скачать книгу бесплатно
Когда я подошел к кабинету, Алогэ была уже там, некоторые студенты – тоже. Алогэ – вот символ красоты и женственности. На ее парах всегда была куча народу потому, что «Соцячейки» подразумевали под собой отношения между двух полов с точки зрения любви. Это была единственная пара, где вся мужская часть сидела на первых партах. А сама Алогэ была просто восхитительна. Если бы я, как мудак, не был бы влюблен в Розу, то сидел бы в первых рядах и пускал слюни, как делали все остальные ребята, включая моего брата.
Профессору было около тридцати лет, у нее была умопомрачительная фигура, лицо необыкновенной красоты и характер гадюки. Но как я мог заметить, всем было насрать на ее характер, особенно ребятам.
Я вошел в кабинет, поздоровался с мисс «Секс» и пошел на последнюю парту, подальше от любимого места Розы и брата. И вот, когда она, наконец, вошла в аудиторию и увидела, что я сижу на галерке, даже не в том ряду, в котором сидела она, улыбка исчезла с ее лица, зато на моем появилась. Люцифер, который шел за ней следом, вообще забыл, где находится и ругнулся матом, увидев пуговичку, которая соединяла тонкую блузу на упругом бюсте профессорши, за что был чуть не выгнан.
В тот день у нас был семинар. Семинар – это потрясающая вещь. Пара, где можно говорить в один голос с профессором и с другими студентами, и за это никто не выгонит и не скажет, что ты – сукин кот, который не знает правил приличия и ворует общак со стола.
Последняя тема была о знакомстве, а на том семинаре мы отрабатывали тему «Свидания». Вообще, тематики лекций Алогэ были весьма забавны и рассказывала она интересно, только как-то феменистично, но девчонкам нравилось, а ребятам было пофиг – пуговичка на груди выключала головы мужской части аудитории. Пару назад Роза выключила мне голову своим поведением.
– Здравствуйте! – профессор поздоровалась после того, как прозвенел звонок. – Что такие усталые? Пар много было?
Алогэ общалась с нами примерно наравне. Она не возводила себя в ранг святых стезей профессоров. Она могла посмеяться от всего сердца, пошутить, но к своему предмету требовала должного уважения, и если она его не видела, то сразу же превращалась в болотную мразь и атмосфера в аудитории менялась.
Студенты отвечали ей что-то, все улыбались. Я же беспрерывно смотрел на Розу, точнее на ее спину. Роза ни разу не посмотрела на меня. Надо быть полным кретином, чтобы не понять, что дама обиделась. Дама обиделась на то, что мило беседовала с моим братом, а я, ублюдок четвероногий, осмелился спросить, о чем Ее Высочество разговаривало! Я даже не знал прискорбно это или нет, быть мужиком и постоянно извиняться за всякую херню… Я просто понял, что делают милые девушки.
В начале, они околдовывают так, что крыша едет, жизнь без них смысла больше не имеет. Стоять под ее балконом – да это самое безобидное и ничтожное, что ты можешь сделать.
Далее девушки слегка играются типа в «йо-йо»: от себя – к себе, от себя – к себе, а ты, как говно в прорубе, болтаешься и болтаешься и рано или поздно она позволит тебе пришвартоваться у ее берегов.
Дальше самый страшный и подлый ход, он настолько мерзок и низок, но не один здравомыслящий мужик не сможет отказаться от него. Желанная сука все-таки раздвигает ноги перед тобою, и ты – бесхребетный червяк на крючке. Именно этими ногами и тем, что находится между ними, девушки лишают самоуважения, самопонимания и превращают в раздавленный под ее каблуком грош.
Самый первый секс – самый мощный инструмент девушки! Все! После этого ты вечно должен ей: должен любить, должен денег, должен молчать и говорить, когда она захочет, должен всегда просить прощения! И если ты чего-то не делаешь из того, что должен, ты становишься непростительной ошибкой, которую она допустила, позволив тебе подойти к ней ближе, чем на полметра. За это, кстати, ты тоже должен извиниться!
– Кто из вас Гавриил? – Алогэ смотрела то на меня, то на брата с таким видом, будто тухлой рыбой пахло.
– Я – поднялся я из-за парты и еле отвел глаза от Розы.
– Скажите, пожалуйста, чтобы Вы преподнесли девушке на первом свидании и почему?
Я улыбнулся и опустил голову. Стоило предположить, что ответ на этот вопрос когда-то звучал на какой-то лекции, которую я, естественно, не слушал, и тем более не записывал. Я подумал и представил, чтобы сам сделал на первом свидании.
– Я бы ничего принес! – сказал я и посмотрел на Розу.
Она сидела вполоборота и смотрела на меня. Ей было интереснее узнать ответ, чем Алогэ.
– Что ж, это, конечно, не то, что я хочу услышать, но если вы хорошо обоснуете свой ответ, то я поставлю вам оценку за сегодняшний семинар!
– Ну, обычно на первое свидание мужчина несет цветы! – почему-то сказал я и заискивающе посмотрел на Розу. – В моем случае – я категорически против цветов!
– Почему же? – спросила профессор и положила карандаш в рот, и от этого жеста весь передний ряд судорожно сглотнул.
– Потому, что несчастный букет стоит мало. А цветы оказываются на свидании с тем расчетом, что девушка…ну…зайдет в гости и останется на ночь, то есть согласится заняться сексом. Получается, что она была оценена в стоимость завтрака в кафе и букета цветов. Я не думаю, что ей это понравится… Еще честнее, то мне цветы жалко. Представьте себе, огромное поле, луг, на нем растет куча цветов, всяких разных цветов. Но давайте представим, что там находятся два цветка: мальчик и девочка. Ни для кого же не секрет, как размножаются цветы. Так вот, профессор Алогэ, каковы шансы, что несчастная пчела подлетит именно к первому цветку, заберет его пестики на лапках и потом отправится ко второму цветку – оплодотворять его тычинки? Это самый ужасный половой акт, о котором я когда-либо слышал! Бедные цветы ждут своих пчел с лапками и пестиками и тычинками, а потом приходит, такой вот, ну допустим, как я, срывает цветок, который появился благодаря взаимодействию пестика и тычинки, и тащит его к своей даме сердца, чтобы после свидания они смогли соединить свои пестики и тычинки! Я хотел бы внимание на очевидный факт – цветам очень тяжело размножаться, должно сойтись слишком много сопутствующих факторов, чтобы у них что-то получилось… Люди и без цветов могут заняться сексом! Наши тычинки и пестики не требуют вмешательств ветра и пчел! На первом свидании я бы угостил побольше!
В аудитории была идеальная тишина и я понял, что то, что я сказал, не имеет ничего общего с тем, что говорила Алогэ на лекции. На тот момент меня волновал взгляд Розы. Я никак не мог понять его: то ли она ненавидела меня, то ли ей понравилось, то ли ей было наплевать. Но одно меня точно радовало – она смотрела на меня, значит, я привлек внимание обиженной леди!
– Что ж, мистер Прей! Мне нравится ваш ответ, но это троечный ответ! Если вы хотя бы перед семинаром заглянули в тетрадь, то смогли бы найти там ответ и получить высокую оценку. Та-ак! Мистер Нэтл? Тот же самый вопрос вам!
Я сел, не спуская глаз с Розы, но как только Нэтл поднялся, она тут же отвернулась от меня и также загадочно уставилась на него. Ее не интересовал я или Нэтл, ее интересовали наши ответы. Я так расстроился, мне стало обидно, что из-за фигни наши отношения выглядели вот так вот мерзко. Неужели ей тяжело было сказать правду? Или я опять должен был считать себя мудаком, потому что спросил ее не с той интонацией.
Как только прозвенел звонок, я вышел из кабинета и побрел домой. Я даже не переживал за Розу, так как знал, что Люцифер отвезет ее домой, да и к тому же у них появится уникальный шанс еще раз поговорить о погоде, при этом не раздражая меня.
Всю дорогу до дома я шел и пытался осознать всю гадость своего положения, нелепость и очередную чушь. Почему, как только начинаешь чувствовать, сразу же находится кто-то, кто начинает какать на твои чувства? Еще хуже, когда двое какают на одно чувство.
Люцифер прекрасно знал, что я нервничаю, когда он просто мимо нее проходит на близком расстоянии. Ну, ладно, черт с ним, у него цель в жизни – достать меня, убить все мои нервные клетки, издеваться надо мной. Но Роза-то? Какую цель преследовала она? Порой я поражался собственным мыслям.
Я закурил и остановился. По правую руку я увидел бар, который словно манил меня зайти. Ну, конечно, я не смог отказать ему. Вообще, я человек сам по себе безотказный, особенно излить душу стакану.
Солгав о своем возрасте и о забытых документах, я все-таки убедил охранника пропустить меня. Внутри было достаточно просторно и к моему счастью не очень людно. В тот момент я просто ненавидел людей, они порядком мне надоели, особенно университетские рожи.
Я взял самое дешевое пиво и уселся за стол с грустной рожей.
Когда мне бывало грустно и я садился за стол, мне нравилось рассматривать столешницу. Я просто не мог оторвать от нее взгляд. Та столешница была белая, точнее даже бежевая с коричневыми вкраплениями, создавая эффект кофейного цвета, только с примесью молока. И вот какое-то время я смотрел на коричневые мазки, на то, как интересно они въедались в бежевый цвет. Потом мне надоело это нудное занятие.
Мысли о Розе я упорно блокировал, а кто такой Люцифер – на тот момент я даже не знал, и знать не хотел. Затем я поднял глаза и наткнулся на девушку, которая также сидела с самым дешевым пивом и разглядывала столешницу. Я обрадовался: значит, не только они могут нас обижать, но и мы их! Ее лицо было значительно грустнее, чем мое, и мне безумно захотелось узнать, кто или что ей сделал, ну… так на будущее. Потом я подумал, что не способен сделать так, чтобы Роза потом сидела с таким же грустным лицом. Мне казалось, что невозможно обидеть любимую девушку, я даже не задумывался, что любимая девушка может с легкостью обидеть.
Я сидел и пил, смотрел на девчонку, снова пил, снова смотрел. И чем больше я выпивал, тем больше она меня раздражала. Я не знал – почему. Как там Роза? Что они делали вдвоем с Люцифером? Что делал я? Вопросы. Сплошные вопросы.
В детстве глупые вопросы, на которые родители, не переставая дают лживые ответы. Как я появился? – Аист принес! Можно мне мороженое? – Оно не вкусное. Можно мне выйти на улицу? – Нет, там холодно. Может ли мне нравиться девочка? – Нет, это – абсурд!
Во взрослой жизни такая же фигня, только вопросы меняются, а идиотский смысл остается, и также лживые ответы. Как я появился? – А тебе разве не рассказывали по биологии? Ну, подожди, потому расскажут! Что такое «секс»? – «Секс»? Кто сказал тебе это слово? Это игра. Но тебе пока еще рано в нее играть. Что такое любовь? – Ее не существует.
Любовь – это огромный миф! Но я не был уверен в этом, ведь Роза не была мифом, она была реальным человеком, а у меня к ней – реальные чувства. Я же не конченный идиот и был вполне в состоянии понять, что творится у меня на душе и на сердце по отношению к ней. Но я устал спрашивать себя о Розе в тот вечер! А спрашивала ли Роза обо мне? Или она была слишком занята разговором о погоде с Люцифером? А что я? Я просто сидел и пил, безнадежно пытаясь утопить свои глупые думы в алкоголе, зачем-то рассматривая девчонку.
К одиннадцати вечера я решил, что мне плевать на все и я иду домой. Но поднявшись из-за стола, меня, как пластилиновую лепку, понесло по сторонам. Размахивая руками, как взлетающая птица и лыбясь, как даун, я поплыл меж столов, при этом я пытался извиняться не понятно за что, не понятно перед кем. С одной стороны мне было хорошо, но с другой – меня тошнило.
Словно неваляшка я шел по пустынной улице. Мне казалось, что я был королем дороги, ноги выписывали резные волны, от бордюра к бордюру. И видимо, от этого меня укачало, и, остановившись посреди дороги, я предался инстинктам, которые спровоцировали самоочищение кишечника, и меня благоприятно вырвало. Я даже не знал, видел меня кто и был ли там вообще кто-нибудь – я просто стоял, наклонив голову вперед, и меня рвало! Было ужасно! Еще ужаснее было то, что вытерев рот и сделав пару шагов вперед, кто-то залихватски двинул мне по голове. От неожиданного и сильного удара я свалился с ног и с распростертыми объятьями начал принимать пинки. Кто это был, за что меня били, сколько их было: на все эти вопросы я не знал ответов. Меня просто били! Ну а что такого? Кого в этой жизни не били? Но я был настолько пьян, что мне было все равно: пусть хоть убьют!
На какое-то время они перестали меня лупить ногами, а чьи-то чрезмерно ловкие руки полезли по моим карманам. Пока они что-то искали, я лежал весь в крови и улыбался. Даже в тот момент мне было хорошо. Чья-то нога в солдатском ботинке съездила мне по улыбке, но так и не смогла ее убрать. Забрав все деньги и пачку сигарет, ребята бросили меня лежать посреди дороги, они просто скрылись. Правильно. Было бы забавно, если бы они начали поднимать меня, жутко извиняясь за содеянное.
Полежав на дороге какое-то время, я встал, также шатаясь и также улыбаясь, поплелся дальше. Навстречу попадались люди, которые шарахались от меня (видимо, я был совсем антисоциален) и старались обойти меня стороной. Мне было насрать. В тот момент я был самым счастливым человеком на земле, сам не зная – почему. Вообще странно – нажравшись и получив по морде – меня переполняло счастье.
Не знаю, во сколько и каким чудом, но я сумел добраться до дома. Алкоголь забрал все мои страхи и добавил немного смелости, на всякий случай.
– Где ты был?
Роза. Милая Роза. Я улыбался, стоял, ощупывая сраные косяки и улыбался. Она же стояла, скрестив руки на груди, в одной короткой сорочке из шелка с херовыми рюшками по краям.
Милая Роза.
На ее лице был гнев. Она могла злиться и она злилась, в тот момент я разглядывал ее чудные, не накрашенные брови. Где я был? Вопрос на миллион для меня. Я не мог говорить, но нет, наверное, я мог, но не хотел. Я улыбался.
– Что случилось? – послышался следующий вопрос.
Я уже и сам забыл, что что-то случилось. И что же случилось? Мне надавали по лицу! Шатаясь, я подошел к ней и посмотрел, окинув ее всю взглядом, все с той же нелепой улыбкой на лице. Роза смотрела на меня. Я наклонился к ней, взял за подбородок и протяжным шепотом сказал:
– Я пил! Я дал вам время поговорить о погоде! Вам – Люциферу и тебе! И…! О погоде!
Она ударила меня по руке и отошла на шаг назад. Я снова усмехнулся. Эта девочка заводила мое пьяное сердце в штанах. Бог мой, как же жутко я ее желал! Скинуть все на хрен со стола, схватить ее и…! Но я был пьян и впервые отвергнут! Роза без зазрения совести отшила меня, в то время, как у меня так свербело, что я хотел отрубить себе голову.
Она же подло развернулась и ушла в комнату. Я не хотел идти за ней и смотреть на недовольное лицо. Мое пьяное тело обмякло, ноги подтащили меня к столу, я уселся и отрубился.
Мне ничего не снилось, кроме потрясающей тьмы. Голова страшно кружилась, провоцируя рвотные позывы, но тело держалось. В пьяном угаре просто замечательно падать в несуществующую яму. Падение происходит быстро-быстро, в это время я вертелся еще и по собственной оси. Чудная карусель. Но в какой-то момент тело вынесло в реальность и оно звучно грохнулось со стула на пол. Там я почувствовал себя значительно лучше, можно сказать превосходно. Я проспал до утра, точнее до первого появления живой души на кухне.
– Ну что ж ты, братишка! – услышал я жалеющий голос над ухом. – Как же так? Ты смог доползти до дома, а до кровати – нет? Или тебя не пустили в кровать?
Я что-то промямлил в ответ, сам не понял что, соответственно Люц тем более не мог понять. Я попытался открыть глаз, встать, вообще пошевелиться, что-то сказать, но все, что у меня получилось, так это открыть красные глаза, даже только один глаз и посмотреть на брата, сидящего на корточках рядом.
– Вставай давай, хорош валяться посреди кухни. Сейчас встанет твоя злыдня и ей твое состояние совсем не понравится! На учебу, как я понимаю, ты не пойдешь?
Я подвигал глазами в разные стороны, как бы говоря, что я вообще никуда не иду. Люцифер потрепал меня по волосам, и хотел было встать, но я смог схватить его за руку.
– О чем вы разговаривали с Розой? – спросил я.
Во рту все пересохло, губы слипались, а язык прилип к небу, и не одна мышца не желала двигаться, но я должен был спросить. Люцифер сузил глаза и перестал улыбаться, снова присаживаясь на корточки.
– Так вот почему ты тут, как свинья валяешься посреди кухни, с жутким похмельем и невыносимым перегаром, и разбитой рожей! Ты приревновал! Ничего не мог сделать умнее, как только заняться ревностью и уйти в запой? Какой же ты дурак, брат! Мы разговаривали о погоде, идиот ты чертов!
Я с трудом улыбнулся и перевернулся на спину. Из-за этого движения в голове тут же начались жуткие вертолеты, меня снова начало мутить.
Погода. Погода. Неужели такая оптимальная тема для обсуждения с улыбками? Причем для моего брата, которому всю жизнь было плевать, что творится на улице! Я подумал, что они просто вдвоем уже издеваются.
– Знаешь что, пошли бы вы на хер оба! Да! На хер! Там хорошо разговаривать о погоде! На хер!
Люцифер вздохнул, поднял меня за грудки и отволок к нему в комнату. Там, как всегда, творился жуткий погром, как после мощного взрыва. Ни одна вещь в его комнате не имела своего места. И вот, Люц положил меня на кровать, где помимо меня была еще куча мусора, пара-тройка каких-то вещей, не знаю чистых или грязных, мне было почти что все равно. В итоге я снова провалился в пьяный сон.
Роза пришла только вечером. Я ждал ее весь день, жутко страдая от головной боли. Около полудня я перебрался в свою чистую и убранную комнату. И до прихода Розы я лежал, как прогнившая мумия, сложив руки на груди. Честно говоря, мне даже захотелось стать этой мумией, лишь бы только не переживать похмелье, от которого было только одно спасенье – нажраться еще раз. Но я не имел права этого делать. Хер с этим университетом, но вот Роза вряд ли бы оценила такой поступок.
Мне бы стоило подумать о грядущих разборках, но я не мог думать, словно пропил весь мозг. Я просто лежал и смотрел в потолок и думал, как бы не помереть.
Роза пришла около семи вечера. Я слышал, как она вошла в дом, но почему-то не спешила подниматься, а я ведь соскучился. Мне хотелось сползти с кровати, выползти на кухню и обнять ее. Но потом я вспомнил слово «погода», улыбающееся лицо Люцифера, хитрый взгляд Розы, и снова начал раздражаться. Я мог считать до миллиона про себя, чтобы успокоиться, но мне это не помогало. Я ждал. И во спустя какое-то время дверь в комнату открылась и Роза тихонько вошла. Она была бледнее, чем обычно, под цвет седых волос, а брови, как мне показалось, были почти не накрашенными. Клешеные джинсы обтягивали тонкие ножки и теплая, шерстяная кофта придавала ей больше массы.
– Привет. – Сказал я, не дыша, чтобы она не почуяла перегар.
Я даже не подумал о том, что за весь день комната провоняла так, что Роза могла окосеть только от одного этого запаха.
– Как ты? – спросила она, неторопливо подойдя к окну.
Я улыбнулся и проводил ее взглядом.
– Как я? – буркнул я. – Как тебе сказать? Пока вроде не умер, но весь день готовлюсь к этому. А ты?
– Сегодня Рене интересовалась, почему ты отсутствуешь. Как долго будет продолжаться твоя ревность?
– Какая ревность? О чем ты? – вытаращился я.
Мне совсем не хотелось, чтобы Роза так явно видела мои чувства. Конечно, я понимаю, что мне изначально не стоило их показывать, но я не мог молчать.
– Гавриил! – она строго посмотрела на меня, нахмурив свои превосходные брови.
Мне хотелось улыбнуться, глядя на ее очаровательную мордашку.
– Что, Роза? – спросил я, закрывая глаза и готовясь выслушивать какую-нибудь ересь.
Как же это ужасно! Почему девушки всегда выбирают ну очень подходящие моменты, чтобы выносить мозг? Почему Роза никогда не выговаривала мне ничего, но стоило хорошенько нажраться, заболеть мрачным похмельем, она тут же появилась с длинным, острым гвоздем и огромным молотком в руках, чтобы вбить мне гвоздь в голову! В чем прелесть таких гнусных поступков? Ведь никто ей не мешал высказать свое «недовольство» на следующий день, я никуда не уходил, умирать не собирался.
Просто ей надо было показать свое превосходство, которого на самом деле ни фига не существовало! Роза специально дождалась такого момента, когда мое состояние ненормально, я был совершено не способен ответить ей что-либо. Она сделала это специально, чтобы не слушать никаких препираний с моей стороны или никчемных возражений. Все сделано для того, чтобы она оказалась права, ну и плюс охренительный намек на то, чтобы я извинился.
Когда голова страдает после вечеринки, а рядом стоит бензопила и пилит эту голову, проще извиниться и наврать, чем выслушивать весь этот бред до конца! Но я слушал. Слушал то, что я не прав (это прозвучало очень много раз, невозможно даже посчитать, сколько конкретно), что я плохой человек, мой поступок слишком мерзок, чтобы быть правдой и все такое. Но она ни разу не сказала, что беспокоилась, переживала, ночь не спала… Роза просто выжимала из меня какие-то извинения. За что я должен был извиняться? Она рассказала красивыми словами, какой я мудак, но так и не сказала, в чем была моя ошибка… Я не стал извиняться. Она села за уроки, готовиться к семинарам. Я уполз на кухню.
Мне тоже надо было подготовиться к семинару… «Город и человек. Начало» – тема моего доклада. К вечеру мне полегчало и я сидел за столом, подперев рукой подбородок. Передо мной лежал белый лист бумаги и ручка. Мне ничего не лезло в голову.
– Жив? – на кухню вошел Люцифер, весь мокрый и как ни странно один. – Говорил же, что погода испортиться! Ливень! Ни одной девки не смог завлечь в гости.
– Спасибо, что интересуешься моим здоровьем! – ответил я, рассматривая чертов лист бумаги.
– Что это? Никак жалкая попытка появиться завтра на семинаре у Лафортаньяны?
– Отвали! – буркнул я.
– Да ладно тебе! – Люц усел за стол напротив.
Я понял, что у него хорошее настроение, независимо от того, что в тот холодный, дождливый вечер он остался один. Какая-то сволочь сказала мне, что я должен еще раз спросить у него вопрос, который меня жутко мучал.
– О чем вы разговаривали с Розой? – не поднимая глаз, спросил я.
На самом деле я чувствовал себя полным говнюком. Они оба измывались надо мной, издевались, да просто глумились. Но мне искренне хотелось знать, о чем был их диалог. Их лица, светящейся подлой радостью меня озадачивали. За весь первый семестр они ни разу так мило не общались. Блин! Да я просто испугался! Если Розе я еще как-то доверял, пытался видеть в ней ангела, то вот Люциферу с его паршивым именем я никак не мог верить.
– О погоде, Гавриил! Вот представь себе, что я впервые в жизни решил поговорить с девушкой о погоде!
– Люц. А слабо хоть раз в жизни сказать правду? – улыбнулся я.
– Правду? – удивился Люц, доставая пиво из холодильника.
При виде бутылки меня чуть не вырвало.
– Что такое правда? Гавриил только не говори мне, что ты, как полный кретин, еще и веришь в правду? После гуманных лекций Трокосто, я убедился окончательно, что пресловутой правды не существует!
– Чего ты несешь? – удивился я его ответу. – Она существует, и я, черт возьми, хочу услышать ее от тебя!
– Для меня правда, как зачиханный Боженька, в которого наша мать так свято верила, а я в него не верю! Ты веришь в правду, а я – нет! Как я могу говорить правду, если ее не существует для меня? Ммм? Знаешь, без нее прекрасно живется! Я не скажу тебе правду, я скажу, что было на самом деле – мы говорили о погоде! И дальше уже от тебя зависит – верить в эту правду или нет!
В тот момент Люцифер был для меня отпетым уродом! Он никогда не отвечал как на духу, все время придумывал какую-то херню! И порой меня это жутко злило. Я окинул его мефистофелевским взглядом и попросил свалить с глаз долой. Он не стал ждать, когда я попрошу еще раз. Видимо он сам слегка разозлился из-за прекрасного диалога. Я так и остался сидеть и смотреть на белый лист передо мной.
***
Ночевать мне пришлось на кухне, так как я не был прощен. Честно говоря, я даже не пробовал залезть к ней в кровать. Она несколько раз выходила на кухню, окидывала меня забавными взглядами, но не о чем не говорила. Я каждый раз улыбался и смотрел на нее. Ей не нравилось то, что я так легко воспринимаю столь серьезную ссору. Но что она могла сделать? Она же не разговаривала со мной! Если ей не хотелось этого делать, зачем же я буду принуждать ее к ненавистному разговору? У меня не было желания действовать насильно.
Полночи я писал доклад и чуть ли не плакал над его содержимым.
