скачать книгу бесплатно
Колонисты были сворой беглецов, ищущих лучшей жизни на чужбине, и потому у них не было ни короля, ни царя, ни иного подобного лидера, поэтому и в зале замка не было трона, на котором теперь мог бы горделиво восседать наилучший. И потому Трапезустий в свойственной только ему манере восседал, скрестив ноги, на длинном столе, словно просветленный брахман.
– Да, наилучший, ни его, ни Куна никто не может найти, – смиренно отвечал Менцэуаль, второй советник Куаутемока, бывший раньше первым советником его отца.
– Как так?! Он же понимал, что в битве может случиться все что угодно! Неужели он все равно пошел в бой наравне со всеми?! – удивленно вскинул брови Трапезустий. Он даже отвлекся от пульке. Джаван же при этих словах тихо и брезгливо хмыкнул. Эх, это Трапезустий считает, что участвовать в битве выше его высочайшего достоинства, хотя на самом деле именно такие поступки и дают уважение войска и подданных, а не трусливое отсиживание в тылу. В этом плане Куаутемок, а речь наверняка идет именно о нем, раз вспомнили и его верного друга, койота Куна, заслуживал уважения. Правда, Джаван был лучшего мнения о его воинских навыках. Неужели Куаутемока одолел какой-то из испуганных нововеров?
– Да, господин, Куаутемок лично повел людей в атаку, а затем, по словам очевидцев, с небольшим отрядом отправился в погоню за убегающими поселенцами. После этого его никто не видел, – подтвердил предположение государя Менцэуаль. При этих словах Трапезустий разочарованно развел руками, а Джаван мысленно похвалил себя за догадливость, речь и правда идет о главе храма пса.
– Найдите его, что бы с ним ни случилось, – нервно тыча непонятно куда пальцем, приказал наилучший. – Он мог просто еще не вернуться или потеряться, может быть, он просто лежит где-то раненый, и ему нужна помощь. Черт! Да даже если он мертв, отыщите его тело! – Трапезустий не сдержался и повысил голос.
Джаван стоял в дверях, скрестив руки и внимательно, с аккуратно замаскированным интересом, наблюдал за этой беседой. Он знал, что его брат более чем просто высоко ценит союз с храмом пса, но не думал, что Трапезустия выбьет из колеи новость об исчезновении Куаутемока. Понятное дело, канун союзных переговоров – это весьма неудачный момент, чтобы лишиться надежного компаньона, но, тем не менее, если мыслить здраво, все не так критично, чтобы показывать окружающим свою неуверенность или обеспокоенность.
– Да, повелитель, мы обыщем все окрестные чащи и обязательно его найдем, – и при этих словах Менцэуаль спешно покинул зал, дабы поскорее приступить к исполнению приказа наилучшего и найти своего господина. Джаван проводил его ленивым взглядом и, как только жрец покинул помещение, вольготной походкой направился к Трапезустию.
– Приветствую тебя, мой брат! – Трапезустий сразу оживился, едва заметил Джавана. – Оставьте нас!
«Черт, почему он вечно так высокомерен? Почему хоть со мной нельзя говорить попроще?» – только и подумал Джаван, а вместо этого сказал:
– Привет!
– С победой тебя! – при этих словах наилучший радостно развел руками и снова взялся за пульке.
– И тебя, – без особого энтузиазма ответил Джаван. Он пришел сюда не ради поздравлений, у него есть дело поважнее. – Что, Куаутемок пропал после битвы?
– Да… – радостное выражение лица Трапезустия мгновенно сменилось кислой миной при упоминании верховного брахмана храма пса. – Ты представляешь? В такой ответственный момент он позволил себе так рисковать собой! – и наилучший разом осушил свой стакан.
– Ну, такое бывает, – пожал плечами Джаван. – Но я здесь не для того, чтобы справляться о здоровье Куаутемока, – заговорщическим тоном продолжил принц.
– А зачем тогда? – поинтересовался Трапезустий, наливая себе еще пульке.
– До меня дошли слухи о том, что некий пес, Куаутемок, спит с нашей сестрой, Орой. Это правда? – голос Джавана мгновенно стал жестким и не предвещал ничего хорошего.
– Да, это правда, – без колебаний подтвердил Трапезустий, словно это само собой разумеется, и снова приложился к выпивке.
– Так значит, ты знал об этом и ничего не сделал? – Джаван чувствовал, как он постепенно закипает. Он никому не позволит порочить честь его семьи, и тем более его ненаглядной сестренки!
– Это не важно, – махнул рукой наилучший. – Куаутемок – наш верный и преданный союзник. Мы уже достигли соглашения, что он возьмет Ору в жены. А уж когда они переспят, до или после бракосочетания, это уже не имеет никакого значения. Об этом никто и не вспомнит, когда они станут мужем и женой, – наконец Трапезустий отвлекся от выпивки.
– Не имеет значения? Не имеет значения?! – Это Трапезустий зря сказал. Терпение Джавана лопнуло, и он сорвался с цепи. Принц схватил брата за глотку, не дав этому напыщенному индюку вернуться к попойке. – Послушай, ты, тупой баран, ты хоть понимаешь, что об этом уже все знают?! Знаешь, откуда я об этом узнал? Мне воины рассказали, прямо перед битвой! Я был в шоке и бешенстве одновременно! И как ты думаешь, кто и когда об этом забудет, если все и так уже смеются над тобой, потому что твой верный союзник трахает твою сестру у тебя за спиной, а ты улыбаешься ему, как паршивый сутенер?! – в ярости кричал Джаван, вбивая каждое слово Трапезустию прямо в лицо.
– Отпусти! – Трапезустий попытался потребовать уверенно, он даже нашел в себе силы вновь поднять взор, но все равно прозвучало неубедительно.
– Нет, братец, мне тебя трогать можно, и я буду держать тебя, пока ты не дослушаешь до конца, – Джаван даже и не думал повиноваться. – Ты все время прикрываешься политикой и мнишь себя талантливым лидером, но ты постоянно забываешь, что все намного проще, чем ты думаешь. Ты боишься, что ясамальцы, биститы и коэты объединятся и поднимут бунт? И поэтому ты откупаешься от них тем, что прошаешь им убийство нашего отца, не так ли? И ты абсолютно уверен, что тем самым ты спас страну от гражданской войны, – Джаван был одним из немногих, кто выступал против выдвижения наилучшим ультиматума котам. Джаван настаивал на том, что коты должны понести суровое наказание независимо от политической конъюнктуры.
– Но ты не учел того, что коты, которые пошли на убийство одного правителя, почувствовав свою безнаказанность и твою слабость, теперь будут точить нож у тебя за спиной, чтобы перерезать тебе горло! А ты, наивный придурок, уже поверил, что приструнил котов и стал великим миротворцем, – Джаван усмехнулся. – А теперь ты еще позволяешь своим союзникам плевать тебе в лицо и вытирать об себя ноги?
– Это политическая необходимость. Нам нужен союз с храмом пса… – просипел Трапезустий.
– Неужели?! – злобно хмыкнул Джаван. – Знаешь, что такое власть? Позволь объяснить. Власть – это страх и уважение, кнут и пряник. Чувствуешь? Не наоборот, в первую очередь именно страх и кнут, а не уважение и пряник. У тебя нет ни страха, ни уважения. Ты слишком молод, и тебя никто не рассматривает всерьез. К тебе присматриваются. И многие хотят «подвинуть» неопытного юнца. А власть наилучшего – это умение решать споры между участниками Союза, защищать страну и вершить суд. В чем из этого ты уже успел проявить себя?
– Я сплотил все земли для борьбы с колонистами, я только что разбил нововеров и восстановил нерушимость границ! – сдавленно огрызнулся Трапезустий.
– Это все ерунда! – рявкнул Джаван. – Да, ты уговорил всех выступить с тобой в поход, но это лишь цветочки. Проявить себя на этом поприще тебе еще только предстоит на союзных переговорах. А победа… Наблюдение за битвой – это не проявление силы. Проявление силы – это когда ты во главе своих людей бросаешься на врага, отрубаешь ему голову и воспеваешь над его телом хвалу духам, а вовсе не то, что сделал ты. Да и вообще, много ли чести в том, чтобы одолеть спящих людей? Конечно же, нет! Так что ты пока никого не заставил себя ни уважать, ни бояться.
– А что бы тогда сделал ты?
– Честь семьи превыше всего! – с мстительным запалом воскликнул Джаван. – Слаб тот государь, который не может защитить себя и свой род, поэтому я бы сразу при помощи храма пса расправился с котами и выгнал их из города! Храм пса поддержал бы это предприятие, так как их лидер тоже был убит. Объединенные силы одолели бы котов. А уже после этого можно было бы подавить и тех, кто посмел поддержать цареубийц: насекомых и ящеров. И то, я тебя уверяю, когда всем стало бы известно, что ягуары перебиты за убийство наилучшего, никто не стал бы их поддерживать. Так ты показал бы, что никто не смеет покушаться на нашу семью и что твои враги долго не живут. После этого никакой Куаутемок и не посмел бы даже пальцем притронуться к Оре, а если и посмел бы, то мы бы и с его храмом расправились. Ведь то, что он натворил, – преступление, а значит, на нашей стороне были бы другие княжества. Понимаешь? Защищая свою честь, карая своих противников, ты завоевываешь уважение друзей и страх врагов. После такого никто и не подумает выступать против тебя. – И при этих словах Джаван отпустил Трапезустия. Нет, он его бросил! Да с такой силой, что наилучший чуть не упал со стола, на котором так величественно восседал.
– Ты хороший воин, но ты ничего не понимаешь в государственных делах, – прокряхтел Трапезустий, потирая шею.
– Заткнись! Ты просто бесхребетная тварь, как и твой Куаутемок. – Джаван пошел прочь, хватит с него на сегодня общения с этим идиотом, который волею судьбы оказался его братом.
Рисунок 5. Языческий воин.
ИНТЕРЛЮДИЯ 1
– Зараза! – выругался Эйно, прихлопнув очередного назойливого и безмозглого комара, наивно вздумавшего полакомиться кровью путника.
Он ненавидел этот лес, он ненавидел язычников, он ненавидел комаров… А еще он ненавидел их – древних элементов. Это из-за них бессмертный вынужден бродить по этим лесам, служить пищей комарам и прочим мелким гадам, это из-за них он вынужден постоянно быть в бегах…
Да-да, он бессмертный, ни много ни мало. Мир вокруг вечен и нерушим, и иногда часть его нерушимости переходит к его обитателям в виде бессмертия. Бессмертие бывает трех видов: естественное, божественное и абсолютное. Естественным бессмертием обладают высокие народы – эльфы и гномы. Они не могут умереть своей смертью от старости или болезней, но в целом они такие же смертные, как и люди. Умирают от оружия или стихийных бедствий точно так же. Божественным бессмертием обладают все боги – обитатели плана богов. Вместе с божественным бессмертием его обладатели обретают не только вечную жизнь и неуязвимость, но и огромные сверхъестественные силы. Но сила божественного бессмертия исходит из источника Живой Воды, поэтому боги и не могут покидать Гилион-Палантин, где действует сила источника, иначе они теряют не только свою силу, но и бессмертие.
И есть еще абсолютное бессмертие – один из самых редких и загадочных видов бессмертия. Его обладатели всецело неуязвимы к смерти и разрушению. Как правило, абсолютное бессмертие могут обрести только существа материального мира. Но такое бессмертие навсегда лишает их возможности попасть в идеальные планы бытия – планы духов и план богов. Даровать абсолютное бессмертие могут только два бога: Баал, бог зла и тьмы, и Айли – единственная богиня, которая вечна, как сам мир. Ее еще называют богиней-Матерью и Создательницей, но она не создавала этот мир, просто она была в нем вечно, в то время как остальные боги когда-то в нем появились.
А еще абсолютное бессмертие может породить сам мир. Никто не знает, как это происходит, но иногда в загадочных и потаенных уголках света появляются невиданные существа, в крови которых спрятано абсолютное бессмертие. И тот, кто одолеет таких тварей, получает этот дар. А еще реже бессмертие может быть сокрыто в древних артефактах.
Обладателей абсолютного бессмертия нельзя убить, им нельзя отсечь конечности, ибо они либо не отсекутся, либо вскоре отрастут. Поэтому многие мечтали бы обрести его, но такое счастье выпадает далеко не всем. Впрочем, в последнее время Эйно все чаще подозревал, что именно в его бессмертии и кроется причина его проблем, проблем с древними элементами.
Он прекрасно помнил тот проклятый день. Две с половиной тысячи лет назад он ушел из своего дома – вернее, как сказать «дома»… из места обитания, – чтобы поохотиться. Да, он бессмертный, но он точно так же, как и смертные, хочет есть, пить и спать. А там, где он жил, были лишь заброшенные руины некогда могучего Аториэйского царства и безжизненные скалы, а потому, чтобы прокормиться, приходилось иногда уходить на охоту. Уходить далеко…
Тысячи лет он жил в руинах давно покинутого города магов. Он столько лет охранял его от темных сил, и все ради чего?! Ради того, чтобы они пришли ровно в тот момент, когда он ушел за едой?!
В тот день Эйно как раз шел обратно по узкой горной тропе, когда земля вдруг задрожала и городские развалины взорвались, превратившись в извергающийся вулкан. Из его рокочущего пламенного кратера в небо взмыли две стрелы черного дыма и устремились на юг, за пики далеких гор. У Эйно не было никаких сомнений, он знал, что все это может означать только одно – силы тьмы вернулись в священный Гилион-Палантин, и они забрали Подавитель. Теперь дакны, слуги темного бога Баала, могут беспрепятственно проходить в Гилион-Палантин из Остального Мира.
Эйно понимал, что Подавитель нужен дакнам для того, чтобы изгнать из идеального измерения в материальный мир древних элементов, духов ложных стихий (дерева, стали, льда и лавы), порожденных верой людей. А сделать это темные силы могли только в одном месте – в Шэйдинао, священном храме для служителей древних элементов. А это означало, что у Эйно еще была возможность все исправить. Он сразу же отправился туда в надежде опередить баалистов, но, увы, этой надежде не суждено было сбыться.
Бессмертный опоздал, и к его появлению Шэйдинао уже был опустошен. Территория храмового комплекса была усеяна останками жестоко убитых священнослужителей и их стражников, а значит, древние элементы были низвергнуты в материальный мир, а дорога в святую землю для подданных темного бога открыта.
Да, бессмертный понимал, что для того, чтобы попасть в Гилион-Палантин, Баалу необходимо изгнать из идеального плана бытия древних элементов, вот только он не понимал, как именно эти духи помогут Князю тьмы преодолеть защитную ауру Гилион-Палантина, не пропускавшую порождений мрака в святую землю. И он решил разобраться в этом.
Эйно много лет искал древних элементов по всему Гилион-Палантину. Все улики указывали на то, что изгнанные духи направились на юг, но нагнать их ему все равно не удавалось. А затем они нашли его сами! И с тех пор Эйно постоянно вынужден скрываться от этих синеглазых духов, укутанных в бело-красные одежды.
Эйно долго пытался скрыться от духов, но, куда бы он ни отправлялся, как бы ни заметал следы, древние элементы все равно выходили на его след, а потому бессмертный никогда нигде не ночевал дважды. Поняв, что уйти от преследования не удастся, бессмертный решил во что бы то ни стало продолжить свое дело – остановить вторжение темных сил в Гилион-Палантин. А раз древние элементы связаны с планами Баала, то, наверное, если остановить дакнов, удастся отделаться и от этих неугомонных синеглазых.
Он знал, какой будет следующий шаг слуг Баала, и именно поэтому Эйно пришел сюда, в эти проклятые языческие леса. Да, у него не было никаких иллюзий относительно дружелюбия язычников, но так как раньше бессмертный с ними никаких дел не имел, то он и помыслить не мог, что зоократы настолько замкнутые. Они любого иноземца, встреченного в их лесах, считают преступником и норовят схватить его, дабы принести в жертву. Это в высшей степени затрудняет любые коммуникации. Да, убить его им бы не удалось, но и раскрывать свое бессмертие в планы Эйно не входило, а потому всячески скрываться приходилось еще и от зверолюдей и живущих с ними людей. Поэтому чертовы поиски растянулись на долгие-долгие годы…
Но теперь у бессмертного не было времени. Баал готов реализовать следующий этап своего плана, и Эйно нужно спешить, чтобы ему помешать. За много лет, что он странствует по языческим землям, он изучил эти края, узнал много ценного, в том числе где все зачарованные клинки! И сейчас нужно было во что бы то ни стало поговорить с хозяином одного из них, с парнем, чьего отца Эйно не удалось спасти…
Сейчас этот юнец ушел вместе с языческим войском на восток воевать с колонистами, а зоократы могут очень быстро передвигаться по этим чертовым лесам, чему бессмертный не научился даже за столько лет странствий по джунглям. И теперь он никак не может нагнать войско зоократов, чтобы встретиться с этим парнем. А если по дороге на восток Эйно догонят древние элементы, то встречу с хозяином клинка придется и вовсе отложить…
Эх, в этот раз у бессмертного странника нет права на ошибку!
Рисунок 6. Схватка людоедов.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Охотники за головами
– Куаутемок! Куаутемооок! – без устали голосил в глухой чаще Кун. Он бродил по окрестностям селений колонистов целый день. Человекокойот даже не заметил, как остальные язычники подожгли деревни нововеров и ушли восвояси с поля боя. И все это время он кричал как резаный в надежде найти своего друга и господина, но все без толку, Куаутемока нигде не было.
Кун и Куаутемок были одного возраста и росли вместе, поэтому молодой глава храма пса был для койота не просто господином, но и лучшим другом, которому брахман был верен в любом деле и готов был пойти за ним даже на смерть. И когда стало известно, что верховного жреца нет среди выживших, Кун пошел искать своего товарища, отказываясь верить, что он мертв.
Вечерело, сумерки сгущались под сенью векового леса. Кун ушел уже далеко на восток от горящих деревень. Клубы густого дыма, высившиеся над кронами деревьев гневным предупреждением для всех иноверцев, пришедших в языческие земли, давно не было видно. Кругом в полумраке виднелись сваленные в груды тела нововеров, погибших от неведомой болезни, оставляющей на коже ужасные пятна. В обычной ситуации от такого зрелища даже у брахмана встали бы волосы дыбом (ну, или шерсть), но Кун не обращал на все это внимания, его куда больше волновала судьба Куаутемока. Конечно, периодически койот все-таки задавался вопросом: «Что здесь случилось?» – Но вместо того, чтобы попытаться дать на него ответ, жрец лишь снова кричал: «Куаутемок!»
– Куаутемок! – вновь проорал заветное имя Кун, окончательно сорвав горло, но ответа опять не последовало.
Койот зарычал от бессильной злости, той самой злости, которая разрывает на части в те угрюмые моменты, когда опускаются руки. Его взгляд в очередной раз упал на трупы несчастных колонистов. Это не хорошо, но ему нужно куда-то выплеснуть всю свою ярость, и потому брахман без стыда пнул со всей дури одно из тел.
– Я здесь! – послышалось из-за густых зарослей кустарника.
– Куаутемок! – сразу же воспряв духом, отозвался Кун, несмотря на то, что его горло уже не хотело издавать никаких звуков.
Вместо ответа на поляну с ошарашенным видом вылетел Куаутемок, словно его змея в задницу укусила. Он оступался, судорожно размахивал руками, чтобы удержать равновесие, задыхался, но, несмотря на все это, несся, сверкая пятками. В руках у жреца был какой-то посох, которого Кун у него никогда не видел.
– Ты где был? Что… – при этих словах Кун радостно помахал другу.
– Бежим, бежим, бежим! – прокричал, выпучив глаза, словно кролик, Куаутемок, не дав даже договорить своему другу.
Кун хотел было что-то спросить, но Куаутемок стрелой пронесся мимо, не оставив койоту выбора. Пришлось догонять.
Бежали долго, бежали быстро, очень быстро. Кун очень хотел задать все волнующие его вопросы, но не мог – от бешеного ритма его легкие готовы были лопнуть, тут не до разговоров. А вопросов становилось все больше и больше.
Кун семенил за Куаутемоком, изо всех сил стараясь не отставать. Он перепрыгивал через тела нововеров, и теперь его они волновали все больше и больше. Отчего они погибли? Сколько их тут и почему их соотечественники даже не потрудились отправить их в мир иной так, как подобает? Засмотревшись по сторонам, койот поймал лбом смачный толстый сук.
– Тварь! – выругался жрец, прежде чем растянулся на лесной траве, считая звезды, заплясавшие в глазах.
– Ты прав… давай притормозим… – просипел сквозь одышку Куаутемок. Смешно, такое ощущение, словно койот специально головой жахнулся, чтобы только устроить привал.
Несколько минут брахманы оставались на своих местах: Кун валялся на земле, раскинув руки и ноги во все стороны, а Куаутемок стоял, покачиваясь, словно пьяный, согнувшись пополам. Слышно было только глубокое учащенное дыхание, ну, еще Кун периодически шипел от боли.
– Ладно, вставай, – ухнув, пробурчал Куаутемок, наконец подавая товарищу руку.
– Спасибо! О! Ну я и долбанулся, – вставая на ноги, прокряхтел Кун.
– Думаю, можно уже пойти пешком.
– Да, давай пешком и давай все по порядку. Где ты был и что случилось? – потирая рассеченный лоб, спросил Кун.
– Как тебе сказать… – вздохнул Куаутемок и снова направился в путь. – Я погнался за убегающими нововерами, но меня самого повязали…
– Кто?! – не поверил своим ушам койот. Нововеров утреннее нападение застало врасплох, и почти никто не спасся, поэтому факт, что колонисты сами кого-то взяли в плен, казался невероятным.
– Друзья наши, коты.
– Да ладно! – Кун аж опешил от услышанного. Он знал, что коты стоят за убийством бывших наилучшего и главы храма пса и что коты готовились к восстанию против центральной власти, но Кун не ожидал, что коэты снова решатся устранить лидера конкурентов. Как-никак, им уже было один раз вынесено предупреждение, чтобы так рисковать во второй раз.
– Ну, вот так вот, – только и пожал плечами Куаутемок. – Но это не самое интересное. Главное, что приказал меня убить наш государь, наилучший Трапезустий, – он рассказывал про все свои злоключения так, словно ничего необычного не произошло, будто он просто встретился с какими-то знакомыми.
– Не может быть! – Кун остановился как вкопанный, уж слишком много неожиданностей он услышал, чтобы их переваривать и шевелить ногами одновременно. Голова койота, наверное, сейчас лопнет от обилия столь шокирующих новостей.
– Может, Кун, может, – грустно вздохнул Куаутемок, не сбавляя шага.
– Подожди, но почему?! – только и выдавил из себя Кун и засеменил вслед за другом, который уже скрылся в густых зарослях.
– Как тебе сказать… – теперь настала очередь остановиться Куаутемоку. Свой роман с принцессой Орой он весьма обоснованно скрывал, но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. Вот оно и стало. Но это все равно не добавляло жрецу никакого желания говорить об этом.
– У меня роман с принцессой Орой, и об этом узнал Трапезустий, – все-таки решил сказать правду Куаутемок. Все равно уже нет смысла что-то скрывать. – Ну, вот он мне и решил отомстить за бесчестие сестры. Судить меня публично он не захотел, чтобы позор принцессы не стал известен народу, поэтому он приказал котам устранить меня в суматохе битвы.
– Подожди, так это правда?! – Кун вновь опешил от услышанного. Да, до него уже доходили эти сплетни, но он считал, что это не более чем происки злых языков. – Но ты же понимаешь, что ты натворил?! За это тебя могут казнить! Чем ты думал?!
– Да, я понимаю! Более того, совсем недавно меня и хотели казнить.
– Но… – Кун закашлялся. – Но как ты спасся?
– Вовремя подвернулся отряд недобитков, – махнул рукой верховный жрец.
– А-а… – протянул Кун, чей видок с каждой минутой разговора становился все более и более нелепым. – Ну, это… И что ты думаешь теперь делать?
– Ну, у меня два варианта: бежать из страны или бросить вызов наилучшему, – пожал плечами Куаутемок. – Пускаться в бега я не горю желанием, поэтому…
– Постой, ты это сейчас серьезно? – изумление Куна прошло уже, наверное, все стадии и достигло той степени, когда все начинает вызывать только смех. – Ты совершил такое преступление и теперь хочешь еще поквитаться?!
– Да, потому что наш товарищ Трапезустий допустил серьезную ошибку – он не стал меня судить, – пояснил Куаутемок. – Он решил расправиться со мной тайно, без суда и следствия, а это уже – покушение на главу храма – участника Союза. Тоже, знаешь ли, не хухры-мухры – весьма тяжкое преступление. И я хочу ему предъявить свое обвинение.
– И что это даст? Думаешь, он сразу тебя простит?
– Нет, но тут опять-таки два варианта: либо между псами и лучшими начнется война, либо мы с ним сможем договориться. Я очень надеюсь, что Трапезустий не станет идти на вооруженный конфликт, когда у него и без того весьма шаткое положение. Понимаешь, оба обвинения серьезны, поэтому нам проще решить все миром и снять их. Но для этого нужно говорить, так сказать, на равных.
– То есть нужно идти к государю с отрядом наших боевых магов, – подытожил Кун, который наконец начал осознавать суть плана Куаутемока.
– Да, – подтвердил верховный жрец.
Солнце село, наступила ночь, и лесные дебри потонули в кромешном мраке. Но беглецы-брахманы продолжали путь, несмотря на то, что было темно, хоть глаз выколи, ничего под ногами не видно. Уж лучше пару раз упасть, чем ночевать среди трупов, пока вокруг бродят недобитые нововеры. Шли молча, медленно, сосредоточенно.
– Нет, я все-таки не понимаю, как ты мог на такое пойти! – вдруг воскликнул Кун, отчего Куаутемок чуть не подпрыгнул. Все-таки такое никак не укладывалось в голове койота, сколько бы он ни обдумывал услышанное.
– Ты считаешь меня уродом, мудаком, ничтожеством, да? – устало вздохнул Куаутемок, даже не сомневаясь, что услышит утвердительный ответ.
– Нет, но… Куаутемок… кутить с наилучшей…
– Да, я знаю, это неразумно, это глупо, это опрометчиво, неправильно, но… Знаешь, сколько раз я обещал себе, что не буду больше к ней ходить? Но каждый раз я не сдерживал обещания. Я просто ничего не мог с собой поделать, понимаешь? – Куаутемок хотел бы, чтобы Кун его понял, он ведь его друг.
