скачать книгу бесплатно
– Крыс завались, как везде.
– Что же они там жрут, если мусоропровод нерабочий?
Зариб опять помолчал, а потом выпалил:
– Да хоть бы и друг друга, я туда больше ни ногой, начальник.
– Погоди, погоди. С утра вместе сходим, разведаем. Встречаемся в восемь.
Не дожидаясь жалоб и причитаний сантехника, Глеб отключил звонок и стал собираться домой. Соседний дом он предпочел обойти с другой стороны.
В Ступино зашел в супермаркет, купил на ужин замороженных котлет и банку пива.
Всю ночь его изводил кошмар. Из приоткрытой подвальной двери выскакивали дохлые крысы и голуби с расплющенными головами. Мельтешение перьев и хвостов заполонило лестницу, но очень быстро мертвая орава перевалила через бордюр и расползлась по улице, поглощая встречных людей и животных.
Глеб стоял посреди реки шелеста и писка, боясь пошевелиться. Щиколотки обдавало холодом при каждом прикосновении лапы, хвоста или перьев.
Подвальная дверь, скрипнув, исторгла последнего голубя. Он неуклюже заковылял вслед за собратьями, голова спутанным комком перьев и мозгов свесилась почти до самой земли. Глеб остался наедине с темнотой, что клубилась на пороге подвала.
– Иди к нам, – звала она, и голос этот отдавал скрежетом когтей по железу.
Глеб кожей ощущал, как густой смрад обволакивал его, прогорклые капли оседали на языке, скатывались в глотку. К своему ужасу, он осознал, что вкус этот ему приятен, он против воли смаковал, перекатывал на языке сгустки слизи, невесть как появившейся во рту.
Выварень.
На зубах поскрипывали когти и клювы. А он продолжал жевать. Темнота вокруг уплотнилась, и вот он уже стоит одной ногой в подвале, впереди загорелись две огромные красные точки, и вновь скрежет по железу:
– Иди к нам.
Он подскочил на кровати, свалился. Мокрая от пота простыня свесилась на пол, сквозь незашторенное окно в глаза бил свет полной луны, призрачный, мертвый.
– Господи, – простонал он.
Сон настойчиво стремился в реальность, на языке расплывался назойливый вкус вывареня. Глеб рывком встал. Опираясь о стену, добрел до ванной. Включил свет, открыл кран. Трясущимися пальцами схватил зубную щетку, надавил пасты и принялся скрести язык. Тело трясло, желудок содрогался в спазмах. Он успел вытащить щетку и его тут же вырвало густой коричневой гнилью с белыми пузырьками.
Вырвало еще раз. И еще.
Ноги подкосились, и Глеб рухнул на холодный кафель. Это всего лишь сон. Просто переволновался за день. А то, что рвало чем-то коричневым, так это, скорее всего, котлеты были несвежими. Говорила же мать завязывать с полуфабрикатами. В них чего только не попадается. Вот и приснилось. Хотя вчера ничего подозрительного в котлетах он не заметил.
Глеб посидел какое-то время в ванной, постепенно тело и мысли успокоились, и он поплелся на кухню, выпил стакан воды, а потом снова завалился на кровать. Простыню поправлять не стал, попросту скинул на пол.
Сон ускользал. Глядя в окно, Глеб вспомнил, что Лиза ведь тоже живет в Ступино. Перед внутренним взором возникло ее лицо. Он вновь и вновь прокручивал в голове их встречу и, погруженный в мечты, наконец, уснул.
* * *
– Не пойду я, Глеб Сергеич.
Перед лестницей Зариб круто развернулся. Темные волосы взметнулись, сросшиеся брови изогнулись в дугу, разве что не разревелся мужик.
– А ну, стоять.
Глеб вообще редко включал режим начальника, но именно сейчас это было необходимо. Хотя у самого коленки дрожали, как после знатной пьянки, он загородил сантехнику проход, упер ладони ему в плечи.
– Рассказывай давай, что там видел.
Зариб замялся, взгляд черных глаз зашарил по асфальту.
– Дурное там.
– Да слышал я уже про дурное. Что именно? Крысы?
Он очень надеялся, что там просто крысы, тогда они закупят отравы, а после сожгут эту мерзость к такой-то матери. Не может ведь вся эта чертовщина, что мерещилась ему второй день, быть правдой. Но заглянув в глаза сантехнику, понял: может. По крайней мере, мерещится не одному Глебу.
– Ну ладно, пойдемте. Только вы не бросайте меня, если что, – жалобно попросил Зариб и полез в карман за ключом.
Замок никак не желал выходить из пазух, видно было, что петли давно не смазывали. Очень давно. Глеб внимательно посмотрел на сантехника, тот пожал плечами:
– Давно туда никто не заходит…
А говорил ведь, что проверял трубы месяц назад.
– Мда…
Оттого, видно, и прорывает так часто канализацию в округе. Наконец, замок звякнул последний раз, Зариб подвесил его на одну из пазух и открыл дверь.
В лицо дохнуло сыростью и еще чем-то до тошноты знакомым. Глеб сглотнул мерзкий ком в горле, включил фонарик на смартфоне и шагнул внутрь. Следом на стене заплясал свет от карманного фонарика Зариба.
Перед ними был узкий коридор, который впереди поворачивал под прямым углом. Фонарики зашарили по сырым кирпичным стенам, бетонному полу. Над головой раздавались шаги, шумела вода, прогрохотал лифт.
Глеб шел первым. За спиной громко дышал сантехник. Они свернули за угол и через несколько шагов вышли в просторное помещение. По стенам змеились трубы, на одиноком проводе с потолка свисала лампа. Зариб быстро нащупал выключатель. Лампа затеплилась, но слабый свет ее едва касался пола и, уж конечно, не способен был выгнать тьму из углов.
Запах стал гораздо ощутимее. Глеб присмотрелся к потолку, но никаких бурых разводов не заметил. Обычный бетон. Однако запах был. Тот самый смрад из кухни пятьдесят пятой квартиры на седьмом этаже. Его исторгали стены, он поднимался вместе с пылью при каждом шаге.
– А где мусороприемник? – тихо спросил Глеб.
– Прямо за стеной. Там раньше отдельный был выход, чтобы мусор удобнее выгребать. Но предыдущий начальник сказал – замуровать.
Глеб сразу вспомнил новую кладку рядом с дверью в подвал.
– Надо осмотреть.
– Зачем, Глеб Сергеич? Там заколочено все, – Зариб все чаще оглядывался на пятно дневного света, служащее для них тусклым ориентиром.
Глеб и сам не мог объяснить, зачем ему сдался мусороприемник. Но чувствовал: все дело в нем. А главное, он хотел понять, как это все связано с тошнотворным выварнем. Тут он вспомнил деда в трениках, как там его Лиза назвала, Трофим Иванович, кажется. Он, похоже, в курсе того, что происходит.
– Давайте я трубы быстренько гляну, и пойдем, а? Правда, я инструментов с собой и не взял. Вы сказали смотреть будем.
За стеной по правую руку раздался громкий шорох.
– Мать перемать, – выругался Глеб и тут же пожалел о своей несдержанности.
Зариб стал бледным, как кумыс. А шорох за стеной усиливался. Впечатление было такое, словно огромная туша пытается развернуться и трется боками о стены, ворочается. Стало не по себе.
И вот тут Глеб принял решение не искушать судьбу, а расспросить обо всем деда. Желательно за чашечкой валерьянки.
Зариб держался из последних сил, рот его приоткрылся и зубы выдавали дробь. За стеной заскребли когти. Глеб так сильно стиснул собственные челюсти, что от напряжения заломило мышцы.
– Так, ладно. Пошли отсюда.
Зариб пулей метнулся к тому месту, где коридор поворачивал, забыв выключить лампу и даже не взглянув на трубы. Глеб не стал тратить время на поиск выключателя, как-нибудь сама потухнет. Он настиг сантехника в несколько секунд, влетел тому в спину.
– Чего стоишь-то? – без церемоний спросил он.
И только тут осознал, что никакого бледного пятна на стене больше не было. Входная дверь в подвал закрылась.
Глеб отодвинул скулящего Зариба и приблизился к двери, приложил свободную ладонь, толкнул. Ничего. Толкнул еще раз, но сильнее. Ничего. Налег всем весом, но с тем же результатом.
И вот тут накатил ужас, холодный, как сами эти стены, липкий, как выварень чокнутой Олечки. Глеб судорожно шарил светом фонаря по железному полотну. Да как так-то? Кто мог ее закрыть? Да кто угодно, подсказало подсознание. Дворник мог, прохожий. Но разве не очевидно, что внутри люди?! Глеб закричал:
– Ээээййй!!
Забарабанил в дверь. От собственного надрывного голоса и грохота кулака по железу стало еще страшнее. А вдруг это услышит? Такая же мысль, видимо, посетила и Зариба. Сжавшись в комок у ног Глеба, он прошептал:
– Тише. Пожалуйста. А то оно придет сюда.
– Кто?
– Дурное.
Глеб до этого момента, до событий последних дней, в дурное не верил. Есть дурные люди, у них есть дурные мысли, дурные дела. Но сейчас он чувствовал: то, что таится за стеной, не человек. Люди для него слуги. Повара. Оно сводит их с ума, подчиняет себе, заставляет варить. И если они не выберутся из подвала, оно придет за ними. Оно уже учуяло их. Шорох и скрежет за стеной стали громче, отчетливее. Огромная жирная туша елозила где-то совсем близко. Закачалась полоска света от лампы, которую никто из них так и не потрудился погасить. Сначала раздавались шаги, потом скрежет, следом тот самый шорох, словно тащили толстенный канат. Или хвост.
Зариб молился на татарском, уткнув лицо в колени. Ладонями закрывал уши. Фонарик валялся рядом.
Глеб со всей силы боднул дверь плечом. Хрен там.
За поворотом засопело. В свете лампы появилась огромная тень. Спину покрывали щетины, как у дикобраза, узкая клыкастая морда загибалась, будто клюв… Глеб вжался в дверь. Зариб заплакал.
И тут, среди этого шороха, скрежета и сопения, среди рыданий и молчаливого отчаяния, заиграла знакомая мелодия. Глеб скосил глаза. Пальцы до сих пор судорожно сжимали телефон. Ну и идиоты. Могли же позвонить, позвать на помощь.
На экране высветился незнакомый номер. Глеб нажал на кнопку приема вызова и поднес смартфон к уху. Огромная тень затрепетала, раздалось грозное шипение.
– Глеб, добрый день. Извините, что беспокою. Могу я сейчас подойти к вам в офис?
– Лиза, – Глеб старался, чтобы слова не прерывались стуком зубов друг о друга. – Лиза, я в подвале.
– Где?
– В подвале, Лиза. Дверь захлопнулась. Я вас умоляю, Лиза, – он чуть было не всхлипнул.
– Я как раз рядом. Подождите-ка.
За изгибом коридора заклокотало, тень отпрянула. Тут же входная дверь распахнулась, и Глеб повалился спиной на ступени. Зариб одним прыжком оказался наверху и скрылся из виду.
Глеб уставился на Лизу. Та тоже смотрела на него, и на лице ее читалось искреннее недоумение.
– Тут не заперто. Наверное, сквозняком прикрыло.
– Закройте скорее! – взвизгнул он.
Лиза прижала дверь и всунула замок в обе пазухи. Защелкнула.
– А что вообще произошло? Мне звонила бабушка. С потолка снова капает. Давайте вместе к ним сходим?
Глеб кое-как поднялся. Колени предательски подогнулись, но все же он устоял. Дневной свет ослеплял. Запах проклятой черемухи истязал виски.
– Сначала к деду в трениках, – прохрипел он.
– К кому?
– К этому, к Иванычу, – сжавшимся от страха легким не хватало кислорода, голова кружилась, в горле саднило.
– Трофиму Ивановичу? – Лиза наклонилась к нему, заботливо положила руку на плечо.
– Ага, – от ее прикосновения полегчало. – Он знает про… – Глеб закашлялся на полуслове, махнул рукой на дверь, – про это все.
* * *
Трофим Иванович открыл быстро, словно караулил под дверью. Но Глебу было все равно, хоть бы и караулил.
– Дайте воды, – попросил он, как только вошел.
Лиза застенчиво осталась стоять в коридоре.
– На кухню давай, – дед махнул рукой. – Лизонька, и ты проходи.
В тесной кухоньке они расположились за столом. Трофим Иванович хлопотал между плитой и комодом, Лиза тихонько сидела на табурете в уголке, а Глеб пялился в стену. Видавшие виды обои в синий цветочек кое-где покрылись подтеками жира. Дверь на балкон шевелил сквозняк, он же приносил странное гулкое постукивание, словно сталкивали две пластиковые бутылки.
– Вот тебе чай. Пей, – дед поставил перед ним кружку пахнущего мятой чая и подпер балконную дверь табуреткой. Сел сверху.
Глеб залпом осушил кружку и спросил без обиняков, напрямую:
– Что за херня? – он искренне считал, что находится не в том состоянии, чтобы нежничать и любезничать.
Лиза изогнула ухоженные брови, но промолчала, пригубила из своей чашки.
– Ааа, ходил-таки в подвал. – Трофим Иванович прищурился. – Ну как тебе Мать?
– Обосраться.
