Империя господина Коровкина

– И всё же он мне нравится, – проговорил Александр. – Редчайший экспонат даже для нашего времени!

– Ладно, ладно, командир! – начал Андрей уже тише и спокойнее. – Я вчера вел себя не очень хорошо, может обидел там кого. Хотя я вроде не лез никому морду бить и никого не оскорблял… Или… или лез все-таки?! Ладно… вчера был пьян, согласен! Но сегодня я уже трезв, можете отпускать, больше такого делать не буду, на пидора отвечаю!

– Говоришь, отпустить тебя? – скрипнул стул и Андрей услышал шаги в темноте. – Говоришь, отвечаешь?! – фигура приблизилась к нему и наклонилась над ним. В этот момент Андрей заметил, что в руке этой фигуры был большой серебристый пистолет.

– Э-э-э! Командир, полегче! Спакуха! – на его лице показался испуг. Вид оружия в руках этого человека как бы намекал ему на то, что что-то пошло совсем не так, как должно было идти. – Ты полож эту свою волыну, зачем ты ее на хрен достал?! – он снова было рванулся, но кандалы крепко держали его в своих металлических объятьях.

– «Волына», «на хрен», «полож»… даже во времена тягостных раздумий о судьбах своей родины, Ивану Сергеевичу и в голову бы не могло прийти, что через сотню с лишним лет поголовной грамотизации великий и могучий превратиться в устах таких неандертальцев как ты в такое рвотное месиво.

– Чё?! Какой Иван Сергеевич, командир, как великий и могущий, ваще, ты меня путаешь с кем-то! Отпусти, прошу тебя, богом прошу!

– Ах, ты еще и бога вспомнил. Удивительный народ. Ведет образ жизни, от которого вывернуло бы на изнанку самого Люцифера, а про бога вспоминает! Может помолиться хочешь, может… придет бог-то, выручит?!

– Отпусти меня, сука! – Андрей вдруг с силой рванулся к нему. Его голова ударила Александра в бедро, но мощные цепи сдержали это сидящее на цепи животное и он с хрипом повалился на землю. Александр же, получивший мгновенный впрыск адреналина, удовлетворенно засмеялся. – А-а-а! Ржешь, скотина, – Андрей смотрел на него исподлобья, – ну ничего, вылезу я отсюда и жопу твою расхерачу нахрен. И твою тоже, жирный мудозвон, слышишь? – огрызнулся он так же и на Мишу, который стоял в дверях и так же смеялся.

– Жирный мудозвон! – смеясь, Александр повернулся к брату. – Слышишь, Мих, как он тебя окрестил?!

Миша вдруг прекратил смеяться и тело его быстро подалось вперед. Андрей увидел это и пополз назад, но цепи удержали его и в этот раз.

– Как ты подонок назвал меня?!

– Никак… Ладно, ладно, извини, толстяк, тут видишь… – но он не успел договорить. Тяжелый ботинок ударил его в бровь. Почти сразу Андрей почувствовал как теплая липкая жидкость потекла по щеке, потом по подбородку на грудь и на пол. – Ах ты жирная скотина! – взревел он и снова рванулся вперед, но Миша, наученный опытом брата, быстро отскочил назад. Когда же цепи резко натянулись и Андрей вытянулся на них, как собака на цепи, готовый в клочья растерзать обидчика, Миша с силой ударил его по лицу, в этот раз своей пухлой ладонью. Впрочем, этот удар был уже куда слабее первого.

– Вы, суки, мне заплатите! Ментов не будет, я сам порешаю вас здесь! Слышите меня, а?!

– Тебя слышит уже весь дом!

– Хорошо, пускай слышит! Где Диана, где эти два других мудака?! Э-э-э-э-эй!!! – заорал он сильнее и для убедительности громко заколотил цепями по бетону, – на помощь!!! Диа-а-а-на, слышь?!! Тут эти козлы меня-я-я…

– Можешь не надрываться так. Если тебе от этого будет легче, то я схожу за ней! – Александр приподнялся со стула и тихо вышел в коридор. Андрей колотился еще минуту, когда же он выдохся, он сел на пол, отплевываясь от крови, которая текла по его губам, и начал исподлобья смотреть в темноту подвала перед собой.

Через минуту он услышал ее тихий голос. Он не разобрал, что она говорила, но то, что это была она, сомнения уже не было.

– Диана, я тут! Тут!!! – он снова вскочил на ноги, будто забыв про то, что был прикован и снова рванулся туда, откуда только что долетел до него ее голос. Но крепкие цепи снова сдержали его движения и он снова повалился на землю.

– Поздоровайся со своим молодым человеком! – спокойно проговорил Александр, лишь только фигура Дианы появилась в дверях. За ней стоял еще кто-то. Видимо два брата-акробата тоже пришли его повидать.

– Диана, Диана, – начал Андрей и в голосе его уже слышалось что-то жалостливое, – прошу, скажи этим двум своим… родственничкам, чтобы отпустили меня. Если оскорбил кого вчера – не специально! Я выпил вчера… Ну да, выпил, чуть больше выпил, чем надо было выпивать и вот такая херня поехала полетела… Может оскорбил кого… но я, ей богу!.. Послушай, Диана… ты ведь нормальная баба… ну, девушка то есть, послушай, скажи этим двум мудакам, чтобы отпустили, а? Я отвечаю, тебе отвечаю, им отвечаю, что не пойду к ментам, никуда не пойду, ну… забудем это всё, разойдемся по-хорошему, а? Не надо мне уже этой вашей охоты, отпустите домой, а?!

– Мальчик мой, – голос Дианы зазвучал так нежно и спокойно, что Андрей сразу опустился на землю. – Тебе страшно и, может быть, немного больно, – она подошла к нему вплотную и нагнулась над ним. Ее мягкая, благоухающая дорогими духами рука нежно провела его по грязным волосам. – Мне очень жаль, но то что началось, остановить уже невозможно…

Андрей вздрогнул от этих слов. Какие-то отдаленные мысли о том, что происходило вокруг, начали появляться у него в голове. Диана быстро приподнялась и сделала шаг назад. Андрей медленно повернул к ней голову и к ужасу своему увидел, что на поясе той, в темной кобуре, точно так же как и у Александра, как и у Миши, как, наверняка, у этих двух баранов по ту сторону двери, висел пистолет.

– Ты пока еще многое не понимаешь, и я готов потратить время, чтобы тебе всё объяснить, – Александр оттолкнулся от стены и подошел к Андрею. Он предусмотрительно остановился в шаге от него, чтобы тот, бросившись на него, не смог его никаким образом коснуться.

– Командир, ну извини если чё…

– Можешь не извиняться и не лить попросту свои крокодильи слезы. Так же хочу успокоить тебя, обиды за твои вчерашние выходки мы не держим. Даже более, то, что ты позволил себя вчера, лишь предает всему нашему действу какой-то особый шарм.

– Слушай, командир… – начал было снова Андрей, но Александр не дал ему говорить. Он продолжал все тем же спокойным, монотонным голосом:

– Дело не в пьянке, не в этих пустых разговорах, дело в тебе. В твоем образе мышления, в твоем поведении, в твоем социальном статусе. Но не вини себя попросту, ты оказался в этих цепях не потому, что вел себя вчера плохо, а потому, что вел себя так всегда, потому, что вести себя по-другому ты просто не можешь. И… – Александр заговорил громче, потому что Андрей начал издавать какие-то звуки, похожие не то на плач, не то на хрип, – и не важно почему ты такой, это вопрос морально—этических норм на которые нам, применительно к тебе, выражаясь твоими же словами, просто насрать. Для нас важно лишь одно – что ты такой. Родители, пресловутая среда, которая тебя заела, страна с ее диктаторским строем, православие или, наоборот, исламский экстремизм. Вини кого хочешь – от этого не изменится ровным счетом ничего. Суть останется прежней. И суть эта в том, что ты в этом обществе лишь отброс, никчемная, ненужная никому дрянь, не имеющая ни денег, ни образования, ни друзей, ни родственников. Удалив тебя с лица этой планеты, мы сделаем ей ничего плохого. Наоборот, это будет наш подарок всему человечеству.

Александр опустился на корточки. Блестящий револьвер был направлен вниз, его ствол касался поверхности пола. Несколько секунд он молчал. Тело Андрея слабо дергалось, теперь уже было заметно, что он плакал.

– Но хорошие новости для тебя в том, что мы не какие-то там отмороженные маньяки, расчленяющие на куски всех, кто им не понравился, мы прежде всего охотники. А правила охоты таковы, что даже у самой обреченной жертвы на охоте должен быть шанс. Такой шанс будет и у тебя. Завтра. После того, как твои кандалы спадут. У тебя будет время, ровно двадцать минут на то, чтобы освободить себя, уйти из этого дома и каким-то образом от нас спастись. Через двадцать минут наша охота начнется и здесь уже будет действовать одно правило – кто не спрятался, я не виноват! – с этими словами Александр поднялся и сделал шаг в сторону дверей. – Одна подсказка, – он снова развернулся, – естественный инстинкт, который почему-то срабатывал у многих, это бежать к берегу, где мы причалили на лодках, в надежде прыгнуть в одну из них и уплыть. Но ведь и мы не дураки! Лодки здесь и они под замком. – Александр вдруг улыбнулся и его белоснежные зубы засветились в темноте. – Только не думай, что все это я говорю из-за жалости к тебе. Нет, это не тот случай. Я просто хочу, чтобы охота наша была интересной! – Александру ударил по плечу Мишу, который стоял, облокотившись на стену, – пойдем, брат, дадим молодым немного времени наедине.

17.

Возвращаясь тем утром из Александровского домой, Петро почему-то чувствовал какое-то странное беспокойство. С одной стороны, этот старик не произвел на него впечатление человека, в силах которого было доставить ему или кому-нибудь из его окружения, включая Александра, каких-либо проблем. В конце концов, кем был он и кем были они?! Одним своим звонком куда нужно он мог бы лишить его всех надбавок к пенсии и преференций за свой социалистический труд, если они у него, конечно, были. При желании, ну это уж на крайний случай, используя свой административный ресурс в этом районе, он бы даже силой мог изъять у него землю и вырыть на площади всего участка огромный пруд, чтобы разводить карасей, а его отправить куда-нибудь подальше, в какой-нибудь дом для престарелых или даже прямиком на кладбище. Но что-то было не то, какое-то послевкусие после их разговора, которое снова и снова возвращало к себе мысли Петро. Этот старик будто знал что-то такое, о чем не хотел ему говорить и это его нежелание явно было не из-за того, что ему не понравился его костюм или физиономия. И эти загадки, которыми он говорил. Что такое «вчера у меня были сомнения, а сегодня их уже нет»? Это что, аллегория какая-то, какой-то оборот речи, которому его научили его друзья электрики на этом его задрипанном заводишке? Но может он просто отнесся ко всему этому слишком серьезно и этот Владимир Петрович по сути своей был просто старый баран!

Он не доехал до дома и остановил машину на автобусной остановке на Приморском шоссе. Пролистав телефонную книгу почти до самого конца, он нашел там телефонный номер Шабаева и нажал на зеленую кнопку вызова.

– Какие люди, здравствуй, здравствуй! – послышался в телефоне бодрый басистый голос. – Ну, чем могу служить, рассказывай?

– Насчет этого деда, Кузнецова, – Петро решил не ходить вокруг да около и сразу начал с главного, – ты мне скидывал давеча информацию по нему, помнишь?

– Ну как же, склерозом, вроде, пока не болеем.

– У этого Кузнецова когда-то давно пропал без вести сын. Конец девяностых. С тех пор его так и не нашли и, вроде, там даже никаких подвижек не было. Проверь там всё, что было связано с этим делом. Постарайся сегодня прислать мне все материалы. Повторяю – мне нужно всё. Решать, что важно, что нет буду я, поэтому отправляй всё, что найдешь. Понял?

– Хорошо, сегодня вечером у тебя всё будет в почте. А что у тебя там с этим дедом случилось?

– Его собака ходит гадить ко мне на участок, Шабай, собираю на него компроматы.

– Понял, понял, – засмеялся в трубку Шабаев. – Вечером жди. Постараюсь пораньше, но… ты же знаешь – без гарантий.

Шабаев действительно перезвонил ему вечером, но то, что он сказал было не совсем то, что Петро ожидал от него услышать.

– Скинул?

– Послушай. Тут такое дело. Буквально несколько дней назад этим же самым делом интересовались другие люди.

– Другие?! – бокал виски завис на полпути к губам и меж бровей Петро появилась глубокая морщина. – Что значит «другие»?

– Пару дней назад в отдел полиции Красносельского района приперся какой-то парень, который сообщил, что его девушку похитили. Когда полицейские начали его расспрашивать о всех подробностях, парень отдал им газетку, где как раз и говорилось об исчезновении этого самого Виктора Кузнецова в ночь со второго на третье ноября тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Говорит, эту газету подбросили ему в машину после того, как его избили или врезались в него или что-то вроде этого.

– И что? И как это, вообще, может быть связано?!

– Эта статья и еще там какая-то были особо кем-то выделены ручкой или карандашом и парень этот почему-то был уверен, что это какой-то ключ к разгадке того, что произошло с ним…

– Подожди, когда этот парень, ты говоришь исчез?

– В ночь со второго на третье ноября девяносто седьмого года.

– Точно? – бокал с виски медленно опустился на стол.

– Ну так написано в деле…

– Хорошо, а кто был тот, кто приперся в отделение? Почему он связал исчезновение этой своей девушки именно с этим делом двадцатилетней давности? Подозревает, что тогда и сейчас за исчезновением мог стоять один человек?

– Конкретики пока никакой нет. Там вообще какая-то мутная история. По словам этого парня, он познакомился с девахой в интернете, назначил ей свидание в ресторане, а по дороге на это свидание кто-то выудил у него информацию, куда он идет, потом избил его, всунул ему эту газету и пошел вместо него на это свидание. Диана, – так звали ту, к кому он ехал на свидание, по крайней мере мне так сообщили.

Петро подошел к креслу и медленно опустился в него. Его рука с силой начал тереть уставшие за день глаза.

– Дианой звали, говоришь?!

– Да, имя не частое в наше время, я запомнил.

– То есть подожди. Давай еще раз. Диана познакомилась с каким-то парнем в интернете, этого парня по пути на свиданку кто-то избил, отдал ему газету, которая является разгадкой к похищению двадцатилетней давности, и потом вместо него пошел на свидание? Что это за бред?!!

– И я о том же. Да и не мы одни так думаем. Проблемы скорее всего у парня в голове, а не у этой девахи. Тем более мальчик-то и сам не так уж невинен. За день или за два до всего этого, его задержали за распитие алкогольных напитков в общественном месте и за опорожнение там же мочевого пузыря. Прикинь, поссал, говорят, прямо посреди улицы. Тогда он отделался предупреждением, но…

– Шабай, история, конечно, очень интересная, и я тебе очень благодарен, что ты мне ее передаешь, не упустив ни одной малейшей детали, но какое отношение этот писающий мальчик имеет ко той давней истории исчезновения?!

– А такое, что из-за всего этого, из-за того, что он заявил об исчезновении человека, поднялась шумиха, а так как он принес еще какие-то документы по старому делу этого Кузнецова, то и это начали ворошить. Дело, которое давно уже закрыли, снова подняли, что-то там проверяют, что-то сопоставляют, одним словом, подождать надо пару деньков, Петь. Осядет говнецо малость и можно будет опять в архив лезть.

– Хорошо, ладно! – бокал, наконец-то, сумел пройти весь путь и коснуться губ. – Просьба у меня к тебе будет – скинь мне фотографию этой газеты. Не нравится мне всё это, Шабаич, капает кто-то под нас, ой капает, чувствую.

– Кто-нибудь из старых?

– Пока не знаю, но будь готов ко всему.

Петро положил телефон, приподнялся и несколько раз прошелся от одной стены к другой. Настенные часы пробили десять вечера. Это было то время, когда он обычно ложился спать. Вот только сейчас ему спать не хотелось. Какое-то легкое подозрение, которое родилось в нем в тот день, когда Александр показал ему это странное сообщение на экране своего телефона, продолжало разрастаться в нем с каждым днем всё больше. Тогда он не показал вида Александру, он был слишком умен для того, чтобы создавать панику, но ум его, его опыт и знание этих дел, его интуиция, в конце концов, та интуиция, которая спасала его от разных проблем уже столько раз, сразу подсказали ему, что здесь начинало чем-то попахивать. Записка, этот дед и вот теперь парень, который вместо Дианы остался со старой газетой того самого дня. Он подошел к столу и взял мобильный телефон. Там он нашел телефон Александра и нажал на кнопку вызова.

– Да, – послышался его привычной голос где-то через пол минуты.

– Все нормально?

– Должно быть не нормально? – с особой интонацией спросил Александр. Петро никогда не звонил ему во время охоты до этого и этот звонок выходил из рамок нормального.

– Да нет, просто интересуюсь.

– Что случилось, Петро? – в открытую спросил Александр.

– Не бери в голову, просто так, проверка связи! – Петро закончил разговор и положил телефон на стол. Голос Александру звучал спокойно. Значит с той стороны всё было хорошо. Да и почему что-то должно было быть иначе? Александр был слишком расчетлив и слишком умен для того, чтобы кто-то смог подкопаться к нему на острове. Этот остров был их частной собственностью и учитывая его связи и вес, никто не посмел бы явиться туда без приглашения для того, чтобы задавать вопросы или, не дай бог, проводить там какие-то следственные мероприятия. Но вот насчет этой стороны – здесь его уверенность уже хромала.

Несколько минут он стоял неподвижно и бессмысленно смотрел перед собой, не фокусирую свой взгляд ни на чем в особенности. Наконец он встрепенулся, будто вспомнил что-то, сел за компьютер и вошел в почту. Шабаич, как и обещал, скинул ему сканированную копию этой газеты. Он принялся просматривать статьи. Одну за одной, медленно, внимательно. Его взгляд сразу отбрасывал всё ненужное, цепляясь только за то, что представляло интерес. «Расстрел бизнесмена и его семьи в пригороде Петербурга» и «Подросток пропал без вести» в самом низу, справа. Два этих события, случившиеся в один день, две маленькие рубрики на страницах пожелтевшей от времени газеты, обведенные еле заметно кем-то карандашом в один овал. Он увеличил мышкой изображение на экране, всматриваясь в каждое слово, в каждую букву на фотоснимке этой старой газеты, будто сами символы в этом странном послании из прошлого могли иметь какой-то свой особый потаенный смысл. Что было еще, что объединяло эти две новости, кроме пожелтевшей от времени бумаги и этой тонкой линии вокруг? Он несколько раз прочитал каждую из этих статей, задумываясь над каждым параграфом, над каждым предложением. Три человека сгинули в один и тот же день. Двое убиты, один пропал без вести. Оба в Курортном районе Петербурга. Совпадение это или между ними действительно была какая-то связь? Он откинулся в кресло и закрыл глаза. Часы продолжали мерно тикать в тишине и звук их маятника медленно погружал его в далекие воспоминания. События того дня медленно проносились в его сознании. События, которые он, несмотря на все прошедшие годы, помнил так, как будто это было только вчера.

– Рома… Рома… Рома… – Александр стоял посреди комнаты. Голос его был спокоен. – Ведь мы были друзьями, почти братьями! За тебя я жизнь готов был отдать! Мы горы могли бы свернуть вместе, мы мир бы могли поставить перед собой на колени! – Александр держал в руке револьвер, и он слабо касался его правого бедра. – И что теперь? Теперь это прошлое, которое уже не вернуть. Теперь мы по разную сторону этой черты. Ты там, – Александр вытянул вперед руку с пистолетом и прочертил в воздухе черту, – я тут, и между нами пустота в тысячи километров, которую преодолеть уже нельзя. Ты предал меня, Рома, а со всеми предателями я поступаю одинаково.

– Ты не прав… друг!.. – проговорил с трудом Рома. Паузы между его словами с каждым дыханием становились всё больше. Было видно, что говорить ему становилось всё труднее. – Ты… ты извратил всё хорошее, что мы делали. Люди, которые не сделали тебе ничего – ты начал убивать даже их. То чистое, что задумали мы с тобой… ты утопил это в дерьме, которое… ты сам и нагадил. Тот, кто убивает других лишь для удовольствия, он не охотник, Саш, он дрянь, он дерьмо, он… просто убийца. Он марает себя тем, что не смывается никогда.

– Мне, наверное, должно быть совестно…

– Ничего… у тебя есть шанс всё это… всё это исправить. Я дам тебе дельный совет. Послушай меня хорошо.

– Я слушаю тебя.

– Пока еще есть время, пока еще не наворотил слишком сильно, засунь себе ствол в рот, помолись и… и жми! Всем будет от этого только легче, Саша. Ведь то, что ты делаешь это дерьмо, это… грех.

– О, как заговорил! Сама мать Тереза, мать ее за ногу, проснулась в нем. Посмотри, Петро, может ты видишь у него лик святого над головой? Я-то уж такое явно не увижу, грешков-то ведь за мной очень много!

– Лика я не вижу, – Петро помнил, как машинально ответил это Александру и яркие воспоминания заставили его губы слабо зашевелиться, будто снова произнося эти слова. Он не мог стоять тогда на месте. С большим охотничьим обрезом, которым он толком-то даже пользоваться не умел, а взял его только так, для веса, он шагал по комнате взад и вперед, его всегдашняя привычка, которую не смогли победить в нем даже годы.

– Смотри сюда! – Александр медленно поднял руку с пистолетом и его блестяще дуло нацелилось прямо в лоб сидевшему перед ним. – Я оставляю тебе выбор – сделать это медленно или быстро!

– Такой ублюдок как ты даже убить нормально не може…

Но он не договорил. Раздался выстрел. Александр в последний момент резко опустил дуло пистолета вниз и пуля пробила сидевшему напротив левое легкое. Он захрипел и повалился на пол, Александр готов был выстрелить еще раз, в этот раз уже в последний, но в этот самый момент в комнате послышался еще какой-то звук, похожий на писк, как будто в этой комнате был кто-то еще, кого они сначала не заметили, но кто теперь тихо плакал, запрятавшись где-то рядом.

– Тщ-щ-щ! – Александр прислонил палец к губам, давая таким образом Петро понять, чтобы он молчал и осторожно, целясь револьвером в большую кровать, под которой, как ему показалось, что-то зашевелилось, начал продвигаться к ней.

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать! – лицо Александра изменилось. Петро видел его раскрасневшиеся щеки, его загоревшиеся ярким огнем глаза. Вид крови всегда по-особому его возбуждал.

– Саш! – вдруг окрикнул его со спины Петро и Александр резко повернулся к нему.

– Что?

Петро беззвучно кивнул в сторону шкафа. Оба прислушались. Тихий плач действительно доносился именно оттуда.

– Ау! Кто не спрятался, я не виноват! – Александр отвернулся от кровати и с прежней кривой ухмылкой на лице пошел к шкафу. Половицы громко скрипели под его ногами. С каждым новым скрипом плачь за дверью, казалось, становился всё громче. – Тук, тук! Откройте! – Александр тихо постучал револьвером по дверце шкафа. Плач из шкафа стал громче.

Что-то зашевелилось сзади и оба повернулись. Рома всё еще был жив. Собравшись с последними силами, он приподнялся над полом и облокотился спиной на стену, оставляя на ней жирные кровавые следы.

– Не двигайся… чтобы ни случилось… только… не двигайся… и молчи!.. И помни главное в этой жизни – никому не верь, ничего не бойся… и ни на кого не надейся… – произнес он сквозь кашель и хрип. Эта глупая наивность совета заставил Александра засмеяться нервным смехом.

– Папа тебе плохого не посоветует! – он снова постучал пистолетом по двери шкафа, – не двигайся… и не бойся – это правильный совет! – он кивнул Петро и тот осторожно направил в центр шкафа дуло обреза.

– Раз, два, три, четыре пять, я иду тебя… убивать! – Александр медленно потянул на себя ручку шкафа, она тихо и протяжно заскрипела. Пару мгновений ничего не происходило, на пару мгновений Петро даже показалось, что там никого не было. Внезапное облегчение, которое, впрочем, было не долгим. Через секунду раздался сильный грохот. Тот, кто сидел внутри, с силой толкнул дверцу шкафа и она распахнулась, ударяя Александра по руке с пистолетом. От удара пистолет вылетел из руки и с грохотом повалился на пол, в ту же самую секунду какая-то фигура в толстовке «New York Rangers» выскочила из-за шкафа и бросилась к входной двери. Александр прыгнул за пистолетом, но не успел. Послышался громкий выстрел и тело того, кто выскочил из шкафа, камнем повалилось на пол.

– Ай ты сукин сын! – Александр затряс рукой. Этот удар, как узнал он потом, сломал ему два пальца. – Попался, который кусался! Молодец, Петруха!

Петро невольно шагнул назад. Его тело шатало. Дымящийся обрез грохнулся вниз, к ногам. Но он не стал поднимать его. Он видел тело подростка, совсем еще мальчика, с развороченной головой, которое в судорогах дергалось на полу. Вся стена напротив была забрызгана кровью и мозгами, кусок черепа, со все еще различимыми на нем волосами, медленно сползал по светлым обоям вниз. Петро стало дурно, ноги вмиг ослабли и тело повело в сторону, но Александр схватил его под плечо и помог ему устоять. Мгновение позже он почувствовал, как рвотная масса, поднявшись из недр живота, ползла вверх, к губам. Он отошел в сторону, ничего уже не понимая, нагнулся, но в этот момент сильный удар в челюсть сбил его с ног и он повалился вниз. Первые несколько секунд он ожидал выстрела, он думал, что Александр, убив Рому, непременно захочет убить и его, но Александр нагнулся над ним и снова ударил, в этот раз слабо, ладонью по щеке.