Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

Все обалдели. Хотя чего-то подобного и ждали.

Игорь встал на колено и открыл коробочку с кольцом. Бриллиант сверкнул как молния, рассыпанные на тёмном небе мириады звёзд как будто отразились в этом камне.

– Леночка, я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Просто не могу больше молчать. Я люблю тебя и хочу стать тебе мужем. Пожалуйста, надень. Это подарок. Он ни к чему не обязывает.

Лена завела руку за спину.

– Я не могу. Это очень дорого. Меня не поймут мои родные, папа, мама… – залепетала она. – И потом, всё это очень… как-то…

– Прошу тебя, не думай сейчас ни о чём. Просто прими, как данность, что есть один человек, который за тебя весь мир отдаст, – и осторожно вытащив руку девушки, надел ей кольцо и поцеловал, с двух сторон, как всегда.

– Ура! – Завопили все.

– Шампанского! – Возликовал Игорь. – Как же я благодарен судьбе, что зашёл на вашу выставку. А ведь не собирался. Чистая случайность. Запомните, ребята: в жизни ничего не бывает просто так.

Он ещё что-то говорил, и всё время целовал ей руки.

А Костик смотрел на Елену, смотрел во все глаза. И ничего. Ничего не отражало её лицо. Просто улыбалась. И как будто что-то припоминала…

Игорь не отпустил Елену одну. Они прилетели вместе. Последние дни до отлёта много гуляли, он ей показывал свои любимые места, дарил цветы, конфеты пачками, что-то всё время покупал. И целовал. Когда это случилось первый раз, они гуляли около воды. Лена всё куда-то залезала, Игорь стягивал её то с больших валунов, то с подмостков, то просто оттаскивал от воды. А когда она решила пройтись по перилам, он просто испугался. Стянул её и…поцеловал. Очень нежно, как маленькую девочку. И она в ответ потянулась (Игорь был очень высок, лейб-гвардеец, прямо). Он поднял её, как куколку, и уже по-настоящему зацепил её губы.

И повторялось это при каждом удобном случае. Там, где их никто не видит. У Борисова был пунктик – нельзя такие интимные вещи выставлять напоказ. Вот только в самолёте не выдержал: весь полёт не выпускал Елену из своих рук и целовал, целовал. И ей это не было неприятно. У неё, как будто, раскручивалась постепенно пружина внутри и таял лёд .

– Я прошу руки вашей дочери, Иван Иванович и Зинаида Васильевна! Обещаю быть рядом с ней и в горе и в радости, носить на руках и доставать для неё луну с неба по первой же просьбе. Уверяю вас, это не просто слова!

Борисов сделал предложение как-то по-старомодному, чем довёл ленину мамочку до слёз. А когда она узнала, что он её ещё и забирает, и она не против, проревела всю ночь. Ревела и говорила с дочерью, говорила, никак не могла наговориться. По словам будущей жены выходило, что у Игоря нет недостатков, кроме одного – он старше на 16 лет. Ну что ж, дай бог. И уснула рядом с Леной, всхлипывая во сне и бормоча. Через неделю улетели. Назначили день свадьбы. Во Владике. Так было удобнее и Игорю, и Елене, их ждала работа, много работы. Никто не возражал. Особенно, папа. Он вообще не принимал участия во всех этих событиях. Был вежлив, не задавал никаких вопросов, ничего не решал, отправлял сразу к маме. И, слава богу, что никто не спросил : "А как же Сергей?" – ни мама, ни Оля, ни Вадим, ни Лютик, ни Костик, у которого этот вопрос крутился на языке еще с того края света.

Свадебный вечер удался на славу. Лене очень повезло с девчонками, коллегами по работе. Они быстро нашли общий язык, и в работе, и в отдыхе. Команда получилась очень слаженная, хотя не сразу. Даже Костика вызывали на подмогу. Но всё наладилось. И работа пошла. И оформление свадеб тоже стало их работой с лёгкой руки Елены.

Папа, всё-таки, прилетел вместе с мамой, Ольгой, Костиком и Алисой. Елена с Игорем сразу договорились, что приём в честь новобрачных им не нужен. Только свои. Получилась очень уютная компания. Друзья Игоря, правда, не все пришли со своими жёнами, что-то у них там не заладилось, не всё "высшее общество" приняло молодую жену Борисова . Но наказали они сами себя: весь вечер девчонки-дизайнерши, почти все незамужние, танцевали и бесились с одинокими мужьями. Ха-ха.

Не пришлась Елена и ко двору матери Игоря, её святейшеству Екатерине Великой. Она вырастила своих сыновей одна. Муж бросил её беременной младшим сыном. И Игорь в 8 лет стал главой семьи. Рано всему научился, но и навидался, чего не надо было в том возрасте. Они сильно бедствовали, старший сын рано пошёл работать, а младший как сел ему на шею в младенчестве, так и сидит по сей день. И мать его, поняв, что Игорь уже может их прокормить, ушла лет в 40 на "заслуженный отдых". А когда у Борисова появились первые серьёзные деньги, мама Катя полностью расслабилась и пользовалась связями и деньгами Игоря, как своими. Лена туда не лезла никогда. Но это не избавило её от нелюбви этой женщины. На свадьбе Екатерина сидела, как истукан. Не произнесла ни одного тоста, почти не ела, не пила. И скоро на неё просто перестали обращать внимание. А Игорь объяснил всё это ревностью, ведь мама так любит его.

Родители Елены, напротив, веселились вместе с молодёжью. Папа несколько раз "брал слово" и красиво поздравлял молодых. Он это умел мастерски, слушали его всегда с интересом. Мамочка тоже не отставала, принимала участие во всех развлечениях, придуманных для гостей. А когда объявили танец для тёщи и зятя, она взяла Игоря за руку и вывела на середину зала. Гренадёр и кнопка, здоровенный зять и маленькая тёща. Поняв, что с танцем будет проблема, Борисов совсем не умел и не хотел учиться танцевать, мама объявила "барыню". И пошла выделывать кренделя вокруг Игоря. И тому ничего не осталось, как тоже что-нибудь выдать. И он вспомнил из детства. И так у них здорово стало получаться, что народ не выдержал и бросился вприсядку и кувырком вокруг колоритной парочки.

Папа познакомился с непосредственным начальником Игоря, тоже Иваном Ивановичем. Они нашли общий язык, и начальник потом говорил Игорю, какой у него замечательный тесть. Два Ивана поддерживали отношения всю оставшуюся жизнь, и Иван Иванович, приезжая в их город, всегда находил время для посещения гостеприимного дома родителей Елены.

Конечно, новоиспечённой жене было радостно на душе. Её родные люди рядом в этот день. Значит, жизнь продолжается!

Новобрачные оставили своих гостей, а сами поехали в маленькую квартирку, ставшую пристанищем для Елены в последние дни. В новый дом, построенный Игорем, который она ещё не видела, она не хотела. Борисов вынес из ресторана свою жену, заваленную цветами, под пожелания счастья, добра и детей. Усадил своё "белое облако" на колени и стал, наконец-то, её целовать. Он готов был уехать с ней на край света сразу после Загса, изнывая от желания обладать ей. Слава богу, дождался этой минуты. Леночка – его жена, его любимая, его родная, такая вся воздушная в этом свадебном чудо-платье… Игорь буквально взлетел по лестнице, неся свою ношу чуть ли не вытянутых руках. Опустил, взял за руку (рука Лены всегда должна быть в его руке, это не обсуждается), завёл в квартиру и стал опускаться на колени. Прижался головой к её животу и замер. "Я не верю своему счастью…" – тихо произнёс он. Лена тоже встала на колени, обняла его крепко-крепко. Почувствовав на своих губах её поцелуй, Борисов потерял ощущение реальности и весь мир полетел в тартарары. Опомнился он, когда Елена жалобно застонала.

– Родная, я сделал тебе больно? Прости, прости…

А Елена, получившая калейдоскоп когда-то давно испытанных чувств и эмоций, даже подобие боли, никак не могла избавиться от наваждения. Она явно видела лицо Серёжки и слышала его голос: "Я тебя никому не отдам. Никому и никогда!"

Слёзы полились сами собой. Игорь "посыпал голову пеплом", поил её водой, всё время извинялся. Говорил своей девочке нежные и ласковые слова. Что-то о первой ночи.

Он всё неправильно понял. Да и к лучшему.

Наутро молодой муж повёз свою молодую жену в их дом. До этого дня он его не показывал. Говорил – сюрприз. Их уже ждали. Папа с мамой как-то бочком, уж больно чинно, сидели на диване. Оля хихикала в компании Юрия, младшего Борисова. А девочки-коллеги и друзья суетились возле большого стола, таская под руководством Екатерины Великой тарелки, вилки, фужеры.

– А что здесь происходит? – Громовой голос Игоря разлетелся по дому.

Все оцепенели. Вот это акустика.

– Ой, сыночек, – закудахтала мама Катя, – а мы вас ждём. Вот …

– Я пригласил специально обученных людей для этого. Где они? – Продолжал греметь голос её старшего сына.

– Она их отпустила. – Это уже младшенький. – И вообще, мы находимся в твоём доме, значит и её, нашей маман. Все должны это помнить. Т. е. по местам стоять, боцмана бояться.

– Леночек, всё нормально, доча. Вот сидим, отдыхаем от вчерашнего веселья, – вставила свое, очень нужное слово, ленина мамулечка.

Она поняла по выражению глаз дочери, что та закипает.

– Сюрприз удался! Где моё место? Я, пожалуй, пойду на кухню, помогу своим друзьям, – и вырвав руку, прошагала туда, заметив боковым зрением папины смеющиеся глаза.

– Мамочка! – Как-то даже с некоторой издёвкой позвал Игорь свою мать. – Мне надо с тобой поговорить. Как же без тебя.

И они ушли. И не было их довольно долго. Уже и стол был накрыт. И Лена напоили своих родителей чаем. Все заскучали. Иван Иванович стал что-то рассказывать, Ольга захихикала, девчонки зашевелились… И тут открылась входная дверь, и в комнату вошли человек шесть молодых людей. Двое прошли на кухню с большими пакетами, двое стали возиться с какими-то проводами, а ещё двое оказались официантами. И сразу же появился Игорь. Без мамы.

– Я хочу принести свои извинения перед всеми вами, особенно перед лениными родителями, за поведение моей матери. Изменить её уже невозможно, она такая какая она есть. Всем торжественно объявляю: хозяйка в этом доме – моя жена Леночка. И командовать здесь, кроме неё, я никому не позволю. Моё слово крепкое.

Он подошёл к жене, взял её за плечи и повернул к стене, где под куском ткани было что-то спрятано. И сорвал полотно. Лена обомлела: на большой фотографии, наверное, метр на два, красовалась она, Елена.

– Я долго не мог выбрать, во всех ты, душечка, портретах хороша, – перефразировал Игорь известные строки. – А эту нашёл у Людмилы. Ты на ней такая… моя, что ли…

Игорь обнял её, приподнял и прилепил на стену рядом с панно, словно сравнивая. Получилось смешно, все захихикали. А у Лены всё перевернулось с ног на голову. Эту фотографию сделал Сергей тогда, в то лето, сто лет назад. Она всё время смеялась, не давая ему зафиксировать снимок, и он сердился. А ей становилось ещё смешнее. Так и получилась – улыбка от одного уха до другого, на поллица, во все тридцать два зуба. Быстро вернув себя в прежнее положение с головы на ноги (за последнее время Лена научилась это делать виртуозно, хотя бы внешне), она произнесла:

– Ой, неожиданно. Но мне здесь семнадцать лет .

– Для меня тебе всегда будет семнадцать.

Атмосфера разрядилась. Все потянулись за стол. Мальчишки – официанты засуетились, поплыли тарелки, разливалось вино под звуки тихой музыки.

Лена всё порывалась уйти, поговорить с мамой. Но Игорь держал её за руку.

– Не уходи, у тебя еще будет время пообщаться. Сегодня – мой день. Вчера был твой, а сегодня – мой! – И крепче прижал Елену к себе. – Пацаны, давай!

И мальчишки показали им свадебный фильм. Правда, пока, без звука. Под музыку собственного исполнения, на двух гитарах. И когда только успели?

На следующий день Игорь Николаевич Борисов повёз всю честную компанию в порт. Показывал, рассказывал, объяснял, как работает огромный аппарат морских перевозок. И это действительно было очень интересно. Каждому было подарено что-то на память, пообедали в кафе рыбного заводика, наевшись всяких морских деликатесов, и отправились собираться на самолёт. Вечером все улетели. Пообщаться так и не удалось.

А молодожёны отправились в свадебное путешествие, в Японию. Игорь устроил всё так, что Елена до последнего не знала, куда он её повезёт. Просто когда-то на вопрос, куда бы она хотела поехать больше всего, он не услышал про Париж. Леночка с детства мечтала о Японии. Чего проще? Вон, она, Япония, рукой подать. Это было чудесное путешествие. Рядом с большим, сильным, и, одновременно, таким нежным и ласковым, Игорем Елене было очень надёжно и комфортно. Он устраивал ей такие чудные вечера, а потом ночи…Совершенно неискушённая в делах любви, Елена таяла в опытных руках своего мужа. А утром они ехали дальше. И опять что-то новое, и опять восторг от увиденного, и опять влюблённые глаза Игоря никак не могут на неё наглядеться.

Но в последний вечер случился конфуз, о котором они потом вспоминали и смеялись. Борисов решил совсем уж поразить свою жену, которая и так была на седьмом небе. Они отправились к гейшам. Лена, конечно, ничего об этом не знала, Игорь уж больно любил сюрпризы. Их провели в отдельную комнату, переодели Елену в кимоно и посадили на коврик около низкого столика. Принесли поднос со всякими яствами. И ушли. Ни Игоря, ни гейш, никого. Стало как-то не по себе… Полилась тихая музыка и в комнату занесли мужа Елены. Именно, занесли. Положили на низкую кушеточку, и началось. Эти гейши выделывали с её мужем такие фортели! Елена сидела с открытым ртом, совершенно обалдевшая. Но когда эти набеленные страшные рожи полезли в штаны к её мужу, она бросилась на них, размахивая руками. Честно говоря, Игорь и сам ничего не понял, всё должно было быть совсем не так. Он вскочил, схватил свою жену и вынес из этого бедлама в соседнюю комнату. Елена дубасила его по чём попадя, волосы растрепались, лицо раскраснелось, кимоно расползлось, показывая, что под ним ничего нет. Он бы съел её сейчас всю с потрохами, так она была хороша. Игорь поймал её руки, завёл за спину, и стал целовать, всю, от макушки до пальчиков ног. Лена билась в его руках, пытаясь не даться. Билась, билась, но куда там. Её гренадёр победил. Впрочем, как и всегда…

И уже на пароходике, вёзшем их домой, они хохотали от души. Оказалось, что попали они не к гейшам, а в публичный, какой-то подпольный дом. Игорь чуть не убил этого своего товарища, который посоветовал ему такое развлечение.

И понеслась их дальневосточная жизнь. У Лены было всё : дом, работа, муж, женские посиделки по пятницам, прогулки, рестораны, развлечения. Но всё это в пределах города. Там, где все знали Борисова, а значит, и её тоже. В городе Елена гуляла сама по себе. На этом свобода заканчивалась. Даже к родителям, или на какие-нибудь выставки и сборы, да даже за покупками в ту же Находку, Игорь ездил с ней. Он оказался патологически ревнив. Но Лена не давала ему поводов. И даже больше – она приняла правила игры.

Через несколько месяцев Леночка заметила, что начала поправляться.

– Что-то, мать, у тебя мордашка округлилась. И грудь потяжелела. – Недвусмысленно намекнул ей муж.

– Да, надо к гинекологу.

Но тревога оказалась ложной, просто кто-то слишком много ест. Лена усиленно занялась аэробикой, привлекла к этому своих девочек – белошвеечек. На этих занятиях она сошлась поближе с Люсьеной, женой одного из друзей Игоря. Этой женщине было сорок лет. А выглядела она на 25, от силы. У неё имелась уже взрослая дочь от первого брака, и двое пятилетних близнецов. Мужа звали Григорий, он был правой рукой Борисова, 30 лет отроду. Они великолепно смотрелись вдвоём. Подтянутая, фигуристая Люсьена, невысокая, как статуэтка, и коренастый силач Гриша, любитель поднимать тяжести в соседнем зале. Две любительницы выжать из себя побольше пота и калорий сразу подружились. Да что там, Люсьена была единственной подругой Елены. Она очень многому её научила, всяким женским штучкам. И поняв, что жена Борисова очень хочет детей, рассказывала, как можно ускорить процесс. Но прошёл год. Пошёл второй, и Елена заволновалась. Им с Игорем очень хотелось ребёнка. И она решилась уговорить его проверить здоровье. Он хохотал, аж до слёз. Ну, правда, неимоверно сильный мужик, с железными мускулами и всякими там кубиками, очень любящий правильный образ жизни. Ну что за блажь, Елена! Но через некоторое время соблаговолил согласиться, только, чтобы отстала. И… Приговор! У него не может быть детей, никогда. Окончательный, обжалованию не подлежит. Борисов тайком от жены обследовался в китайской клинике. То же самое. Он уехал в Японию, якобы по делам. Результат тот же. Это был настоящий удар. Они первое время были оглушены этим и почти не разговаривали, проводя время допоздна на работе.

Как-то вечером явилась Екатерина Великая. Она с порога начала кричать и оскорблять Елену, обвиняя в бесплодии сына. Что она несла!? Наконец-то, злоба этой женщины нашла выход. Лена с перепугу онемела и смотрела на неё, как на исчадие ада. Быстро скрутила дули в кармане, как учила Люсьена.

Игорь молчал.

– Пошла вон! – Выдавила из себя мегера, получив молчаливое согласие сына на её выкрутасы.

Совсем ничего не понимающая Елена влетела в спальню с надеждой, что уж сюда маман не сунется. Но не тут-то было. Она влетела следом.

– Тут твоего ничего нет! Пошла вон, проститутка! Я всё про тебя знаю! Ты сына моего хотела опозорить? А вот тебе! – Её скрученная фига ткнулась невестке прямо под глаз.

Вот так да!

– Игорь! Игорь! – Закричала она.

В ответ тишина.

– Вот тебе Игорь! – Попыталась повторить попытку мама Катя.

Откуда взялись силы? Но перехватив руку со скрюченными пальцами, девочка Леночка сильно сжала её, получая удовлетворение от исказившейся от боли физиономии своей свекрови. Да, недаром в слове "свекровь" присутствует "кровь"… Не ожидала от себя такого добропорядочная и послушная молодая женщина…

– Я никуда не пойду. Вам надо, вы и идите! – И вытолкала мать Игоря за дверь, воткнув между ручкой двери и стеной палку, с которой занималась по утрам.

Минут пять в дверь тарабанили, оскорбления сыпались пачками… Потом тишина. Хорошо, что в спальне была своя ванная. Лена встала под душ, вода хлестала, и она ничего не слышала. Видимо, Игорь сломал дверь. Он влетел к ней, сильно прижал к себе, стал бешено целовать, ей даже больно стало. Вытащил свою пушинку, завалил на кровать и сделал своё дело, но уже без неё. Такого с ними ещё не было. И это было так страшно, как-то не по-игоревски. Он отвалился, тяжело дыша. Чувствуя себя, как груша для битья, Елена попыталась встать. Игорь схватил её за руку, и тут её прорвало.

– Как ты мог? – Орала она. – Как допустил это издевательство? Ведь я тоже переживаю, пытаюсь найти выход, не дёргаю тебя. Жалость ты не приемлешь, не хочешь показаться слабым. Но я жена твоя и пойду с тобой до конца. Мы живы, слава богу, понимаем друг друга, но уж до сегодняшнего дня точно понимали. Сил полно, неужели не справимся, не найдём выход?

– Но ведь ты же сама рассказала моей маме о нашей беде. А мы договорились – никому.

– Я? Да я её видела всего три раза в жизни, не видеть бы совсем. И потом, зачем? Получить от неё понимание и поддержку? Да она – последний человек, к которому бы я обратилась. Я никому ничего не говорила, и не скажу, – отчеканила Елена. – И дай мне, в конце концов, принять душ.

Игорь отпустил её руку и поплёлся следом. Они любили принять душик после любовных утех. Но сегодня…

Когда Елена вышла из ванной, он сделал вид, что спит. Она спустилась вниз, встала около своей фотографии, и который раз за эти два года вспомнила тот день, когда любимый человек разбудил в ней женщину, там, на мостках. Сердце сжалось от тоски по родным местам. Как он там? Здоров? Счастлив? Она бы очень хотела, чтобы у него всё было хорошо.

Потом сидела около камина, который сама и разожгла. Она много чего умела делать сама, папа научил. Как Елена соскучилась. Тоска… И этот дом. Никогда не чувствовала его своим. Большой, какой-то затенённый. Только в мансарде, где оборудована её мастерская, было много солнца. Только там она чувствовала себя уютно.

Что-то под глазом саднит. Встав и посмотрев на себя в зеркало, увидела расползающийся чуть пониже глаза синяк. Ахнула. Помчалась на кухню. В аптечке ничего подходящего. По наитию, развела аспирин в холодной воде и сделала компресс.

– Лена? Иди ко мне, пожалуйста.

Она затушила камин и поплелась. Не включая свет, легла рядом. Игорь взял её руку, приложил к своей щеке.

– Давай спать, Игорь Николаевич, – вытащила руку и отвернулась.

Первый раз они засыпали каждый по себе.

Рано утром Елена проснулась от поцелуев, сыпавшихся на неё со всех сторон. Игорь, её сильный и смелый Игорь, плакал навзрыд.

– Господи, прости меня, прости. Скажи, что сделать, я всё сделаю. Только прости. Я чуть не умер ночью. Мне показалось, что моей жены нет рядом. Какое же было счастье ощутить тебя, моя родная, со мной, здесь. Ты не ушла. Прости, прости, прости. Я с ума сошёл. Мир разрушился вокруг меня, и один осколок, видимо, попал мне в разум. Господи, девочка моя, прости !

– Игорь, мне не за что тебя прощать. Я тебя понимаю. Мой мир ведь тоже рушится. И нам поодиночке его не восстановить. Только вдвоём. И ещё. Если ты когда-нибудь усомнишься во мне, не скрывай, спрашивай прямо. Я отвечу честно, тебе всегда отвечу честно.

Он обнял её. Полумрак комнаты развеял будильник, одновременно поющий и подсвечивающий. И Игорь разглядел синяк, расползшийся по лениной щеке.

– Скажи, что это не я. Я не мог!!! – Он задохнулся своими же словами.– Кто это? Ты ударилась?

– Мы только сейчас договорились говорить друг другу правду. Только поэтому скажу. Это мама Катя. Я не думаю, что специально, просто промахнулась.

Лена, как могла, смягчила, явно, удар для Игоря. Он подскочил, покачнулся, попятился, вывалился в дверь, чуть не ударившись о перекладину.

– Игорь, ты куда? Ничего же страшного, всё пройдёт. Побуду день-два дома, – кричала ему вслед его жена.

Он прилетел через минуту. Устроил её в подушках, стал лечить, что-то прикладывал, дул, когда Лена морщилась. Минут через десять приехал доктор. Осмотрел, похлопал Игоря по плечу.

– Ничего страшного. Вот мазь, вот таблеточки. Будет хуже, приезжайте.

И уехал.

Игорь посадил Елену к себе на руки, замазал синяк и понёс вниз. Дал воды запить таблетку. Положил её голову здоровой щекой себе на плечо и так ходил, качая. И пел какие-то песенки ей на ушко очень приятным голосом. И периодически повторял : "Прости меня" .

Как несправедливо обошлась жизнь с этим человеком, вернее с ними обоими. Каким бы он был хорошим отцом, вот так же пел бы песенки своей дочке…

К сожалению, на следующий день стало хуже, глаз заплыл. Потерпевшая половина лица стала болеть, и гражданку "подбитую" забрали в больницу. Игорь весь день сидел около неё, проверял всё, что ей дают, орал на врача, приезжавшего накануне, советовался с другими. Ночью спал на соседней кровати. Он жил с ней в больничной палате, уезжая утром на работу. Но в полдень уже приезжал, нагруженный едой, книжками, какими-то подарочками. И цветы, каждый день цветы. И так неделю. А когда забирал домой, Люсьена приказала ей свернуть кукиши в кармане. От сглаза. А Борисов нёс свою жену как антикварную вазу. В руках у Елены был огромный букет белых роз. И у провожающих их врачей и медсестёр тоже были букеты, конфеты, фрукты.

Они приехали домой. Муж Люсьены и ленины девчонки накрыли стол. И сразу же за едой начали рассказывать, как им её не хватало, что без неё ничего не идёт, не двигается. Елена смеялась, прекрасно понимая, что всё у них прекрасно. Они давно уже стали единомышленниками, помогали друг другу во всём, поэтому им так слаженно работалось и получалось на славу. Поели, похохотали, договорились, что начальница выйдет на работу через день. Разъехались.

Игорь, проводив всех, вернулся и сел напротив жены. Положил голову на руки и стал её рассматривать.

– Что? Я плохо выгляжу? – Не выдержала Елена.

– Ты стала ещё красивее. И немного поправилась. Но тебе на удивление идёт.

– А ты стал какой-то задумчивый. Ну что ты опять придумал?

– Я хочу тебе сказать, вернее, попросить тебя не держать зла на мою мать. Она просто здесь больше не появится, никогда. Но бросить её я не могу, поэтому купил им с Юркой дом подальше отсюда. И буду помогать деньгами. Извини, что не посоветовался с тобой.

– Ты волен распоряжаться своими деньгами…

– У нас всё общее, – перебил жену Игорь. – Просто нужно было решать проблему быстро. И ещё. Завтра мы поедем в храм. Да, мы не верим ни в бога, ни в чёрта. Но я хочу повиниться перед тобой и перед Христом. Не знаю как, но мне это очень нужно, прямо потянуло. Хорошо?

– Конечно. Никаких возражений, мой капитан.

Игорь был в тельняшке, по-домашнему. Лена встала, села к нему на руки, заглянула в такие несчастные глаза мужа, взяла руками его лицо и поцеловала сильно-сильно. Он даже задохнулся от неожиданности. И потащил её в спальню. Этой ночью они опять спали в обнимку и за ручку…

Лена очень любила бывать в гостях у Григория и Люсьены. Эта позитивная пара благотворно влияла на неё во всех отношениях. И даже Игорь спокойно отпускал её к ним, хотя жили они на другом конце города, даже за городом. Елена очень подружилась с близнецами, их детьми. Они называли её то прекрасной, то премудрой, в зависимости от того, что она им привозила. Если книжки, карандаши, альбомы и тому подобное – то премудрой, а если игрушки, сладости и жвачки, то прекрасной. У них были общие дела и секреты.