скачать книгу бесплатно
Сначала латы спасали лансера, но вот первый укол достиг цели. Дакн истошно завопил, но не сдох. Затем последовал второй, третий и четвертый удары. Куаутемок колол вампира-гиганта до тех пор, пока тот не помер окончательно.
Когда враг был повержен, Куаутемок устало встал на ноги и протянул руку товарищу. Они оба тяжело дышали. Еще бы! С таким противником даже вдвоем очень сложно биться.
– Пошли отсюда, – еле выдавил из себя сквозь одышку Куаутемок. Кун вместо ответа судорожно закивал головой и, пошатываясь, побрел вглубь леса.
Ну, хорошо, что со всадником удалось справиться, – от него больше всего проблем. А от пеших вампиров худо-бедно брахманы смогут убежать.
Рисунок 9. Застрельщик.
ИНТЕРЛЮДИЯ 2
У Эйно невольно отвисла челюсть, когда он услышал разговор брахмана-орла и языческого принца. Как Куаутемок пропал? Не может быть! Дьявол, это все меняет! Теперь ситуация значительно усугубилась, но времени искать нож пропавшего брахмана у бессмертного не было. Ему только оставалось надеяться, что клинок не найдут ни мертвецы, ни вардарагхи.
Эйно много лет потратил на то, чтобы защитить зачарованные ножи от вардарагхов и темных сил, но теперь все его старания пошли прахом из-за одного глупого парнишки, который не сумел сберечь свою жизнь. И теперь бессмертному остается только одно – устранить первопричину всех проблем языческих земель. Но для этого ему нужна помощь зоократов, а вот с этим дела обстоят плохо, очень плохо.
Язычники в высшей степени замкнуты и в соответствии с их тупыми законами каждого иноземца обязаны приносить в жертву духам, поэтому Эйно так и не удалось найти помощников в столь нелегком деле. А в одиночку справиться с этой задачей было просто невозможно. Потом он выучил языческую письменность и не раз писал письма брахманам и наилучшим, но никто не воспринял его послания всерьез. Все-таки правда иной раз кардинально отличается от приевшегося в повседневной жизни вымысла. Один раз он даже попытался поговорить с государем лично, но это обернулось катастрофой. В итоге Эйно убил правителя Союза в попытке защититься. Это убийство до недавнего времени считалось самым вопиющим преступлением в истории Союза последних семи веков.
Черт, из-за всех этих провалов Эйно невольно чувствовал себя неудачником. Впрочем, быть может, он слишком много на себя берет? Все-таки спасти Гилион-Палантин в одиночку – это перебор для одного человека, даже бессмертного. Ну что он мог сделать с тем, что ему нужна помощь язычников, но за сотни лет ему так и не удалось ни с кем из них даже поговорить так, чтобы его не пытались убить или взять в плен, не то что найти помощников?
Была ночь, но Эйно даже и не думал останавливаться на ночлег. Он продирался через лесные заросли на север. Уж если переходить к радикальным мерам, то нужно идти к Роковому Уступу.
Между деревьями мелькнуло голубое свечение, после чего вновь все потонуло во мраке, но этот зловещий знак не мог остаться незамеченным для Эйно. Бессмертный мгновенно застыл на месте и стал пристально вглядываться в лесные заросли. Огоньки мелькнули снова, их было два, значит, ошибки быть не могло – это древние элементы. Они снова вышли на его след!
Эйно мгновенно сорвался с места и побежал со всех ног назад. Весь его дневной и ночной путь перестал иметь всякий смысл в одно мгновение. Ветки больно били его по лицу, но это лучше, чем попасть в лапы изгнанных духов.
Но от древних элементов не так-то просто уйти. Голубые огни не исчезли, нет. Духи учуяли беглеца и бросились в погоню. Свет глаз преследователей стал мелькать меж деревьев все чаще, а вскоре Эйно услышал и топот ног древних элементов. Они нагоняли!
Позади показался силуэт духа. Он был закован в латы из красной стали, а за спиной виднелись две металлические конструкции, напоминающие кровавые крылья, – это был крылатый гусар, предводитель отряда древних элементов. Едва элемент увидел свою цель, как с его руки сорвался разряд голубой энергии, и, если бы Эйно вовремя не пригнулся, он попал бы бессмертному прямо в голову.
Синяя молния с треском просияла над красноглазым и с гулом угодила в дерево. А это идея! Эйно ускорился и, как только дух снова пропал из виду, вскарабкался на дерево. Буквально через несколько секунд древние элементы пронеслись мимо. Беглец смотрел на них с высоты, затаив дыхание, опасаясь выдать себя. Уж слишком древние элементы чувствительны.
Духи давно убежали прочь, но Эйно все никак не решался слезть с дерева. Древние элементы могли быть неподалеку, и во второй раз так легко их обмануть не получится. Проклятье! Когда элементы бродят поблизости, продолжать путь на север нельзя. Придется вернуться в Тагараски и попытаться скрыться в городских канализациях.
Рисунок 10. Тагараски.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Жертвоприношения и переговоры
Язычники были в высшей степени набожными. Все аспекты их жизни были связаны с мистикой, знамениями, религией и заветами духов. Законы предков были незыблемы. Даже если кто-то намеревался нарушить их, то тщательно прикрывался этими же законами, дабы не выглядеть преступником и предателем в глазах сородичей и высших сил. Поэтому, если бы в другой стране намечалось восстание, оно бы уже случилось, а вот в Зоократии мятеж мог случиться только в один момент – во время или после союзных переговоров.
Союзный договор являл собой такие же абсолютные правила, по которым племена и княжества живут вместе, и, пока договор действует, никто не вправе их нарушать. А вот когда все храмы собираются на обсуждение нового договора, старый автоматически прекращает свое действие. Это значит, что все противоречия, все конфликты и недомолвки сразу же выходят на передний план. Поэтому в случае, если не удается договориться, любое вооруженное столкновение превращается не иначе как в защиту собственных интересов с оружием в руках, что точно так же поощряется предками.
Поэтому на первый взгляд абсурдное бездействие потенциальных мятежников и властей, которые знали об их планах, но ничего не предпринимали, кроме как готовились к подавлению восстания, в языческом мире не было чем-то необычным. Более того, переговоры на то и есть переговоры, и многие обоснованно надеялись, что удастся обойтись без кровопролития. Наверняка насекомые, если пойти им навстречу, предпочтут не рисковать своим положением и жизнью своих людей, а власти и репутации государя не будет угрожать разгоревшаяся война. Именно поэтому язычники так ждали начала союзных переговоров.
Наконец постоянно откладываемое политическое событие в новой истории Союза вот-вот должно состояться. Если до этого оно откладывалось из-за жестокого убийства наилучшего Тарапы и главы храма пса Акинока, а затем – из-за вторжения нововеров, то теперь все препятствия были устранены: колонисты изгнаны, победа одержана, рабы для жертвоприношений взяты в плен. Настала пора созывать делегации всех участников Союза.
Ввиду особых обстоятельств, которыми являлись вторжение колонистов и недавнее покушение на государя, заранее избранный порядок проведения переговоров был пересмотрен. Если по обычаю в нормальных условиях следующие переговоры должны были произойти в Матарапи, то теперь было принято решение провести дипломатическую встречу в Тагараски.
По возвращении в столицу союзного войска во все земли были отправлены гонцы с вестью о победе и просьбой прислать своих делегатов. Сама победа, какой бы она ни была, и грядущие массовые жертвоприношения, должны были обеспечить успех переговоров в глазах людей и духов. Это было хорошим знаком, если не считать того, что глава храма пса бесследно пропал, как и его верный помощник.
Джаван слегка успокоился после разговора с Яджаром, когда тот согласился помочь принцу в его нелегком деле – привести в столицу пленного вардарагха. Теперь принц, хотя он до сих пор очень переживал из-за предстоящего мероприятия, мог заняться своими насущными делами, а именно подготовкой воинов на случай, если храм кота решится нанести удар во время переговоров, а также подготовкой собственно к жертвоприношениям. Он, конечно, хотел еще побеседовать с сестрой, как бы так, невзначай, чтобы понять, была ли у нее с Куаутемоком связь и правда ли все эти слухи. Да, Джаван получил подтверждение от Трапезустия, но этого было недостаточно. Принц хотел убедиться во всем лично, узнав правду из уст своей сестры.
Но, увы, оказии для такого разговора пока что не было, да и опасался этого момента Джаван ничуть не меньше, чем операции с вардарагхом, потому что он знал, чего хотел получить от разговора с сестрой, но не знал, как с ней поговорить.
Постепенно в Тагараски начали съезжаться делегации представителей всех членов Союза. Они прибывали с солидной охраной, потому что все понимали, что эти переговоры будут в высшей степени напряженными и во что они могут вылиться, поэтому никто не хотел оказаться беззащитным в случае, если дело дойдет до противостояния. Делегации располагались в гостевых комплексах неподалеку от дворца правителя, так называемого храма лучших, обители государя и гвардейцев-лучших.
Джаван наконец-то собрался с мыслями и решил поговорить с сестрой, но его планам опять не суждено было сбыться. Жители столицы начали жаловаться на буйство бродячих животных, поэтому городской страже пришлось заниматься отловом и устранением взбесившихся зверей. Само собой, молодому принцу пришлось руководить действиями воинов. Он, впрочем, как и все остальные, не понимал, почему такое произошло именно сейчас. Конечно, животные, которых было просто пруд пруди в окрестных джунглях и в самом городе, периодически страдали от какой-нибудь тропической заразы. Но никто не мог и подумать, что это произойдет и сейчас.
В связи с тем, что власть Трапезустия действительно не была прочной и люди поговаривали, что из-за длительного отсутствия жертвоприношений духи ополчились на правящую династию, буйство животных не способствовало укреплению авторитета правителя. Все начали говорить, что, несмотря на победу государя, духи продолжают гневаться на него просто совершенно иным образом.
Джаван не был особенно суеверным, даже более, по меркам язычников он был свободным от предрассудков. Поэтому принц считал такие разговоры откровенным бредом, даже истерией. Но какие бы то ни было убеждения принца не отменяли тот факт, что теперь ему днями и ночами приходилось вместе с гвардейцами-лучшими и кшатриями носиться по городу и его окрестностям, отлавливая диких и не очень зверушек.
Сначала царевич думал, что это и вовсе бред, что никакого помешательства животных на самом деле нет, но, увы, он очень быстро убедился в обратном. Собаки, что дворовые, что лесные, что бродячие, действительно просто сошли с ума. Они лаяли на каждого встречного, грызлись друг с другом и не упускали ни малейшей возможности покусать кого-нибудь из прохожих. Они сбивались в большие стаи, которые могли просто растерзать нерадивого горожанина, если ему не повезет встретиться с такой сворой в одиночку. Поэтому воины, вооружившись луками и стальным оружием, отстреливали больных животных. Так и проходили дни принца в преддверии начала переговоров.
Когда же все делегации собрались в Тагараски, само собой, Джавану нужно было переключиться на более важные дела, а именно на обеспечение охраны храма лучших, где должны были проходить заседания переговорщиков. Тогда он передал командование отрядами звероловов Чему, начальнику дворцовой стражи, а сам вернулся во дворец государя.
Переговоры, для того чтобы они были успешными и благословлены духами, должны были начаться с жертвоприношений, иначе никак, по крайней мере у язычников. Пленников было много, и жертвоприношения обещали быть в высшей степени грандиозными. Кровь предстояло пролить в честь духов всех аспектов жизни, не говоря уже о том, что нужно было отдельно поблагодарить высшие силы за победу над колонистами, попросить их благословить переговоры и каждый из правящих домов.
Первый официальный день переговоров, собственно, и был посвящен этому. С самого утра начались кровавые ритуалы. Представители всех участников Союза, члены семьи наилучшего и высшие представители жреческой и воинской элиты собрались на вершине храма Ману-Каутильи, славного горбатого змеедуха, который когда-то поверг изменника, полубога Элендорада. Государь произнес приветственную речь, после чего жрецы-ягуары и жрецы-койоты воспели хвалу предкам, и тогда кровавая вакханалия началась.
Пленников выводили одного за другим, клали на алтарь и вырезали им сердца, после чего отрубали головы и скидывали тела несчастных прямо с вершины пирамиды. Трупы скатывались по крутым лестницам к ногам восторженной толпы. Это был особый ритуал, который славил одного из наиболее почитаемых духов язычников, Аяцатля, который, будучи некогда правителем Союза, узнав, что его сестра потеряла честь, переспав с представителем низшей касты, казнил обесчестивших его сестру людей и всех их родственников, после чего обезглавил свою сестру и скинул ее тело с горы. С тех пор при каждом жертвоприношении язычники буквально воспроизводили этот миф со своими жертвами.
Джаван стоял рядом с Орой. Ему так и не удалось не то что поговорить с ней, но даже просто увидеться после возвращения в столицу. Но теперь принц понимал, что в разговоре, наверное, особого смысла и нет. Ора была вся не своя. Обычно веселая и румяная, она была непривычно бледная. Принцесса стояла, потупив взор и постоянно всхлипывая. И вообще было такое ощущение, что девушка явно не в себе. Значит, с Куаутемоком у нее действительно был роман, раз она уже по прошествии почти двух недель с тех пор, как узнала о гибели своего любимого, до сих пор не смогла прийти в себя и совладать со своими чувствами. Черт, значит, этот ублюдочный пес все-таки ее обесчестил!
Джаван хотел бы что-то сказать ей, но это было бы явно не к месту, пока жрецы одного за другим пронзали несчастных пленных. Поэтому принцу не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за этим лютым священнодействием. Он смотрел, как одно за другим сердца извлекаются из тел пленников, и думал, насколько же это все бессмысленно. Нет, он, конечно, уважает духов и предков, как иначе? Но все же.
Язычники все время сражаются дубинами в надежде взять как можно больше пленных. В битвах с хорошо вооруженным противником это в высшей степени сложное и опасное дело. Например, с какими-нибудь лансерами, профессиональными и закованными в латы воинами, нужно быть мастером боевых искусств, чтобы такого врага обезоружить и обезвредить. И вот язычники, проливая свою кровь, рискуя жизнью больше, чем если бы они просто сражались с врагом насмерть, пытаются взять как можно больше пленных. А все ради чего? Ради того, чтобы все равно их замочить, отправить на заклание! Черт, ну где логика?! Почему нельзя просто сразу же, там, на войне, пролить кровь противника и защитить свою землю? Разве это не на благо духам?
Джаван не понимал такой культивации насилия, но, увы, сломать вековые традиции он был не в силах, поэтому приходилось присутствовать на церемониях, смотреть на них и каждый раз удивляться бессмысленности происходящего.
Принц то смотрел на расправы, то беспокойно поглядывал на свою сестру. Все-таки это очень плохо, что у Оры был роман с Куаутемоком, но сейчас его все больше начинало беспокоить здоровье и душевное равновесие сестры. Как-никак, а такое состояние не было нормальным и, того и гляди, могло привести к какому-нибудь недугу. А если она переволнуется, мало ли, еще и руки на себя наложит. Джаван ни того, ни другого не хотел. Тогда он, не найдя ничего лучше, просто взял свою сестренку за руку. Она встрепенулась, посмотрела на него, но брат, кроме того, что подмигнул ей, ничего не сказал. Пусть хотя бы знает, что он всегда рядом, всегда с ней, ее поддержит и всегда поможет, что бы с ней ни случилось, даже если ради этого придется пойти на сговор с вардарагхом.
Едва не помирая от скуки, Джаван разглядывал пленников, которые столпились на вершине храма, ожидая своей участи. Все-таки с ними явно было что-то не то. Конечно, суровый климат джунглей, отличающийся от обычной среды обитания нововеров, и тропические заболевания и хвори могли сказаться на их самочувствии, но не настолько. Все люди были истощенными, бледными. Такое ощущение, словно они сами только и ждут смерти. Никто даже не сопротивлялся, когда их вели к жертвеннику. Максимум один-другой человек стонали перед своим концом. Это не похоже на остальные жертвоприношения, которые видел Джаван. У других пленников и жертв было как-то больше воли к жизни.
Краем уха принц услышал, как Яджар, который будет представлять храм птицы в союзных переговорах, потому что глава храма Кока-Тан был вынужден отправиться на северные границы, так как произошло очередное нападение вардарагхов, тихо переговаривался с Мануаком Копанаком, главой храма кота. И они говорили о том же самом. Жрецы были несколько удивлены состоянием пленников и не понимали, что с ними не так.
Мануак Копанак высказал опасение, что принесение в жертву еле живых людей тоже не очень-то угодит духам и это не совсем хорошо скажется на ходе переговоров. Да, Джаван прекрасно помнил слова Яджара о том, насколько вредны слухи, и сейчас он все больше и больше в этом убеждался. Простой люд, жалуясь на буйство диких животных, уже говорил о том, что род государя проклят, потому что предыдущего наилучшего убили, а виновников так и не нашли, потому что честь принцессы опорочена. В народе устоялось мнение, что духи не довольны ни победой, ни поведением государя. Но если начнут еще судачить, что жертвы были не достойными предков, то это будет уже явным перебором. Это все не сулило ничего хорошего.
– Может, они больны чем-то? – донеслось до Джавана предположение Яджара.
– Да, или у них паразиты, – скептически хмыкнул в ответ Мануак Копанак.
На этом беседа высокопоставленных брахманов сошла на нет, и Джаван снова заскучал. В этот момент к жертвеннику повели какую-то девушку. Ее уже хотели уложить на ритуальный камень, как она зашлась сильным глубоким кашлем. Она едва не задыхалась, было такое ощущение, что ее вот-вот вывернет наизнанку.
Все с явным изумлением устремили на нее свои взоры. Младшие жрецы, державшие девушку, испуганно отпрянули от нее. Джаван отпустил руку сестры и уж было приготовился схватиться за меч. Как-никак, а все-таки жертвы должны хотеть жить, а когда речь идет о спасении собственной шкуры, можно разыграть и не такой спектакль. Поэтому принц готов был пустить меч в дело, если дамочка только попытается сбежать. Но нет, это был явно не тот случай. Несчастная девушка кашляла все сильнее и сильнее, ее всю трясло. В таком состоянии она не могла сделать и шага.
А затем у девушки изо рта пошла кровь, ее скрючило. Кровь пошла из носа, ушей, и даже глаза закровоточили. Несчастная пленница, которой было в высшей степени плохо, наверное, была бы благодарна, если бы ее мучения уже прекратили. В последней попытке спастись она начала ползти на четвереньках к краю пирамиды.
Никто и не думал ее остановить. Ни у кого не было мысли подойти к заразной колонистке. Еще бы! Никто не хочет подхватить тяжелую хворь, которую не факт, что удастся вылечить даже колдунам-жрецам. Девушка ползла на четвереньках, за ней тянулся ужасный кровавый шлейф. Жизненные силы покинули пленницу как раз в тот момент, когда она добралась до края пирамиды, и ее тело покатилось по ступеням храма вниз, к телам остальных нововеров.
Все были изумлены. Это точно не просто так. Это какая-то хворь, причем не простая хворь, а очень страшная, ужасная и смертельная, и, судя по виду пленников, все они тоже заразны. Дьявол, это точно не к добру! Нельзя такие жертвы приносить духам.
Народ – что у подножия храма, что высокопоставленные лица на его вершине – был просто в шоке. Это точно недобрый знак. Джаван мысленно проклинал все происходящее, потому что это произошло прямо на глазах у страждущей толпы. И теперь все только и будут говорить, что род правителя действительно проклят.
ХХХ
– Куаутемок, что это у тебя за нож такой? – все не унимался с расспросами Кун с тех самых пор, как двум брахманам удалось смыться от нежити. Куаутемок, конечно же, уже не раз ему все объяснил, но койот все равно упорствовал в расспросах. Он, видимо, считал, что его товарищ знает намного больше. Но, увы и ах, Куаутемок был бы и сам рад выяснить побольше о своем клинке.
– Слушай, Кун, я тебе уже не раз говорил. Это наш фамильный нож, который мне подарил отец перед тем, как уйти на союзные переговоры в Матарапи. Больше, честно говорю, я ничего не знаю. Мне самому теперь очень хочется понять, что же с ним не так.
– Да, это точно не просто фамильная реликвия. Ты же видел, в какое бешенство приходит нежить, едва им стоит увидеть твой нож.
– Да, еще как видел, – согласился Куаутемок. Это действительно было странно. Вампиры не просто накидывались на брахманов, стоило им заметить клинок, они становились намного сильнее и в мгновение ока переполнялись огромной силы магией. И по счастливой или не очень случайности такого точно произойти не могло. Однозначно нож катализировал какие-то колдовские энергии в мертвецах.
– Хорошо, если ты не знаешь, что такого в твоем кинжале, кроме того, что он хрустальный и хорошо режет нежить, что ты мне уже не раз говорил, – начал рассуждать Кун, – то давай подумаем, откуда он мог появиться в твоей семье и где можно хоть что-то о нем узнать. Ведь это все точно неспроста. Ты только подумай, к нам в земли вторгаются колонисты, которые оказываются поражены вампиризмом, нежить пробуждается и начинает рыскать по округам, и все дакны, которые видят твой нож, обращаются в еще более могучих упырей. А может, нежить и пришла к нам в земли, чтобы отнять твой клинок?
– Я не знаю, честно, не знаю… Наверное, да, ты прав, однозначно стоит узнать об этом всем побольше. Но давай все по порядку. Для начала нам нужно вернуться в храм и попытаться выяснить, кто хотел меня убить.
– Куаутемок, постой, я не знаю, что здесь происходит. Последнее время все идет как-то не так, но ты не думаешь, что теперь нежить, а не неудавшееся покушение на тебя более важная проблема? Как ни крути, а темные силы – это всегда очень и очень серьезно. Если к нам пришли мертвецы, то теперь весь Союз в опасности. И это вне зависимости от того, будет гражданская война или нет. Ведь даже если мы все сплотимся, отразить нашествие нежити не так-то просто. Это будет настоящей проверкой на прочность для страны.
– Возможно, ты прав, – согласился Куаутемок. – Но что тогда ты предлагаешь? Вернуться в храм и сразу же всем рассказать про мертвецов?
– Конечно! Нужно не то что всем рассказать, нужно как можно скорее уничтожить всех пленников и сжечь их тела, чтобы они не восстали из мертвых.
– Да, это верно. Знаешь, так мы и поступим. Сначала вернемся в храм и обеспечим его безопасность – покончим со всеми пленниками. А затем сразу же отправимся к наилучшему и расскажем ему про вампиров. И только потом будем разбираться со всякими там покушениями, мятежами и прочими дрязгами.
– Вот, это уже правильная мысль, – Кун одобрительно кивнул.
– Если только не произойдет все и сразу. Если на меня не попытаются устроить еще одно покушение и если восстание не начнется к тому времени, – грустно усмехнулся Куаутемок. Это было, конечно, не совсем к месту, но, наверное, текущая ситуация напоминала какую-то очень черную и недобрую шутку, и, вполне возможно, над ней действительно стоило посмеяться, чтобы сберечь свои нервы. Они еще точно пригодятся.
– Так, ладно, давай закроем эту тему, – предложил Куаутемок. – Мы, как-никак, уже не по диким лесам идем, мало ли кто нас услышит. Тогда мы точно с такими разговорами не будем походить на обычных путников.
С этим было не поспорить. Два жреца уже не первый день шли по обжитым гончарами и глиномесами землям восточнее Тагараски, которые относились к владениям наилучшего, и кругом было очень много посторонних и людей правителя, поэтому следовало вести себя максимально аккуратно, не попадаться на глаза стражникам и заодно не выделяться из толпы. А если беседовать про всякую нежить и политические интриги, то местные каменотесы точно будут кидать на друзей косые взгляды.
– Как ты относишься к тому, чтобы перекусить? – поинтересовался Кун. – Вот у меня уже живот сводит от голода.
– У меня тоже, – кивнул Куаутемок. – Давай найдем какую-нибудь корчму. Хоть раз за много дней поедим что-нибудь нормальное, да и не на улице. Посидим в тепле и уюте.
Искать гостиный двор долго не пришлось. Как-никак, а окрестные земли – это уже густонаселенный район, и здесь пролегает много дорог. Само собой, путникам надо где-то останавливаться на ночлег и пополнять припасы.
В таверне народу было не так чтобы битком, но достаточно много. Свободных мест было почти не найти. Несмотря на разгар рабочего дня, люди и зверолюди ели, пили, смеялись, обсуждали текущие дела и последние новости, связанные с союзными переговорами, кто-то играл в кости, а в дальнем углу мужики на спор мерились силой, надеясь подзаработать легких денег в перерыве между работой.
Брахманы нашли свободный столик и довольно плюхнулись на скамейки. За последние дни они проделали такой большой путь, что их ноги уже просто отваливались, а потому посидеть не на траве, не на пне, а даже на грубо сколоченной скамейке казалось им наградой.
К друзьям быстро подбежала молодая официантка и справилась о том, чем они хотят перекусить. Замаскированные под обычных путников брахманы заказали себе скромной еды, потому что денег у них было в обрез. Вернее, их у товарищей вообще не было, но, так как надо было выжить, им пришлось в какой-то момент «тихо позаимствовать» пару серебряных в лавке какого-то купца, который неосмотрительно не запер на ночь дверь.
– Знаешь, мой отец не случайно отдал мне кинжал. Я это знаю и с каждым днем убеждаюсь в этом все больше. Не пойми меня неправильно, я не спасовал, когда мы заключили временное перемирие с котами, просто не все так, как нам хотелось бы. Тогда был неподходящий момент. Но я никогда не забываю о том, что когда-нибудь вырву сердце из груди Мануака Копанака, просто для этого должно наступить свое время, – несмотря на договоренность не говорить о политике, не сдержался Куаутемок.
– Я тебя понимаю, – поддержал друга Кун. – Ты хочешь восстановить справедливость, защитить честь своей семьи. Это логично, это правильно, духи всегда велят именно так и поступать.
– Да, но я не об этом, Кун. Мой отец был талантливым политиком. Он отдал мне нож не случайно, хотя он еще не был стар, да и я слишком молод. Раз уж он так поступил, значит, он точно ожидал, что коты могут попытаться его убить именно перед союзными переговорами. Не иначе. Я только тогда одного не пойму: почему я был так глуп, что не понимал этого ровно до того момента, пока на меня самого не устроили покушение? Да, я думал об этом, но не обращал внимания, честно признаюсь. И только теперь я понимаю: раз мой отец поступил именно так, значит, для него все было очевидно и в высшей степени критично. А я, дурак, все ждал, ждал, надеялся, что миром все удастся решить. Нет, скорее всего, сейчас гражданская война и разразится. Хуже всего, что к этому всему теперь еще и нежить прибавилась.
Ну да, проблем стало намного больше. Спорить с этим Куну не было никакого смысла, все было и так очевидно.
– Эй, вы двое! – вдруг послышалось со стороны барной стойки. Друзья обернулись и увидели четырех брахманов-котов.
«Черт, вот только этого не хватало!» – подумал Куаутемок, когда жрецы уже направились к путникам.
– Откуда у вас этот посох? – требовательно поинтересовался один из котов, человеколев, который явно был главным в этой четверке.
– Друг подарил, – без зазрения совести молниеносно выпалил Куаутемок. Лев скептически хмыкнул и окинул парочку еще более подозрительным взглядом. Его недоверие было объяснимо. Это Куаутемок был человеком и без каких-либо атрибутов своего положения мог сойти даже за крестьянина, но вот койот Кун однозначно выдавал в друзьях членов храма пса.
– Какой такой друг? Это посох одного из котов, откуда он у тебя, человек храма пса?
– Я еще раз говорю: друг подарил, – спокойно повторил Куаутемок. – Я как-то был на охоте и вытащил одного из ваших из трясины, вот он в благодарность и подарил мне свой посох. Что тут удивительного? Взаимовыручка может быть и между нами – псами и котами. Ваш попал в беду, я его без всякой задней мысли вытащил, он подарил мне посох. Что тут такого?
– А как тогда его звали? – поинтересовался стоящий за спиной льва тигр.
– Слушайте, ребята, это было давно, я уже не помню. Мы ж с ним не закадычные друзья, не пьем с ним каждый день. Я его просто вытащил из переделки, и он меня поблагодарил как друга. Все! После этого я его не видел.
– А почему ты тогда говоришь, что он твой друг? – все не унимался с расспросами лев.
– А потому что кто еще тебе человек, который тебя спас, если не друг? Это обычай, – усмехнулся Куаутемок. Ему уже эта беседа изрядно надоела, и он, откровенно говоря, волновался, потому что если коты не отстанут от них, то друзьям несдобровать. Но показывать свое беспокойство этой четверке не следовало. Нужно продолжать делать вид, что все в порядке. А смех – хороший способ разрядить обстановку. Наверное.
– А ну, что здесь случилось? – донеслось со стороны входа. Все жрецы сразу же устремили свои взоры к вопрошающему. Брахманы, как-никак, были привилегированной кастой, а потому всем было очень интересно, кто это так бесцеремонно влез в разговор священнослужителей.
В дверях стояли пять кшатриев. Коли здешние места были владениями наилучшего, все кшатрии на этой земле, кроме гостей из других княжеств, были стражами порядка и, соответственно, могли задавать любые вопросы кому угодно. Вот и сейчас их привлекла перебранка брахманов двух храмов.
«Е-мое! Ну что за день-то такой?! Что за невезение?!» – только и подумал Куаутемок. Только людей государя им не хватало для полного счастья. С учетом того, что друзья не знали, кто в действительности покушался на Куаутемока, коты или люди Трапезустия, встречаться не следовало ни с теми, ни с другими, а тут, как назло, и первые, и вторые.
Но, с другой стороны, раз кшатрии являются стражниками порядка, они могут утихомирить котов. Это уже хорошо. Главное – вести себя естественно и ничего не нарушать. Тем более что та ложь, которую придумал Куаутемок, нисколько не выбивается за рамки дозволенного.
– Понимаете, господа… – начал было Куаутемок.
– Замолкни, червь! – бесцеремонно перебил брахмана лев. – У этих воришек посох нашего храма, и мы хотим узнать, как и у кого они его украли, – при этих словах кшатрий гневно посмотрел на Куна с Куаутемоком.
– Уважаемый, может, вы дадите мне хоть слово сказать? – огрызнулся Куаутемок на льва. – Послушайте, я им уже все объяснил, – снова обратился жрец к кшатриям. – Я как-то был на охоте в лесу. Там я увидел, как один из котов попал в трясину, и я спас его, спас от неминуемой гибели. Вот он и поблагодарил меня и подарил свой посох. Что тут такого? Почему нужно к нам приставать и мешать спокойно обедать? – в этот раз настала очередь кшатрию недовольно смотреть на котов. Как-никак, а воины, видимо, зашли в таверну просто перекусить, и им тоже не хотелось долго разбираться в проблемах брахманов двух храмов. Они хотели просто поесть, и как можно скорее.
– Слушайте, я не буду лезть в ваши внутренние дела, – наконец изрек начальник стражи. – Я не буду разбираться, кто из вас прав, кто виноват, потому что это ваши личные дела и дела ваших храмов. Но сейчас, пока идут союзные переговоры, у меня четкие указания не допускать никаких потасовок, никаких конфликтов, тем более между представителями разных храмов и княжеств. Поэтому извольте успокоиться и разойтись. А если вам неймется выяснить отношения, будьте добры покинуть поселение. Где-нибудь в лесу голосите сколько душе угодно, хоть режьте друг друга, а здесь чтоб было все спокойно! – не терпящим возражений тоном приказал воин.
Куаутемок в сердцах выдохнул. Он был рад такому повороту событий. Хорошо, кшатрий в общем-то правильно сделал. Зачем ему лезть в спор представителей суверенных храмов? Действительно, это как-то нелогично. Но, с другой стороны, в канун союзных переговоров, тем более таких напряженных, как эти, он просто обязан был не допустить конфликта, и кшатрий это сделал.
Коты недовольно вернулись на свое место, но глаз теперь с товарищей не спускали. Куаутемок и Кун это, само собой, видели, и им это очень не нравилось.
– Так, быстро едим и уходим, – сквозь зубы прошипел Куаутемок, чтобы его никто больше не услышал. Задерживаться здесь теперь было опасно, коты за ними следят и наверняка последуют за друзьями. Это нехорошо, нужно от них как-нибудь отделаться, да побыстрее. Желательно улучить момент, когда котяры на что-нибудь отвлекутся, и тогда тихонечко смыться. Но и специально засиживаться в таверне подольше не было смысла, это вызовет у котов дополнительные подозрения, а это ни к чему.
– Все, смываемся! – приказал Куаутемок, как только товарищи покончили с пресной фасолью и маисовыми лепешками.
Коты все так же пристально наблюдали за ними, но засиживаться надолго все равно не стоило. Брахманы неспешным шагом направились к выходу. Краем глаза Куаутемок видел, как коты также бросили недопитый пульке и последовали за ними. Друзья спокойно вышли из таверны, чтобы не давать котам дополнительных поводов для беспокойства, а как только они оказались на улице, вне поля зрения противных котов, товарищи сразу же прибавили шагу, чтобы затеряться в толпе.
