Империя господина Коровкина

Петро подъехал к дому и припарковал машину на обочине напротив. Он был одет в белую рубашку с галстуком, поверх которой был одет темно-синий пиджак. Приезд дорого автомобиля и его парковка напротив не остались без внимания и по тому как задвигалась занавеска на окне, Петро понял, что кто-то уже наблюдал за ним из окна этого дома.

Неспешными шагами, со спокойным самоуверенным выражением на лице, он подошел к калитке и слабо потянул ее на себя. Она не открылась. Он потянул ее сильнее, думая, что она проржавела, но тут он заметил, что с обратной стороны был такой же ржавый, как и сама калитка, засов. Он мог бы слегка перевалиться через калитку и открыть засов сам, но не захотел – это было неприлично, да и одежда, он не хотел пачкать ее о ржавый металл калитки.

– Доброго утра! – проговорил он громко, заметив, что одно из окон было слегка приоткрыто и занавеска за ним слабо колыхалась. Никто не ответил, и он хотел повторить приветствие еще раз, в этот раз чуть громче, но необходимость в этом вдруг отпала. Дверь веранды со слабым скрипом открылась и на пороге появился пожилой, среднего роста и телосложения мужчина.

– Утра доброго. Вы к кому? – проговорил он, щурясь своими подслеповатыми глазами на пришедшего.

– К Владимиру Петровичу. То есть к вам, смею предположить.

– А по какому вопросу? – проговорил тот, так же неподвижно стоя на крыльце.

– По вопросу… семейной важности, – учтиво заметил Петро. – Вопрос деликатный и мне не хотелось бы кричать через весь двор…

– Сверху откройте и толкните. Только сильнее толкайте, там проржавело всё, петли надо менять.

Петро сделал шаг вперед и вплотную приблизился к калитке. Осторожно, стараясь не коснуться своей белой рубашкой коричневой от ржавчины калитки, он слегка наклонился вперед и дернул засов. Тот щелкнул и почти сразу калитка растворилась с протяжным громким скрипом. Петро закрыл ее за собой и подошел к хозяину.

– Добрый день, меня зовут Петр, – протянул он руку старику, которую тот с некоторым замедлением пожал своей шершавой большой рукой.

– Заходите! – без излишних вопросов старик повернулся и исчез за дверью веранды. За ним, оглянувшись на дорогу и окружавшие двор со всех сторон высокие кирпичные дома, вошел Петро.

– Садитесь! – мужчина опустился на стул и показал рукой на второй стул, который стоял с противоположной стороны стола.

Петро поспешно сел и положил обе руки перед собой на стол.

– Так по какому вопросу вы пожаловали?

– По делу семейному, которое, как мне кажется, должно представлять для вас особый интерес.

– Уже нет таких вещей, которые представляли бы для меня особый интерес, молодой человек, – проговорил старик тихо, смотря на свои руки, которые неподвижно лежали на столе, – говорите уже, что за дела?

– Сын ваш, Виктор, – начал Петро, но фразу специально не закончил. Его взгляд внимательно следил за собеседником, вернее, его реакцией. И реакция последовала незамедлительно. Старик вздрогнул, будто кто-то уколол его и быстро поднял глаза на Петро. – Ваш сын Виктор, – продолжил он после паузы, – пропал без вести в конце девяностых, верно?

– В девяносто седьмом. Да.

– И до текущего момента о нем ничего не известно?

– А у вас что-то есть? – ответил вопросом на вопрос старик, голос его вдруг изменился.

– Нет, точнее не совсем.

– Тогда чем все-таки обязан?

– Позвольте сначала рассказать о себе. Меня зовут Петр Афанасьев, я член коллегии адвокатов и, так сказать, по совместительству один из основателей организации, которая занимается поиском пропавших людей.

– Что вы хотите, Петр Афанасьев?

– Мы хотим продолжить поиски вашего сына.

– Его нет… Он мертв и мертв уже давно…

– Вы так уверены в этом? Вы видели его тело?..

Владимир Петрович внимательно посмотрел в лицо сидевшего перед ним гостя. Петро точно так же рассматривал его. Несколько минут оба молчали, и эти несколько минут Петро наблюдал, как эмоции, сменяя одна другую, отпечатывались на суровом, морщинистом лице проработавшего всю свою жизнь на одном заводе электрика. Ему казалось, он мог прочитать их все. Сначала была апатия, как зеркало души отражала она пустоту его жизни, потом, при упоминании имени Виктора, первая робкая надежда на то, что вот-вот появится что-то новое, какой-то свежий обрывок информации о том, кого ждал он и искал все эти годы. Но вот надежда сменилась злобой, этот пижон в галстуке с белой рубашкой ничего не знал, по крайней мере ничего нового, ничего того, что могло бы помочь ему найти Витю, он лишь пытался дурачить его, вселяя надежды, которые не имели под собой никакого серьезного основания. И вот в конце пришел страх. Страх, как тогда, как в первые дни, месяцы, годы после того, как Витя исчез, страх неопределенности и ужаса от одной мысли о том, что сына его уже нет и что он больше никогда в своей жизни его не увидит.

– Нет, я не видел тела, – проговорил он и в голосе его слышалась уже злоба. – Нет его, он не вернется уже никогда и вы… вы должны знать это лучше меня.

– Я? – такая формулировка ответа слегка удивила Петро. – Но, позвольте, что именно я должен знать?

Владимир Петрович молчал, взгляд его не отрывался от лица Петро. Взгляд его, холодный и злобный, будто сверлил его. Петро вдруг почему-то стало настолько неприятно под этим тяжелым взглядом, что он отвернулся куда-то в сторону и начал рассматривать пожелтевшие от старости занавески на окне.

– Послушайте, – начал он через несколько минут, когда пауза уже слишком затянулась, – у нас, возможно, возникло какое-то недопонимание. Я не знаю ничего о вашем сыне, вернее, знаю, но в общих чертах, что он исчез и что его до сих пор не нашли. Но я, то есть мы, наша организация, мы хотим помочь вам, помочь на совершенно безвозмездной основе. У нас есть ресурсы, людские и финансовые, есть волонтеры и мы хотим продолжить поиски, которые забросили еще в конце девяностых.

– Скажите честно, зачем вам это всё надо?

– Мы помогаем людям.

– Поздно помогать! Прошло уже столько времени…

– Это не помеха! Среди найденных нами есть те, кто пропал даже во времена Великой Отечественной Войны.

– Виктор мертв, – покачал головой Владимир Петрович и взгляд его, теперь уже грустный и унылый, снова опустился на свои большие и черствые руки. – Ищите его, не ищите, это уже ничего не изменит. Живого Витю, того, каким остался он в моей памяти, вы уже не найдете. Ваши ребята искали его десять лет и толку от этого не было никакого.

– Наши – нет, не искали, – с деликатной улыбкой поправил его Петро.

– Не важно, ваши – не ваши. Его искали милиция, военные, его искали спасатели или делали вид, что искали. Но результат был ноль! Почему вы думаете, что в этот раз что-то выйдет?

– Открою вам небольшой секрет, Владимир Петрович, – Петро решил пойти на небольшую уловку, – это были девяностые: криминал, рэкет, сплошное взяточничество. Милиция и эти ваши спасатели были заняты совершенно другими вещами. У них не было ни времени, ни желания искать тех, кто исчезал десятками, а то и сотнями после разных разборок. Вы говорите, что его искали – но это не так, Владимир Петрович, вам просто врали!

Владимир Петрович молчал, он сидел неподвижно и рассматривал цветы на старой выцветшей скатерти. Петро воспринял его молчание как согласие и позволение продолжать.

– Понимаете, в те времена все занимались своими делами – накоплением, коммерциализацией. Это безумство – заработать как можно больше денег, охватывало тогда всех. Милиция, военные, как вы говорите, спасатели, они все думали только об одном – деньгах, а долг их интересовал лишь так, как что-то побочное, что не должно было мешать основному бизнесу. У нас был случай, кстати, – Петро откинулся на спинку стула, от чего тот жалобно затрещал, и принялся импровизировать, что получалось у него всегда очень хорошо, – мы нашли останки одного из погибших, а оказалось, что родственники его давно уже похоронили. Милиция, чтобы закрыть дело и поставить себе галочки, просто отдали родственникам тела кого-то другого. Бомжа или никем не опознанного истлевшего трупа. Родственникам, а вы представляете, что можно было им наплести в их тогдашнем состоянии, сказали, что это-то и есть тот, кого они искали. И ведь верили! Да если и не верили, то что? Лабораторная экспертиза, судебно-медицинское исследование, анализы ДНК. Но… вы же сами понимаете, это были девяностые, страшное время, когда просто не было тех, кому можно было бы доверять.

– Меня вызывали несколько раз на опознания, но каждый раз это был кто-то другой…

– Представляю ваши чувства тогда. Вы, кстати, один ходили?

– С женой.

– Понятно, а где она, кстати, сейчас?

– На Южном.

– Простите?

– На Южном кладбище.

– Мои соболезнования! – лицо Петро приняло вид крайне сочувствующий. – Но можно поинтересоваться, почему именно на Южном?

– А что вас здесь удивляет? – угрюмо, смотря в край стола, проговорил Владимир Петрович.

– Да… ничего, только ведь это совсем не рядом с вами. Я просто знаю, что вы проживаете на улице Морской Пехоты, ведь ближайшее к вам кладбище, если я не ошибаюсь, Красненькое?

– Не ошибаетесь. Только я давно там уже не проживаю. А кладбище это закрыто уже как пол века. Похоронить человека там нельзя, только за большие деньги, как делали это в свое время всякие там бандиты, либо подхоронить к уже существующей могиле.

Петро слегка оживился. Наконец-то ему удалось, вывести старика на нужную тему.

– А разве у вас нет родственников, которые там захоронены? Ведь ваши родители…

– Мои родители с Ярославской области, там и покоятся.

– Ну а друзья? Слышал, что с разрешения можно захоронить даже рядом, даже не будучи родственником.

– И друзей у меня там тоже нет… – сказав это, Владимир Петрович посмотрел в лицо Петро, но сразу же опустил свои глаза вниз.

«Точно темнит что-то дед», – промелькнула мысль в голове у Петро, но вида он не подал никакого и тем же голосом продолжал:

– Вы хорошо помните тот день, когда Виктор исчез?

– Хорошо помню.

– Расскажите о нем поподробнее, если вас не затруднит, конечно.

– Помню, что был дождь и было холодно. Это было здесь, в Александровском. Было воскресенье, мы должны были уезжать в город на вечерней электричке, ему на следующий день надо было идти в институт, мне и Лене – на работу. Он ушел из дома утром. Сказал на пару часов. Куда и зачем он не сказал, да мы и не спросили. Кто знал тогда, что такое может случиться. Мы ждали его весь вечер, потом всю ночь, не смыкая глаз. На утро же, когда стало понятно, что что-то произошло, мы пошли в милицию.

– Не думали, что он мог убежать из дома?

– Зачем?

– Может поругался? Ведь возраст такой…

– С нами он никогда не ругался, да и не было замечено за ним такого никогда, чтобы уходил он куда-то на целые дни.

– Что вы подумали в эти первые дни его исчезновения?

– Думали, что похитили, думали будут звонить и требовать выкуп.

– А что думаете теперь?

Владимир Петрович помолчал с минуту и потом тихо добавил:

– Думаю, зачем вам всё это надо.

– Вы сказали, что долго ждали, что с вами кто-нибудь свяжется по поводу выкупа или каких-то других требований.

– Ждал…

– Кто-нибудь связывался?

Владимир Петрович поднял свои глаза, полные грусти на Петро, и долго и внимательно смотрел на него. Наконец, он отрицательно покачал головой и хриплым голосом проговорил:

– Никто со мной не связывался, молодой человек, – и тут же добавил, – чего-то от нашего разговора у меня разболелась голова. Хотел бы прилечь, – он приподнялся и направился в сторону соседней комнаты, но Петро остановил его:

– Последний вопрос, Владимир Петрович, совсем последний.

– Говорите, – старик остановился на пол пути и снова повернулся к Петро.

– Как долго вы его искали?

– Почти десять лет. Каждый день, каждый божий день я ходил по улицам, разговаривал с людьми, клеил объявления на столбах и заборах, я прислушивался к каждому звуку, потому что в каждом из них я слышал голос Вити, который звал меня на помощь.

– А что случилось потом?

– Вы сказали, что это последний вопрос.

– Ответьте, прошу…

– Потом я перестал его искать и написал прямо уже в милицию, чтобы они считали его погибшим. Так было легче и для них, и для меня. Смысла продолжать эти поиски уже не было.

– Какая-то новая информация заставила вас изменить отношение?

– Бросьте вы это дело! Что вы пристаете ко мне! – проговорил он голосом, в котором была уже слышна мольба. – Витя мертв, говорю вам.

– Но откуда такая уверенность?

Старик помолчал с полминуты, потом как-то странно усмехнулся и проговорил тихим, но отчетливым голосом:

– Вчера у меня еще были сомнения, но сегодня их уже нет.

14.

Они приплыли к острову где-то через час. Александр сидел в одной лодке вместе с Дианой. Андрей в одной лодке с Мишей. Погода к тому времени окончательно разгулялась и на небе не осталось ни одного даже крохотного облачка. Всё предвещало приходившие надолго теплые дни.

Александр в своих высоких сапогах спрыгнул на мелководье первым и потащил лодку сквозь траву и камыши к небольшому песчаному берегу, откуда легче было сойти на землю. Там их уже ждали. Двое парней, стоявших на берегу, молчаливо рассматривали прибывших.

– Помогайте, что стоите! – крикнул им Миша, заметив, что они не сделали ни одного движения, несмотря на то, что Александр уже тяжело дышал, пытаясь протащить в одиночку лодку сквозь высокие камыши.

– Вася, давай ты, у меня ботинки, – сказал один из них, бородатый, другому. Вася без каких-либо возражений зашел в своих высоких сапогах в воду, взял лодку за веревку, которую подал ему Александр и потащил ее к берегу. Там ее подхватил уже другой парень и они втроем затащили лодку вместе с сидящей в ней Дианой на берег.

– Теперь им помоги, – проговорил Александр тому, которого звали Вася. Тот без каких-либо возражений подошел ко второй лодке. Миша, кряхтя, подал подошедшему веревку и тот принялся тащить лодку к берегу.

– Как зовут? – слегка повернувшись к Андрею, спросил Вася. Андрей в это время сидел на краю лодки с открытой бутылкой пива и с улыбкой рассматривал дикую природу острова, до которого пока еще не успела толком добраться цивилизация.

– Андрюха! – Андрей переложил бутылку пива с правой руки в левую, подвинулся вперед и подал руку Васе. – Тебя?

– Вася! – он крепко пожал ее.

– А этого с бородищей? – он кивнул в сторону второго парня.

– А это мой брат Димон.

Андрей вытянул вперед руку с бутылкой пива, будто чокаясь с Димоном на расстоянии, но Димон никак не отреагировал на этот жест проявленного внимания и лишь продолжал безмолвно смотреть на него.

– Это мои сынки, – пропищал из-за спины Миша. – Те ещё охотнички.

– Блин, сколько у вас в семье человек-то? И все прям охотники такие немереные, да?

– Охота для нас это традиция, – ответил за брата Александр.

– Ну тогда мы нормально постреляем, а, Дианка? – красное от жары и алкоголя лицо Андрея повернулось к Диане. Та натянуто улыбнулась в ответ. Человек, разбирающийся в межличностных отношениях несомненно заметил бы, что между ними было всё далеко не гладко. Впрочем Андрей, если даже и замечал это, нисколько не был этим обеспокоен. Он снова заговорил с Александром.

– Слушайте, а пушку-то мне дадите? Там, правда, лицензии нужны всякие, разрешения, у меня этого нет. Ну так в этой дыре кому они нужны, ментов тут, наверное, не бывает.

С усилием Вася разогнал лодку по поверхности воды и вытащили ее с разгона на песчаный берег. Там ее уже подхватили Александр и Димон.

– Дадим, – ответил ему Александр. – И да, в этой «дыре», как ты подметил, никого кроме нас не заплывает. И еще – мы как-то стараемся это все-таки «дырой» не называть.

– А как называете?

– Поместьем.

Андрей прыснул со смеха. Тело его затряслось, от чего недопитая бутылка пива, которую он поставил на край лодки, скатилась вниз и сразу утонула среди камышей. Андрей не заметил этого и продолжал смеяться, схватившись обеими руками за живот. Видно было, что слово «поместье» сильно развеселило его.

– Поместье! Ну, блин, насмешили. Как в этом… в фильме каком-то про Пушкина там или кого-нибудь из этих старых перцев. Может у вас тут еще кареты всякие с лошадьми ездят? Типа иго-го там, да?!

На эту его реплику Александр не ответил ничего. Он молча подал руку Мише и тот, взяв ее, осторожно спустился на берег. Андрей приподнялся в лодке и так же протянул руку Александру, но Александр сделал вид, что не увидел ее и отвернулся.

– Ну и ладно, ну и сам спущусь, – тихо проговорил Андрей, но достаточно громко для того, чтобы его слышали, и без особых церемоний спрыгнул в воду. С каким-то напущенным обиженным видом, впрочем, не совсем ровно, он прошел мимо Александра и двинулся прямо к стоявшим вдоль берега кустам, уже прямо по дороге начиная проводить какие-то манипуляции с бляхой ремня.

– Какой красавчик, а? – Александр покачал головой и отвернулся от трясущихся кустов, из-за которых начало доноситься журчание.

– Да, охота в этом году будет интересной, – улыбнулась ему в ответ Диана.

Первое впечатление Андрея об острове изменилось у него уже через несколько минут после того, как нога его вступила на его заросший берег. По началу ему казалось, что остров необитаем, что лишь время от времени сюда приплывали какие-то рыбаки для того, чтобы «пожрать водки». Он сильно удивился и не смог скрыть своего удивления, когда минут через десять ходьбы по еле заметной тропе вглубь леса, они вышли к небольшой поляне, на краю которой, под вековыми деревьями, стоял большой двухэтажный дом.

– Твою же м-а-ать! Вот это да! Поместье! Реально поместье, начальник! – рюкзак упал с плеч Андрея на траву и он, открыв от удивления рот, прошел чуть вперед. – Это ж… тут прямо дом целый, прямо коттедж! Блин, ну вы бы сказали… а я-то дурак, спальный мешок купил вчера. Блин, только бабки потратил зря!

– Я говорила тебе про это, просто иногда ты не умеешь слушать, – как-то тихо и без особого энтузиазма в голосе, сказала ему Диана.

– Да, я на это тоже обратил внимание, – саркастически заметил Александр. Но Андрей не обращал внимание на эти тонкие упреки в свой адрес.

– Сколько ему лет? Пятьдесят, наверное?

– Больше ста. В свое время это было дачей одной дворянской семьи… Теперь ты понимаешь, почему мы называем его «поместьем»?

– Сто лет? Сто, мать его, лет?! – взгляд Андрея бегал по почерневшим от времени, но всё еще крепким стенам, по потускневшим стеклам, по каким-то полусгнившим резным вензелям под самой кровлей. – И ведь стоит еще всё и не разваливается!

– Да, раньше дома строили на совесть.

– А тут электричество есть или вы как эти древние дворяне лучины жжете?

– Есть. От дизельных генераторов.

– А вода?

– За домом находится колодец, в нем насос.

– А приведения здесь живут, интересно?

– Местные, – и здесь Александр как-то странно переглянулся с Дианой, – считают, что да.

– Господа, господа! – взмолился, наконец, Миша. – Я с утра ничего не ел. У меня вот тут уже прямо всё раздирает от голода! А вы о каких-то вещах непонятных! Время поговорить у вас еще будет! Может все-таки поедим?

– Пошли! – Вася подал Андрею рюкзак, который он бросил на траву. – Чувствуй себя как дома!

– Братан, видел бы ты мой дом, ты б так не говорил, – засмеялся Андрей, – а сколько этот ваш замок стоит-то?

– Он не продается, – ответил Александр.

– Ну а если выставить на продажу?

– Ни сколько.

– Почему?

– Потому, что он не продается!

– Ну и зря, начальник. Поднял бы бабла нормально!

Пока остальная семья занималась переносом вещей в дом, Диана решила провести для Андрея небольшую экскурсию по его внутренним помещениям, и здесь, точно так же как и снаружи, дом произвел на гостя сильнейшее впечатление. Он не мог скрыть свои эмоции и по всему дому разносились его громкие и не всегда приличные комментарии. Просторные коридоры, высокие окна, со всеми сохранившимися стеклами, потускневшие от времени, но всё еще целые обои. В каждом движении, в каждом скрипе доски под ногами, в каждом свисте ветра, который доносился откуда-то с чердака или, наоборот, из подвала, чувствовалась жизнь, будто это был не бездушный объект из старых бревен и досок, а какой-то живой организм, наделенный своими чувствами, сознанием и даже характером. Всё это, усиленное в разы выпитым пивом, создавало в Андрее какое-то ощущение жути и одновременно восторга, которым он не стеснялся делиться со своей подругой. В его представлении это было действительно «гребанное, мать его за ногу, поместье!»

– Здесь столовая, – они прошли по просторному, погруженному в полумрак коридору до конца. Коридор оканчивался дверью, которую Диана толкнула. Дверь заскрипела, обнажая за собой просторную комнату, посередине которой стоял большой, накрытый светлой скатертью, стол. Пыль, которую подняла в воздух открывшаяся дверь, взлетела вверх и в лучах солнца, пробивавшегося сквозь потускневшие от времени стекла, крохотными огоньками начала кружить перед лицом входивших. Диана чихнула. – Извини… Много пыли. Здесь не появлялся никто целый год. Они вчетвером приехали сюда два дня назад. Все эти два дня они убирались и наводили чистоту. Можешь представить, что тут было до этого?

– Грязь и говно, думаю. А что это за чувак? – Андрей заметил на стене большую черно-белую фотографию и ткнул в нее пальцем.

– Это мой дед. А это – прабабушка, – Диана показала Андрею на противоположную стену, где висела таких же размеров фотография молодой женщины.

– Ничё такая, симпатичная, – Андрей осторожно прошел вперед, рукой проводя по старому комоду. На пальцах остался слой пыли. – На этом острове, вообще, бывают люди? – спросил он, рассматривая резной покосившийся стул, который стоял рядом с комодом.

– Только свои.

– И вы сюда только раз в год приезжаете?

– Да.

– Зачем?

– На охоту.

– Послушай, – Андрей прошел через гостиную и остановился у двери, которая вела дальше. – Батон твой. Мне кажется, я ему не очень понравился. Ну… в плане типа как парень твой, а не как там мужик… Ну… ты понимаешь, да?

«Как ты можешь вообще кому-то нравится», – промелькнула мысль в голове у Дианы, но ее сдержанность и тактичность никоим образом эту мысль в ней не выдала.

– Думаю о тебе у него еще не сложилось точного мнения. Первое впечатление часто бывает ошибочным.

– И мне он тоже не понравился, если честно, – продолжал полет своих мыслей Андрей. Он толкнул дверь и вошел в следующее помещение, темное и без окон. – Скользкий такой. Деньги и покомандовать – это всё, что его интересует. А так… по сути ничего из себя не представляет… обычный хер.

Эта последняя реплика в адрес ее отца уже граничила с оскорблением. Диана покраснела, но в полумраке помещения, куда они вошли, краска не ее лице была не заметна. И она была рада этому. Ссориться с ним никак не входило в ее планы, ведь всё, что говорит он и думает, завтра не будет иметь ни для кого из них уже никакого значения. Она промолчала, и Андрей принял ее молчание как согласие с собой, ну или, по крайней мере, позволение продолжать.

– Надо быть проще в этой жизни, понимаешь? Вот смотри, у меня нет денег, ну, по крайней мере не столько этих денег, сколько у твоего батьки. И что? Хуже я его?

– Нет, ты не хуже, но… – тут она замялась на секунду.

– Но и что?

– Но и не лучше.

– Ну это как сказать! – в полумраке Андрей ударился головой о лестницу и громко выматерился, в этот раз уже в совершенно непростительных в женской компании выражениях. – Понимаешь, – он потер ушибленное место на лбу, – я много всяких чувачков видел в жизни – и бедных и богатых. Так вот, скажу тебе честно – мудачья, такого редкостного мудачья, с большой буквы «М», понимаешь, среди богатых гораздо больше, чем среди бедных, – он начал подниматься по лестнице вверх и старые ступени жалобно скрипели под каждым его шагом. – Когда у тебя нет ни хера, тебе ни хера и не надо. Других людей меньше напрягаешь, ведешь себя поскромнее, никого строить не пытаешься, но если ты при деньгах, то ты, твою мать, прямо король, император всея Руси прям, который смотрит как на говно на всех тех, кто вокруг. Ты царь, мать его, прямо!..

– Может сменим тему?

– Зачем? – он вступил на пол чердака и доски под ним заскрипели уже новым звуком. – Или не согласна? – он остановился и подал руку Диане. – Тоже думаешь, что если денег нет, то дерьмо, а не человек?

– Сегодня я устала с дороги. Не хочу ни о чем думать. Давай об этом поговорим завтра… пожалуйста…

– Не хочешь говорить, значит не согласна. Понятно. А ты ведь тоже деньжата любишь, – он сделал несколько шагов в сторону маленького окна, но вдруг остановился и резко повернулся. Диана видела, как в полумраке его фигура снова приблизилась к ней, – вот только скажи мне, во мне-то ты что нашла? Почему ты стала со мной мутить, а не с этими мажористыми пидорками из этой гей-компашки богатеньких сынков твоего папаши? – он приблизился еще ближе, их лица уже почти соприкасались. Она невольно сделала шаг назад, сначала один, потом второй, потом еще один или два, но вскоре спина ее уперлась в противоположную стену. Андрей следовал за каждым ее шагом. – Денег у меня нет, джипов крутых и «поместий» тоже, родственничками богатыми бог меня тоже, вроде как, не наделил. Так скажи мне, – теперь он был настолько близко, что дышал ей прямо в нос и запах пива, смешанные с несвежим дыханием вызывал спазмы и рвотные позывы у нее в животе, – чем такая блевотинная масса вроде меня могла привлечь внимание такой пахнущей как ароматный цветок, – при этих словах он подался вперед и понюхал ее волосы, – девочки вроде тебя?!