Девочка шла по дороге

Красивые глаза

– Не бойся, это наверняка будет очень весело…

 Хитоми сидела за туалетным столиком и неторопливо разделяла на две одинаковые дорожки кучку золотистой пыли.

– Ты думаешь?

 Она обернулась.

– Слушай, Джун, мы ведь давно этого хотели, так что хватит уже. Давай, начинаем.

 Хитоми отложила карточку и взяла небольшую трубочку из-под пакетика с вишнёвым соком.

– Какие у тебя красивые глаза…

 Хитоми резко повернулась на бок.

– Как ты их мог увидеть? Ха-ха! Я ведь лежала на спине! А.... Глаза.... Смешно-то как!!! Глаза!!!

 Её веселье передалось Джуну.

– Слушай, глаза… Я придумал…

– Правда? Что?

– Лежи тихо – это будет сюрприз!

 Он встал, подошёл к столику и взял бритву.

– Раздвинь веки… Ага, вот так…

 Джун медленно провёл лезвием по левому глазу, и Хитоми почувствовала, как что-то горячее потекло по её виску.

– Подожди, подожди – я должна это увидеть!

 Она резко спрыгнула с кровати и подбежала к зеркалу.

– А-а-а!!! Это-же… это-же… да это просто изумительно!!! Ха-ха-ха!!! А ты ещё не верил, что будет по-настоящему весело.

 Хитоми провела ладонью по лицу.

– Дай-ка теперь мне эту штуку – я хочу нарисовать тебе улыбку.

 Джун протянул бритву в скользкие пальцы…

Когда цветёт сакура

Акира ехал в Синдзюку-гёэн.

 Он делал это каждый день в течение последнего года.

Всегда в одно и то же время, потому, что в это же время туда приходила она.

 Акира прекрасно помнил, как увидел её год назад.

 Тогда тоже было время ханами и она сидела на лавочке под цветущей сакурой и читала книгу.

 Его ещё тогда это удивило – книга.

 Лично у него дома не было ни одной.

 Совершенно случайно он оказался в парке и на следующий день – она снова была там и снова читала.

 Ради интереса Акира пришёл на третий день…

 Прошёл год, а он так и не решился к ней подойти.

 Сидел неподалёку, делая вид, что увлечён происходящим на экране, а сам пытался её рассмотреть.

 Несколько раз даже тайком сфотографировал.

 Она, конечно, замечала его – Акире несколько раз удавалось увидеть её улыбку.

 Может, он ей нравится?

 Эта мысль заставила сердце биться сильнее.

 Всё.

 Хватит.

 Сегодня он решится.

 Сегодня.

 Акира приехал в Синдзюку-гёэн в обычное время и сел на лавочку напротив той, куда вот-вот должна была подойти она.

 Вокруг гуляли люди.

 Дети поднимали с земли опавшие лепестки и радостно смеялись.

 Её не было.

 Акира ждал.

 Её не было.

– Дурак… Дурак… Что же ты тянул…

 Акира какое-то время сидел, безучастно рассматривая проходивших людей, как вдруг кто-то присел с ним рядом.

 Это была она.

 Он смотрел на неё и вдруг понял, что забыл все слова, которые хотел сказать ей в течение этого года.

– Привет. Прости, что сегодня задержалась. Я Асэми. А тебя как зовут?

– Акира.

– Пойдём, Акира. Нам ведь есть, что сказать друг другу.

 И он пошёл с ней.

 Акира ещё не знал, куда и не мог до конца понять, зачем.

 Главное, что с ней…

– А что за книгу ты тогда читала?

– Книгу нашей жизни…

Крыса приходит ночью

Ты точно знаешь, что это не сон.

 Но это и не явь, а что-то среднее.

 Ты лежишь на кровати и не можешь пошевелиться и чувствуешь на себе взгляд.

 Взгляд из угла.

 Её глаза горят красным.

 Кроваво красным.

 Пытаешься пошевелиться, но одеревенелое тело практически не слушается.

 Неимоверным усилием удаётся упасть на пол и ты ползёшь к ней.

 Ползёшь с единственным желанием – убить.

 Задушить, разорвать на части.

 С трудом протягиваешь к ней руку.

 Мгновение....

 Ты снова лежишь на кровати, такой же одеревенелый и немой.

 А она сидит и смотрит прямо в глаза.

 Холодно, очень холодно.

 Мгновение…

 Первые лучи солнца упали на лицо.

 Она исчезла, но ты знаешь, что завтра это повториться…

 Обязательно повториться…

 Она вернётся…

 Она всегда возвращается…

Некростих

Чуешь сладкий, липкий запах,

Пропитавший эту землю?

Это пахнет мертвечиной,

Сгнившей плотью, кровью чёрной.

Черви жирные сжирают

Плоть людей, ещё живущих.

Было так в веках минувших,

Будет так в веках грядущих.

Некростих 2

Снова смотришь на меня,

Мразь, насквозь прогнившая!

Черви по тебе ползут

Тварь, никогда не жившая!

Жрут тебя, сожрать не смогут

До скончания времён.

Мерзость, как же ты прекрасна!

Мерзость, я в тебя влюблён!

Незнакомка

Притаившись за углом, он ждал её. Девушка, так захватившая воображение немолодого мужчины, должна была появиться с минуты на минуту.

Она всегда приходила в одно и то же время.

Подрагивая от возбуждения, он переминался с ноги на ногу и вслушивался в ночную тишину.

"И чё она шляется одна по ночам? Вроде приличная".

Тишина. Даже воздух как будто замер.

– Привет.

Он обернулся и увидел её.

– Меня ждёшь?

Вместо ответа мужчина вцепился в девушку и поволок в сторону гаражей.

– Да подожди, – засмеявшись, сказала она, – я и сама пойду!

– Чего?

– Ага, – усмехнулась девушка.

Мужчина кивнул…

… В гараже они быстро разделись…

Она обещала никому не рассказывать. Да и нечего было рассказывать…

Через несколько недель мужчина почувствовал себя плохо. Его живот нестерпимо болел, температура поднялась. А потом вздувшийся живот лопнул и из него показался паук. Затем второй. Третий. Четвёртый. Он захрипел, а пауки всё лезли и лезли, разрывая плоть.

– Привет, – раздался знакомый голос, – ждал меня?

– Что это? – из последних сил спросил он.

– Дети. Мои дети.

Дженкинс

– Эй, Джен, что ты тут делаешь?

 Дженнифер подошла к остановившемуся автомобилю.

– Привет, Том. Да так просто, решила прогуляться.

– Здесь? Да ты и до ночи до дома не дойдёшь.

 Дженнифер вздохнула.

– Слушай, Том, понимаешь… Такое дело, в общем, мы с Говардом поругались.

 Том рассмеялся.

– Ну и ну, Джен – не успели пожениться, а уже ссоритесь! Что случилось-то?

 Она скрестила руки на груди и отвела взгляд.

– Я бы не хотела об этом говорить.

– Ладно. Не хочешь – не надо. Садись, подвезу тебя до моей закусочной, кофе попьём, поболтаем, а там, глядишь, и всё образуется.

 Джен села на пассажирское сиденье и машина тронулась.

– Слушай, Том, а почему ты до сих пор не женился?

 Том открыл служебный вход и нажал на выключатель.

– Я сегодня ездил с поставщиками договариваться, так что закусочная была закрыта, но ничего, сейчас что-нибудь сообразим. Проходи налево – там можно руки помыть, а я пойду засыплю кофе и посмотрю что-нибудь в холодильнике.

– Спасибо.

 Том посмотрел ей вслед, прошёл на кухню, открыл небольшой шкафчик и достал оттуда флакончик жёлтого стекла.

 Дженнифер открыла глаза – над ней был белый потолок с серыми потёками.

 Она попробовала пошевелиться.

 Бесполезно.

 Попробовала кричать, но смогла издать только невнятное мычание.

– Очнулась?

 Джен повернула голову направо и увидела Тома.

 На нём был кожаный фартук и перчатки.

 Он снял со стены мясницкий тесак и подошёл к ней.

 Звякнул дверной колокольчик.

 Том выглянул из кухни.

– Иду!

 Он вытер руки о фартук и вышел к посетителю.

– Здорово, Билл! Какими судьбами?

 Шериф снял очки.

– Привет, Том. Слушай, я к тебе по делу – ты, случаем, не встречал случайно Дженнифер?

– Это которую?

– Дженнифер, жену Говарда Дженкинса. Он позвонил сегодня с утра, сказал, что вчера они поссорились, она психанула и свалила.

 Том облокотился на прилавок.

– Нет, Билл, не видел.

– Ладно, поеду дальше. Слушай, налей-ка кофейку в дорогу, да и пожевать чего-нибудь не мешало бы.

– Бургер будешь? Ты же знаешь – они у меня лучшие в штате.

– Давай....

Охота на бублик

– Тихо! Сиди тихо! – приструнил бывалый Шалемухр не в меру ретивого Тильку.

Тилька недовольно захныкал:

– Папа, ну я устал ждать! У меня уже канжопер затёк!

– А чтоб канжопер не затекал, его чаще мыть надо, – усмехнулся Шалемухр, потрепав мальчика по лохматому загривку.

Отец и сын Бундетаи были потомственными охотниками из близлежащего селения. Охотились они на всё: и на пехтояровых мормоклюев, и на ерепенчатую зюку и даже, не поверите! на попорогого жвалопята, а это, ребятки, зверь опасный, хоть и грибоядный: не успеешь оглянуться, как он тебя – раз! повалил попорогами на землю! два! и уже кусает жвалами за голову и норовит затащить себе под хвост!

Но зато сколько вкусностей из него можно наделать: и супа наварить на весь посёлок, и пирогов напечь, и сладких махлюшек натолочь, а из рогов получаются отличные свистелки-дуделки, чтоб гонять наглых бубличат, которые разграбляют огороды.

Собственно, на бублика сегодня и охотились.

Отец с сыном сидели у входа в пещеру и ждали, когда матёрый бублик, предводитель роя, выкатится на ночную прогулку. Крючки были густо смазаны ушной серой, на руках были одеты толстые пекарские рукавицы, а головы украшали белые колпаки.

– Сейчас! Сейчас!

Медленно, приминая землю огромным боком, из пещеры выкатился гигантский бублик, подобного которому не видел не то, что отец, но даже дед и прадед Шалемухра. Он медленно подкатил к кустам, где сидели охотники.

– Ату! – закричал отец, вскидывая удочку.

Крючок впился в румяный бок. Бублик подпрыгнул, но в этот момент Тилька воткнул в него второй, а Шалемухр резко дёрнул удочку на себя, завалил гиганта и принялся посыпать золой.

– Вот! Вот!

Бублик несколько раз попытался перевернуться на бок, но охотники твёрдо прижали его к земле и после нескольких безуспешных попыток сдобный гигант затих.

– Ну, как тебе охота, сынок?

– Здорово, – с трудом переводя дыхание, ответил Тилька.

– Видишь, какая полезная штука ушная сера и печная смола – на бублики действует безотказно. А теперь беги, позови мужиков, чтобы его в посёлок оттащить. Будем чай пить!

Шарлемухр улыбнулся обеими ртами и Тилька, задорно повизгивая и виляя хвостом, скрылся в зарослях хармапутки…

…Уже через пару часов всем посёлком пили чай с бубликом и вареньем из вкусники и, хоть большинство жителей пришлось будить, но кто ж откажется от свежего бублика к чаю, пусть даже среди ночи?

Танка

Серое небо

Первый снег пал на землю

Снежинки кружат

Как замёрзшие слёзы

Ты улыбаешься мне

Девочка шла по дороге…

Девочка шла по дороге.

В изодранной куртке, грязных штанах и тяжёлых рабочих ботинках. Они были велики, и ей пришлось обмотать ноги тряпками, чтобы их не натёрло до крови.

Девочка шла по дороге.

В рюкзаке за спиной лежало самое необходимое, а, если точнее, единственное, что ей удалось найти: несколько банок консервов, две упаковки спичек и пачка сигарет. Она не курила, но зачем то забрала эту пачку, когда уходила.

Девочка шла по дороге.

Слева и справа от неё лежала огромная бескрайняя пустошь, бывшая когда-то кукурузным полем. Растения давно превратились в чёрную пыль, которую развеял ветер.

Девочка шла по дороге.

Изредка она останавливалась, чтобы сделать крошечный глоток воды, которого не хватило бы даже котёнку. Воду нужно беречь, а котят она никогда не видела.

Девочка шла по дороге.

На её груди висел маленький медальон, внутри которого была фотография черноволосой улыбающейся женщины с младенцем. Девочка знала, что эта женщина её мать, а ребёнок она сама. Воспоминаний не было.

Девочка шла по дороге.

Когда девочка была совсем маленькой, то очень боялась собак и, стоило ей услышать лай, как её тело охватывало оцепенение, и она не могла пошевелиться от страха. А потом все собаки куда-то пропали.

Девочка шла по дороге.

Иногда она находила высохших людей. Девочка равнодушно обыскивала их, ничего не находила и шла дальше. Она не знала этих людей, и ей было всё равно.

Девочка шла по дороге.

В том месте, откуда она шла, никого не осталось. Девочка была последней. Она не могла там остаться, она не хотела там остаться, она…

Девочка шла по дороге.

Куда?

Она не знала.

Куда-нибудь.

Одинокая, потерянная, слишком рано повзрослевшая…

Девочка шла по дороге…

Девочка шла по дороге.

Она не помнила тот мир, в котором родилась. Девочке рассказывали, что тот мир был жестоким и жадным. Он пожирал сам себя и никак не мог насытиться. Но он был живым. Новый мир был серым и безжизненным.

Девочка шла по дороге.

Дойдя до маленького городка, девочка зашла в первый попавшийся дом. На втором этаже она нашла комнату с кроватью. Девочка выпила немного воды, придвинула к двери шкаф и легла спать. Утром, проснувшись, она увидела, что напротив кровати на стене нарисован мальчик и рыжий зверь, похожий на собаку. В руке мальчик держал розу, но девочка не знала, что это роза.

Девочка шла по дороге.

Около одного дома стояла машина. Девочка заглянула внутрь и увидела высохших мужчину, женщину и двоих детей. Один был совсем маленьким. Девочка подняла с земли камень, выбила стекло и обыскала салон. Ничего, кроме ненужных бумажек с портретами правителей исчезнувшего мира.

Девочка шла по дороге.

На краю городка девочка увидела высокое белое здание и пошла к нему. Внутри было светло, в проходе лежал высохший мужчина в длинной чёрной одежде, а над всем этим величественно возвышался крест с висящим на нём человеком. Девочка помнила, что Роза часто стояла на коленях перед таким же крестом, только маленьким. Она тоже встала на колени и увидела надпись, нацарапанную у ног висевшего мужчины. Девочка умела читать. БОЖЕ НАШ, БОЖЕ НАШ! ПОЧЕМУ ТЫ НАС ОСТАВИЛ?

Девочка шла по дороге.

В белом здании она нашла несколько бутылок чистой воды, и теперь её рюкзак был заметно тяжелее, но это была нужная тяжесть. Она могла не есть трое суток, но пить было необходимо. Хотя бы по чуть-чуть. Один раз у них кончилась вода, и взрослые ушли на поиски. Девочка осталась одна и чуть не умерла от жажды.

Девочка шла по дороге.

Маленькая ласточка, выпавшая из гнезда.

Жалобно плачешь, но не можешь взлететь.

Со страхом и надеждой ты смотришь вверх, но в сером небе никого нет.

Всё, что ты можешь…

Всё, что ты можешь…

Девочка шла по дороге…

Девочка шла по дороге…

Взрослые рассказывали ей, что всё началось в одном городе в далёкой стране на другом берегу океана. Сначала люди просто болели, а потом начали умирать и их тела не разлагались. Они просто высыхали, становясь мумиями. Через некоторое время начали погибать животные. Растения продержались дольше всех, но и они постепенно высохли.

Девочка шла по дороге…

Когда наступала ночь, она сворачивала с дороги, вырывала в сухой земле ямку и ложилась спать. Ночи были прохладными, но девочка привыкла к холоду и почти сразу засыпала. Дождя она не боялась – их не было с тех самых пор, как люди начали болеть.

Девочка шла по дороге…

Сон был всегда один и тот же. Тишина. Мрак. Но в этом мраке кто-то был, и этот кто-то хотел её поймать. Девочка шла в этом мраке, а потом кто-то дотрагивался до её плеча, раздавался женский крик и она просыпалась. Сон повторялся каждую ночь, и девочка знала его наизусть.

Девочка шла по дороге…

Она никогда не видела звёзд: небо теперь и днём и ночью было затянуто жёлто-серыми облаками. Солнечный свет пробивался сквозь туман облаков, но самого солнца не было видно.

Девочка шла по дороге…

Девочка давно могла остаться в каком-нибудь городке, что попадались на пути, доесть консервы, допить воду и высохнуть, как все. Могла просто остаться с Розой и остальными и тоже высохнуть, но она не хотела, не могла. Девочка не понимала, что просто хочет жить.

Девочка шла по дороге…

Иногда девочка плакала. Слёзы текли сами по себе, а внутри что-то клокотало, стремясь вырваться наружу. Она утирала слёзы грязным рукавом и шла дальше, не осознавая, что это плакала её юность.

Девочка шла по дороге…

За маленькой оградой стояли высохшие кусты. Девочка дотронулась до них и тут же одёрнула руку. На большом пальце показалась алая капля. Девочка перелезла через ограду, опустилась на колени перед кустом и осторожно дотронулась до него. Ветка не сломалась Девочка достала драгоценную бутылку и вылила немного воды на сухую землю.

Девочка шла по дороге…

Она открыла глаза и увидела, что за ночь куст ожил, покрывшись молодыми почками. Девочка схватила бутылку с водой и начала поливать другие кусты…

И тут небо взорвалось!

Молнии прорывались сквозь жёлто-серые облака, а потом наверху всё почернело, и на исстрадавшуюся землю хлынул ливень, первый за много лет.

Девочка стояла под дождём и смеялась.

Она поняла.

Она всё поняла.

Девочка, твоя дорога закончилась…

Ты дошла…

Без названия

Сидит, скрестив ноги,

Почти ещё девочка,

В ушках кошачьих,

С дорожками слёз на щеках.

В клочья стихи и рисунки изорваны…

Солнце в окно заглянуло!

Вытерла слёзы и улыбнулась,

Улыбкой своею весь мир озарила.

Девочка милая с кошачьими ушками,

С глазами из света,

С душою хрустальною.