Супруги-маньяки. История серийных убийц Фреда и Роуз Уэст

Едва устроившись на новом месте, Дейзи забеременела снова, и, промучившись ночь напролет, на рассвете, в половине девятого утра, 29 сентября 1941 года родила здорового младенца, мальчика.

Четыре недели спустя гордые родители отнесли его в ту же церковь, где венчались, и священник, окунув пальцы в купель, окрестил его Фредериком Уолтером Стивеном Уэстом. Таково было начало пути Фреда Уэста.

* * *

Дейзи обожала своего малыша. Изгнав мужа из супружеской постели, она каждый вечер укладывала туда сынка, играла с ним и ласкала, пока он не заснет. Фредди казался ей самым прекрасным младенцем на свете со своими соломенного цвета волосами (позднее они потемнеют) и ярко-голубыми глазами, сиявшими, подобно сапфирам. В следующие десять лет Дейзи родит еще шестерых детей, но привязанность к старшему сыну сохранит навсегда. С появлением все новых наследников семья стремительно беднела, но это не мешало Дейзи беременеть практически сразу после родов предыдущего ребенка.

Еще сильней осложнила их положение Вторая мировая война, когда продукты стали выдавать по карточкам. Уолтер зарабатывал каких-то шесть фунтов в неделю, и семья жила в буквальном смысле натуральным хозяйством: Уэсты собирали с ничейных деревьев яблоки и груши, держали кур, чтобы иметь яйца, и время от времени сворачивали одной-другой шею, чтобы приготовить жаркое для воскресного обеда. Уолтер, работавший в коровнике, по вечерам приносил домой непастеризованное молоко, а по выходным возился в огороде. Дейзи сама пекла хлеб, а белье стирала в цинковом тазу за домом. В хорошую погоду она обязательно прихватывала с собой Фреда и весело болтала с ним, пока он сидел в своей коляске.

Следующий ребенок, Джон Чарльз Эдвард, родился в ноябре 1942-го, через год и месяц после Фреда. Позднее эти двое станут самыми близкими друзьями и одновременно соперниками в семье. Уолтер и Дейзи очень заботились о детях и никогда не оставляли их одних. Соседи вспоминали, что, хотя детей и было много, родители всякий раз, уезжая по делам, сажали их на свои велосипеды.

Через одиннадцать месяцев после Джона Дейзи родила третьего сына, Дэвида Генри Джорджа. Но у мальчика оказалось больное сердце, и он умер месяц спустя. Отчасти из-за его смерти Дейзи приняла решение переехать из Байкертон-Коттеджа.

Супруги перебрались в Мач Маркл, в дом под названием Хиллз-Барн – амбар на холме. Дейзи снова забеременела, и в сентябре 1944-го у нее родилась первая дочь, Дейзи Элизабет Мэри. Она росла очень похожей на мать, и в деревне их прозвали Дейзи Маленькая и Дейзи Большая.

В июле 1946 года семья переехала в последний раз, в дом, где Фред вырастет. Муркорт-Коттедж относился к ферме Муркорт, принадлежавшей Фрэнку Бруксу, к которому Уолтер устроился на работу – доить коров и помогать со сбором урожая. Коттедж был большой, с двумя каминами и мансардным окошком в черепичной крыше. Он стоял на окраине Мач Маркла, возле дороги, и из его окон открывался вид на луга, где паслись коровы, и устремленный в небо шпиль церкви Святого Бартоломью на горизонте.

Сразу после переезда в Муркорт Дейзи родила еще одного сына, Дагласа. Сначала он, как все младенцы до него, делил с ней постель, а позднее его переселили к Фреду и Джону. Четырнадцать месяцев спустя родилась Кэтлин, Китти, а в 1951-м – Гвен, последний ребенок Уэстов. Произведя на свет восемь детей за десять лет, Дейзи располнела, огрубела и уже нисколько не походила на застенчивую девочку-подростка, которую Уолтер впервые увидел на сельской ярмарке.

В Муркорт-Коттедже спали чуть ли не вповалку: девочки на одной постели, мальчики на другой. Подрастая, Фред и Джон постоянно ссорились за то, чтобы иметь отдельную кровать. Дейзи мыла детей в оцинкованной ванночке; туалетом по-прежнему служило ведро. Коттедж осаждали крысы; увидев одну во дворе, Дейзи стреляла в нее из дробовика мужа.

Из шестерых детей, оставшихся в живых, Фред был материным любимчиком. Появившийся на свет после кончины Вайолет, он был ответом на ее молитвы. Она называла его своим «голубоглазым сынком» и никогда не отчитывала за провинности. Она верила в любую его ложь и принимала его сторону в ссорах между детьми. Дейзи ставила сына превыше всех членов семьи, даже собственного мужа. Фред со своей стороны очень любил мать и всегда ее слушался. Он рос избалованным, но, несмотря на материнское внимание, мрачным и замкнутым ребенком.

А еще очень неряшливым – как бы Дейзи ни старалась его принарядить, его короткие брюки на подтяжках всегда небрежно болтались, а подол рубашки выбивался из-под ремня. Густые кудрявые волосы, которые из соломенных стали каштановыми, вечно стояли дыбом у него на голове. Волосы он унаследовал от матери, что очень ее радовало; Даг и Джон были больше похожи на отца. Они и ладили с ним лучше, в отличие от Фреда, мамочкиного сынка. Между ним и отцом всегда сквозила неловкость.

Уолтера в деревне любили: по субботам он обязательно наведывался в паб «Уолвин Армз», а раз или два в год устраивал для всех деревенских выезд на море, обычно на Барри-Айленд или в Южный Уэльс. Эти пикники были в Мач Маркле чуть ли не единственным праздником.

В пять лет Фреда записали в сельскую школу, и он вместе с братьями проходил по три километра туда и обратно ежедневно, чтобы посещать уроки. Никакого другого образования, кроме начального, Фред так и не получил. В школе его дразнили за то, что он такой мрачный, вечно растрепанный и не особо сообразительный. С восьми лет он регулярно подвергался поркам, а вернувшись домой, в слезах рассказывал о наказаниях Дейзи. Мать приходила в ярость и бросалась в школу. Она кричала на учителей на глазах у других учеников, насмехавшихся над разгневанной полной дамой в цветастом халате, которая примчалась защищать сына. От этого над Фредом потешались еще сильнее.

После школы и по выходным детям полагалось подрабатывать. Хочешь купить себе мороженое или шоколадку – пойди и заработай на них, считали деревенские жители. Имелись у них и обязанности по дому, уже бесплатные, например, рубка дров. Весной дети собирали нарциссы на поле Леттербокс и продавали их на дороге горожанам, приезжавшим полюбоваться цветением. Больше всего нарциссов росло на поле Леттербокс – там, где Фред позднее закопает труп своей первой жены.

Летом женщины и дети от зари до темна трудились на сборе хмеля, собирали клубнику и фрукты на продажу. Осенью, когда убирали поля, деревенские устраивали охоту на кроликов. Прежде чем на поле выезжал комбайн, загонщики шли между рядами и сгоняли кроликов с места; когда зверьки выскакивали на край поля, их забивали палками. Этим занимались не только взрослые, но и мальчишки. Они хвастались тем, как пробивали кроликам черепа, и с гордостью тащили домой окровавленные тушки. Уэстам и еще нескольким малоимущим многодетным семьям выделяли несколько дополнительных кроликов от всей общины, и те были желанной прибавкой к скудному послевоенному рациону.

Дейзи ловко снимала с кроликов шкурки, пока ее любимчик Фред внимательно смотрел и облизывался. Из кроликов готовили супы и жаркое, запекали их в пироги и консервировали мясо в железных банках. Дейзи была настоящей мастерицей по изготовлению блюд из крольчатины.

Холодные осенние вечера семейство проводило, слушая радиоспектакли или играя в дартс. У Уэстов был старенький заводной граммофон с коллекцией поцарапанных пластинок. Фред как-то взялся учиться играть на гитаре, но больших успехов не сделал, и очень скоро гитара стала украшением, висящим на стене гостиной. Зимой, натянув несколько вязаных свитеров, дети отправлялись кататься на санках с холма Маркл-Хилл.

Друзей у Фреда не было – кроме младшего брата Джона. Физически тот был сильнее Фреда и часто дразнил его, ревнуя к матери. В драках крепыш Джон неизменно одерживал над Фредом верх. По воскресеньям Дейзи отправлялась с Уолтером на вечернюю или утреннюю дойку, чтобы составить мужу компанию, и тогда дома начинался хаос. Фред выскакивал во двор и через окно дразнил Джона, который так разъярялся, что мог ударить кулаком по стеклу. Стекло разбивалось, и Уолтер, вернувшись, снимал ремень и порол сыновей за непослушание.

Уэсты жили отрезанными от мира в своем коттедже, и их отношения были, пожалуй, неестественно близкими. В деревне поговаривали, что Дейзи Уэст соблазнила собственного старшего сына, Фреда. Когда ему было двенадцать, она вернула его к себе в кровать. Для Мач Маркла это не было такой уж диковиной, как и вообще девиантный секс между родственниками. В литературе сохранилось множество упоминаний о замкнутых сельских сообществах, где процветали подобные извращения.

Одновременно большое влияние на развивающуюся сексуальность Фреда оказывал его отец Уолтер, славившийся непомерным сексуальным аппетитом . Он нарушал даже главнейшее общественное табу и занимался сексом с несовершеннолетними, и Фред рос, усваивая отцовский менталитет. Он никогда не считал это порочным и преступным. В его представлениях так делали все.

Подростком Фред предавался сексуальным развлечениям с ровесницами в полях близ Муркорта. Они валялись в стогах сена, совокупляясь друг с другом по очереди. Очень часто он не знал даже имен девочек, становившихся его партнершами, а уж их возраст и подавно его не волновал.

В пятнадцать лет Фред бросил школу, не сдав ни одного экзамена. Он с трудом мог писать и читать, а его интеллектуальное развитие остановилось на уровне семилетнего ребенка. Однако были у Фреда и свои таланты, например, он хорошо рисовал, а на последнем году учебы увлекся столярным делом. Доказательством тому были трехногий табурет для доения и скамейка, которые Фред преподнес матери.

Уйдя из школы, Фред устроился, по примеру отца, на ферму: доить коров, ухаживать за картофельными и кукурузными полями и собирать урожай. Поскольку он был самым младшим из подсобных рабочих, ему доставались те задания, от которых отказывались остальные.

Фред привык расхаживать повсюду в резиновых сапогах, перепачканных навозом, с растрепанной шевелюрой кудрявых волос и в грязной рубашке. Юношеская щетина клочьями торчала у него на подбородке, а зубы были желтыми, потому что он никогда их не чистил. От него трудно было добиться ответа на вопрос – он отводил глаза и бормотал что-то неразборчивое.

Большое влияние на развивающуюся сексуальность Фреда оказывал его отец, славившийся непомерным сексуальным аппетитом, и Фред рос, усваивая отцовский менталитет.

Единственное, что приводило его в оживление – девушки. Стоило одной из них оказаться поблизости, как голубые глаза Фреда начинали блестеть, а рот растягивался в похотливую улыбку. Он был похож на обезьяну, живущую инстинктами, и не скрывал своих намерений – самых низких, как нетрудно догадаться.

Труд подсобного рабочего на ферме оплачивался скудно. Вслед за Фредом школу бросил и его брат Джон. Их отец вкалывал на фермах всю свою жизнь, и сыновьям не светило ничего лучше этого. Казалось, они так и будут до конца дней гонять коров на пастбища и убирать навоз.

Работа была тяжелая и вдобавок опасная. Однажды Уолтер чинил трактор, лежа под ним; у трактора оборвался ручной тормоз, колеса покатились вперед, и Уолтеру едва не раздавило грудную клетку. Его удалось освободить, но с тех пор у него действовало только одно легкое.

За развлечениями Фред и Джон Уэсты ездили в ближайший городок Ледбери. Там были кинотеатр, кафе «Молочный бар» и молодежный клуб, а еще старое здание городского рынка с колоннадой, под которой собирались подростки со всей округи. Развлечения были самыми примитивными, из тех, что могут себе позволить люди, зарабатывающие по три фунта в неделю. Молодые люди курили под колоннадой, ходили в кино на самые дешевые сеансы или пили кофе в кафе – денег на паб у них не было. Фреду Уэсту больше всего нравились фильмы с Джоном Уэйном[1].

Одним из немногих мест, которые могли себе позволить местные подростки, был молодежный клуб. Его держал, несмотря на недовольство горожан, Кен Стейнер, ветеран войны. По мнению жителей Ледбери, клуб был чуть ли не притоном для малолетних преступников и его следовало как можно скорее закрыть. Громкая музыка и рев мотоциклов возле здания вызывали больше всего возмущения, однако ничего по-настоящему предосудительного в клубе не происходило: подростки слушали там рок-н-ролл, пили кока-колу, смотрели телевизор, играли в бильярд и настольный теннис. В клубе бывали не только парни, но и девушки, хотя у них он пользовался меньшей популярностью.

Фред в свои шестнадцать лет начал немного следить за внешностью: старался причесываться и надевать чистую рубашку, прежде чем выходить на люди. Девушки из клуба считали его самым симпатичным парнем в городе. Однако вел он себя по-прежнему грубо. Если Фред замечал на улице симпатичную девушку, то мог запросто облапить ее – даже если она была с парнем. Если доходило до драки, брат Джон всегда вступался за него. Готовность Джона прийти Фреду на помощь – пусть тот был сам виноват – объяснялась семейным кодексом верности. Никто не мог, напав на одного из Уэстов, остаться безнаказанным.

– Мы можем сколько угодно ссориться дома, но нападать на нас чужим не позволим! – повторяли братья другим и себе.

Подросткам, жившим в соседних деревнях, приходилось добираться до Ледбери на велосипедах, мопедах или мотоциклах. Фред любил захаживать в автомастерскую на Хай-Стрит в Ледбери. Он мечтал о мотоцикле, который дал бы ему возможность свободно уезжать из Муркорта.

Пришлось сократить расходы и подкопить деньжат, но в конце концов Фред стал счастливым владельцем «Джеймса-125сс» с фиолетовой рамой. Мать, Дейзи, противилась покупке; она дала согласие только после того, как Фред поклялся: малейшая авария, и он продает мотоцикл. На свой семнадцатый день рождения Фред сфотографировался с братьями и сестрами рядом с «Джеймсом», посадив в седло маленькую Гвен и придерживая ее обеими руками.

Теперь Фред подъезжал к молодежному клубу под рев мотора и закладывал крутой вираж, чтобы затормозить. А если не шел в клуб, то располагался возле паба «Плуг» и делал вид, что что-то ремонтирует в двигателе.

Поздно вечером 28 ноября 1958 года Фред, возвращаясь на мотоцикле домой, попал в аварию. В паре сот метров от Муркорта он столкнулся с велосипедисткой, местной девочкой по имени Пэт Мэннс. Она ехала в противоположном направлении, на свою ферму Престон-Кросс. Дорога была неосвещенная, фары на мотоцикле и велосипеде слабенькие даже по тогдашним стандартам. Возможно, виной стала выбоина в асфальте, но в деревне поговаривали, что Фред специально наехал на девочку. Так или иначе, оба оказались на обочинах дороги, где их и нашел прохожий.

Девочка почти не пострадала, если не считать мелких ссадин и царапин. Фред лежал бездыханный, весь в крови. Фельдшер «Скорой помощи», приехавшей на вызов, решил, что в местной больнице ему вряд ли помогут, и пострадавшего увезли за сорок километров в Херфорд.

Рано утром приятель Фреда явился к нему домой сообщить Дейзи и Уолтеру печальную новость. Увидев в руках у парня резиновые сапоги любимого сынка, Дейзи отчаянно разрыдалась.

Фред в Херфордской больнице так и лежал без сознания; его глаза не реагировали на свет и закатывались под лоб, словно он уже умер. Дейзи сидела с ним рядом, держала сына за руку и проклинала себя за то, что позволила ему купить мотоцикл. Врачи опасались, что Фред уже не очнется. Однако спустя неделю он кое-как пришел в себя.

Фред был весь переломан и расцарапан. Впоследствии он хвалился, что «восстал из мертвых» и что ему вставили в голову железную пластину вместо черепа, растрескавшегося на осколки. У него были сломаны нос, рука и нога; в ноге стояла металлическая шина, фиксировавшая кость. На период заживления ему выдали костыли и металлический ботинок. Еще несколько месяцев после выписки он хромал по родительскому коттеджу, как пират на деревянной ноге.

Когда кость срослась и шину сняли, хромота никуда не делась; Фреду по-прежнему приходилось опираться на костыли. Нос остался кривым, а одна нога теперь была короче другой. С тех пор и на всю жизнь Фред возненавидел больницы и врачей.

Тем не менее он снова начал бывать в Ледбери: под колоннадой старого рынка и в молодежном клубе. Из-за хромоты он больше не мог танцевать: рок-н-ролл в исполнении Фреда походил на конвульсивные подергивания. Другие подростки посмеивались над ним, и он в одиночку, не дожидаясь подмоги в лице Джона, бросался в драку. Дома жизнь Фреда тоже была не сахар, поскольку отец постоянно попрекал его за нетрудоспособность.

* * *

В этот период Фред познакомился с одной из самых значимых женщин в своей жизни – будущей женой и… жертвой. Кэтрин Бернадетт Костелло, рыжеволосой и голубоглазой, было шестнадцать лет, когда они впервые встретились на танцах в Мач Маркле. В Херфордшир она приехала к родственникам, но родилась и жила в Шотландии, неподалеку от Глазго. Мать бросила Рину, когда та была еще младенцем, а отец, сторож на автомобильной свалке, сильно пил и совсем не заботился о пятерых дочерях и двух племянницах, оказавшихся под его крышей.

С ранних лет у Рины были неприятности с полицией. В одиннадцать она совершила кражу и впервые оказалась в суде. Ее освободили на поруки, но на следующий год она попалась на краже опять. В третий раз девочка получила двухлетний испытательный срок, снова была отправлена домой, нарушила условия освобождения и оказалась в исправительной школе. Ни о каком исправлении в ее случае не шло и речи: она грубила воспитателям и постоянно сбегала. В шестнадцать лет Рина ушла из дома и перебралась в Глазго, а оттуда поехала к родне в Англию.

Фред, никогда не выезжавший дальше Барри-Айленда, пытался впечатлить ее рассказами о своих «подвигах», включая недавнюю аварию на мотоцикле. Он утверждал, что перенес клиническую смерть и его тело уже начало остывать, но внезапно труп пришел в себя – лежа на каталке в морге.

Вероятно, Рина поверила ему, потому что очень скоро они уже вовсю встречались и занимались сексом. В сексе Фред был ненасытен, а еще жесток и склонен к насилию. Однако Рину в первое время это не смущало, и она даже вытатуировала имя любимого на руке швейной иглой и канцелярскими чернилами. Из-за постоянных отлучек родственники поставили Рине ультиматум: или она порывает с Фредом Уэстом, или покидает их дом. Рина выбрала последнее. Со случайной знакомой она сняла комнатку в мотеле «Нью Инн» в Ледбери и постаралась устроиться на работу. С работой не задалось, да еще и Фред начал ее ревновать, подозревая в связях с другими мужчинами. Рина собрала вещички и вернулась в Шотландию.

Фред недолго горевал об утрате возлюбленной и принялся гоняться за другими девушками в окрестностях Мач Маркла. Их возраст и внешность были ему неважны: так он соблазнил девочку из деревни, которой едва исполнилось тринадцать. Шесть месяцев он тайно встречался с ней и занимался сексом, что впоследствии привело к громкому скандалу.

Другая девушка, посетительница молодежного клуба в Ледбери, внезапно дала ему отпор: они вышли с ней покурить на площадку наружной пожарной лестницы на втором этаже, Фред попытался ее поцеловать, но девушка сильно его толкнула. Фред потерял равновесие, перевалился через перила и упал головой вниз на асфальт.

Все, кто был в клубе, кинулись к нему. Фред лежал неподвижно и никак не приходил в себя. Высота второго этажа была не больше трех метров, но удар пришелся на голову. И снова, окровавленного и с расширенными зрачками, Фреда доставили в госпиталь, где он лежал в прошлом году.

Возможно, две травмы головы послужили катализатором для будущих убийств, которые Фреду Уэсту предстояло совершить, – у серийных преступников часто обнаруживали повреждения мозга.

Дейзи опять сидела рядом с сыном и молилась за его выздоровление. На этот раз он пришел в себя быстрее, спустя всего сутки, но у этой травмы обнаружились печальные последствия: Фред стал гораздо более раздражительным и злобным. Врачи подозревали у него нарушение мозговой функции. Возможно, эти две травмы послужили катализатором для будущей серии убийств, которую Фреду Уэсту предстояло совершить, – у серийных преступников часто обнаруживали повреждения мозга. После травмирования определенных участков коры у нормального прежде человека могут проявляться психопатические черты: крайняя импульсивность, агрессия, чрезмерная сексуальная возбудимость и равнодушие к чужим чувствам. Все эти качества отмечались у Фреда Уэста и раньше, так что зачатки психопатии присутствовали в нем с детства. Теперь же она усиливалась и развивалась.

В апреле 1961-го Фред совершил свою первую кражу: вдвоем с приятелем они проникли в ломбард и украли оттуда два портсигара и позолоченную цепочку для часов. Их быстро поймали, и оба предстали перед судом: они признали себя виновными и выплатили штраф в размере четырех фунтов. Так имя Фреда Уэста впервые попало в газеты: о них упомянули в новостной колонке Ледбери репортера.

Но куда более шокирующим открытием для родных и знакомых Фреда стало обвинение в развращении несовершеннолетней. Его отношения с тринадцатилетней девочкой, начавшиеся в предыдущем декабре, вышли наружу, и в июне 1961-го Фред снова предстал перед судом. Девочка, на шесть лет младше его, была беременна – врач это подтвердил. В разбирательстве участвовала не только полиция, но и органы опеки. Фред, нисколько не смущаясь, рассказывал на допросах, что занимался сексом с малолетними уже давно; он не видел в этом ничего ненормального или извращенного.

– Так все это делают, что тут такого? – недоумевал он.

Несколько дней Фреда продержали в изоляторе в полицейском участке, после чего выпустили под залог. После совершенных им мелких краж, приводов в полицию и приговоров Дейзи и Уолтер Уэст решили, что такому сыну не место в их доме. И это больно задело Фреда. Он не ожидал, что семья отвернется от него. Фреда отправили в Мач Маркл, к сестре Дейзи, Вайолет, и ее мужу Эрни. Девочка, из-за которой все началось, сделала аборт; в ноябре должен был состояться суд.

Уехав из Муркорта, Фред перестал и работать на ферме. Он не хотел видеться с отцом, который его отверг, но причина была не только в этом. Сельский труд постепенно становился механизированным, и образ жизни, который вели деды и отцы тогдашней молодежи, сходил на нет. Многие ровесники Фреда уезжали из деревень. Фред решил освоить новое дело – строительство. Он снова начал как подсобный рабочий, постепенно обучился плотницкому ремеслу и кладке кирпичей, так что с гордостью стал называть себя профессиональным строителем. Младший брат Фреда, Джон, стал водителем грузовика.

На работе Фред продолжал красть – стройплощадки представляли для этого массу возможностей. Во время строительства загородного дом в Ньюенте его арестовали за кражу оборудования. На суде Фред сослался на свой излюбленный аргумент:

– Так же все делают, разве нет? Все воруют со стройплощадок.

Ему выписали штраф на двадцать фунтов.

Периодически у него появлялись подружки, и многие из них потом жаловались, что Фред был очень груб, занимаясь сексом. Практически каждый его половой акт можно было назвать изнасилованием. На одной из таких подружек Фред подумывал жениться и уже купил обручальное кольцо, но ей было четырнадцать лет, а Фреду девятнадцать, и им требовалось согласие родителей. Дейзи Уэст ни за что такого согласия не дала бы, и Фред решил подождать до двадцати одного, чтобы жениться на ком ему захочется.

Настал ноябрь, а с ним и судебный процесс по делу о развращении малолетней. Уэсты, хотя и услали сына в деревню, все-таки присутствовали на заседании – семья есть семья. Доктор Харди, выступавший на стороне защиты, впервые упомянул о возможности того, что склонность к насилию у Фреда может быть вызвана травмой мозга. Не исключено, что у него бывают эпилептические припадки – например, недавно, когда Фред хотел заняться сексом, он вдруг повалился на пол и затрясся всем телом.

Тяжелые травмы головы – одна из самых частых причин эпилептических припадков, и чем дольше продолжается кома после происшествия, тем вероятнее возникновение эпилепсии. В зависимости от того, на какой участок коры придется повреждение, может измениться и личность человека. В глазах Дейзи Уэст именно травмами объяснялись отклонения у ее сына.

Защита могла бы и не стараться – дело развалилось само собой, поскольку истица не явилась в суд. Фред вышел из здания свободным человеком, но вход домой ему был по-прежнему закрыт. Он чувствовал себя изгоем в собственной семье. К двадцати годам Фред снискал печальную славу вора и растлителя малолетних. Прошел целый год, прежде чем родители согласились возобновить с ним отношения. Летом 1962-го Фред начал встречаться с Дейзи и Уолтером по выходным в пабе «Уолвин Армз». Они выпивали по паре пива, перебрасывались несколькими фразами и в конце вечера уходили вместе.

Вскоре Фреду позволили вернуться в Муркорт-Коттедж, а тут прикатила из Шотландии и Рина Костелло. Она устроилась на работу официанткой в «Молочный бар» на Хай-Стрит. На руке у нее появилась еще одна татуировка: «Рина и Джон, любовь навсегда». В Глазго она подрабатывала проституцией, неоднократно попадала в полицию, совершала кражи, была осуждена и после суда устроилась кондукторшей в автобусный парк, где у нее начался роман с водителем южноазиатского происхождения. Она забеременела, но отношения между ними прервались, так что Рина решила вернуться в Англию.