скачать книгу бесплатно
– Да-а-а? – протяжно хмыкнул поклонник.
– А кем? – высунулась из «клоаки» Анюта.
Я удивлённо насторожилась. Без меня меня женили, что ли?
– Или чем? – уточнил вредный «Витёк». – Работой и только работой?
– Нет, мной, – сообщил друг солидно.
Я умилилась. Да моё ты солнце!
– Э-э-э, нет, ты не в счет, – разочарованно буркнула Аня. – Ты же у неё пожизненный и…
– Виктор Владимирович, а вам в бухгалтерию не надо? – вкрадчиво вставил Валик. – У Софьи Николаевны сегодня укороченный рабочий день, и она в любой момент может уйти домой.
– Точно, – очнулся поклонник. – Ну, молодёжь, с наступающим!
Коллеги загомонили в ответ, а Валик встал, чтобы лично проводить «Витька» к бухгалтеру и после – выпроводить. Я вылезла из-под стола красная, как рак и злая, как собака. Ненавижу… Народ захихикал. И Муз появился. Сел на монитор и свесил ножки. И, в кои-то веки, вовремя. Куда ещё девать эмоции? Либо тихо работать, либо сейчас всем громко прилетит…
Я села за комп, надела наушники и врубила «Рамштайн». Позитивная группа, да. Когда хочется кого-нибудь убить – самое то. Кстати, а не убить ли мне героя?.. Появление друга я проигнорировала, а он не стал ко мне цепляться. Кажется, инстинкт самосохранения у Валика есть, хотя мне всегда казалось, что нет его, не было и не надо. Я прочитала последний абзац, засучила рукава и с энтузиазмом взялась за дело. Герой, конечно, ни в чём не виноват… Но ведь он – только выдумка, причём моя. Что хочу – то и делаю.
Герой однако умирать отказался. Я его недооценила. Живучий, гад. И каждый раз у него то козырь в рукаве находился, то кролик в шляпе. Я настрочила за час десять листов очередного испытания, которое герой слишком быстро и легко прошёл, перечитала и недовольно засопела. М-да, факир был пьян, и фокус не удался… Точно, пора в отпуск.
Оставив героя на стадии прохождения второй инициации, я сохранила файл на флешку, сняла наушники и огляделась. Игорь с Саней уже уехали, Анюта одевалась, ухитряясь болтать по телефону, а Валик, развалившись в кресле, вяло щелкал мышкой и очевидно хотел домой. Я посмотрела на часы. Почти пять. Можно сворачиваться. Пришли – потусили – поржали – и по домам. Муз согласно икнул и исчез. И туда ему и дорога.
– Вальк, а шеф у себя? – спросила тихо.
– Угу, – отозвался он рассеянно.
Так. Животрепещущий вопрос: я болею или иду в отпуск? Заплатят одинаково мало… но с больничными мороки много. Значит, в отпуск. С понедельника или после двенадцатого января?.. Я посмотрела на календарь. Лучше после праздников. Работать осталось – всего ничего, да и номер не сдаём – так, заготовки на следующий год ваяем. Да, лучше после.
Сказано – сделано. Достав чистый лист бумаги, я шустро нацарапала заявление и отправилась на поклон к шефу.
– Занят? – я заглянула в кабинет.
– Не особо, – устало отозвался он и кивнул на свободный стул: – Проходи, садись.
Шеф всегда выглядел так, словно он один несёет на своих широких плечах все невзгоды мироздания, но меня его усталый вид в заблуждение никогда не вводил. Проскользнув в кабинет, я торжественно положила перед ним заявление.
– Что это за кракозябры? – Гриша с подозрением взглянул на меня из-за толстых стекол очков. – Увольняешься, что ли?
– А если и так? – я подняла брови.
Взор шефа стал очень печальным, и немудрено. До меня с ним никто не мог сработаться – из-за дурной привычки в разгар сдачи номера от волнения крыть матом всех подряд. Но в случае со мной он не на ту напал: я тоже любила родной русский язык во всех его проявлениях и отвечать не стеснялась. На том и сработались. Иначе Грише влетело бы от директора по первое число за неспособность блюсти дух коллективизма.
Собственно, поэтому я прекрасно понимала грусть редактора. И его искренней печалью прониклась до глубины души.
– Ладно, не уволюсь, если зарплату поднимешь.
– На сколько? – уныло спросил он.
– Ну, на пару тысяч, – не стала жадничать.
– Поговорю с директором, – кивнул шеф.
Я снова подняла брови. Гриша поморщился:
– Хорошо, с января повысим.
– Тогда прочитай заявление, что ли.
– Шантажистка… – редактор склонился над столом.
– Да ладно, мне до Цыпы далеко, – усмехнулась я.
Шеф покраснел и уставился на заявление.
– В отпуск? – переспросил удивлённо. – После каникул? Вась, ты чем думаешь? Где я тебе замену найду на каникулах?
– До тридцать первого – еще неделя, – я пожала плечами.
– Нахалка… – редактор подписал заявление. – Все, топай.
– Спасибо, Гриш, – благодарно улыбнулась я.
– Кыш отсюда.
– Домой?
Он красноречиво пожал плечами: мол, как хочешь.
Отдав заявление секретарю, я вернулась на рабочее место, довольно потянулась и посмотрела на календарь. Итак, у меня есть целый месяц на книгу, и никаких бройлеров и мэров! Ура!
– Жизнь удалась? – Валик выглянул из-за монитора.
– А то! – я улыбнулась, собирая сумку.
Так, сотовый, флешка, листочки с зарисовками… Никак не приучу себя хотя бы к блокноту. Вечно всё записываю на отрывных листочках, а потом теряю уйму времени, рассортировывая и приводя в порядок информацию… Сапоги, шуба… куртка Валика на месте. И что это было? И было ли?..
– Вася!
– А? – я вздрогнула.
– Не смей удирать, – сказал друг ровно и веско, – поняла? Жди меня.
Я покорно села в кресло. Чёрт. Надо как-то с мыслями собраться… И то ли придумать, что наврать, то ли решить, о чем умолчать… Валик доделал макет, отпросился и скомандовал подъём и на выход. Я надела шубу и шапку и поплелась в коридор.
– Вась, не трясись, – заметил он, вызывая лифт.
И верно, колотит, как перед кабинетом зубного врача… И внутри все скручивает, а внутренний голос вопит: молчать, никому ничего не говорить, нельзя!.. Внутренний голос – штука полезная. Особенно когда он советы даёт, а не хихикает в уголке, со стороны наблюдая за моими чудачествами. И добивая после сакраментальным: вот, как я и думал!.. Мой обычно вёл себя именно так. Но уж если предупреждал, то всегда оказывался прав.
– Вась, сознавайся, что открутила от Игорева кресла болты.
– А ты сознайся, что постоянно их подтягивал, – проворчала в ответ.
Посмотрела в весёлые глаза и расслабилась. Что я, в самом деле… И более личные вопросы с ним обсуждаю, но… Оказывается, тема душевного здоровья сакральнее прокладок, гинекологов, секса и ПМС. Это как себе признаться в собственном сумасшествии. А это стрёмно… и страшно.
– Ну? – поторопил Валик, когда мы сели в машину, и закурил. – Я готов.
А я – нет… Я поёрзала.
– В семье несчастье?
– А? Нет… слава богу, – и мама с утра сообщение прислала, тьфу-тьфу…
– Вась, я же вижу, что что-то случилось. Я тебя не первый год знаю.
– И не жди от меня сочувствия, – буркнула раздражённо.
Вздохнула и сбивчиво рассказала. Про птеродактиля в ванной и полуночные «обмороки», про книгу, которая пишется сам по себе, и… Про знак на щеке и саламандра решила промолчать. Хватит с него… пока.
– Красный? – повторил Валик задумчиво и закурил вторую сигарету. – Птеродактиль?
– Угу, – вроде, выговорилась, а легче не стало. Тревога засвербела с новой силой. Зря сказала, ой, зря…
– Вась, а ты в курсе, каких они размеров были?
– Значит, у меня детёныш поселился… или карликовая особь. Вальк, ну на кого он похож – так я его и обозвала, не цепляйся к мелочам!
– А книги сколько написала?
Я прикинула:
– Страниц сто где-то.
– С понедельника? – уточнил друг. – За пять дней и со сдачей номера?
– Ну… да, – бредово, но факт.
– Однако твоя муза жжёт, – хмыкнул он.
– Не муза, а Муз, – призналась я. – Понятия не имею, что это за существо, но… Когда оно появляется рядом, я ни о чём другом думать не могу – только о писанине. Я его с детства вижу.
– Видишь и молчишь? – странная фраза и странный взгляд. Очень странный взгляд.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: