Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

Ингварр почувствовал рациональное зерно в её рассуждениях и спросил:

– Что еще можно показать?

– Да взять хотя бы тот первый водопад, который ты мне показывал. От дороги вниз лесенку деревянную сделать. Внизу будочку для переодевания. Где-нибудь найти место для стола с лавочками. Чем не место для отдыха? Ой, а знаешь, что ещё там можно сделать? Мне Кира рассказывала. Это в Италии под Вероной есть такой Парк водопадов Молино. Так там у одного высокого водопада соорудили качели. Она мне фотки показывала. Наверху натянули трос, к нему на двух тросах сиденье присоединили, с перекладиной, знаешь, такое для малышей делают, чтобы не выпадали. И с площадки толкают к водопаду. Кира говорила, что такой восторг! Люди кричат! И взрослые, и дети. А над водопадом мостик. Можно на всё это действо сверху посмотреть.

– А если они зависнут?

– Ну, наверное, – смутилась Лара, – можно верёвку привязать и подтянуть. Как-то же там выходят из положения.

– Дорога должна быть построена, – задумчиво произнёс Ингварр, и Лара поняла, что её энтузиазм его заразил.

– Ни за что! Такой кайф обломать! – воскликнула она, живо вспомнив как тряслась в ним в джипе, – Пусть адреналинчика хлебнут! Справа обрыв, слева скала, внутренности трясутся мелкой дрожью – красотища! Разъезды только надо предусмотреть. Начнётся турпоток, как-то надо будет расходиться, – озабоченно продолжила Лара, как будто возрождение туризма в Хёртагене было делом уже решённым, и она имела к этому какое-то отношение, – А потом к Йорану на ферму на обед. А после обеда он их на лодку… Нет, лодки уже мало будет, пусть он катер купит. И по шхерам. Вот тебе ещё один день экскурсий. Можно ещё добычу граната присоединить…

– От камней ничего не останется, – возразил Ингварр.

– Можно временем ограничить… Или, кто первым находит, на том и конец. Можно ещё какую-нибудь красивую легенду сочинить про это место. Или вашу старинную переделать.

– Обман? Лукавство?

– Ой, уж, подумаешь! Да все эти старинные легенды так и получались: кто-то сказал, другой добавил, третий не понял, четвёртый переврал. И почему мы не имеем права на свои легенды, двадцать первого века? Когда-нибудь наш век будет такой же трухлявой стариной, как для нас век семнадцатый, например.

– Согласован, – серьёзно ответил Ингварр.

– А уж ваш Мраморный каньон – вообще золотая жила! – продолжала гореть энтузиастом Лара.

– Так есть, – кивнул головой Ингварр, – Добыча мрамора.

– Я не знаю на счёт мрамора, – смутилась Лара, – а вот как туристическое место – это точно!

Обсуждать возможности Мраморного каньона решили вместе с Хэлстеином, тем более что они уже подъезжали к его дому. Ингварр был уверен, что старый горняк будет за возрождение добычи, но он, как ни странно, встал на сторону Лары. Они даже потащились к каньону, чтобы сразу сделать привязку на местности. В итоге, к ночи был уже готов бизнес-план, включающий в себя: троллей – скоростной спуск по канату над всей длиной каньона (о нём рассказывала Ларе Кира, побывавшая в подобном каньоне в Карелии); тропа под каменным козырьком вдоль стены каньона, уходящая под арку с выходом у озера.

Идею почерпнули опять же из рассказа вездесущей Киры, которая видела подобную тропу под Малагой в Испании в ущелье Эль-Чорро47. Сама она туда не попала из-за наплыва туристов и записью в очередь на месяцы вперёд (ещё один аргумент в пользу туризма). Вариантов было множество – сделать её и под естественным козырьком, и над козырьком, но остановились на следующем: вертикальная лестница, типа пожарной, спускается до козырька (страховочный пояс, страховочный трос – всё как полагается), под козырьком тянется стеклянный помост не больше метра шириной, закреплённый на вбитых в скальную породу горизонтальных опорах (чем мы хуже китайцев, построивших стеклянный мост над ущельем!). Сверху камень, сбоку камень, внизу вода – адреналина море! Тропа заходит под арку, и туристы попадают на понтонную переправу. Темнота, под ногами всё ходит ходуном – кайф, да и только! И тут – раз, свет в конце туннеля! Озеро, и ты уже почти на земле. Осталось только по вертикальной лестнице вскарабкаться наверх.

Для тех, кто боится, можно сделать экскурсию попроще. На надувных лодках по подземным лабиринтам. И уж для совсем слабаков – просто на лодочках поплавать по каньону. И сверху вниз на него посмотришь, и снизу вверх.

Само собой, пешеходные экскурсии по каньону и карьеру с заходом в подземный коридор с колодцем, и вся инфраструктура: рестораны, туалеты, магазины, стоянка для автотранспорта, со временем, возможно, даже отель. По ходу дела ещё может многое нарасти.

У Ингварра кружилась голова, когда он пытался представить себе ощущения людей, попавших на такие аттракционы. У Лары кипели мозги от разыгравшегося воображения. У Хэлстеина пела душа от открывающихся перспектив.

46 – в переводе – «камень острова»

47 – тропа была создана в начале XX века как вспомогательный путь для рабочих, занятых на строительстве плотины, и представляет собой деревянный настил на вбитых в скалу железнодорожных рельсах.  Тропу назвали Королевской в честь короля Испании Альфонсо XIII, который прошёл по ней, чтобы посетить церемонию открытия плотины. Тропа расположена между водопадами Чорро и Гайтанехо в ущелье Эль Чорро на очень большом расстоянии от земли, её протяжённость составляет 3 километра, ширина всего 1 метр.

15

На следующий день на улице вовсю светило солнце, на небе не было ни облачка, как будто и не разверзлись небеса ливнем, под убаюкивающий шум которого они заснули вчера.

Ингварр обрадовался, что Камень проповедника они с Ларой всё же посетят, и засобирался в дорогу. Они с ветерком проскочили мимо Водяных перекатов, поприветствовав их, как старых знакомых, длинным гудком. А дальше асфальтовая дорога пошла прямо, а они свернули налево на грунтовую, которая вскоре стала уходить круто вверх.

Камень проповедника был на месте. И не такой огромный, как помнился. Всего лишь в два раза выше Ингварра.

– Ты когда-нибудь занималась альпинизмом?

– А то! – оптимистично ответила Лара, – У нас в парке стена для скалолазания повыше будет.

– Отлично! – спрятав улыбку, ответил Ингварр.

Он прекрасно знал, что Камень проповедника вначале не производит особого впечатления. Одним своим боком он примыкает к невысокой скале, второй утопает в густых зарослях кустарника. За ним виднеются верхушки елей и сосен, так что кажется, что камень просто стоит в лесу. А вот когда на него заберёшься, тут и открывается потрясающая картина, которая захватывает дух и напрочь убивает скептицизм. Только взобравшись можно увидеть, что камень стоит на краю обрыва. В бесконечность уходит голая гора, из которой откуда-то снизу, из бездны, растут высоченные деревья. Куда только хватает взгляд, простирается бескрайнее зелёное море, то там, то тут вспенивающееся серо-коричневыми вершинами скал. Верх камня абсолютно плоский, а в скале справа находится неглубокий грот с каменным козырьком. Именно из-за него камень и прозвали Камнем проповедника, поскольку он напоминает епископскую кафедру католического собора.

Не смотря на уверенность Лары в собственных возможностях, Ингварр тщательно её проинструктировал (так всегда делал отец, даже когда они взбирались на камень в энный раз). Впрочем, слушала Лара внимательно. Ей предстояло залезть на камень первой (Ингварр страховал внизу) и пропустить через вбитый металлический крюк верёвку, чтобы потом Ингварр смог подтянуть на камень рюкзак с нехитрыми приспособлениями для пикника.

Восхождение Лары прошло гладко, оглядываться вокруг ей было некогда, поскольку она занималась верёвкой, а потом смотрела, как поднимается Ингварр и рюкзак. Так что неоглядную даль они увидели вместе, на что Ингварр и рассчитывал. Лара запричитала, как старушка:

– Боже мой! Боже мой! Боже мой!

Слов у неё не было. Она крутила головой во все стороны, а Ингварр, приобняв её одной рукой, смотрел вдаль. Взглянуть вниз опасался – вдруг налетит акрофобия, а им ещё с камня спускаться. По опыту он знал, что спуск вниз труднее и опаснее восхождения наверх, хотя всем кажется, что наоборот.

Из благоговейного трепета перед величием природы Ингварра вывел камень, просвистевший перед глазами, как пуля. Ингварр вернулся в реальность и услышал нарастающий гул, не вписывающийся в мирный пейзаж. Ещё до того, как он осознал, что происходит, сработал инстинкт. Он сгрёб Лару в охапку и запрыгнул в грот. Через несколько секунд стены грота ощутимо задрожали, гул перерос в грохот, и дневной свет померк. Горный обвал, вот что это было.

Ингварр молился про себя, чтобы каменный козырёк выдержал напор стихии, иначе их убежище превратится в их каменную могилу. Грохот камней усиливался пространством грота и больно давил на уши, как при вертикальном взлёте самолёта.

Но вот грохот начал ослабевать и удаляться, и стали слышны звуки отдельно падающих камней. Козырёк выдержал! Грот спас им жизнь! Ингварр дождался, пока наступит полная тишина, и осторожно выглянул наружу.

Треугольник козырька разрезал камнепад на две части. Картина справа не изменилась. Там всё также плескалось зелёное море, и отблёскивала на солнце минералами голая скала. Лес поглотил камни, упавшие туда.

А вот слева громоздилась куча камней. Камнепад засыпал ведущую к камню дорогу. Насколько далеко это продолжалось, было не видно из-за выступающей скалы, за которой Ингварр оставил машину. Второй раз за это путешествие герцог пожалел, что отказался от сопровождения. Помощь им сейчас, ох, как не помешала бы.

Ингварр достал свой мобильный телефон – связь, слава богу, была. Так, Аркнелл сейчас где-то между Лихтенштейном и Люксембургом, Хэвард в Мадриде с Фреей. На кого ещё можно положиться в такой ситуации? – подумал герцог и, после секундного колебания, набрал номер Эспена.

– Ваше сиятельство! Как сияется? – как обычно в своей шутливой манере ответил Эспен.

Ингварр воспользовался их личной связью, а не официальной спутниковой (она осталась в машине), и, как человек из круга приближённых, Эспен имел все основания так разговаривать с герцогом. Но он тут же подобрался и сменил тон, когда услышал с другого конца провода, что Ингварр не поддержал шутливый разговор:

– Был кто-нибудь отправлен за нами из охраны?

Конечно, был! Прежде, чем уехать в Мадрид, Хэвард, посовещавшись с ранее отбывшим Арнкеллом и остающимися в Хёртагене будущими министрами, отправил вслед за Ингварром тайного агента, что прямо нарушало распоряжение герцога. И потому Эспен молчал, не зная, что сказать.

– Хватит играть в ваши шпионские игры! – повысил тон Ингварр, – Мы в горах. Здесь произошёл обвал. Нам нужна помощь. Так был кто-нибудь или нет?

Дальше Эспен отвечал по-военному кратко и чётко:

– Был!

– Кто?

– Начальник полиции Верманд48 Слодерн.

Ингварр мысленно одобрил кандидатуру. Верманд был опытным сотрудником. Прежде, чем стать начальником полиции Хёртагена, прошёл военную службу. Если с ним всё в порядке, то он сможет им с Ларой помочь. А вот если попал под камнепад, то помощь может понадобиться ему самому.

– Как он осуществлял наблюдение?

– На Вашей машине установлен маячок. По инструкции Верманд должен был следовать за Вами с интервалом один-три километра в зависимости от ландшафта местности, отслеживая маршрут по пеленгу. В случае остановки Вашей машины более чем на пятнадцать минут, должен был подъехать как можно ближе, выйти из машины и, не обнаруживая себя, лично убедиться в Вашей безопасности.

«Умно», – подумал Ингварр. Вот почему он ни разу не заметил слежки.

– С ним есть связь?

– Да, спутниковая и мобильная.

– Попробуй связаться по обеим.

Ингварр подождал некоторое время, пока Эспен набирал номера телефонов, но внутренне уже знал ответ – Верманд не ответит. И не поможет. Помощь требуется ему самому. Так и произошло. Полагаться придётся на самого себя. И как можно более спокойным тоном сказал встревоженному Эспену:

– Мы попробуем спуститься с камня сами. Найдите ближайшую к нам площадку для посадки вертолёта. Вертолёт должен быть с врачом. Возможно, Верманд ранен.

– Слушаюсь, Ваше сиятельство!

– И ещё, Эспен, – добавил после небольшой паузы Ингварр, – если я не выйду на связь через полчаса, ищите нас в районе Камня проповедника, координаты я тебе сейчас сброшу.

– Слушаюсь, Ваше сиятельство! – охрипшим голосом повторил Эспен. И без прямых слов было понятно, что подразумевал герцог, говоря «если я не выйду на связь»…

Ингварр попытался расчистить площадку, скидывая камни вниз. Лара, не произнёсшая ни слова во время его длинного разговора по телефону и ни слова не понявшая, присоединилась к нему. Крюк, к которому Ингварр надеялся прикрепить верёвку, чтобы хоть как-то подстраховаться от падения в пропасть, был срезан начисто, от него даже мокрого пятнышка не осталось.

Ингварр внимательно осмотрел место, где раньше была дорога. Самым опасным участком были первые несколько метров от камня. Здесь образовалась гора из камней, ступив на которую, можно было запросто скатиться кубарем в обрыв. «А сверху ещё камешками присыплет, – подумал Ингварр, – вот тебе и могильный холмик». А вот если удастся добраться до раскрошенного, но устоявшего пня – всё, что осталось от растущей здесь раньше из скалы мощной сосны, то можно будет попробовать подняться и, опираясь ногами за впадинки и хватаясь руками за выступы, добраться до выступающей скалы. Там, возможно, дорога окажется меньше засыпана камнями.

Ингварр тщательно продумал варианты спасения и выбрал самый оптимальный. План состоял в том, чтобы закинуть на пень петлю из верёвки, а потом подтянуть по ней рюкзак. Если рюкзак прочно застрянет в пне, то второй конец верёвки можно закрепить за острый край козырька. Перемещаться придётся полулёжа, осторожно перебирая по верёвке руками и пытаясь найти опору среди камней.

Ингварр изложил план Ларе и та согласно кивнула. Она никак не могла отойти от шока. Ведь всегда кажется, что всякие там катаклизмы могут случиться с любым человеком, но только не с тобой. А оно вон оно как! Бац! И случилось! И надеяться остаётся только на умного и сильного мужчину, такого как Ингварр.

Петлю удалось забросить на пень не с первого раза. Но зато рюкзак преодолел несколько метров до пня без проблем и прочно там застрял – Ингварр проверил несколько раз, дёргая за верёвку под разными углами. Потом они сложили пополам плед (хоть что-то пригодилось из вещей, взятых для пикника) – Ингварр надеялся, что так будет легче и не так больно спине скользить по камням.

Приготовления шли уже примерно полчаса, и Ингварр прежде, чем приступить к осуществлению намеченного плана, сделал контрольный звонок Эспену. А потом крепко обнял Лару и, отстранив её от себя, чтобы была возможность заглянуть в её синие от страха глаза, твёрдо сказал:

– Всё хорошо! Я тебе обещаю!

И Лара ему поверила. Точно такие же слова он ей уже говорил две недели назад, спасая из плена Сан-Мэрриджа и иллюзий по поводу Сергея. И ведь не обманул ни на йоту!

Ингварр лёг спиной на плед, Лара на него, они ухватились обеими руками за верёвку, нашли опору ногами, и осторожно начали спуск. Плед и толстая куртка мало помогали спине Ингварра. Он чувствовал каждый камешек, каждый его острый выступ царапал даже не кожу, а сразу отдавался болью в позвоночнике и костях. Возможно, это было из-за того, что Ингварр был придавлен к камням телом Лары. Но он ни за что на свете не сбросил бы с себя эту ношу. Лара всё время норовила соскользнуть в сторону, понимая, как ему больно. А он упрямо закидывал её назад, на себя, даже сузил пролёт между своими руками, чтобы ей некуда было деваться.

Но самым сложным оказалось сменить позицию, когда они подобрались к пню. Лара должна была пройти путь до выступающей скалы первой, но у неё никак не получалось подтянуться и усесться на пень. Пришлось это делать Ингварру, а потом подтягивать её руками, рискуя, что искорёженный пень не выдержит нагрузки из двух тел и рюкзака, раскрошится под их тяжестью… Но, обошлось.

Лара прижалась к горе всем телом, даже лицом. И так, боком, осторожно начала перемещаться к выступающей скале. Страховал её Ингвар, затянувший один конец оставшейся верёвки вокруг талии Лары, а второй обмотал вокруг пня. Вряд ли бы это помогло, сорвись Лара в пропасть, но создавало хоть какую-то иллюзию безопасности.

Когда Лара благополучно добралась до скалы, заглянула за неё и доложила, что дорога и дальше завалена камнями, но уже просматривается, а их джипа нет, у Ингварра окончательно отлегло от сердца. Он без сожаления срезал рюкзак (всё самое необходимое из него он рассовал по карманам ещё на Камне) и без страха проводил глазами его путь вниз, в бездну. А потом повторил путь Лары.

Операция заняла около полутора часов. Эспен в Хёртагене не находил себе места. Маячок машины герцога показывал точку на карте, находящуюся гораздо ниже координат Камня проповедника. Верманд по-прежнему не выходил на связь – ни спутниковую, ни мобильную. Вертолёт с медиками и лучшими бойцами из бригады спецназа уже был на полпути к ближайшей от герцога точке, где мог приземлиться. А звонка всё не было и не было…

– Эспен! Мы уже можем идти по дороге, – совершенно буднично сказал на том конце провода Ингварр, и Эспен выдохнул, – Звони Верманду по всем телефонам, попробуем найти его по звуку.

Настойчивый звонок мобильного телефона раздавался где-то впереди. Верманд обнаружился под большим валуном, за которым он, очевидно, пытался спрятаться от камнепада. Но парню не повезло. Видимо, один из камней попал Верманду в голову, и он не успел сгруппироваться за валуном, потеряв сознание. Половина его тела была завалена камнями. Но главное он был жив!

Ингварр и Лара освободили Верманда из-под камней, и обнаружилась новая проблема – даже если им удастся привести его в сознание, идти он не сможет, левая нога была вся в крови и, похоже, раздроблена в нескольких местах. Необходимо было зафиксировать переломы и как-то дотащить парня до его машины (Эспен сообщил её координаты Ингварру, попутно доложив, что джип самого герцога свалился в пропасть).

Ингварр нашёл в кармане Верманда ключи от машины, и отправился туда за аптечкой, надеясь найти в багажнике что-нибудь длинное, плоское и твёрдое, чтобы зафиксировать ногу раненого. Ничего не нашлось, кроме резиновых ковриков. Что ж, придётся соображать шину из подручного материала.

Благодаря нашатырному спирту из дорожной аптечки, Верманд на несколько мгновений пришёл в себя. Успел сказать: «Ваше сиятельство! Вы живы!» и снова вырубился.

Шину Ингварр соорудил из двух слоёв – обернул ногу резиновыми ковриками и зафиксировал, обложив со всех сторон толстыми ветками деревьев. Туго стянул всю конструкцию верёвкой.

Нести раненого на пледе не получилось. Лара даже рассердилась на себя – у неё не хватало сил оторвать тело парня от земли со своего конца. Как же наши девочки-санитарки вытаскивали на себе раненых с поля боя??? Пришлось Ингварру и Ларе тащить Верманда по земле на пледе, запрягшись как двум лошадям. Какие-то несчастные десять метров до машины растянулись на полчаса – дорогу впереди надо было расчищать от мелких камешков, а большие камни обходить по дуге, страхуя перебитую ногу от ударов.

Они с трудом затащили бесчувственное тело на заднее сиденье джипа и стали спускаться по горной дороге вниз. Туда, где как доложил Эспен, только что приземлился спасательный вертолёт.

В вертолёте Лару стали душить слёзы. Чтобы этого никто не видел, она прилегла к Ингварру на колени, накрылась пледом с головой и попыталась сделать вид, что заснула. Но его было не обмануть. Он чувствовал, как вздрагивает её тело, а по брюкам растекается горячее мокрое пятно от слёз. Отходняк, – решил Ингварр и начал успокаивать любимую, говоря какая она смелая, сильная, как он ею гордится, как он счастлив, что они встретились.

Он действительно так думал. Она не канючила, не ныла, даже ни разу не ойкнула. Не висла у него на шее, изображая беспомощность, наоборот, старалась делать всё сама, пытаясь облегчить его участь. Не упрямилась, выполняя чётко, как солдат, все его указания. Он восхищался её силой воли, её самоотверженностью. Хрупкая девушка, по виду – девочка, а держалась так, как не каждый мужчина бы смог в подобных обстоятельствах. Он, наконец, вслух произнёс, что любит её и всё сделает для того, чтобы она его полюбила тоже, согласилась выйти замуж и никогда об этом не пожалела…

Лара ничего не поняла из того, что шептал ей Ингварр, ведь он говорил на своём родном языке (хёртагенском, не путать с норвежским!), который она не знала. И плакала она, не испугавшись того, что могло бы с ними произойти, а от злости на саму себя. Вот так живёшь и думаешь, какой ты смелый, бескомпромиссный, сильный и умный человек. А приходит время испытаний, и ты понимаешь, какой ты беспомощный, и твоя главная задача сводится к тому, чтобы не путаться под ногами и не виснуть камнем на шее у действительно смелого, сильного и умного человека.

Неожиданно Лара вспомнила о Фрее и подумала, как той не повезло, что они с Ингварром расстались. И как повезёт той, которую он полюбит… И уж совсем последней её мыслью перед тем, как провалиться в сон, было: «Всё-таки, возвращаться – плохая примета! Работает…»

Кто их только воспринимает всерьёз, эти приметы, а, главное, прислушивается?

48 – в переводе «помощник человека»

16

Вот и закончились такие чудесные, нежданно-негаданно возникшие, каникулы Лары в Хёргатене. Три недели пролетели, как один день…

Ингварр оказался гостеприимным и очень внимательным хозяином. Пусть Лара и не всегда его понимала, не в смысле того, что он говорил, а в смысле его настроения, состояния – то он буквально обволакивал её своим обаянием, то был отстранённо-холоден. Иногда ей казалось, что он чуть ли не влюблён в неё, а потом что, всё-таки, показалось.

В Сер-Ян они, в итоге, съездили. Только уже не сами, а с сопровождением, что сильно взбудоражило городок, в котором представители правящей династии не бывали с незапамятных времён, и резко подняло статус Ойстеина Градерсена как горожанина, не говоря уже о популярности его кабачка, в котором изволил откушать Его светлость герцог Ингварр Ольденбургский с гостями и свитой.

Озеро было, действительно, чудесным местом. Оно располагалось в кратере потухшего вулкана и встретило путешественников в хорошем настроении. Вода была голубая-голубая (как глаза Лары, – отметил про себя Ингварр), и по ней прыгали весёлые солнечные зайчики. С озером и придумывать ничего не надо было, чтобы превратить его в туристический объект. Оно и само по себе было прекрасно. Разве что легенду какую-нибудь красивую сочинить о его происхождении? Например, что озеро это и есть зрачок правого глаза Одина, который он отдал грозному великану Мимиру, чтобы обрести мудрость49. При чём тут тогда будет его название Смотрящий Ян, правда, было не ясно, но если хорошенечко подумать, то можно будет их связать.

На озере Лара размечталась, что если бы над ним был мост, то можно было бы прыгать с тарзанки. Ещё и соревнования устраивать – кто сможет коснуться его поверхности ногами, тот и победил.

Ингварр, казалось, никак не отреагировал на эту её идею, но уже через два дня они вылетели на его частном самолёте в Норвегию. Конечной точкой этого мини-путешествия оказался Сторсезандетский мост, который в народе получил прозвище «пьяный» из-за своих сумасшедших изгибов. На самой высокой его точке – 23 метра над уровнем моря, была устроена небольшая площадка для любителей роупджампинга, а попросту – прыжков с тарзанки.50

Лара обрадовалась, как ребёнок, впервые получивший подарок на Новый год:

– Ингварр! Ты просто волшебник! Я так давно мечтала об этом! Мои ребята всё: «Да-да, давай прыгнем», и никак не соберутся – то погода не та, то некогда. А я думаю, что по большей части боятся. Я одна тоже трушу, а с тобой вдвоём – как нечего делать!

Ингварр как-то странно посмотрел на Лару, но ничего не сказал, молча пошёл переодеваться. Ларе и в голову не могло прийти, что человек, который так мужественно вёл себя во время обвала в горах, может бояться высоты.

Им обоим поплохело, когда пришлось расписаться за то, что все риски, связанные с причинением вреда собственному здоровью, вплоть до смертельного исхода, они берут на себя, и не они сами, ни их родственники не будут иметь никаких претензий в этом случае к организаторам роупджампинга. Но каждый из них держал фасон и виду не подал. Перед прыжком они взялись за руки и закрыли глаза.

И чего боялись? Ларе, в итоге, было совершенно не страшно. На аттракционах в Сан-Мэрридже покруче было. То ли высота была небольшой, то ли объятия и поцелуй Ингварра, когда их подпрыгивания вверх-вниз закончились, и они зависли в нижней точке, перекрыли ощущение от прыжка…