая и играя на музыкальном инструменте, пишет стихи на родном (vernaculo) языке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Об основных этапах жизненного и творческого пути пишет в своей статье Э. Гонзалес Гонзалес (González González E. Juan Luis Vives. Works and Days // A Companion to Juan Luis Vives / Ed. Ch. Fantazzi. Brill, 2008. P. 36).

2

Ibid. P. 36–37.

3

Ibid. P. 35–36.

4

Конверсы (или марраны) – иудеи, принявшие христианство, их называли также «новые христиане». Семья Вивеса принадлежала к конверсам.

5

González González E. Juan Luis Vives. Works and Days. P. 42

6

Ibid. P. 43.

7

Rivari E. La sapienza psicologica e pedagogica di Giovanni Lodovico Vives di Valenza. Bologna, 1922. P. 27.

8

Ряд писем опубликован Е. Ривари. См.: Rivari E. Op. cit. P. 5–12.

9

Донья Менсия де Мендоса, маркиза Зенете, была образованной женщиной, восхищавшейся Эразмом, любившей живопись. После смерти мужа в 1538 г., Генриха III графа Нассау, богатейшего короля Арагона и советника императора, Менсия Мендоса уехала в Валенсию, где вышла замуж за герцога Калабрии, вице-короля Валенсии. Сохранилось ее надгробие в соборе Бургоса (см.: Мерцалова М. Н. Костюмы разных времен и народов. М., 1993. Т. 1. С. 344. Там же (с. 341) картина кастильской школы «Святой Доминик и донья Мендоса». Нач. XVI в. Италия. Эмилия-Романья, частная коллекция). Пребывание Вивеса в Брабанте, видимо, оказало влияние на его творчество: «Диалоги “Практика латинского языка”» были завершены в Брабанте и отчасти написаны как дополнение к его латинским урокам (см.: González González E. Op. cit. P. 62).

10

Цит.: González González E. Works and Days. P. 54.

11

Гонзалес Гонзалес Е. дает сведения об источниках существования Вивеса, что не позволяет точно утверждать, что он жил в бедности. В 1521–1528 гг. он получал небольшую пенсию от Екатерины Арагонской, затем с 1531 г. до конца жизни – пенсию от императора Карла V, наконец, в конце жизни с 1535 г. – пенсию от валенсийской аристократки доньи Менсии де Мендоса; после смерти Вивеса пенсию получала его вдова. Были и другие покровители, которым Вивес посвящал книги (González González E. Works and Days. P. 62).

12

Rivari E. Op. cit. P. 32.

13

Портрет находится в «Диалогах» Вивеса, изданных в 1554 г. в Мехико Франциско Сервантесом де Салазаром. См.: González González E. Works and Days. P. 62.

14

Вивес Хуан Луис. О причинах упадка искусств / Пер., вст. ст. В. Бибихина // Эстетика Ренессанса. М.: Искусство, 1981. С. 495.

15

Cм. об оценке педагогических идей Вивеса: Bowen J. Storia dell’educazione occidentale V. 2 / Trad. De Toni G. A. Milano, 1980. P. 433–439, 459–462.

16

См.: Curtis C. The social and political Thought of Juan Luis Vuves // A Companion to Juan Luis Vives / Ed. Ch. Fantazzi. Brill, 2008; González González E. Works and Days. P. 56.

17

González González E. Fame and Oblivion // A Companion to Juan Luis Vives / Ed. Ch. Fantazzi. Brill, 2008. P. 359.

18

Еразма Ротеродамскаго Молодым людям наука, как должно вести себя и обходиться с другими, и Иоанна Лудовика Вивеса Руководство к мудрости… М., 1788.

19

Исключение составляет статья: Лоренцсон В. Н. Выдающийся испанский педагог-гуманист Хуан Луис Вивес (1492–1540) // Советская педагогика. 1958. № 8.

20

Вивес Хуан Луис. О причинах упадка искусств. С. 457–471.

21

Вивес Хуан Луис. О наставлении юношей / Пер. Н. В. Ревякиной // Европейская педагогика от античности до нового времени (Исследования и материалы). Сборник научных трудов / Под. ред. В. Г. Безрогова, Л. В. Мошковой: В 3 ч. М.: Изд. ИТП и МИО РАО, 1993. Ч. 3. С. 36–48.

22

Денисенко Н. П. Проблема бедности в трактате испанского гуманиста Хуана Луиса Вивеса «О вспомоществовании бедным» // Возрождение: общественно-политическая мысль, философия, наука. Иваново, 1988. С. 90–104; Хуан Луис Вивес и его трактат «О вспомоществовании бедным» // Возрождение: гуманизм, образование, искусство. Иваново, 1994. C. 127–139.

23

Вивес Хуан Луис. Миф о человеке / Пер. и вступ. О. Ф. Кудрявцева // Чаша Гермеса. Гуманистическая мысль эпохи Возрождения и герметическая традиция / Сост., автор вст. ст. и комм. О. Ф. Кудрявцев. М.: Юрист, 1996. С. 286–294.

24

Вивес Хуан Луис // Энциклопедия «Культура Возрождения». М.: РОССПЭН, 2007. Т. 1. С. 334–336.

25

Мельников В. М. Педагогика Эразма Роттердамского: открытие мира детства. Педагогическая система Хуана Луиса Вивеса: Учебное пособие. М.: Народное образование, 1995.

26

Ревякина Н. В. Испанский гуманист Хуан Луис Вивес о школе и обучении. Иваново: Изд-во ИвГу, 2022.

27

О диалогах XVI в. см.: Die lateinischeen Schülergespräche der Humanisten von Dr. A. Bömer. Berlin, 1897–1899. T. 1–2.

28

В книге Бемера даны ссылки на многочисленные издания «Диалогов» Вивеса в XVI–XVIII вв., к XIX в. их совсем немного. См.: Die lateinischen Schülergespräche der Humanisten. Berlin: Harrwitz, 1899. Т. 2. S. 163–167. Об изданиях «Диалогов» см. также: Rivari E. Op. cit. P. 505. Изучая распространение «Диалогов», Э. Гонзалес Гонзалес отмечает, что идентифицируется 620 изданий «Диалогов». Их распространение было столь интенсивным, что в первые пять лет было не менее 23 изданий в семи городах; через 15 лет число поднялось до 70 в 18 местах, в том числе и в Мексике. В концеXVI в. было не менее 240 изданий. Через 100 лет более 80 изданий во Франции, главным образом в Лионе и Париже. Наибольший успех имела Италия: за четыре столетия – 222 издания в 26 городах (González González E. Fame and Oblivion. P. 380).

29

Bravo-Villasante K. Los «Diálogos escolares» de Juan Luis Vives // Anuario de la Sociedad Española de Literatura General y Comprada. Vol. V (Añ. 1983–1984). P. 7–11.

30

Luis Vives J. Los Diálogos (Linguae latinae exercitatio) Estudio. Introductorio, edición critica y comentario de M. Pilar García Ruiz. Pamplona, 2005. Работа выполнена на высоком научном уровне. В предисловии сказано о содержании «Диалогов» и их действующих лицах, об источниках «Диалогов», их философских идеях и материале повседневной жизни в них. Подробно рассказано об изданиях текста «Диалогов». Богаты и содержательны комментарии с широким обращением в них не только к источникам Вивеса, но и к другим его работам, и к литературе. Очень полезны индексы имен и мест, глоссарий терминов, а также планы городов, связанных с «Диалогами» (Валенсии (2), Парижа (2), Лувена, Рима). В приложении – статья М. Пилар Гарсия Руиз о языке Вивеса в «Диалогах». Работу заканчивает заключение и обширная библиография.

31

Пилар Гарсия Руиз совершенно справедливо подчеркивает значимость моральной философии в «Диалогах» Вивеса: «Правильное моральное поведение есть условие и задача подлинного знания. Это центральная идея, которую сообщают различные диалоги» (См.: Pilar Garcia Ruiz M. Conclusiones // Luis Vives Los. Diálogos. P. 607).

32

В «Диалогах» c их юмором, остроумием, характеристикой собеседников, игрой Фостер Уотсон, переведший работу Вивеса на английский язык, видит предвестие театральной драмы (См.: Tudor School-boy life. The dialogues of Juan Luis Vives / Trans., introduction M. A. Foster Watson. L., 1908. P. XXXVII–XXXVIII).

33

Подобное явление характерно не только для испанской знати. Как показывает Т. М. Руяткина, ссылаясь на английских гуманистов Т. Элиота, Т. Старки, Р. Эшема, знатные люди Англии не заботились об образовании детей. Элиот сетовал на то, что в дворянских семьях благородство и ученость считались взаимоисключающими понятиями; некоторые родители даже утверждали, что «для знатного лица позорно быть хорошо образованным и именоваться грамотным человеком» (см.: Руяткина Т. М. Учитель в ренессансной Англии: ожидания и проблемы // Cursor mundi. Человек Античности, Средневековья и Возрождения. Иваново, 2008. С. 124).

34

См.: Ревякина Н. В. Гуманистическое воспитание в Италии XIV–XV веков. М.; Берлин, 2015. С. 31–32.

35

Письма Плиния Младшего. M., 1962. Кн. I–X, III, 5. С. 45–46.

36

Tudor School-boy life. The dialogues of Juan Luis Vives / Transl., introduction Foster Watson M. A. L., 1908. P. XXXIX–XL.

37

См.: Эразм Роттердамский. О воспитании детей / Пер. с лат. Н. В. Ревякиной // Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности / Сост., вст. ст. Н. В. Ревякиной, О. Ф. Кудрявцева. М.; СПб., 2015. С. 250–252.

38

Эразм Роттердамский. Разговоры запросто / Пер. с лат. С. Маркиша. М., 1969. С. 602–603, 606–608.

39

Веджо посвятил поведению детей две книги (пятую и часть шестой) своего трактата «О воспитании детей и их достойных нравах». Работа, написанная между 1445–1448 гг., была доступна нам только в старом издании 1513 г., но в этом издании (как и в издании 1508 г.) в результате неправильной атрибуции трактат был помещен под именем Фр. Филельфо: Francisci Philelphi de educatione liberorum clarisque eorum moribus. Tubingae, 1513. Работа Эразма Роттердамского «Приличие (пристойность) детских нравов» (Civilitas morum puerilium, 1530) была переведена в России в 1788 г. параллельно с латинским текстом под названием «Еразма Ротеродамского Молодым людям наука, как должно вести себя и обходиться с другими» (пер. У.А.М. – по разъяснению М. П. Смирнова – учитель Александр Мельгунов). Вивес знал работы Веджо и Эразма, и нельзя исключить их влияние на его творчество.