Нарт-орстхойский эпос вайнахов

Еще в одном сказании орстхойцев (не узнав их) угощает благодатной пищей старая вдова Жербаба: «Эта мука и мясо у меня от того времени, когда на свет еще не появились Сеска Солса и 60 орстхойцев. Чтобы их род вывелся! Они, чтобы род их вывелся, забрали всю благодать». «Услышав этот разговор, Сеска Солса и 60 орстхойцев, говорят, остались с разбитыми сердцами» (Далгат, с. 329—330). Напомним, что и по адыгскому эпосу, благодать исчезла после рождения нарта Сосруко.

Более подробно об исчезновении благодати говорится в другом тексте. «В то старое время весь мир был благодатным. Во вселенной не знали, что такое дуновение ветра. С неба свисала нитка, на конце которой были лоскутки. Они никогда не шевелились. Да и могли ли они без ветра колыхаться? Люди жили в спокойствии и благодати. Посеянное, хранимое, как и принесенное, – все было изобильным. В то самое время в нашем краю появились нарт-орстхойцы во главе с Сеска Солсой» (Далгат, с. 330).

«Со своими 60 нарт-орстхойцами он разорял села, совершал насилия над людьми. С появлением нарт-орстхойцев во вселенной появилось зло и задули ветры. Они уносили уложенное на горных холмах зерно, разносили скошенное сено. Посевы зерна стали малоурожайными; овцы и скот хирели. Все, создаваемое трудом человека, становилось не благодатным. В один из дней в большое село прибыл Сеска Солса со своими всадниками, чтобы людей ограбить, а оказавших сопротивление – убить».

Село было большим, поэтому, разделившись на группы, нарты решили сказать сельчанам, что приехали к ним в поисках пристанища. «После этого мы выкрадем из жилищ оружие и тогда возьмем село без ущерба для себя». Одну из таких групп приняла старая Жербаба, которая поведала им, что благодать исчезла с появлением нартов. «Я и есть Сеска Солса, – сказал он Жербабе и ушел со своими орстхойцами не только из села, но и из того края. С тех пор их никто больше не видел» (Далгат, с. 331).

В другом варианте сказано: «В прежние времена аул Ялхой-Мохк против нынешнего был гораздо больше. В нем жили семь братьев богатырей, отличавшихся силой и и молодечеством. Все их очень боялись, так как они мужчин убивали, а женщин подвергали насилию». Угостив этих братьев, некая бедная вдова поведала им, кто является виновником исчезновения благодати, добавив: «Дай бог погибнуть всем нынешним богатырям! С тех пор, как эти люди появились на свет, все в мире стало оскудевать». «И еще раз сказала: «Пусть будет проклято народившееся племя богатырей!». Опечаленные братья решили умереть. Они объявили об этом всему селу и завещали похоронить их в одной могиле, воздвигнув над ней курган из камней. «После этих распоряжений братья расплавили в огромном котле красную медь и начали пить ее из огромных чашек». «После смерти братьев народ исполнил их завещание» (Далгат, с. 332—333).

В кратком варианте сказания говорится: «В детстве я слышал от отцов своих, что в давным-давно прошедшие времена, в краю, где мы сейчас живем, находилось большое село нарт-эрстхойцев» (вряд ли подобное говорилось бы, если бы под нарт-эрстхойцами подразумевалось одно из вайнахских племен). «Среди нарт-эрстхойцев жили семь братьев и одна сестра. Все они были одинаковой силы и доблести. Все это происходило еще до наших семи предков, когда люди переселялись из Нашхи в Ялхой-Мохк».

«Семеро братьев-нартов обладали неимоверной силой. Жители Ялхой-Мохка не могли поэтому ничем противопостоять братьям, притеснявшим людей. Тогда люди сговорились хитростью одолеть нартов. Когда семеро братьев, и их сестра улеглись спать в своем доме, люди подождали, пока они уснут, украдкой пробрались в дом и свалили большую опору, стоявшую посреди дома. Кровля обрушилась, и под ней были погребены нарт-эрстхойцы». «Когда погибли семеро братьев и их сестра, говорят, отсюда ушли и все другие нарт-эрстхойцы» (Далгат, с. 341).

Показательно, что в этом сказании, как и во многих других, «людьми» именуются только вайнахи, но не нарт-орстхойцы, что ясно говорит о чужеродном происхождении карабулаков. О гибели нарт-орстхойцев говорится и во многих других сказаниях, но в некоторых сказано, что их обрекли на гибель божества. «Нарт-орстхойцы не гнушались плохих поступков. Свои неблаговидные дела они не считали позором. Собирая шайки, они нападали на людей, насильничали, пленяли в рабство. Вот так они и вели себя». Но в других сказаниях говорится, что они жили в крепостях и приводятся имена царя нарт-эрстхойцев (Наураз) или их могущественных владетелей, имевших свои дружины – Козаш, Германч.

«Поэтому Дяла и Села (верховные божества вайнахов. – М. Дж.) уничтожили их. Однажды, когда нарт-орстхойцы, собравшись в шайку, пошли на свои злые дела, под ними разверзлась земля, и они там так и остались, не сумев выбраться на поверхность. Когда кончились у нартов еда и питье, они съели своих лошадей. Тогда, говорят, Сеска Солса сказал: «Чтобы люди не говорили, что у нарт-орстхойцев опухли ноги и головы и они умерли с голода, умрем достойно, выпив расплавленную медь. Согласились с этими словами орстхойцы и выпили каждый по чаше расплавленной меди. Сеска Солса выпил сразу три чаши. Орстхойцы, выпившие медь, сразу умерли» (Далгат, с. 335).

Наше мнение о том, что орстхойцы-карабулаки не являлись вайнахским племенем, подтверждается и в другом варианте сказания, одном из самых интересных. Показательно, что один вид нартов внушает людям страх: «Жила в Ичкерии сирая вдова, лишившаяся двух сыновей, убитых нартами. Сидя в землянке, старуха вспоминала о своем несчастье и горько плакала. Стенания ее были прерваны раздавшимся во дворе шумом. Выйдя из землянки, она к ужасу своему увидела семерых нартов и готова была бежать, когда один из них задержал ее и попросил накормить их».

Отведав благодатной пищи, нарты спросили ее, что это за чудо. В большинстве вариантов хозяйка почему-то не знает, кто перед ней. В этом тексте старуха говорит без обиняков: «До нашествия нартов на Ичкерию (выделено нами. – М. Дж.) страна благоденствовала: хлеба, молока и масла было в изобилии. Дети наши росли и хорошели на радость наших старых лет. С появлением нартов все изменилось, видно бог наказал нас за грехи наши вашим нашествием. Урожаев не стало, коровы не дают молока, благодать, как река в море, утекла из Ичкерии. Глядя на детей наших, мы выплакиваем глаза и ускоряем печальные дни нашей жизни. Нарты убивают мужчин, а дочерей уводят к себе для бесчестья. Да будут прокляты нечестивые нарты со своим семенем; уж лучше бы бог наслал на нас моровую язву и истребил бы всех! Мясо и мука, вам поданные, сбережены еще с того благодатного времени, когда мы не ведали о нартах».

Как можно было не замечать, что в этих высказываниях речь идет об иноязычном племени, понять трудно. Почему сказано о времени, когда вайнахи не ведали о нартах? И разве могли нарт-орстхойцы, будучи вайнахами, совершить нашествие на Ичкерию?

Но особенно интересно окончание сказания. «Услышав этот рассказ, нарты устыдились того, что они служат карой для народа, что они даже природу разгневали своими беззакониями. Раскаяние овладело их жестокими сердцами. Они сделались названными сыновьями старухи, обстроились жилищами вокруг ее землянки и, поженившись на невестах, ею избранных, слились с чеченцами. Некоторые, изменяя этот рассказ, говорят, что нарты после чудного обеда вместо браги (нихи) растопили красную медь, выпили и погибли» (Далгат, с. 337).

На наш взгляд, речь идет о смешении части карабулаков с чеченцами, в результате чего появились современные орстхойцы.

Война с нартами

Целый ряд сказаний посвящен описанию борьбы и победы вейнахов над нартами. «Давным-давно жил в Козашке нарт Козаш. Он был очень гордый и сильный человек. Его бурка была сделана из бород и усов известных мужчин. Отправляясь в гости или на войну, Козаш накидывал эту бурку. От берегов Терека до Сунжи вся долина Гарман принадлежала ему. На Ачамза-кургане жил нарт Ачамза, на Германча-кургане – Германча. Они оба тоже были сильные, но им далеко было Козаша. Они не давали горным людям ни выйти из гор, ни распахивать землю».

Способна ли была одна из вайнахских родоплеменных групп, заняв равнину, не допускать на нее всех остальных вайнахов? Да и зачем ей это было бы нужно? Если бы орстхойцы-карабулаки являлись чеченским или ингушским племенем, то, скорее всего, они выглядели бы авангардом вайнахов, стремившихся переселиться на плоскость и ведущих войну с ее обитателями. Но все наоборот: как раз орстхойцы и не пускают на равнину чеченцев и ингушей, вынужденных вести с ними затяжную войну.

«Однажды, ведя за собой горных людей, гарцуя на вскормленном жеребце по просторам Гарманской долины, вспугивая диких зверей из лука, деля между своими людьми земли этой страны, Нясар пришел к истоку (речки) Нясаре. Там на берегу он построил укрепление. Дошел слух и до Козаша, что Нясар отобрал у него край и в том крае поселил людей гор, а у истоков реки Нясар сделал себе укрепление. Грозный, рассвирепевший Козаш, собрав свое войско, выехал, чтобы убить Нясара, горных людей истребить, плоскость Гарман снова возвратить себе».

Но встреча Козаша и Нясара в поединке заканчивается гибелью Козаша. Услышав об этом, нарты Ачамза и Германча ушли из долины (Далгат, с. 388—389). Показательно, что все три нарта носят тюркские имена: Козаш, Ачамза, Германча (см. ниже).

Чужеродным для вайнахов племенем считал нарт-орстхойцев известный этнограф В. П. Кобычев, в 1969—1970 гг. занимавшийся сбором полевого материала в Ингушетии. «Почти во всех преданиях, связанных с основанием селений, происхождением фамилий и тайп, говорится о том, что ингуши были отнюдь не первыми обитателями занимаемой ими в настоящее время территории». В числе первых ее насельников упоминаются и нарт-эрстхойцы. «По сведениям, сообщаемым первым ингушским этнографом Чахом Ахриевым, нарты жили за двадцать поколений до ингушей». Земля в те времена была изобильной, но с появлением нартов это обилие исчезло.

«В связи с этим в ряде сказаний орстхойцы именуются не иначе как „нартским отродьем“, „врагами людей“. Очевидно, под давлением пришельцев предки ингушей были вынуждены переселиться с плодородной равнины в скудные и суровые горы. Со временем орстхойцы, по-видимому, слились с вайнахами». «По материалам С. Ч. Эльмурзаева, род карабулаков насчитывает 14 поколений, по нашим данным – 13 поколений»; по мнению В. П. Кобычева, эти сведения можно расценить «как указание на примерную давность окончательной ассимиляции орстхойцев-чужеродцев вайнахским этносом». «Однако и войдя в состав вайнахов, карабулаки-орстхойцы долгое время еще сохраняли свои эпические черты – большую подвижность быта, воинственность и враждебное отношение к ингушам, своим ближайшим соседям» (со ссылкой на С. Броневского).

«Крепким народом», – пишет В. П. Кобычев, – признают карабулаков-орстхойцев и наши информаторы. По сообщению жителя селения Алкун Оппиева Хасана (83 года), когда карабулакам удавалось захватить в горах ингуша, у него отбирали все, что было, а с самим поступали следующим образом. В рукава одежды просовывали длинную палку, к концам которой привязывали кисти рук. После этого его отпускали домой. Распятый таким образом ингуш для того, чтобы пойти по горным тропам, должен был поневоле выделывать различные смешные движения и приседания. У карабулаков это называлось «ингушским танцем». «Указанная выше локализация нартов в Санибском ущелье Северной Осетии и некоторые другие данные, – заключает В. П. Кобычев, – позволяют поздних нарт-орстхойцев увязать с раннесредневековыми аланами и их потомками – осетинами, в той степени, конечно, в какой последние ими являются» (Кобычев, с. 26—29).

Согласиться с выводом В. П. Кобычева, по многим причинам, трудно, несмотря на его оговорку. Согласно канонической версии истории, осетины и вайнахи являются соседями вот уже на протяжении не менее 2000 лет. Однако чеченцы и ингуши почему-то не именуют осетин ни аланами, ни асами; не могли они называть их и нарт-орстхойцами или карабулаками. Каким образом раннесредневековые аланы «и их потомки осетины», являясь давними и ближайшими соседями вайнахов, могли превратиться в их фольклоре в орстхойцев, понять невозможно

Описанию тяжелой войны ингушей и чеченцев с карабулаками и победы первых посвящена чуть ли не половина вайнахских сказаний. «Говорят, что нарт-эрстхойцы жили в Большой Чечне, над Тереком и в Ингушетии. Нарт-эрстхойцы жили также вокруг Ножай-Юрта. Говорят, что царем – тамадой нарт-эрстхойцев, которые жили там, был Наураз. Недалеко от Ножай-Юрта, на горном хребте, есть место, где, якобы, была крепость, в которой жил Наураз». «За крепостью тянется гора „Коновязь Геры“. Там жил нарт-эрстхоец Гера».

«Место, где жил нарт-эрстхоец Гяла, называется „Гяла-памятник“ (т. е. надгробный памятник Гялы)». В те времена в Цонтарой пришли в поисках земли чеченцы из аула Нашха и там «сговорились отнять у нарт-эрстхойцев землю, чтобы жить на ней». «Сперва чеченцы мирно просили землю. Нарт-эрстхойцы не отдали ее. Тогда чеченцы сказали: „Мы ничего вам не сделаем, если в течение семи дней вы уйдете отсюда. Если же к этому времени вы не отдадите нам землю, мы пойдем на вас войной“. Когда в назначенный срок царь Наураз и его товарищи не ушли, чеченцы приготовились пойти войной на них. На восьмой день на всех прилежащих хребтах и склонах гор чеченцы, привязав осоку к концам длинных жердей, зажгли ее и начали наступление на Ножай-Юрт. Когда Наураз увидел все горы в огне, он испугался и, говорят, вместе со своим войском удрал за Терек, не оказав никакого сопротивления» (Далгат, с. 340).

Сказанное дополняется в другом тексте. «Когда с горных высот вайнахи пошли войной на царя нартов Наураза и уже настигали его, он оттуда (где была крепость) забрал свою золотую казну и унес ее на восток, за речку Ямсу, где нарты и спрятали ее на одном из горных хребтов». «Он надеялся при удобном случае вернуться и забрать ее оттуда. Однако Наураз и его воины, разгромленные и разогнанные чеченцами, никогда больше не возвращались» (Далгат, с. 341).

«Предание сухо излагает эпические факты, но представляет немалый интерес со стороны топонимических указаний мест, где жили некогда чеченцы и нарты. По рассказу выходит, что они жили рядом, но чеченцы отвоевывали у них землю. Здесь примечательно указание на то, что свои „походы“ за землю чеченцы начинают из страны Нашха, легендарной прародины чеченцев. Из предания следует, что нарты – это не чеченцы» (Далгат, 436). Об этом и речь. Кроме того, стоит отметить, что в сказаниях и преданиях вайнахо нигде не говорится, что у чеченцев или у ингушей был царь – только о нарт-орстхойцах; следовательно, и общественный строй у них был другим.

«В Курчалоевском районе возле Энгель-аула есть местечко Герменчик, обнесенное оврагом, и с ямой посередине. Рассказывают, что в этом месте жили нарты. Между людьми и нартами возникали раздоры и войны. Когда люди стали размножаться, нарты укрепили свой круг, засели в укреплении. Люди никак не могли в него проникнуть». По совету мудрой Жербабы жеребца трое суток кормили жареным просом, не давая ему воды, а потом выпустили. Мучимый жаждой, конь копытом стал рыть землю в том месте, где в крепость по трубам шла вода. Воду перекрыли и нарты стали слабеть. «Тогда люди и истребили их. На том месте, где жили нарты, люди нашли много золота, серебра, детские колыбельки и другие вещи» (Далгат, с. 342).

Второй вариант сказания, полностью повторяя сюжет, более подробен. «Между Энгель-аулом и Азамат-Юртом есть курган, носящий название Яшарт. Там и в местности, которая называется Герменчуг, говорят, жили нарты. Раньше нарты издевались над людьми, но постепенно люди стали притеснять их. Люди не давали житья нартам, живущим на Яшарт-кургане, и они пошли жить к герменчугским нартам. Чтобы укрыться, нарты спустились внутрь укрепления Герменчуг» и провели туда воду. Далее следует тот же рассказ о жеребце. «Человек, следивший за тем, что делает жеребец, наклонился к воде и обрадованный произнес: «Ой, Кошкельды».

(Примечание сказителя: «По-кумыцки „Хошгельды“ означает: „да будет счастливым твой приход“. На этом месте, говорят, основано село Кошкельды, где и ныне живут люди»). Когда воду закрыли, нарты стали испытывать жажду. «Затем наступил голод, и они все погибли, не осмеливаясь выйти оттуда». (Примечание сказителя: «Много времени спустя там находили оружие, которое они носили, их посуду и другие вещи»). «Некоторые же говорят, что нарты поднялись и тайно ушли куда-то далеко отсюда» (Далгат, с. 342—343).

Некогда грозное племя, часто беспокоившее вайнахов своими набегами, в конце концов, было разгромлено ими и перестало быть источником постоянной опасности. В сказании «60 орхустойцев и Цазик» нарты уже являются предметом насмешек некоего Цазика, который водит их за нос, а потом, уверив, что Мать вод награждает всех, кто является к ней, заставляет нартов броситься в море. «Таким образом все они и потонули», а их жены разбрелись в разные стороны (Далгат, с. 359). Точно так же дурачит нарт-орстхойцев трусишка Куллуби, как и некий старик-бедняк.

В некоторых сказаниях нарты фигурируют уже в качестве защитников вейнахов. «Ингушский Лоаман Ха, Нарт Нясар и Нарт Орстхо – все трое, сговорившись между собой, в то время несли там караул, охраняя покой горных людей. Говорят, что этот курган они и возвели. Обнаружив шайку, они отбивали награбленное ею, бродячему не давали прохода, сами брали набегами добычу, так и жили» (Далгат, с. 378).

«В древние времена Пхагал Бяри, Колай Кант и Сеска Солса охраняли Галгай Коашке (местность. – М. Дж.) от набегавших снизу врагов». «Пхагал Бяри, Колоевский молодец и Солса, сын Сески, были побратимы. Раз, когда Солса, сын Сески, был захвачен, побратимы отбили его». Красавица Альбика даже именует Сеску Солсу «главой страны галгаев» (Далгат, с. 322; с. 323; с. 321). Есть и вариант, в котором Солса взывает о помощи «к верховному богу Дяла и богу грома и молнии Села, обратясь к ним со словами: «Дяла и Села, не дайте мне попасть в руки Колой Канта!» (Далгат, с. 427).

Таким образом, вайнахский эпос замечательно последовательно показывает эволюцию представлений о нарт-орстхойцах: великаны-людоеды – смелые и сильные воины-иноплеменники, насильники и грабители – побежденное и осмеянное племя – часть вайнахского этноса.

Карабулаки

Но что за народ изначально были карабулаки и на каком языке говорили? Начнем с тюркского этнонима – карабулак, якобы означающего «черные ключи». Слово къара в тюркских языках имеет два десятка значений, в том числе «большой, великий», но основным является «черный». Вне всякого сомнения, тем районом, в котором карачаево-балкарцы сложились как этнос, является Прикубанье. Къара-чай означает «большая река», букв. «черная река» – Кубань, в верховьях именуемая Уллу-Кам, с тем же значением – «большая река»; значение этнонима къарачайлы, таким образом, – «кубанец». Но и полное название Черекского ущелья – Къара Малкъар «Большая Балкария», букв. «Черный Малкар». Этноним восходит к другому тюркскому названию Кубани – Къарабалыкъ «большая река»: къарабалыкъар, следовательно, также означает «кубанец».

В том же ряду находится и этноним карабулак. Рядом с карабулаками обитало другое тюркское племя – дюгер, еще одна часть аланского (карачаево-балкарского) народа; кстати говоря, в состав России дигорцы вошли вместе с балкарцами, в 1827 г., а не с осетинами (в 1784 г.), частью которых они являются ныне. «М. Кашгари (XI в.) называет их тюгер». «В Шамхорском районе Азербайджана имеется селение Дюгер, а в провинции Кютахья Турции – деревня Тюгер, где проживают тюрки-дюгерцы» (Бабаев, с. 87; с. 109). В «Сборнике летописей» Рашид-ад-дина (XIV в.) упоминается эпоним одного из огузских племен по имени Дукер (Рашид-ад-дин, с. 88). Но и в труде Абуль-Гази-хана «Родословная туркмен» (XVII в.) четвертого внука легендарного Огуз-Хана от его сына Ай-хана тоже зовут Дукер; в списке 24 огузских племен Дукер значится восьмым (Абу-ль-гази, с. 81).

В «Словаре тюркских наречий» Махмуда Кашгарского присутствуют и караболоки (карабюлюки), именуемые двенадцатым племенем огузов. То, что в столь древних трудах дюгеры и карабулаки упоминаются в составе одного союза тюркских племен, а современные карабулаки и дигорцы живут на Северном Кавказе в недальнем расстоянии друг от друга, сохраняя свои этнонимы, случайностью быть не может.

Приведем интересную деталь. Представители разных колен народа часто дают друг другу клички. Иногда случайные, возникшие на основе созвучий или искажения этнонимов, иногда это старые племенные названия и пр. Осетины-иронцы кличут дигорцев «черноухими» (шаухушт). Никакого объяснения этой странной дразнилки нам найти не удалось. Скорее всего, балкарцы поддразнивали своих восточных соплеменников-дигорцев, рифмуя их самоназвание къарабулакъ со словом къаракъулакъ «черноухий». Позже осетины-иронцы перевели кличку на свой язык; естественно, рифма утратилась, а потому и причина появления такой дразнилки стала непонятной. Из этого следует, что кавказские дюгеры и карабулаки, возможно, некогда являлись одним из аланских племен, разделившимся после погромов, учиненных войсками Тамерлана.

«В сообщении С. Броневского, относящемся к 1810 г., о карабулаках мы читаем следующее: «По преданиям, существующим между горскими народами, карабулаки в древние времена составляли сильное воинское колено, которое было уважаемо от соседей как за храбрые дела, так и за соблюдаемую в общежитии справедливость. Они были богаты скотом и от произведений земли достаточное получали пропитание. Оставалось им наслаждаться изобилием и покоем. Но возгордясь сими преимуществами, карабулаки попустились на обиды и насильства, возжигали повсюду вражду и, наконец, обратили против себя всех соседей, которые, ополчась на них, соединенными силами истребили сей буйственный народ до основания» (Далгат, с. 113).

Возможно, об этих событиях и говорится в сказании, в котором орстхойцы противопоставлены вайнахам: «Орстхойцы очень буйно себя вели. Из-за того, что они грабили, притесняли мирных жителей их прозвали нарт-орстхойцами. Орстхойцы грабили окрест себя живущие народы. Более чем угон скота и овец, табунов коней прибыльнее было уворовать человека. Ибо, чтобы его вернуть, родственники готовы были отдать все, что у них есть». «Некая шайка пленила сына кого-то из влиятельных людей вайнахов». «Когда уплатить не смогли, они убили сына того именитого человека. Разгорелась кровная месть: стали убивать подряд всех орстхойцев, где кого застигнут; орстхойцы тоже в долгу не оставались» (Антология ингушского фольклора, т. 7, с. 177—178).

С. Броневский пишет о карабулаках: «Суть не большое колено, живут у истоков Сунжи по сунженским рекам Шангире (Осса) и Фортаме; граничат на Западе с Ингушами, на Востоке с Чеченцами. На Татарском (кумыкском. – М. Дж.) языке Карабулак значит черные ключи, однако Татары и Черкесы зовут их Балъсу (сыта, медовая вода)». «Остатки Карабулаков, в числе 200 семей, находятся в зависимости Чеченцов, которые должны сами ожидать той же участи (т. е. подчиниться русским. – М. Дж.)». «Неоднократно прибегали к Российскому покровительству, прося защиты от притеснения Чеченцов, и почитаются в Российском подданстве, но по соседству с Чеченцами и Аксаевцами (кумыками. – М. Дж.) всегда терпят от них безпокойства» (Броневский, с. 167—169).

Бал суу – тюркский гидроним, озн. «медовая река»; вероятно, это карабулакское название одной из рек (Фортанги?); поэтому орстхойцев часто именовали балсурцами. По нашему мнению, карабулаки были одним из аланских племен и говорили на кар.-балк. языке, о чем свидетельствует и перечень имен собственных, принадлежавших нарт-орстхойцам (см. ниже).

Нашествие войск Тамерлана радикально изменило этническую карту региона; исчезло государство Алания, население которой распалось на отдельные племена, вынужденные выживать в новых условиях, действуя на свой страх и риск. Одним из них и были карабулаки, после отделения дигорцев какое-то время сильно ослабленных. Затем, в результате каких-то внутренних процессов, произошла их консолидация, что позволило им достаточно долго доминировать в плоскостной части нынешних Чечни и Ингушетии, закрывая растущему населению гор путь на равнину. Но своими непрерывными набегами карабулаки настроили против себя всех вайнахов.

Вполне вероятно, что вторичное ослабление нарт-орстхойцев (карабулаков) было вызвано, не в последнюю очередь, их междоусобицами. В одном сказании, например, говорится, что могущественный нарт Козаш был в постоянной вражде с другим нартским владетелем по имени Германч. «Однажды Германч вместе со своей дружиной коварно напал на Козаша. Он перебил всех: и Козаша, и всех мужчин его дома, будь то младенец или старик, прикончил даже беременных женщин. Затем он поджег все хозяйство Козаша, а у пепелища остались лишь одни женщины. Считая свое дело законченным, Германч ушел восвояси. Но род Козаша не прекратился».