скачать книгу бесплатно
– Извини! – улыбнулась она и села.
Ох, с каким выражением лица она сказала это слово. Там не было ни одного грамма, даже миллиграмма сожаления. Ей было наплевать на то, что я просидел столько времени в ожидании. Я не хотел спрашивать причину столь позднего появления, на ее лице было написано: «скажи спасибо, что я вообще пришла», и вдобавок, я не хотел слушать очередную байку о сломанном лифте, о закрытой двери, о потерянных ключах и еще что-нибудь в этом роде.
– Бывает… – ответил я.
Мой голос и раздраженное лицо выдавали меня. Девушка заулыбалась. Она получила дозу и наслаждалась, глядя, как сильно меня это злило.
Но не мог же я устроить ей скандал из-за этого? Тем более, я все-таки был рад наконец-то ее увидеть. За четыре часа она изменилась. Ее брови были накрашены уже не так мерзко. Оказывается, они были темного русого цвета. Честно говоря, я думал, что они светлее. Но каре все также оставалось неподвижным. Правда, она была похожа на Барби.
Я смотрел на нее, как щенок. Не знаю, что было за затмение в моей голове, но отделаться от него я никак не мог. Роза, как кобра, раскинув капюшон, гипнотизировала меня, не теряя ни на секунду эту нить. Откровенно говоря, я любовался, глядя на эту девушку. Она была как картина, хорошо нарисованная, с идеально подобранными тонами и красками, нарисованная нужными кистями. В тот момент мне даже ее брови казались идеальными.
– Ты чего так смотришь? – спросила она, слегка засмущавшись.
Я встряхнул головой, пытаясь скинуть ее чары, околдовавшие разум.
– У тебя щека испачкана! – выпалил я, сам не понимая, зачем соврал ей, ведь на ее чудных щечках не было никакой грязи.
– Где? – удивилась она и захлопала глазами, как филин.
Я протянул руку, чтобы стереть несуществующую грязь, но в паре сантиметров от щеки остановился и вытянул палец.
– Вот здесь! – сказал я.
Она приподняла одну бровь так элегантно, выражение ее лица мне рассказало об изумлении из-за моего поведения. Роза, не отрывая от меня взгляда, дотронулась до щеки. Круговыми движениями она стирала невидимку, смотря на меня щенячьими глазами.
– Все? – спросила она.
Я кивнул головой и пристально уставился на легкое покраснение на коже. Роза казалась мне невозможной, хрустальной, я боялся до нее дотронутся, чтобы не запачкать и не уронить драгоценное стекло.
Я перевел взгляд и словно в океане искупался. Выразительность и глубина голубых глаз напротив меня были просто завораживающие. Я, наверное, сходил с ума. Меня парализовало, вернулось детское смущение, какая-то боязнь и дурацкое желание похихикать. Но я сидел, смиренно, как пес на цепи и смотрел ей в глаза.
– Где ты живешь? – внезапно спросил я, сам от себя не ожидая такого вопроса.
Роза улыбнулась и сделала глоток пива из большой кружки. Ее тонкие пальцы, держащие огромную посудину, казались такими ничтожными по сравнению со стаканом, но сколько же в них было грации.
– Минут двадцать ехать на автобусе в сторону главной улицы. На самом деле недалеко! Иногда я даже хожу пешком! По путь есть маленькая аллейка и вот там мне больше всего нравится гулять. Обычно там практически нет людей. А почему ты спрашиваешь?
– Не знаю… – Быстро ответил я, как всегда полную чушь.
Все я знал! Такие вопросы сводили меня с ума, только в хорошем смысле этого слова. «А почему ты спрашиваешь?». Что за глупый вопрос? Ведь она прекрасно понимала весь смысл моего вопроса, но почему-то вела себя так, словно прожила только один день. Меня это удивляло, в некотором роде даже злило.
– Ты всегда там жила? – снова спросил я какую-то чушь.
Почему я всегда спрашивал глупости, а потом искренне удивлялся, что мне отвечают глупостями. Иногда стоит признаться самому себе, что ты дурак, главное никому не рассказывать об этом. Поэтому я решил сменить тактику, то есть улыбаться и наслаждаться своей дуростью.
– Да! Давай сразу скажу: я живу с мамой, отец нас бросил, когда мне было пять. Он взял и исчез. Мама очень переживала, потому что любила его. На меня он особо внимание не обращал, но и я не могу сказать, что мне было тоскливо хоть какое-то время без него. Вскоре мать нашла себе нового «мачо». Теперь он живет с нами, помогает финансово и морально маме. Он также не обращает на меня внимание. Я тоже не хочу обращать внимание на него. У меня было несколько ребят, все они оказались озабоченными козлами. В их головах не было ничего, кроме плотских утех. К счастью, в моей голове было еще что-то кроме этого, поэтому ничего хорошего между нами так и не вышло. Все отношения просто заканчивались скандалами и ссорами на сексуальной почве…
Господи, я слушал ее и кровь закипала в венах. Мне хотелось кричать, что я не такой, что я не буду с ней так поступать, но в штанах я не чувствовал себя другим. В то время, когда мозг хотел врать о перфекционизме, орган между ног показывал мою истинную сущность. Хорошо, что я сидел, вдобавок столешница прикрывала эту бездумную часть, и плюс, освещение было темноватым. Мне бы не хотелось, чтобы эти чудные, морские глаза опустились на бугор между моих ног и поняли, что я такое же животное, как и все ее бывшие. Я же не мог начать ей объяснять, что это нормально, по моему мнению – это вообще прекрасно, когда мужчина хочет женщину. Намного хуже, когда девушка нежеланна и при ее виде в штанах все сворачивается и превращается в отмороженную морковку.
Я слушал и слушал и не хотел, чтобы эта девушка замолкала. Ее голос струился по всему моему телу. Мне становилось не по себе, я хотел избавиться от столь глубокого проникновения ее звука, но не мог. Ее голос, как яд змеи, уже танцевал вальс с эритроцитами и тромбоцитами в моей крови, и оказать первую помощь было уже невозможно – яд распространился по всему организму. Оставалось только надеяться, что меня не постигнет смерть в результате этого укуса.
– Ну, мне пора! – сказала она, и это схватило меня за грудки железными баграми и вытащило в мерзкую реальность.
Я посмотрел на часы – время было около часу ночи. И вот после эти трех слов я чуть ли не возненавидел ее! Я не хотел, чтобы она уходила, мне нужно было еще какое-то время побыть с ней рядом. Роза, как доза сильнейшего наркотика, оптическая иллюзия, на которую хочется постоянно смотреть, потому что она перекрывает мозг, он перестает соображать и становится облагороженной червями фиалкой на ее ладошке.
– Нет! – крикнул я, подскочив на месте.
Я ненавидел себя в ту ночь за свое больное поведение. Мои подергивания, вскрикивания, неясные ответы могли напугать ее, но у меня ничего не получалось, я не мог воевать с собой.
Роза вся перекосилась от изумления и вытаращилась на меня. Я достал сигарету и улыбнулся.
– Я имел в виду, что еще рано! Мы могли бы посидеть еще чуть-чуть!
– Да, но не сегодня. Я надеюсь, ты помнишь, что завтра пары начинаются в девять?
Я кивнул, выдыхая дым в потолок и не отводя от нее глаз. Мне казалось, что она уже отдалилась на пару километров от меня.
– Так ты придешь завтра? – со строгостью в голосе спросила она. – Обещай мне, что ты придешь!
Вот он! Предельно глупый момент «обещай мне…» – ну, почему эти два слова слышны обычно только из женских уст? Почему я должен был давать ей какие-то обещания? А вдруг я завтра умру, что будет означать, что я нарушил свое обещание! То есть я – истинный лгун. А я не хотел быть лгуном. Но бездонные глаза требовали ответа.
– Обещаю! – сказал я и неестественно улыбнулся. – Я провожу тебя!
– Не стоит…
– Не обсуждается! Время ночное, мало ли что!
Она шла на полшага впереди, а я не спускал глаз с ее спины и бедер, и мне очень нравилось смотреть, как белое каре двигалось, словно приведение. Я слушал, как туфли выстукивали ровный ритм по кривому асфальту и как голос лился идеальной мелодией под странный ритм. Мне хотелось сжать ее в объятиях и сотворить нехорошие вещи, но я выносливо шел и подтирал слюни, растянувшиеся до колен.
Она шла и говорила об университете, мечтала о том, что ждет ее завтра. А я молча мечтал о том дне, когда смогу прикоснуться к ней хотя бы кончиком пальца.
– Вот мы и пришли! – сказала она, обернувшись ко мне.
Я окинул взглядом черный, ночной дом и такой же черный садик с морем спящих цветов. На втором этаже были открыты окна, и, черт побери, я знал, что это были окна ее спальни. Я мгновенно представил, как могла бы выглядеть обстановка в комнате принцессы, и мелкая дрожь принялась ощипывать мое тело. Два слова лишали меня рассудка с каждой минутой все больше и больше. Роза, спальня. Роза, спальня.
– Спокойной ночи! – сказала она и поддалась ко мне вперед.
Я отшатнулся, улыбнулся и смутился.
– Спокойной ночи… Роза. – Прошептал я, пятясь назад, как недоваренный рак.
Девушка в очередной раз удивилась, пожала плечами и пошла к порогу. Я смотрел ей вслед, смотрел, как закрывается дверь, как в открытых окнах зажигается свет, подтверждающий мою правоту. Я видел, как через какое-то время свет потух. Мне хотелось услышать, как она дышит в ночной тишине, хотелось узнать, что ей снится, хотелось посмотреть на нее спящую.
Еще какое-то время я постоял у нее под окнами и поплелся домой, как старый пес в свою никчемную конуру. Я полз почти целый час, в дом вошел в половину четвертого утра. В комнате Люцифера было тихо, что, естественно, было странным. Я испугался, не умер ли он там? Но около двери, в свете фонаря блеснули лакированные туфли, что означало природный баланс и душевное равновесие у брата.
Я тихо прокрался к своей комнате, ловко обходя скрипучие половицы, и упал на кровать. По потолку бегали тени, как и по комнате, как и улыбка по моему лицу. Именно с этой радостной ноткой я провалился в глубокий сон.
***
– Вставай, говнюк! – услышал я крик брата мне в ухо и ощутимый пинок.
С горем пополам я продрал глаза, чтобы посмотреть на «святыню», которая так тщательно будила меня. Люцифер улыбался с зубной щеткой во рту, в одних трусах с колтунами на голове. Его настроение было на высоте.
Я усмехнулся и перекатился на другую половину кровати. «Вставай, говнюк», что может быть еще прекраснее, чем столь «милое» приветствие? Ничего! Брат по-другому просто не умел.
Я не хотел вставать. У меня была куча сил, но желание отсутствовало. Затем я вспомнил, что пообещал притащить свое тело в проклятый дом знаний, скинул одеяло и сел.
– Как прошел вечер? – Спросил Люц, с белой пеной на губах.
Он был похож на бешеное существо, жаль, что пена не пузырилась. Я показал ему кулак с поднятым вверх большим пальцем и снова закрыл глаза. Чертовы глаза! Я ненавидел моменты, когда собственные мышцы становились неработающими имплантами.
– Через двадцать минут выходим! Поднимайся и иди в ванную! Знания ждут! – прокричал он, накапав пасты мне на пол, развернулся и ушел.
Я вздохнул и встал. Потянувшись, я направился к ванне, прихватив салфетку, чтобы убрать за дырявым ртом брата.
В машине я, игнорируя все дурацкие вопросы и хитроумные подколы Люца, спал. Мозг пытался сказать, что слишком до хрена времени тратится на сон, что можно потом выспаться, когда больше делать будет нечего. Я не должен был проспать половину своей молодости. Но сон, как Годзилла, наступал мне на голову и я не мог скинуть его. Глаза сами собой закрывались, подкидывая черного тумана в мозг, раздвигая невидимость и воздвигая там бездну, в которую я летел, пока засыпал, изредка подергиваясь, как под напряжением.
– Выходи, спящая красавица! – Люц слегка толкнул меня в плечо, и я буквально вывалился на улицу, тщательно пытаясь открыть веки.
Ноги медленно передвигались, неся тело к дверям университета, брат шел рядом и курил, а я хватал ртом сигаретный дым и пытался блаженствовать.
– Твоя девушка уже здесь! – злорадно сообщил Люцифер, окинув взглядом коридор.
Единственная фраза, которая непросто взбодрила меня, а словно покойника оживила: и глаза тут же открылись, и пальцы бешено забегали по волосам, пытаясь причесать их, и взгляд стал похож на адекватный, а на губах снова растянулась новая, глупая улыбка.
– Ты полный фрик! – прошептал Люц и отошел от меня, как бы предоставляя возможность побыть наедине с Розой.
Но краем глаза я видел, что он стоит недалеко, а его глаза жрут седовласую девушку, тем самым пробуждая во мне злость и агрессию снова. Но я же не мог запретить ему смотреть!
Роза посмотрела на меня, склонила голову и улыбнулась. Благодаря ее улыбке я понял, что на меня не обижаются и не злятся, и ничего умного кроме как тоже улыбнуться я не сделал. Ну почему рядом с ней я чувствовал себядураком?
– Привет! – как-то странно пискнула она и скосилась на Люцифера.
Он улыбнулся и кивнул головой в ответ.
– Привет! – быстро ответил я, дабы скорее привлечь ее внимание.
Роза снова взглянула на меня.
– Я немного сонная сегодня! – Сказала она. – Но вчера мы хорошо провели время!
«Еще бы, если бы ты еще пришла вовремя, то может, я был бы не такой сонный!», язвительно подумал я, рассматривая ее. Сегодня она была какая-то новая. Светлые джинсы, чуть ли не впивались ей в кожу, потому что сильно обтягивали, такая же кофта, только с декольте, туфли, из-за которых Роза постоянно переминалась с ноги на ногу. Все те же ярко накрашенные брови, но в этот раз глаза тоже были ярко накрашены, макияж которых, в отличие от бровей, мне нравился.
К двери подошла женщина средних лет, и, окинув нас взглядом, открыла замок. Я как всегда не удосужился посмотреть, как называется очередной предмет, поэтому старательно внушал себе о существовании эффекта неожиданности и последующей после него радости.
Уже как по сценарию, я пошел за Розой и сел около нее. В тот момент меня удивило, и в то же время жутко разозлило то, что рядом со мной уселся Люцифер! Недолго думая, я засадил ему локтем в бок и показал глазами «свалить». Он мерзко улыбнулся и демонстративно достал тетрадь. Вот тогда у меня закипели все жидкости в организме. Я раздулся, как индюк, пытаясь прикрыть телом девушку от его взглядов. Роза была довольна! Я точно видел, что она заметила немую войну между мной и братом, а также она правильно поняла, что все это из-за нее. Она сидела и улыбалась. А мне вот было не совсем понятно: ведь проскакивала враждебная нить между братьями, а не незнакомыми людьми, так почему ж не было желания остановить это? Нет, она будет продолжать улыбаться и получать несказанное удовольствие от сложившейся ситуации. Ну ладно она, девушки всегда были не против поулыбаться, в то время как из-за них ребята убивают друг друга, но Люцифер-то! Он почему себя так вел? Я так никогда не поступал по отношению к нему…
– Здравствуйте, уважаемые студенты! – профессор, упираясь руками в стол, с улыбкой рассматривала аудиторию. – Рада, что после первого учебного дня вы нашли в себе силы прийти и сегодня. Меня зовут профессор Рене и я буду вести у вас предмет, который будет вам интересен больше всех других, и называется он «поведенческая структура человека» или «ПСЧ». Это не психология, не физиология, этот предмет изучает поведение мужчин и женщин в современном мире. Еще раз отмечу – не смейте путать мой предмет с психологией. Это совершенно разные науки. Естественно, как и по всем дисциплинам, вы будете сдавать экзамен: промежуточный и итоговый, в конце учебного года. Хочу предупредить вас, что я ужасная сволочь и люблю на экзаменах трепать нервы студентам, которые трепали мне нервы в течение семестра.
У нее был такой пьянящий голос, сказочно-баснословный, и я как, кобра, болтался в своей сумке и боролся со сном. Роза постоянно что-то бубнила, но я не мог сосредоточиться на ее мыслях. Меня размазывало, как мерзкую, вонючую жидкость по асфальту и в какой-то момент я начал падать в летнем водопаде. Вокруг были теплые тропики и безумно красивые пейзаж. Водопад был бесконечен, я летел и летел, постоянно получая дозы воздушных брызг, бодрящих тело. Шум, с которым вода разбивалась о навесные скалы, убаюкивал меня еще больше, погружая в пучину ярких, красочных сновидений. Неожиданно, прямо над ухом я услышал голос, который мне угрожал.
– …спать на моих парах я вам не советую. Если уж очень хочется, лучше проспите дома: в любом случае в журнале будет отмечено, что вы отсутствовали!
Я нехотя открыл глаза и прямо перед собой увидел лицо профессора. Я слегка дернулся и мгновенно выпрямился за партой.
– Как Вас зовут? – строго спросила она, разглядывая меня, как рукодельный узор.
– Гавриил, мэм! – сонным голосом ответил я.
– Гавриил! – усмехнулась она. – Тяжелая ночь была?
– Нет.– Покачал я головой, борясь с зевотой.
Люц, этот ублюдок, сидел рядом и улыбался.
– Тогда, получается, что у Вас даже нет уважительной причины такого бестактного поведения? – внезапно профессор Рене стала строгой, как горгулья и впилась в меня глазами, словно я обозвал ее каким-то гадким словом.
– Получается так, мэм! – согласился я, все больше и больше поражаясь изменениям на ее лице.
– Искренность – это хорошо! – злобно улыбнулась она, – но ничего, профессор Трокосто научит Вас, когда стоит говорить правду! На первый раз я прощаю Ваше поведение, но я запомнила Вас!
Мисс Рене отвернулась и пошла дальше по ряду между парт. Я тут же ткнул брата в бок.
– Какого черта ты меня не разбудил? – возмутился я до глубины души.
– Надо ж было посмотреть, что будет, если кто-то уснет на ее паре! – прошептал он в ответ, еле сдерживая идиотский смех.
Я, честно, хотел воткнуть ручку ему в руку, так сильно он вывел меня из себя. Но моя новоиспеченная подруженька тоже промолчала, какие у нее на то были причины?
– Роза! – с рыком позвал я ее. – Почему ты не разбудила меня?
– А я должна была? – ее молниеносный ответ заткнул мне рот.
Как будто у меня вдруг вырвали язык и трясли им перед лицом.
– Нет… – смущенно буркнул я и уставился прямо перед собой.
Я больше не хотел на нее смотреть.
– Речь пойдет о поведении женщин и мужчин, насколько вы знаете, других полов у нас не существует. Современное общество ведет себя совсем по-другому, чем, например, пятьдесят лет назад. Пятьдесят лет назад не кажутся большой цифрой, но у ваших пап и мам совсем другое восприятие мира, чем у вас сейчас. И насколько вы правильно воспринимаете мир, зависят ваши успехи и неудачи. То есть, если вы хотите стать наиболее удачным, вам стоить принять мораль общества, по которой живут все. Что такое индивидуальность? В настоящее время – это не что! Вы не должны стремиться к ней, иначе успеха вам не видать. Потому, что человек, который хочет быть индивидуальностью, собственно, забывает о себе, как о становлении личности. Поймите одну простую вещь: чтобы вы ни делали, как бы вы не выглядели, чтобы вы ни умели делать, вы никогда не будете индивидуальностью! Чего смотрите? Память хорошая? Или может, запишите все-таки? Я ведь спрашиваю дополнительные вопросы на экзаменах! Индивидуальность в наше время отсутствует! Ее не существует! Люди тратят свои жизни, к примеру, на то, чтобы раскопать Клеопатру, они это делают потому, что у них есть уверенность в виде научных подтверждений и истории. У индивидуальности нет подтверждений, нет истории. Посмотрите, в аудитории сидит девушка с броской внешностью: ярко-красные волосы. Таких здесь больше нет, и, казалось бы, она – индивидуальность! Но сколько еще в мире, в данный момент таких девушек, с таким цветом волос? Миллионы! Миллион очень смутно похож на индивидуальное число. Нельзя быть единичным экземпляром, понимаете? Нельзя. Запомните раз и навсегда: таких, как вы, на земле еще семь миллиардов. Так что, выбирая стратегию жизни, не стоит брать индивидуальность, как отправную точку. Вы можете быть хуже или лучше, но всегда знайте, что есть кто-то еще на порядок лучше или хуже. Поэтому ваша задача, вступая во взрослую жизнь, знать свое общество и уметь подстроиться под него, ибо никогда в жизни общество не будет подстраиваться под вас! Общество – это огромная, массивная, структурированная ячейка жизни каждого человека. Чтобы плавать в нем, как рыба в воде, недостаточно дожить до двадцати лет, прийти и заявить: «вот он – я! прошу любить и жаловать!». Кто вы такой, чтобы социум принимал вас с распростертыми объятьями? Вы никто! Особенно сейчас. Вы можете спать на моих лекциях, хамить профессорам, прогуливать, но все это никак не поможет вам в дальнейшем. Вы должны подружиться с обществом, иначе вас ожидают более глобальные проблемы, чем неуд на экзамене. Что касается общества – оно не совсем стабильно, шатко и постоянно меняется. Каждый год в обществе происходит что-то, что оно впитывает, и нужно уметь вовремя подстроиться под это. Никто не хочет знать, нужны ли вам эти изменения, вы должны очнуться утром и уже быть частью нового общества. Не пытайтесь исправить его, вам это не удастся, опять же, вы просто потратите силы в пустую, вы выкинете свою жизнь в помойку. Не надо, не спешите, на помойке вы всегда успеете оказаться. Запомните также, что общество очень умело и настойчиво диктует свои правила и права. Человек, который не подчиняется, проигрывает, даже не успев начать играть…
Я слушал эту женщину и поражался. Я не мог поверить в то, что она говорила. Что значит: «вы – никто»? Я не никто, я – личность, человек! Да плевать мне, что нас семь миллиардов, каждый из этих миллиардов – человек, а значит – личность! Что за культ общества она развела? Почему она говорила так, как будто без этого «общества» невозможна жизнь на планете? Мисс Рене взбудоражила во мне бурлящий поток агрессии по отношению к ее предмету. Только тупые идиоты могут создавать себе идола из общества, которому потом поклоняются! Да хрен бы с ним, было бы нормальное общество, но оно ж совсем мерзкое и ничтожное! Мне не надо доживать до семидесяти лет, чтобы понять, что вокруг меня постоянно блеет стадо деградированных овец и баранов. Неужели мисс Рене считала, что все должны потыкать этим овцам? Неужели она сама это делала? Рвотная масса, ползающая по улицам мира, выблеванная прошлым, не должна устанавливать правила и требовать подчинения. Ее надо убрать, а не бога из нее создавать! Сможет ли человек навалить горы кала дома и наслаждаться ими потом? Вот, что сравнимо с обществом! Что за чушь? Почему кто-то диктует, а ты должен развесить уши и впитывать отходы в себя? Какая тварская лекция! Мне было противно слушать, как она преподносила эти «необходимые» знания! Ее манера, типа «вы – мерзкие твари», почему я ни разу за два часа этой лекции не услышал слово «мы»? Эта пафосная до чертиков дама не относила себя к «мы»! Сука! Она хорохорилась, говоря, что индивидуальность – фигня, при этом сама себя пыталась отнести к другой категории людей. Да, конечно, разве «уважающий» себя профессор выставит себя наравне со студентами? Кончено, нет! Это мы – говно, а они – золото, правда, очень хреновой пробы.
Я жутко разозлился. Обернувшись, я увидел абсолютно безразличное отношение студентов к лекции. В тот момент мне показалось, что эта дрянь у доски сказала правду! Шестьдесят человек – и всем плевать. Они сидели, рисовали, подмигивали друг другу, занимались фигней, в то время, как одна особа объясняла нам, что мы – будущий кал, который будет рабочим классом для великого общества, беспрекословно выполняющий его приказы, и все с этим, видимо, были согласны, даже никак не отреагировали на предсказания «прекрасного» будущего.
Роза, как усердная студентка, писала лекцию чуть ли не слово-в-слово за мерзкой профессоршей. Я даже не хотел ее беспокоить, не хотел отвлекать от столь кропотливого дела! На ее лице не промелькнуло ни одной нотки удивления или раздражения, у нее не было вообще никаких эмоций. Робот, бездумный робот появился в ней, и он механически цитировал мисс Рене. Она мне не нравилась такой, совершенно не нравилась.
Люцифер, со свойственной ему улыбкой дебила, сидел и весело разглядывал профессора и всех остальных. Скорее всего, он воспринимал эту лекцию, как очередную клоунаду. Люц не относился к университету серьезно и я ему завидовал. Я тоже хотел быть таким пофигистом, хотел плевать на все то, что происходило вокруг, но я не мог.
