banner banner banner
Шоумен. Ментовские оборотни
Шоумен. Ментовские оборотни
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Шоумен. Ментовские оборотни

скачать книгу бесплатно

– Варшавка, – лаконично ответил Гриша.

– Заснул! – пробормотал пассажир. – Ты представляешь? Так и просплю всю дорогу. Давай-ка знаешь что сделаем?

Он извлёк из кармана распечатанную пачку денег и с пьяной решимостью отсчитывал купюры.

– Я тебе сразу заплачу! – объявил он. – Наперёд! Мне до Долгопрудного! Тебе тыщу рублей хватит?

Надо было видеть Гришино лицо в эти мгновения. Он не мог поверить в такую удачу и ни за какие коврижки сейчас не признался бы в том, что деньги за эту поездку он уже один раз получил.

– Спасибо! – сказал он благодарно и поспешно спрятал в карман вторую заработанную за последние пять минут тысячу. – Вам не дует? Может, окошечко прикрыть?

Он был неискренен и суетлив, но нетрезвый клиент ничего не замечал.

– Норррмааальнооо! – пробурчал пассажир и через минуту уже совсем по-детски снова пускал пузыри.

Гриша переживал. Блеск пиастров чудился ему над капотом машины. Душа жаждала чуда. Чудо свершилось на ближайшем регулируемом перекрёстке. Чтобы клиент гарантированно проснулся, Гриша перед светофором нажал на педаль тормоза резче обычного, и непристёгнутый пассажир ткнулся носом в панель.

– А? Что? Где? – всполошился клиент, озираясь по сторонам.

Гриша смотрел на него выразительным взглядом мытаря, ожидая благоприятного для себя исхода эксперимента. Испытуемый не подкачал.

– Слушай, совсем меня расколбасило, – сказал пассажир. – Не надо было мне столько пить. А деньги у меня хоть есть?! – очень натурально испугался клиент. – Я ж с тобой не расплачусь потом, если всё уже пропил!

Он обшарил карманы, нашёл пачку, в которой ещё оставалось восемь тысяч, и обрадовался своей находке, как ребёнок.

– Во! – сказал со счастливым выражением лица. – Ещё покатаемся! Мне в Долгопрудный!

– Я в курсе, – сказал на это Гриша вежливо, ожидая уже третьей по счету оплаты за проезд.

– Я же с тобой ещё не расплатился? – глянул пьяным глазом пассажир.

– Нет! – ответил Гриша твёрдо.

Ожидаемую третью тысячу он уже считал своей и не отказался бы от неё даже под роспись об ответственности за дачу ложных показаний.

– Тогда держи! – сказал клиент великодушно и отсчитал деньги из ещё сохраняющей пухлость пачки. – А Солянка скоро? Мне на Солянку ещё надо заехать.

– Я помню, – сказал ласково Гриша. – Вы спите, я вас разбужу.

Ему давно уже так не фартило. Последний раз, как он смог вспомнить, ему судьба подбросила презент года полтора назад, когда он нашёл пятьдесят рублей на полу в чебуречной – там же, на Солянке, кстати, и расположенной. Счастливое место, получается. Как-то так господь сподобил, видно, что таксистам там везло.

Пока доехали до Солянки, Гриша без особых хлопот заработал ещё тысячу рублей, и он нутром опытного таксиста чувствовал, что это не конец. Клиента уже основательно развезло, и с деньгами он расставался легко и охотно, с ним просто любо-дорого было общаться.

Приехали на Солянку.

– Здесь! – сказал пассажир и пьяно ткнул пальцем за окно, показывая, где следует остановиться. – Я недолго.

– Хорошо, – ответил Гриша кротко. – Вас проводить?

– Я сам дойду. Как-нибудь.

Гриша видел, что клиент действительно может идти только «как-нибудь», и никак иначе, потому что нормально идти у него уже не получалось, но дело было вовсе не в этом, а в том, что Грише очень не хотелось, чтобы его пассажир где-нибудь заблудился или вовсе даже упал и заснул, потому что чувствовал Гриша – не все ещё свои деньги он сегодня заработал.

Клиент ушёл. И только тогда Гриша Спиридонов дал волю чувствам.

– Во! – сказал он потрясённо.

И дальше он ещё сказал, но там уже так цветисто получилось, что при монтаже программы его восхищённую речь придется заменять писком, потому что за мат в эфире нас взгреют так, что мало не покажется.

Всё Грише сейчас в его жизни нравилось. И то, что он таксист. И то, что именно сегодня его смена, а не выходной у него или, допустим, отгул. И хорошо, что из Бирюлёва в Долгопрудный. И вообще хорошо всё, если разобраться.

– Здравствуй, дорогой, – сказали Грише в открытое окошко.

Он повернул голову и увидел цыганку.

– Отвали! – сказал Гриша вежливо, пребывая в состоянии счастливой расслабленности, когда ни с кем не хочется особенно собачиться, а хочется окружающих немножко даже любить.

– Дай пятьдесят рублей, я тебе хорошо погадаю, – предложила цыганка с такой безнадёгой в голосе, что было понятно – с заработками у неё дело швах и гонораров за свои цыганские таланты она не получала уже давным-давно.

– Я тебе сам погадаю за пятьдесят рублей, – рассудительно отвечал Гриша, и было видно, что даже монетку достоинством в пятьдесят копеек выцыганить у него крайне проблематично.

– Хороший ты человек, и сердце у тебя доброе, – уныло сообщила цыганка.

– Это да, – подтвердил Гриша, хотя лично он на свой счет никогда не обольщался.

– Ну, хоть тридцать рублей дай, – канючила цыганка.

Гриша ей ответил, и его ответ нам тоже придется заменять писком.

– И будет тебе счастье! – меланхолично тарабанила привычный текст цыганка. – И богатство наживёшь!

Тут Спиридонов промолчал, потому что про богатство слушать всегда приятно.

– Ещё больше наживешь, чем раньше! – пророчествовала цыганка, ободрённая молчанием охмуряемого ею Григория. – И так у тебя хорошо всё идёт, и ещё ты столько же богатства наживёшь.

Гриша прикинул, сколько в пачке у клиента осталось денег, и обнаружил некоторое совпадение профессионального трёпа цыганки с его собственными ожиданиями от увлекательной и финансово приятной поездки из Бирюлёва в Долгопрудный.

– Богатство тебе будет, потому что деньги сами к тебе идут. От одного уходят, к другому приходят, – делилась итогами своих жизненных наблюдений цыганка, а Гриша слушал её со всевозрастающим вниманием, уже обнаруживая в словах цыганки скрытый смысл и даже какое-то правдоподобие. – От него уходят – так ему и надо! – сказала цыганка уверенно.

В глубине души Гриша был с нею согласен.

– А к тебе приходят – потому что заслужил! – ещё больше окреп голос цыганки. – Дай десять рублей!

– Пшла вон! – очнулся от гипноза Гриша.

– Я же не для себя, – временно отступила цыганка. – Я для дела. Ты мне десять рублей дашь, я на денежку посмотрю и скажу, сколько ты заработал …

– Очень надо! – хмыкнул Гриша, справедливо полагающий, что десять рублей – слишком высокая плата за то, что ему и так было известно.

– А главное – сколько ещё заработаешь, – закончила свою мысль цыганка.

– До свидания! – сказал ей Гриша.

– Хороший ты человек, – неискренне оценила цыганка. – Ладно, пять рублей.

– Пшла вон! – повторил своё недавнее требование Гриша.

– Зачем не хочешь? – запечалилась цыганка. – Пять рублей – это что, деньги? Я ж у тебя их не ворую, я честно зарабатываю.

– Зарабатывать – это когда честно за работу получать, – наставительно произнёс Гриша. – А не когда за враньё.

– За какое такое враньё?! – поразилась цыганка так сильно, будто ей только что бросили в лицо обвинение такое ужасное и такое несправедливое, что любая уважающая себя гадалка после этого должна была немедленно покончить жизнь самоубийством.

– Так ведь врёшь, – сказал лениво Гриша.

– Я?!! – ещё больше поразилась цыганка, хотя казалось, что лучше, чем в предыдущий раз, оскорблённую невинность сыграть уже невозможно. – Да чтоб я проклята была! – ударила себя она кулаками в колыхнувшуюся грудь. – Чтоб я ослепла!! Чтоб я съела свой язык!!!

Прохожие оглядывались. Гриша подумал, что надо было дать этой дуре пять рублей, чтобы отвязалась.

Он пошарил взглядом по салону, набрал в разных укромных местах горстку мелочи и с раздражённым видом протянул деньги цыганке. Мелочь исчезла в цыганских одеждах так бесшумно и стремительно, что впору было усомниться, а действительно ли Гриша деньги ей давал, или это ему просто привиделось.

Цыганка мгновенно прекратила истерику и сказала деловито:

– Четыре тысячи!

– А?! – дрогнул Гриша.

– Ты разбогател на четыре тысячи, – честно отработала свои пять рублей цыганка. – Я тебя, касатик, вижу насквозь. Ты хороший человек, и я тебе помогу. Дай сто рублей!

– Десять! – малодушно сказал Гриша.

– Давай! – требовательно протянула руку цыганка.

Гриша дал ей десятку, которая мгновенно испарилась где-то в воздухе, как показалось Спиридонову.

– Ещё ты девяносто должен, – сообщила коварная цыганка.

Вот так ни за что ни про что по сто рублей в один присест Гриша не дарил никому и никогда, даже гаишникам.

– Дороговато! – оценил Григорий.

– Правда стоит столько, сколько стоит. Особенно если это хорошая правда. Ты на базар приходишь, да? Хурму покупаешь, к примеру, да? Тридцать рублей – хорошая, пять рублей – гнилая. Зачем тебе гнилая, да?

– Я не брезгливый, – сказал святую правду Гриша. – И вообще я хурму не очень как-то.

– Ладно, давай без хурмы. Но ты деньги будешь платить?

– Я тебе пятнадцать рублей уже дал? Сначала пять, потом еще десять. Правильно? – позорно закрохоборничал Гриша. – На вот тебе ещё пять – и это уже будет двадцать. Двадцать – это деньги. Двадцать рубликов на дороге не валяются, согласись, – повёл рукой вокруг Гриша.

Гадалка послушно проследила взглядом за движением его руки. Никаких денег на пыльном асфальте, действительно, не наблюдалось. Это неприятное открытие, по-видимому, подействовало на цыганку.

– Ладно, пятьдесят, – сказала она. – И тогда я твоё будущее прозрею.

– А за тридцатку то же самое? – предложил Гриша. – Прозреть, в смысле.

– За такие деньги пускай тебе Клинтон на дудке сыграет, – оскорбилась цыганка.

– Тогда я не хочу!

– Как знаешь!

– Ладно, тридцать пять! – передумал Гриша.

– Давай!

– Но больше никаких доплат! – решил окончательно обезопасить себя от дальнейшего вымогательства Спиридонов.

– Договорились!

– Мамой поклянись!

– Клянусь твоей мамой! – не стала упираться цыганка.

– Моей не надо! – всполошился Гриша. – Своей клянись!

– Ну чего ты привязался? – вдруг озлобилась цыганка. – Ты за тридцать пять рублей мою маму, старую больную женщину, обидеть хочешь? Ты её видел? Ты её знаешь? У неё одного глаза нету, так ты ещё от неё чего-то хочешь поиметь?

– А с глазом-то чего такое у неё? – хмуро осведомился Гриша.

– Ослепла, – сообщила цыганка. – Она глазом поклялась однажды … Хорошо ещё, что не двумя …

– Ну, надо же, – пробормотал Гриша.

Он пошарил по карманам, нашёл две мятые десятки и протянул их собеседнице. Цыганка благоразумно взяла деньги и лишь потом стала качать права.

– Я не поняла! – сказала она недовольно. – Ты же говорил – тридцать пять!

– Я сейчас тебе дал двадцать и раньше еще пятнадцать. Ты считать умеешь?

– Ах ты, гад! – сказала в сердцах отбросившая всякий политес цыганка. – Чтоб тебе бензином подавиться! Чтоб тебя в машине укачало! Чтоб тебе по счётчику всегда платили!

– Ты полегче на поворотах! – проявил недовольство Гриша.

– И ты меня ещё вспомнишь! – посулила цыганка, делая такие страшные глаза, будто не было проклятия более ужасного.

Закалённый в переделках, которыми изобилует таксистская жизнь, Гриша прикинул, чем видение этой цыганки лично ему может грозить, обнаружил, что ничем, и закрыл окошко, демонстративно отгородившись от докучливой собеседницы. Настроение она ему смогла испортить, и теперь должно было произойти что-то очень и очень хорошее, чтобы к Грише Спиридонову вернулось так неожиданно испарившееся ощущение счастья и мировой гармонии.

* * *