Путь к счастью

20 июля 2010 года

«Михаил Ефимович!

Мне неудобно даже Вам об этом писать, но родные меня попросили оставить телефоны координаторов и гостиницы,

куда я еду! Как обойти эти “острые углы”, ума не приложу. Вспоминаю, как Вы писали о том, что у Вас был такой пациент, которому приходилось в 22:00 маме каждый день звонить, что он жив и здоров… Я не знаю, куда бы убежать от этой родительской любви…»

Почти сразу получила ответ от Михаила Ефимовича:

«Пообещайте, когда узнаете. Можете ошибиться. У Вас может не принимать сообщений сотовый телефон. Думайте!»

Я: «Теперь я понимаю, что допустила ошибку. Я все всегда рассказываю сестре и маме, они ведь самые близкие мне люди. Я же живой человек, и мне хочется с кем-то поделиться своими переживаниями и радостями. Но я никак не ожидала ТАКОЙ реакции! Все, что угодно, но только не это! Мне 40 лет, а я до сих пор чувствую, что за мной следят, как за маленькой девочкой. Я хочу жить своей жизнью, а мне не дают! Такое впечатление, что я одна в этом мире.»

Михаил Литвак: «Слава Богу. Дошло, что рассказывать близким о себе не нужно, ибо близкие – враги человеку, как говорил Христос (не я). А какой реакции Вы хотели? Все по Закону. Было бы странно, если бы они радовались Вашим успехам. Вы не одиноки. При Вас всегда есть Вы. Вот и занимайтесь собою! Если Вам нужен еще и собеседник, возьмите чистый лист бумаги и общайтесь с ним. Записывайте все. У него память хорошая. Не исказит, не забудет».

Сегодня дневник для меня – друг, психотерапевт, принимающая и заботливая мама, иногда строгий и требовательный папа. За то время, как я встала на путь развития, у меня скопилось огромное количество дневников. Иногда я открываю один из них на любой странице и читаю, сравнивая себя «здесь и сейчас» с собой в прошлом. Читаю и удивляюсь, насколько все изменилось.

Но тогда для меня дневник был чем-то неизведанным, непонятным. Как его вести? Что писать? О чем? Первая моя запись датирована 26 июля 2010 года – я сделала ее спустя месяц с начала переписки с Михаилом Ефимовичем Литваком:

26 июля 2010 года

«Сегодня понедельник, и это символично! Ну что ж… начнем… Это я, Дятлова Алена Владимировна, дата рождения – 31 декабря 2010 года. Прям, как в анкете! Ой, я сама не заметила, как изменила свою дату рождения – вместо того, чтобы написать 1969 года, написала 2010 года. Бессознательное рулит. Вероятно, я родилась лишь сейчас, в 2010 году, в 40 лет. Это мое начало. Второе рождение.

Дневник. что пишут в этих самых дневниках? Кто знает? Надо было у бывшего спросить – он вел дневник и мне предлагал завести.

Очень много изменилось за месяц. Я изменилась. Я стала другой. Я это чувствую. Я не цепляюсь за каждого мужчину. Ну да, Алена, будь честна с собой, частица “не” говорит о другом: цепляюсь до сих пор за каждого мужчину, только у меня раньше не было желания это видеть и признавать. Сейчас признаю, что мне хреново одной, и я цепляюсь за каждого мужчину, который обратит на меня внимание.

Вчера могла бы с Федотом встретиться, он денег занять хотел. Я не понеслась ему навстречу по первому зову, как раньше, а сказала, что не могу сейчас. Смогу позже. Он, вероятно, догадался, что ему ничего не обломится, и пропал.

Еще Степан из Москвы в гости напрашивался. Раньше бы я с радостью его приняла, а сейчас мне противно просто. Ну “не стоит” у меня на него и на моих бывших! Отвалилось что-то, отмерло».

31 июля 2010 года

«Какое это счастье! Мне кажется, что я становлюсь свободной! Мама, да и папа со мной суровы, обиделись, что я не общаюсь.

Я читаю книги Михаила Ефимовича одну за другой. Проглатываю их. Тут же что-то выделяя и подчеркивая. На каких-то страницах буквы расплываются от слез – больно осознавать то, что с тобой происходило в жизни. Плачу от досады за то, что я могла бы сделать со своей жизнью, но не сделала. Трудно принять себя и полюбить, находясь в одиночестве, но я стараюсь».

2 августа 2010 года. День рождения папы

«Вчера ездила к родителям на дачу. 1 августа у папы был день рождения. Пообщались с родителями хорошо, а вот с Верой ни слова друг другу не сказали. Не о чем.

Я приехала, поздоровалась и села в садовое кресло читать распечатанные книги Михаила Ефимовича Литвака. Через некоторое время мимо прошаркала мама, потом сестра – туда-сюда, туда-сюда. На меня надулись, что я не помогаю на грядках, а занимаюсь своими делами, делаю то, что мне нравится. В голове сразу кто-то радостно запрыгал, потирая ручки. “Чувство вины! Привеееет!” Тьфу! Ненавижу этого мерзкого человечка! А другой тут же протестует: “Блин, какого фига мы должны кому-то что-то помогать делать?! Мы же этого не хотим! Ну и все! Значит, не будем!” Чувствую, что не получится вдумчиво почитать. Отправляюсь за дневником, чтобы очистить мозги от мысленной жвачки. Как бы не так! Слышу:

– Доченька, ты чем занята? – обращается ко мне мама.

– Читаю! – отвечаю я.

– Ты не хочешь грядки покопать?

Я, считая себя “психологически продвинутой”, сразу отмечаю: ага, мама неправильно задает вопрос. Ведь ответ заложен в самом вопросе. Какой ответ на такой вопрос напрашивается автоматически? Конечно, не хочу! И я выпаливаю:

– Нет!

Отказывать маме, отстаивая свои интересы, пока получается агрессивно. Вероятно, чувство вины не дает покоя. На то и дневник мне в помощь, чтобы это отслеживать. “Никто никому ничего не должен, никто никому ничего не должен”, – твержу я как заклинание. “Я никому ничего не должна, я никому ничего не должна!” – вторит мой внутренний голос, пытаясь вырваться наружу, чтобы кричать об этом во всеуслышание.

День прошел в постоянном напряжении, что меня будут дергать, говорить, что я делаю что-то “не так”, придираться. Захотелось поскорее уехать. Что я и сделала. К вечеру была дома. Провожая меня, папа попросил позвонить, когда доберусь. Я ответила: “Если получится, позвоню”. И вот, я дома, но папе не позвонила. И не чувствую вины. “Ну да, не чувствуешь!” – опять этот мерзкий голос в голове. Не буду звонить! Родители должны понять, наконец, что я уже большая девочка! Почему я в 40 лет должна отчитываться?!

Осталось два дня, и я уеду в горы, на семинар. Скорее бы».

4 августа 2010 года

«Степан из Москвы передал мне подарок через знакомого. Подарок до меня так и не доехал. Ну и хорошо, значит так и надо. И чего он ко мне так привязался, этот алкоголик? Написала ему сообщение, что я другая, а не та, прежняя Аленчик – фу! Когда попросила Степана называть меня Аленой, он обиделся. Да пошел он! Он мне не интересен. Постоянно слушать его сплетни о начальнике и о том, как он его обманывает? Зачем?

Вчера был последний день, когда я была у мануального терапевта. Пригласила его на бокал вина. Покраснев от смущения, он отказался. Сослался на то, что не пьет.

– Хорошо, я выпью вина, а Вы чаю выпьете, – сказала я уверенно, без тени сомнения. Раньше бы я от стыда провалилась сквозь землю! А здесь – я захотела и пригласила мужчину на бокал вина. Он пожелал мне успехов и найти (!) свою большую любовь».

Искать любовь? Нет. Я встречу мужчину, которого полюблю. Но пока я к этому не готова. Мне бы с родителями развестись сначала, да с сестрой. Кстати, я с ней вчера встречалась, ключи передавала. На прощание она мне по-мужски руку подала. Я пожала, а потом потянула ее руку, приблизила к себе и обняла. Такое чувство было, что она испугалась близости. Это и понятно, ведь мама нас никогда не прижимала к себе, не обнимала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Эрик Берн, психиатр, разрабатывавший трансакционный анализ и сценарный анализ, определял сценарий как бессознательный жизненный план, который составляется в детстве, подкрепляется родителями, оправдывается ходом событий и достигает пика при выборе пути. Подробнее об этом вы можете прочесть в его книге «Люди, которые играют в игры».

2

Избавитель навязывает свою помощь людям, помогает без запроса, повышая при этом свою значимость. Подробнее об избавителях и о треугольнике судьбы Стивена Карпмана вы можете прочесть в книге Эрика Берна «Люди, которые играют в игры».

3

Амортизационное письмо составляется в соответствии с принципами «психологического айкидо», которое разработал М. Е. Литвак. Если коротко, то амортизация – это немедленное согласие с доводами партнера, какими бы они ни были.