скачать книгу бесплатно
3. Поручить Экономсовету выделить по заявке НКВД необходимое обмундирование, в том числе полушубки, валенки, шапки-финки, а также ватные телогрейки и шаровары, и необходимое продовольствие.
4. Обязать НКВД СССР формирование батальонов начать 17 января и закончить 10 февраля 1940 г.
5. Обязать НКПС по заявке НКВД произвести перевозку личного состава в количестве одной тысячи человек в пассажирских поездах, предоставляя два пассажирских вагона в каждом поезде, и подачу вагонов на три эшелона для перевозки 6 тысяч человек».
27 января 1941 года командование сформированной в декабре 1940 года из 21-й войсковой группы в Норвегии германской армии «Норвегия» (командующий – генерал-полковник Николаус фон Фалькенхорст) завершило составление плана «Платиновая лиса», предусматривающего совместную немецко-финскую операцию против Советского Союза.
Меньше чем за месяц до нападения на СССР, 25 мая 1941 года, Верховное командование вермахта провело трехдневное совещание с участием финской военной делегации во главе с генералом пехоты Эриком Хейнрихсом (начальником Генерального штаба Финляндии с 16 мая 1940 года по 29 июня 1941 года и с 29 января 1942 года по 6 октября 1944 года). Хейнрихс представлял главнокомандующего финскими вооруженными силами и отвечал за военные отношения с Германией в январе – феврале и в мае – июне 1941 года. Совещания немецких и финских военных проходили 25–28 мая в Зальцбурге и Берлине. В состав финской военной делегации входили начальники оперативного отдела, отделов мобилизации и снабжения финской армии и начальник штаба финского ВМФ.
Генерал артиллерии Альфред Йодль возглавлял оперативное управление Верховного командования вермахта. В своей речи Йодль охарактеризовал предстоящее нападение на Советский Союз как упреждающую операцию, поскольку, несмотря на подписанный договор о дружбе с Германией, он сконцентрировал свои войска на границе. Это заставляет Германию принять соответствующие контрмеры, чтобы не позволить Советскому Союзу выбрать благоприятное время для нападения. При этом, по словам Йодля, быстрее всего разгрома СССР можно достичь на северном направлении.
Согласно планам Верховного командования вермахта, главная задача финской армии – связывание русских сил в районе Ладожского озера, причем финское наступление должно начаться через 14 дней после начала осуществления плана «Барбаросса».
Финская делегация в ответ заявила, что район Ладожского озера представляет для них большой интерес, поэтому они не станут выжидать две недели, а начнут наступление сразу, сконцентрировав все вооруженные силы на Ладожском фронте и не передавая свой корпус для участия в германском наступлении на Кандалакшу. Однако финская военная делегация не обладала должными полномочиями для заключения соответствующего договора о совместном ведении боевых действий с немецкими военными.
Спустя неделю, 3 июня 1941 года, совещания немецких и финских военных возобновились уже в Хельсинки. Стороны договорились о том, что финский III корпус (две дивизии) и печенгский отряд (три роты и артиллерийская батарея) будут приданы немецкой армии «Норвегия». В то же время финские военные захотели от немцев гарантий, что если Германия и Советский Союз все же достигнут мирного соглашения, Финляндия сохранит независимость (желательно в довоенных границах) и получит экономическую помощь. При этом генерал Хейнрихс подчеркнул, что попытка учредить в Финляндии правительство «квислинговского типа» тут же положит конец германско-финскому сотрудничеству.
14 июня 1941 года президент Финляндии и парламентская комиссия по иностранным делам одобрили военные соглашения с Германией. Через три дня в Финляндии началась всеобщая мобилизация. 22 июня 1941 года, после нападения немецких войск на СССР, Финляндия заявила о своем нейтралитете, который продолжался до ночи 25 июня, когда советская авиация нанесла бомбовые удары по финской территории. Тогда Финляндия объявила войну Советскому Союзу. Через три дня командование финской армии завершило разработку своего плана операций и передало его Верховному главнокомандованию вооруженными силами Германии.
За несколько месяцев до нападения на СССР Третий рейх в соответствии с немецко-финским договором от 12 сентября 1940 года, предусматривающим возведение немецких укрепрайонов в Северной Финляндии, разместил здесь подразделения вермахта. В течение двух недель, предшествующих немецкому вторжению, до 21 июня 1941 года включительно, в порты Финляндии заходили немецкие суда. С них сгружали боевую технику, транспортные средства и войска, которые затем разместили в Лапландии.
СООБЩЕНИЕ «ОСТВАЛЬДА» ИЗ ХЕЛЬСИНКИ
15 ИЮНЯ 1941 г.
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
Точно установлено: в период 5–15 июня в портах Вааза, Оулу, Кеми выгрузилось не менее двух моторизованных дивизий, следующих железнодорожными эшелонами, темп 12–16 и походным порядком в районы Северной Финляндии. Выгрузка в портах и транспортировка с конечных районов выгрузки в Рованиеми – продолжается.
Одновременно с этим проводится мобилизация резервистов финской армии, усилен полицейский режим населенных пунктов Финского и Западного заливов, объявлены запретные зоны.
Личным наблюдением установлено. Рованиеми и прилегающие районы: не менее 2000 транспортных, легковых и специальных машин, не менее 10 000 мотопехоты и спец[иальные] части. Большое количество офицеров. Установлено: солдаты и офицеры с номерами 6, 17, 80.
Таким образом, советская разведка за неделю до начала Великой Отечественной войны зафиксировала развертывание на территории Финляндии вооруженных сил.
Сразу после начала Великой Отечественной войны Германии и ее союзникам необходимо было ослабить тыл Красной армии, нарушить транспортные коммуникации. Кое-какой опыт по этой части финны имели со времен недавней советско-финской войны, хотя тогда же проявились и многочисленные слабые места. Когда отношения двух стран обострились и стала ясна перспектива войны, финской разведслужбе пришлось спешно переключаться с преимущественно теоретической работы с информацией на подготовку сотрудников, способных работать в тылу противника в условиях настоящих военных действий. Человеческих ресурсов для этого не хватало, тем более что быстро подготовить квалифицированных диверсантов и разведчиков оказалось крайне сложной задачей.
«В качестве разведчиков подразделения использовали завербованных агентов, являвшихся беженцами-соплеменниками, проживавших поблизости с границей, – пишет С. Г. Веригин в исследовании "Советская контрразведка против финских спецслужб". – На начальном этапе использовали контрабандистов, которые вели свою деятельность на Карельском перешейке, а также молодых финнов, желавших приключений. Зона действия операций простиралась на 50–60 км от границы. Наибольшую активность проявляло подразделение, базировавшееся в Рованиеми. Так, с 10 июня по 17 ноября 1939 года разведчикам этого подразделения удалось выйти за пределы советско-финляндской границы 18 раз и провести на территории Советского Союза в общей сложности 128 дней. За пределами советско-финляндской границы разведработу на пограничной территории СССР кроме разведывательного бюро (статистики – U2) ГШОС Финляндии проводили и другие организации: различные общества соплеменников, шюцкор (добровольная военизированная организация) приграничных областей и эмигрантские организации. С помощью разведки особенно хорошо удавалось следить за расположением воинских подразделений Советского Союза на ближайших территориях на расстоянии приблизительно 50 км вглубь от границы»[11 - Веригин С. Г. Советская контрразведка против финских спецслужб. – М.: Вече, 2018.].
Деятельность советских органов во время советско-финской войны не слишком известна – недаром та война названа «незнаменитой», да и сама по себе работа спецслужб с публичностью плохо сочетается.
Для финской стороны сбор информации о советских войсках, их передвижениях и прочих актуальных военных событиях имел большое значение. Почти каждый месяц разведка готовила обзоры под общим названием «Информация о Советском Союзе». Специалисты составляли доклады, в которых анализировали различные аспекты ситуации, на картах отмечали самые перспективные для разведки и агентурной работы территории.
«Бюро сухопутных сил оперативного отдела Генерального штаба призывало в своих записях от 9 ноября 1939 г. бюро разведки к организации диверсионной деятельности в Восточной Карелии, в случае если бы была развязана война. В качестве главных задач деятельности финской агентурной разведки ставились следующие: создание препятствий или эффективных помех для ввоза оборудования и пополнения войск противника, уничтожение продовольствия и других запасов, собранного у Мурманской железной дороги, чтобы тем самым усложнить снабжение врага, приведение в негодность промышленных предприятий и электростанций, имевших военное значение (особенно таких объектов, как лыжные заводы, пекарни и электростанции), а также населенных пунктов, предназначенных для размещения солдат, выведения из строя коммуникаций. Фактически речь шла о выполнении в тылу противника партизанской и диверсионной деятельности. Однако эту разумную мысль высказали слишком поздно, поэтому никакой предварительной подготовки проведено не было»[12 - Веригин С. Г., 2018.].
Проблемы возникали с самого начала – например, не хватало подготовленных агентов. Тогда финскую разведку спешно реорганизовали, открыв семь разведшкол: три в Петрозаводске и по одной в Медвежьегорске, Савонлинна, Рованиеми и Суомуссалми. Среди преподавателей этих школ было много белоэмигрантов. Один из них, Петр Соколов, до революции футболист, играл за русскую сборную на Олимпийских играх 1912 года в Стокгольме. В 1917 году он окончил 3-ю Петергофскую школу прапорщиков и начал активную борьбу против большевиков. Сотрудничал с английской разведкой, работал с нелегалами на территории СССР. Под псевдонимом Голкипер возглавлял нелегальную резидентуру в Терийоки. В 1940 году руководил отделом пропаганды Главного штаба финской армии.
Вдобавок Соколов имел прекрасный голос и был известным радиодиктором. Его даже называли главным противником Юрия Левитана в информационной войне. С 1942 года советская госбезопасность искала его как особо опасного государственного преступника. Ближе к концу войны он смог перебраться в Швецию и жил в пригороде Стокгольма до самой смерти в 1971 году. Есть версия, что со шведской военной разведкой он тоже сотрудничал. Даже на его надгробии указано вымышленное имя.
Советские укрепрайоны в Арктике
Система укрепленных районов была в то время основой советской обороны. Сама идея построения обороны на основе укрепрайонов принадлежала советскому инженеру С. А. Хмелькову, который разработал систему фортификационных сооружений, прикрытых всевозможными заграждениями и системой огня. Укрепрайон, в отличие от крепости, имел открытый тыл.
После перемещения границы на запад новые укрепрайоны еще не были завершены и оснащены. Эта проблема всплывала постоянно.
В первых числах января 1941 года в советском Генштабе провели первую из оперативно-стратегических игр, основанных на материалах совещания и отображавших, среди прочего, последние действия немецких войск в Европе. Известно, что она завершилась практически скандалом. «Восточными», то есть «своими», в ней командовал генерал Д. Г. Павлов (командующий войсками Западного Особого военного округа), а «западными» (вероятный противник в войне) – Г. К. Жуков. По условиям игры «западные» выступали против «восточных». Днем начала наступления было 15 июля 1941 года – считавшаяся наиболее вероятной на тот момент дата нападения Третьего рейха и его союзников на Советский Союз. В ходе первой штабной игры «западные» разгромили «восточных».
Во время второй игры «восточными» командовал уже Жуков и сумел отбиться. Разбор игр проводил Сталин. Он произнес две-три резкие реплики в адрес докладчика – начальника Генштаба Мерецкова. Тот явно стушевался и начал сбивчиво оправдываться. Сталин был раздосадован неудачей «восточных» в первой игре и объяснением Мерецкова, что «западные» в начале игры имели большое преимущество, особенно в танках и авиации. По воспоминаниям Жукова, Сталин остановил Мерецкова: «Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск»[13 - Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3 т. – М.: АПН, 1985.].
Павлова, начавшего говорить, Сталин перебил:
– В чем кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны?
– В военных играх так бывает, – Павлов попытался перевести ситуацию в шутливое русло.
– Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось, – вознегодовал Сталин.
После этого Жуков попросил слова и сообщил, что, по его мнению, «…в Белоруссии укрепленные рубежи (УРы) строятся слишком близко к границе, и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа. Это позволит противнику ударить из района Бреста и Сувалки в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не могут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем»[14 - Там же.].
Тут же началась перепалка по поводу УРов между Жуковым, Молотовым и Ворошиловым. Жуков продолжать выступление не стал. Мерецкову это не помогло – его сняли с должности начальника Генштаба, заменив Жуковым. В конце февраля Тимошенко и Жуков провели совещание сотрудников Генштаба по вопросу состояния железных, шоссейных и грунтовых дорог. Ситуация оказалась удручающей: в западных районах шоссе, если и есть, то плохие, а многие мосты могут провалиться, не выдержав даже среднего танка.
8 апреля 1941 года Генеральный штаб издал распоряжение провести ряд мероприятий по созданию новых и использованию старых укрепленных районов, в том числе сформировать кадры управлений укрепрайонами. Через несколько дней в приграничные округа была направлена еще одна директива за подписью Жукова: «Несмотря на ряд указаний Генерального штаба Красной Армии, монтаж казематного вооружения в долговременные боевые сооружения и приведение сооружений в боевую готовность производится недопустимо медленными темпами… 1. Все имеющееся в округе вооружение для укрепленных районов срочно смонтировать в боевые сооружения и последние привести в боевую готовность. 2. При отсутствии специального вооружения установить временно (с простой заделкой) в амбразурные проемы и короба пулеметы на полевых станках и, где возможно, орудия…»[15 - Жуков Г. К., 1985.].
23-й (Мурманский) укрепленный район, оборонительные сооружения для которого возводили с лета 1940 года, входил в состав 14-й армии. Комендантом района на момент начала Великой Отечественной войны был полковник Д. Е. Красильников (с июля 1942 года комендантом стал С. И. Кабанов). К первому дню войны укрепрайон имел полосу обороны по фронту длиной в 85 км и глубиной в 5 км и включал в себя семь узлов обороны, состоящих из 12 построенных и боеготовых долговременных оборонительных сооружений и 30 находящихся в стадии сооружения.
В состав 23-го укрепрайона входили два развернутых пулеметных батальона, и еще два планировалось развернуть. В полосе обороны района располагался 135-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизии. Мурманский укрепрайон находился на самом правом фланге 14-й армии и был самым северным формированием Красной армии на всей линии советско-германского фронта.
Позиции 23-го укрепрайона располагались на полуостровах Рыбачий и Средний. Уже через шесть дней после начала вторжения фашистов на советскую землю части Мурманского укрепрайона при поддержке артиллерии 104-го артиллерийского полка и 221-й береговой батареи успешно отразили наступление немецких войск. В течение трех дней бойцы укрепрайона, находясь на хорошо укрепленных позициях, противостояли всем атакам неприятеля.
Позиции 23-го укрепрайона оказались единственными в ходе всей Великой Отечественной войны, где вражеские войска так и не смогли перейти государственную границу Советского Союза.
24 июля 1942 года 23-й укрепленный район, состоявший из 135-го полка 14-й стрелковой дивизии, 104-го армейского пушечного артиллерийского полка, двухбатарейного дивизиона 143-го артполка, трех отдельных пулеметных батальонов, пяти отдельных пулеметных рот, отдельных батальонов саперов, связи, химического, полевого госпиталя на 190 коек, прачечного отряда, управления тыла, политотдела, штаба и взвода танков, был передан из состава 14-й армии (Северный фронт) в состав Северного флота. В это время 23-му укрепрайону были оперативно подчинены флотские соединения: 12-я бригада морской пехоты, 63-я бригада морской пехоты и 113-й отдельный дивизион береговой артиллерии.
Только не провокации!
Вернемся к событиям, происходившим перед началом войны. Нарастала напряженность на западной границе. О концентрации там немецких войск знали многие, тем более те, кому по долгу службы надлежало заниматься вопросами обороны. Германское правительство объясняло создание такой мощной группировки своим намерением скоро вторгнуться в Англию. В советском руководстве мало кто верил этому объяснению. Г. К. Жуков в один из дней вызвал Василевского и Ватутина, показал им карту, лежавшую на столе, и произнес: «Вот последние данные о концентрации немецких войск. Становится очевидным, что эти силы сосредоточиваются у границ для ведения боевых действий против нас. Исходя из этого, необходимо ускорить реализацию нашего плана стратегического развертывания, подготовить новые предложения правительству для принятия решительных контрмер»[16 - Дайнес В. О. Жуков / Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып 1237. – М.: Молодая гвардия, 2010.].
13 мая, согласно директиве Генштаба, началось выдвижение войск из внутренних округов страны (Поволжья, Урала, Дальнего Востока). Всего следовало перебросить 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. Дивизии не были полностью укомплектованы и не имели всей необходимой техники.
14 мая состоялся досрочный выпуск курсантов военных училищ, которых сразу же отправили в войска.
15 мая был готов так называемый план Жукова – «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза». В тексте ясно высказана идея превентивного удара по скопившимся в опасной близости к советской границе немецким войскам, готовым нанести собственный удар и опередить Красную Армию, которая еще не отмобилизована, как должно, и может не успеть развернуться. «Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативу действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет организовать фронт и взаимодействие родов войск»[17 - Жуков Г. К., 1985.], – говорилось в документе.
Георгий Константинович Жуков
Фото: Министерство обороны РФ
Семён Константинович Тимошенко
Фото: Министерство обороны РФ
Прочитав документ, Сталин вызвал Жукова и Тимошенко и закричал, адресуя свой гнев в первую очередь начальнику Генштаба: «Вы что, нас пугать пришли войной или хотите войны, вам мало наград или званий?!»[18 - Жуков Г. К., 1985.].
Потом вождь повернулся к наркому: «Это все Тимошенко, он настраивает всех к войне, надо бы его расстрелять, но я его знаю как хорошего вояку еще с гражданской войны…»[19 - Там же.]
«Вы же сказали всем, что война неизбежна, на встрече с выпускниками академий»[20 - Там же.], – попытался защититься Тимошенко.
Сталин фыркнул: «Вот видите, Тимошенко здоровый и голова большая. А мозги, видимо, маленькие… Это я сказал для народа, надо их бдительность поднять, а вам надо понимать, что Германия никогда не пойдет одна воевать с Россией. Это вы должны понимать. Если вы будете на границе дразнить немцев, двигать войска без нашего разрешения, тогда головы полетят, имейте в виду»[21 - Там же.].
Впоследствии это породило легенды о Сталине, не доверявшем сообщениям разведки о скором начале войны. Однако ряд современных исследователей придерживаются мнения, что советский вождь получал информацию из многих источников и хорошо понимал: войны избежать не удастся. Он учитывал важность того, удастся Германии в глазах мирового общественного мнения выставить СССР агрессором или нет. Ведь в тот момент у СССР не было союзников. Антигитлеровская коалиция начала складываться не в последнюю очередь под влиянием общественности США и Великобритании, на которую произвели сильное впечатление репортажи западных журналистов о внезапном нападении гитлеровских войск на мирную, ничего не подозревающую страну.
В тот момент Георгий Константинович был раздосадован, но позже пришел к выводу, что вождь прав. Об этом Жуков говорил военному историку В. А. Анфилову: «Хорошо, что Сталин не согласился с нами. Иначе мы получили бы нечто, подобное Харькову в 1942 году».
В конце мая прошло расширенное заседание Политбюро ЦК ВКП(б), посвященное обороноспособности СССР на тот момент. Доклад делал Жуков. Он настаивал на скорейшей мобилизации, поскольку многие дивизии укомплектованы лишь наполовину.
О НАРУШЕНИИ ГРАНИЦЫ САМОЛЕТАМИ
С 10 ПО 19 ИЮНЯ 1941 г. 20 ИЮНЯ 1941 г.
О нарушениях границы Союза ССР иностранными самолетами НКВД СССР сообщает, что с 10 по 19 июня сего года включительно пограничными отрядами НКВД зафиксировано 86 случаев нарушения границы Союза ССР иностранными \397\ самолетами. Из них: со стороны Финляндии – 9 случаев, со стороны Германии – 63 случая, со стороны Венгрии – 2 случая, со стороны Румынии – 12 случаев.
Заместитель народного комиссара внутренних дел СССР Масленников
29 мая 1941 года в Главное разведывательное управление поступило донесение от военного атташе из Бухареста, который так описывал настроения в странах Оси: «…Война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита наголову в кратчайший срок, так как Красная Армия со своим устаревшим броневым оружием и устаревшей авиацией не будет в состоянии устоять перед наступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко ее превосходит. В немецких посвященных кругах нет ни одного человека, который имел хотя бы малейшее сомнение в немедленной победе над СССР».
Вечером 21 июня начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М. А. Пуркаев доложил Жукову, что его подчиненные доставили очередного немца-перебежчика и тот уверяет, что через несколько часов германская армия двинется в наступление на Советский Союз, а сейчас войска уже занимают исходные позиции для этого.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ НАЧАЛЬНИКА
90-ГО ПОГРАНОТРЯДА МАЙОРА М. С. БЫЧКОВСКОГО:
«21 июня в 21.00 на участке Сокальской комендатуры был задержан солдат, бежавший из германской армии, Лисков Альфред. Так как в комендатуре переводчика не было, я приказал коменданту участка капитану Бершадскому грузовой машиной доставить солдата в г. Владимир в штаб отряда.
В 0.30 22 июня 1941 г. солдат прибыл в г. Владимир-Волынск. Через переводчика примерно в 1 час ночи солдат Лисков показал, что 22 июня на рассвете немцы должны перейти границу. Об этом я немедленно доложил ответственному дежурному штаба войск бригадному комиссару Масловскому. Одновременно сообщил по телефону лично командующему 5-й армией генерал-майору Потапову, который к моему сообщению отнесся подозрительно, не приняв его во внимание.
Я лично твердо также не был убежден в правдивости сообщения солдата Лискова, но все же вызвал комендантов участков и приказал усилить охрану госграницы, выставить специально слухачей к р. Буг и в случае переправы немцев через реку уничтожить их огнем. Одновременно приказал, если что-нибудь подозрительное будет замечено (движение какое-либо на сопредельной стороне), немедленно докладывать мне лично. Я находился все время в штабе.
Коменданты участков в 1.00 22 июня доложили мне, что ничего подозрительного на сопредельной стороне не замечено, все спокойно.
…Ввиду того, что переводчики в отряде слабые, я вызвал из города учителя немецкого языка, отлично владеющего немецким языком, и Лисков вновь повторил то же самое, то есть что немцы готовятся наступать на СССР на рассвете 22 июня 1941 г. Назвал себя коммунистом и заявил, что прибыл специально предупредить по личной инициативе.
Не закончив допроса солдата, услышал в направлении Устилуг (первая комендатура) сильный артиллерийский огонь. Я понял, что это немцы открыли огонь по нашей территории, что и подтвердил тут же допрашиваемый солдат. Немедленно стал вызывать по телефону коменданта, но связь была нарушена…»
Аналогичную информацию передали телефонограммой по линии госбезопасности: «Перешедший границу в районе Сокаля немецкий ефрейтор показал следующее: фамилия его Лисков Альфред Германович, 30 лет, рабочий, столяр мебельной фабрики в г. Кольберг (Бавария), где оставил жену, ребенка, мать и отца. Ефрейтор служил в 221-м саперном полку 15-й дивизии. Полк расположен в селе Целенжа, что в 5 км севернее Сокаля. В армию призван из запаса в 1939 г. Считает себя коммунистом, является членом Союза красных фронтовиков, говорит, что в Германии очень тяжелая жизнь для солдат и трудящихся. Перед вечером его командир роты лейтенант Шульц отдал приказ и заявил, что сегодня ночью после артиллерийской подготовки их часть начнет переход Буга на плотах, лодках и понтонах. Как сторонник Советской власти, узнав об этом, решил бежать к нам и сообщить».
Жуков сообщил новость Сталину, и тот распорядился, чтобы Тимошенко и Жуков приехали к нему в Кремль. Генералы не просто прибыли к вождю, они привезли с собой проект директивы о приведении войск в боевую готовность. Совещание началось без десяти девять вечера. Вместе с Жуковым и Тимошенко приехал Буденный, а в кабинете Сталина их, помимо хозяина, уже ждали Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков.
«А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?», – спросил Сталин[22 - Жуков Г. К., 1985.].
Тимошенко твердо отвечал, что перебежчик не единственный, да и информация из других источников поступает аналогичная. На вопрос, что же в таком случае надо делать, сообщил, что директива о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и выдвижении их на оборонительные рубежи уже подготовлена. Он кивнул Жукову, который в соответствии с договоренностью стал зачитывать заранее составленный проект директивы.
Сталин снова возразил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение немецких частей может начаться с провокационных действий. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».
Жуков и Ватутин спешно переписали директиву, Сталин внес еще несколько поправок и наконец-то одобрил ее, передав бумагу Тимошенко, чтобы тот подписал документ на правах наркома обороны.
Теперь текст содержал предупреждение как о возможности неожиданного вторжения немцев, так и о высокой вероятности провокаций. Жуков и Тимошенко в значительной степени смогли настоять на своем: войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов предписывалось быть в полной боевой готовности и, если понадобится, отразить натиск немцев и их союзников.
«ВОЕННЫМ СОВЕТАМ ЛВО, ПРИБОВО, ЗАПОВО, КОВО, ОДВО.
КОПИЯ: НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА.
1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Тимошенко. Жуков. 21.6.41 г.»
Директиву передали в перечисленные военные округа уже за полночь, а предстояло еще довести ее до сведения войск, и нужно было время для выполнения необходимых действий.
Последние приготовления к войне
Какие меры предусматривали нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Жуков по обороне советской Арктики за два с половиной месяца до начала Великой Отечественной войны? Какие силы они предлагали использовать? Об этом можно узнать из документа, датированного 11 марта 1941 года и носящего название «План Генштаба Красной Армии о стратегическом развертывании Вооруженных Сил Советского Союза на западе и востоке».
В нем, в частности, говорилось:
«…Вооруженное нападение Германии на СССР может вовлечь в военный конфликт с нами Финляндию, Румынию, Венгрию и других союзников Германии.
При выступлении Финляндии на стороне Германии не исключена поддержка ее армии германскими дивизиями (8–10) для атаки Ленинграда с северо-запада…
В отношении финской армии наиболее вероятен следующий план ее развертывания:
1. На фронт от Финского залива до Савонлинна – не менее 6 пехотных дивизий, поддержанных 5–6 дивизиями немцев.
2. Для прикрытия направления на Куопио, Йоэнсу на фронте Онкамо, Иоломантси, Нурмес – до 3 пехотных дивизий.
3. Для прикрытия Улеаборгского направления на фронте Кухмониеми, Суомусалми – до 2 пехотных дивизий.
