скачать книгу бесплатно
На маленьком экране телевизора появились титры фильма, первые кадры, и Людка погрузилась в атмосферу революционных бурь. Красноармейцы с ружьями за спиной, трудный переход по безводной пустыне, пленный кадет с секретным заданием, взятый красноармейцами в плен и отданный под охрану девушке, отличному стрелку, ? есть на что посмотреть.
А вот пленный и девушка на небольшом безлюдном острове. Он мягкий, покладистый – она суровая, непримиримая, но с чутким сердцем. Он образованный, начитанный – она простая, малограмотная. Совсем разные люди – белый и наша.
И вдруг…любовь! Они счастливы. И нет им никакого дела до гражданской войны, до вражды и крови. Но…одинокий парусник в море как вестник приближающейся беды. «Наши!» – радостно восклицает поручик, устремляясь навстречу лодке. «Стой, кадет поганый!» – непримиримо кричит девушка, нацеливая на любимого ружье. Выстрел! И тоскливый вопль по возлюбленному: «Нет! Синегла-зень-кий…».
На девчонок жалко было смотреть. Они, не отрывая глаз от экрана, размазывали руками по щекам соленую влагу, горько шмыгали носами, прерывисто вздыхали. Димка тоже переживал, но, как стойкий оловянный солдатик, не плакал.
После кино Лилька зашла к Никитиным.
– Тетя Катя, разрешите Людке у нас ночевать: мама сегодня в ночную смену, а мне одной страшно.
– Хорошо, – разрешила Екатерина, – только не безобразничайте там. А сейчас садитесь ужинать.
Спать девчонки легли на одной кровати.
– Лиль, а кино тебе понравилось? – тихо проговорила Людка.
– Еще бы! – протянула та. – Белый-то какой красавец! В такого можно влюбиться.
– Жалко, что она его убила. Сама-то вон как потом кричала от горя.
– А как они целовались! Прямо страсть смотреть. Наверно, это очень приятно, когда мужчина крепко прижимает тебя к себе. А потом гладит вот так. – Лилька медленно провела рукой по округлым крепким зародышам на Людкиной груди. – А потом вот так. – Рука подруги двинулась в обратном направлении.
Ошеломленная Людка не успела сообразить, что к чему, как Лилька повернулась набок, затем всем телом навалилась на нее, пластом лежащую на спине.
? А потом он делает вот так, – горячо зашептала она Людке в ухо и медленно задвигалась на ней вперед, назад.
Лилька была тяжелая, ее движения по запретным местам были необычны. Несколько мгновений в комнате слышалось только шумное дыхание девчонок. Неожиданно Людка уперлась руками подруге в грудь и резко оттолкнула от себя. Наездница полетела с кровати на пол.
? Тьфу, дура! – выругалась она, поднявшись с пола. – Так еще и детей делают. Ну и спи одна, а я на диване лягу.
Людка повернулась лицом к стене и затихла. От волнения и стыда она долго не могла успокоиться. Откуда Лилька знает такие вещи? Никогда дочери Никитиных не приходилось видеть ничего подобного. Объятия и поцелуи – да, сколько угодно. А все остальное… Ну, знает она, как рождаются дети – в ее медицинской книжке нарисовано. А как они попадают в живот, об этом она не задумывалась. У матери она ни о чем не спрашивала. Та ей об этом не говорила. Оказывается, вот как!
Но не только это открытие потрясло девочку. Сильно смутило ее само действо. Она сознавала, что Лилькин поступок плох, что так хорошие девочки не делают, и решила, что о происшедшем не должен узнать никто, что теперь это их с Лилькой глубокая тайна. После этого случая Людка с подругой продолжала водиться, но ночевать к ней больше не ходила и никогда о том, что произошло, с ней не говорила. Не поделилась она своим секретом и с матерью, хотя та думала, что дочь с ней вполне откровенна и при случае обо всем расскажет.
Наивные правильные мамы! Они думают, что пользуются полным доверием у своих детей, что их чада никогда ничего от любимых мамочек не скрывают. Попробуйте убедить самоуверенных родительниц в обратном. Ничего не выйдет. Давно замечено: слепа и глуха материнская любовь.
Екатерина, не впадая в излишнюю, на ее взгляд, откровенность, часто рассказывала подросшей старшей дочери разные поучительные истории, в которых девушки попадали в беду из-за нескромности, любопытства и излишней доверчивости. Мать, прежде всего, хотела, чтобы дочь выросла чистой, целомудренной девушкой; чтобы ошибки других помогли ей не наделать своих; чтобы она не принесла в подоле, не опозорила родителей и была счастлива.
Бывальщину Людка слушать любила, и Екатерина была уверена, что ее материнскую науку дочь усвоит на всю жизнь. Правда, говорят, душа людская – потемки, и много в жизни коварных соблазнов, перед которыми трудно устоять женщине и слишком юной, и умудренной жизненным опытом.
Глава 9
Вскоре зеленый змий снова одолел Николая. Он частенько являлся домой под градусом. Войдя, покачиваясь, в дом, пьяный мужчина обводил мутным взглядом голубоватых глаз своих домочадцев, тяжело усаживался за стол, молча ужинал, затем рывком отодвигал пустую тарелку и начинал показывать, кто в доме хозяин. Душа у Людки и Вальки уходила в пятки, когда на подпитии отец требовал у них дневники. Медленно переворачивая страницу за страницей, он высматривал в них двойки и тройки.
– Валька! – упруго нажимая на каждое слово низким голосом, говорил отец. – Опять тройка по математике.
– У меня задача не получалась, когда самостоятельную писали, – слегка заикаясь, оправдывалась та.
– А я вот возьму ремень, так она быстро у тебя получится.
– Я больше не буду, – начинала хлюпать носом Валька, не сознавая, чего она больше не будет.
– А у тебя что? – отец, с трудом двигая неподдающимися пальцами, открывал школьный документ старшей дочери. – Сейчас посмотрим.
Девочка знала, что там все в порядке, но ожидание приговора отца было крайне неприятно.
– Молодец! – подводил итог изучению Людкиных достижений осоловевший от алкоголя родитель. И, уже обращаясь к младшей дочери, заканчивал:
– Валька! Бери пример с сестры, а то будешь бита.
От пьяных выходок главы семьи Екатерина с детьми не знали покоя ни днем, ни ночью.
– Коля, почему ты опять пьешь? Ты же обещал не пить. И уже не один раз, – возмущенно выговаривала Екатерина мужу.
– А как тут не запьешь? Опять денег нет. На Устюрт надо ехать. Там хорошо платят. За счет коэффициента.
– Сколько же мы мотаться будем? Еще не весь Узбекистан объездили? Сначала Чимион, потом Риштан, а теперь Каракалпакия? Только немного прижились, и опять в погоню за этими чертовыми деньгами?
– Нечего было столько рожать. Настрогала четверых, теперь помалкивай, – раздражался Николай.
– Дети-то здесь причем? Ты говори, да не заговаривайся. Вместе клепали. Раньше надо было головой думать, – сердилась Екатерина.
– Что ругаться-то без толку. Скандалом дела не поправишь, – примирительно продолжал Николай. – Может, поедем?
– Хорошо, поезжай! – в сердцах однажды бросила уставшая от бесконечной нервотрепки женщина. – Сначала один поедешь, а как устроишься, так меня с детьми вызовешь.
На том и порешили. Екатерина собрала мужа в дорогу, и в начале ноября старший Никитин подался в Каракалпакию. Через полмесяца от него пришло письмо. Глава семейства сообщал, что устроился работать дизелистом в нефтеразведочную экспедицию, что живет на плато Устюрт в рабочем поселке и что, как только появится возможность, сразу вышлет деньги.
Потянулись однообразные трудные будни. Мать целый день пропадала на работе. После школы Людка с Валькой наводили порядок в доме, делали уроки, а потом забирали малышню из детского сада.
Сухая разноцветная осень уступила место хмурой, дождливой зиме, а письма от кормильца все не приходили. И вот наконец в середине декабря семья получила от него перевод на пятьдесят рублей. Екатерина улыбалась, детвора прыгала от радости.
– Мам, а что мы будем делать на эти деньги? – поинтересовалась Людка.
– Купим тебе новое пальто.
– А еще что?
– А еще колбаски, конфет и новые тетрадки вам с Валькой.
В выходной день все отправились за покупками. Пальто Людке действительно было нужно: из старого она давно выросла. Выбирали долго. Людка, увидев цену, отказывалась покупать дорогую, как ей казалось, верхнюю одежду.
– Люд, как тебе это пальто идет! – расхваливала очередную одежку Екатерина.
– Мам, не хочу я это. Я в нем как бочка.
–А вот это? Цвет хороший, не маркий. И сидит на тебе хорошо. Правда, Валь?
– Красиво, – соглашалась сестра.
– А сколько стоит? – интересовалась Людка.
– Цена подходящая, – уговаривала мать.
–А Витьке со Светкой хватит денег, чтобы купить какие-нибудь игрушки?
– Иглушки, – повторяла Светка.
– Не беспокойся, хватит! – смеялась Екатерина.
– А Вальке?
– Всем хватит, не переживай, – успокаивала мать.
В этот день в доме Никитиных был настоящий праздник. Людка, надев обновку, кружилась по комнате. Витька шумно катал по полу красную машинку. Светка нежно нянчила маленького плюшевого медведя. Валька сосредоточенно рассматривала новую книжку.
– Мам, а тебе мы ничего не купили! – заглянув на кухню, где мать готовила ужин, вдруг спохватилась Людка.
– Ну-ну, не грусти, – благодарно взглянув на дочь, вздохнула Екатерина, – в другой раз купим.
Но другой раз всё не наступал. Ни писем, ни денег из далёкой Каракалпакии Екатерина с детьми не получали. Тридцать рублей, которые зарабатывала мать четверых детей, расходились очень быстро. Екатерина была человеком жизнерадостным и стойким. Огромное трудолюбие и крестьянская хватка помогали ей не впасть в отчаяние и преодолевать денежные затруднения. Но Людка все-таки заметила, что на обычно веселом лице матери погасла улыбка, и, как могла, старалась сделать для Екатерины что-нибудь приятное.
– Мам, а мы с Валькой суп сварили, – сообщила однажды Людка пришедшей с работы уставшей матери.
– Из чего же вы его сварили? – спросила Екатерина, зная, что в доме съестного хоть шаром покати.
– А мы нашли немного картошки и риса.
Екатерина подняла крышку маленькой алюминиевой кастрюльки и заглянула внутрь. В прозрачном, как родниковая вода, постном супе плавало несколько резаных кусочков картошки и с десяток белых палочек риса.
– Хорошо, что Витька и Светка в садик ходят: их там накормят. Правда, мам? – заглядывая в глаза матери, успокаивающе произнесла Людка.
У Екатерины к горлу подкатил комок, но она сумела сдержать слезы.
? Сходите в садик с Валькой за малышами и сидите дома, – сказала она и ушла. Вернулась домой Екатерина в девять часов вечера. В потертой дерматиновой сумке она принесла продукты.
– Мам, где ты это достала? – удивленно посмотрела на мать старшая дочь.
– В чайхану уголь привезли, я напросилась разгружать, немного денег заработала, – устало ответила Екатерина. – Дети спят?
– Да, я их уложила.
– Голодных?
– Нет, мы чай пили, с хлебом.
– Уроки сделали?
– Сделали. Мам, да ты не беспокойся, у нас все нормально.
–А ты почему спать не легла?
– Тебя ждала.
– Ах ты моя помощница, – улыбнулась мать. – Что бы я без тебя делала? Иди ложись, а то не выспишься.
Людка отправилась в постель. Легла и Екатерина. Она сразу уснула тяжелым мертвым сном, но вскоре проснулась: болели руки, ноги, ныла спина. Цену физическому труду женщина из крестьянской семьи знала хорошо: чаще в поле махала косой, чем стояла дома у печи. Скитания по Союзу за длинным рублем изменили ее жизнь – хоть и трудилась много, но давно не до изнеможения, как сегодня. Женщина слушала сонное дыхание детей, завывание февральского ветра за окном, не спала.
Ночного отдыха и покоя не давало не только утомление от работы. Кошки скребли на сердце.
«Что с Николаем? Почему не шлет вестей и денег? Может, что случилось? – волновалась Екатерина и здесь же сама себя уговаривала: ? Нет, если бы в беду попал, то сообщили бы – в вещах адрес нашли и фотографии. А так…».
Тут ее мысли неожиданно потекли по другому руслу, а сердце наполнилось обидой и горечью.
«Наверно, подругу себе завел. Почему бы нет? Свекровь б…, снохе не верит. Меня к каждому столбу ревнует, а сам готов за первой попавшейся юбкой бежать. А сейчас тем более. Холостяк! С глаз долой – из сердца вон. Нет, девчонки на летние каникулы пойдут – надо ехать».
Еще долго, как снежинки в лучах уличного фонаря, роились в голове женщины, оставленной на произвол судьбы где-то затерявшимся кормильцем, невеселые думы. Забылась под утро, будто провалилась в глубокую яму.
Голод не тетка. Вскоре безденежье опять заставило Екатерину искать спасительный приработок.
– Людка, – оторвала она от книжки дочь, придя в субботу с работы, – завтра пойдем с тобой к тете Нюсе, уберем у нее в комнате.
– А кто такая тетя Нюся?
– Одинокая больная женщина, недалеко живет.
– Хорошо, – ответила Людка и снова уткнулась в книжку.
В многодетной семье Никитиных, живущей в двух небольших комнатках, одна из которых служила кухней, уединиться было невозможно. Вот и сейчас Витька верхом скакал на стуле. «Но, но, но!» – разносилось по всей квартире. Светка укладывала спать потрепанную куклу. «А-а-а», – тихо напевала она, затаившись с «дочкой» в углу. А Валька сидела рядом с сестрой за столом и что-то писала в тетрадке. Но Людка не обращала никакого внимания на шум и гам. Она упивалась «Русланом и Людмилой» Пушкина. Уборка у какой-то там тети Нюси не испугала ее и не отвлекла от приятного занятия – чистить, натирать, мыть девочка не боялась. Екатерина с малолетства приучала детей к физическому труду, и они каждый день в меру своих силенок помогали матери по домашнему хозяйству.
Впустив струю февральского холода, Екатерина со старшей дочерью вошли в маленький коридорчик чужого жилья и постучали в дверь комнаты.
? Входите! – послышался оттуда женский голос.
? Здравствуйте! Можно к вам? – войдя в тесное помещение, поздоровалась Екатерина.
Робко, следом за матерью вошла и поприветствовала хозяйку и Людка. Женщина уставилась на гостей больным взглядом, подождала продолжения.
? Я ? Катя, – представилась Екатерина, ? а это моя дочь Люда. Лена Прокофьева – мы вместе с ней работаем – сказала мне, что вам нужна помощь, ? объяснила она свой приход.
В небольшой, тесно заставленной мебелью комнате, на кровати, спустив ноги, сидела хозяйка квартиры. Людку поразили размеры ее фигуры. Женщину будто накачали насосом для велосипеда. Ее руки, ноги, туловище, лицо ? все было раздуто до предела. Казалось, легонько тронь ее иголкой, и она лопнет, как воздушный шарик.
? Проходите, не стесняйтесь, – тяжело дыша, проговорила женщина. – Да, я просила Лену найти мне помощницу. Сама, как видите, сделать уборку не могу. Раздевайтесь! Все необходимое для работы – в коридорчике.
Пока вычищали от мусора и пыли комнату, разговорились.
– Катя, у вас четверо детей? – то ли спрашивая, то ли утверждая, заговорила хозяйка квартиры.
