Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

– Да, во время Фестиваля Молодожёнов из Сан-Мэрридж выпускают только супружеские пары.

3

Сергей, оказывается, женат! Вот так поворот сюжета! Они встречаются уже целый год, и он не удосужился даже заикнуться о своём семейном положении. И в походе, где они познакомились, был один. (Лару укусил в руку какой-то гад, и у неё пошла сильная аллергическая реакция. Рука распухла так, что, казалось, вот-вот лопнет истончившаяся кожа. А чесалась! Сергей пожертвовал Ларе свой одеколон, что давало хоть какое-то облегчение. Ольга, Ларкина подружка, тогда аж присвистнула – ни фига себе каким дорогим парфюмом Серёга разбрасывается! Всё это в совокупности, да ещё очень приятный запах одеколона, и обратило внимание Лары на Сергея, которого до этого она в упор не замечала.) Да она бы послала его куда подальше сразу же! Уж слёз, переживаний, душевных терзаний из-за мучительной любви к бесповоротно женатому мужчине Лариса вдоволь насмотрелась в собственной семье, глядя на любимую тётку Киру, которую называла просто Кирой, считая больше старшей сестрой, чем тёткой (всего-то десять лет разницы), хотя сестрой Кира была маме Ире. Они вообще были друг другу одновременно и сёстрами, и мамами-дочками, и подругами. Тесный женский кружок, рыбье царство: Ира, Кира, Лара.

А в принципе, могла и сама догадаться! Ведь были, были намёки! И встречались они только на нейтральной территории – Лара это сама себе объясняла тем, что, поскольку она его принимать дома не могла, то вполне справедливо, что и он её домой к себе не приглашал.

Звонил ей по телефону Сергей сам, она могла написать ему только смс. На это Лара вообще не обращала внимания, поскольку сама же ему заявила на первом свидании, что парням не звонит принципиально. Он согласился с её условием. Она-то считала, что этим демонстрирует свою гордость и неприступность, а ему, оказывается, это было только на руку.

С друзьями они общались только её. Лара думала, что их у Сергея просто нет (характер замкнутый, неразговорчивый), а он, видимо, скрывал её от них, чтобы не донесли семье.

Они достаточно часто ходили по вечерам в будни в кино, в рестораны, на концерты, в театр, но в выходные смогли вместе выбраться только однажды. А, уж, сколько усилий Лара потратила, чтобы уговорить его поехать вместе на десяток дней в отпуск! Боже правый! И вот, пожалуйста, уговорила! И что из этого вышло?

Лара чувствовала себя вывалянной в грязи даже больше, чем во время одного из дней фестиваля, когда девушек, участвующих в конкурсе, облили жутко воняющей смесью, состоящей из соусов, тухлых яиц, прогорклого масла, слипшихся макарон, скисшего молока и чего-то там ещё, поддающегося определению только в химической лаборатории. И в таком виде они должны были пройти по главной улице, где по бокам стояли мужчины, которые свистели, улюлюкали, отпускали обидные шуточки им вслед. А смысл этого варварского действа заключался в том, что после такого унижения все последующие выходки мужа покажутся жене уже несущественными. Э, нет, ребята! Предательство, всё-таки, оказывается горше!

Чтобы как-то отвлечься от мыслей о Сергее, Лара начала просматривать фотографии отпуска. Они специально подгадали дату своего прилёта в Сан-Мэрридж под начало Фестиваля Молодожёнов, поскольку брошюра турагентства, где они выбирали путёвки, обещала туристам праздничный карнавал, ничуть не уступающий по красоте и пышности бразильскому. До Бразилии когда они ещё доберутся, а тут вот оно, под боком, карликовое государство Сан-Мэрридж, втиснулось между Италией и Францией, отвоевав себе кусочек Средиземного побережья. Да и цена путёвки на порядок меньше.

Фестиваль, действительно, начался с красочного карнавала, возглавляли который пары юношей и девушек, мужчин и женщин, бабушек и дедушек, а также женщин и женщин, мужчин и мужчин, объявляющих своим присутствием в праздничной колонне всему миру, что они намерены вступить в брак. А уже за ними пританцовывали, блестя костюмами и перьями, танцоры, наяривали на музыкальных инструментах оркестры, отмеряли семимильными шагами путь яркие клоуны на ходулях. Их восьмёрка тоже приняла участие в параде, а потом тихо с него слиняла, чтобы не упустить красочное шествие за молодожёнами, чтобы успеть всё заснять на видео, отщёлкать тысячи фото самых запоминающихся моментов.

Поливание грязью был одним из первых конкурсов после карнавала. И самым жёстким. Остальные вызывали только повальный смех. Особенно когда мужчинам предложили переодеться в женскую одежду и обувь на каблуках, а женщинам – во всё мужское. А потом мужчинам в таком виде при полном параде – макияж, маникюр и всё такое, пришлось выполнять женскую работу по дому: готовить, стирать, мыть посуду, пылесосить, а женщинам – мужскую, которая оказалась не менее интересной: от элементарно забитого молотком гвоздя, до починки текущего крана, засорившегося унитаза и заглохшего автомобиля. К чести женщин, и мужская одежда для них была не внове, и с мужскими обязанностями они справлялись куда лучше, чем мужчины с женскими.

Следующий конкурс был на доверие. Женщины стреляли в воздушный шарик, закреплённый на голове их мужчины, а мужчины подхватывали падавших к ним спиной женщин. И если лица женщин на фотографиях были почти все одинаковые: бледность и покорность судьбе, то лица мужчин, когда в них целились из лука, выражали все возможные оттенки ужаса. Многие не выдерживали и ныряли под стрелу, что безжалостно было запечатлено на фотографиях.

Самым тяжёлым физически оказался конкурс, на котором мужчинам сначала предстояло пронести своих женщин на спине десять кругов. Потом вместе распилить толстенное бревно. А затем разбить чашку, блюдце и тарелку на мелкие кусочки, чтобы в конце конкурса дрожащими от усталости руками склеить посуду обратно, да так, чтобы каждый осколок нашёл своё место.

Последний конкурс, в котором друзья приняли участие, назывался «Загнанные лошади». Суть его состояла в том, чтобы попытаться первым наступить на ноги своей второй половинке. Кто проиграл – тот и будет подкаблучником в семье. По сигналу задание менялось: женщине надо было встать на ноги мужчине и в таком положении станцевать предложенный организаторами танец. Большинство мужчин не умели танцевать вообще, что уж говорить о том, когда приходилось не только вести в танце, но и таскать любимую на себе. Но самое уморительное начиналось тогда, когда опять звучал сигнал, и надо было быстренько отпрыгнуть, чтобы находящаяся в более выгодном положении женщина не успела отдавить тебе ноги, тем самым возведя в ранг подкаблучника!

Остальных конкурсов ребята не видели, поскольку парни, уставшие проигрывать, взбеленились и потребовали сделать перерыв на пляж, аттракционы и другие развлечения.

Рассматривая фотографии, Лара обратила внимание, что ни на одной из них нет их совместного фото с Сергеем. Да он и вообще редко попадал в кадр. Мелькал только там, где его почти невозможно узнать: в женском обличье, например, или там, где он был просто зрителем, и никого из их компании вокруг. Отматывая воспоминания назад, Лара поняла, что это не случайность. Снимали то они по очереди, тот, кто первым выбывал из конкурса или кто выигрывал. И как-то так всегда получалось, что камера почти всё время находилась в руках Лары. А если нет, то тогда они с Сергеем были в дальнем от ребят углу… Он специально так делал, – поняла девушка и горючие слёзы начали закипать в её чудесных, по-детски наивных, голубых глазах.

Так волшебно начавшийся отпуск – они с Сергеем, наконец-то, вместе, целых десять дней вместе, рядом её закадычные друзья, море, пальмы, пляж, прекрасная погода, беззаботное веселье, диковинный фестиваль в неизвестном, только недавно открывшемся для россиян государстве Сан-Мэрридж… Всё испорчено, испоганено, по крайней мере, для неё. Все воспоминания о нём будут навсегда отравлены… И как ей дожить оставшиеся три дня до возвращения домой? А вообще-то она сможет отсюда вылететь? Так, всё! Надо собраться! Хватит кукситься и себя жалеть!

И Лара решительно вытерла слёзы и опять обратилась за помощью к любезному иностранцу (надо, кстати, выяснить уже, как его зовут), говорящему по-русски со смешным акцентом, благо, что он лежал на том же месте. Может, не так всё страшно, как кажется с первого раза? Разрулил же он ситуацию с Андреем и Таней за какие-то пять минут.

– Простите… Не знаю, как Вас зовут…

– Ингварр, – не чинясь, тут же ответил молодой человек.

– А меня Лариса. Очень приятно познакомиться.

– Я рад, Лариса.

– Ингварр, тут у нас возникло одно неожиданное обстоятельство… Может, Вы опять сможете нам помочь?

– Я слушаю.

– Оказалось, – начала, замявшись, Лара, решив задавать вопросы обезличенно, не выдавая себя, – что один из наших ребят женат. И его бывшая девушка осталась без пары. Какие у неё есть варианты улететь домой?

Это она про себя говорит, – догадался Ингварр. Вот что ей сообщил её парень. И вот на что она так остро отреагировала!

– Она может подождать до конца фестиваля, а потом свободно улететь куда захочет.

– А он когда закончится?

– Тридцать первого июля. Весь август приходится на свадебные застолья тех, кто женился во время Фестиваля Молодожёнов. Жители Сан-Мэрриджа считают август месяцем плодородия в природе. И в супружеской жизни он обещает им хорошие плоды: любовь сохранится на долгие годы, подкрепленная взаимопониманием и настоящей дружбой.

Лара терпеливо выслушала экскурс в традиции страны, в которой провела отпуск, но сейчас её больше волновал вопрос, как из неё вырваться:

– У нас виза только до двадцать седьмого июля.

– Вы можете обратиться в российское консульство во Франции или Италии. Сан-Мэрридж небольшая страна, поэтому его внешние отношения делают в соседние страны.

– Господи! Да пока я до них доберусь, уже и первое августа наступит, – вскричала Лара, в порыве эмоций не заметив, что выдала себя с головой, – А где мне быть до этого числа?

– Вы можете жить в нейтральной зоне аэропорта. Тем не менее, это не дешево.

Лара задумалась. Четыре дня в аэропорту не так уж и долго. Правда, одной. Но она же не маленькая девочка. Да и что может с ней случиться в аэропорту? Деньги тоже не проблема – можно собрать остатки у ребят. Но вот будут ли места в самолёте? И будет ли сам самолёт? В турагентстве предупреждали, что регулярных рейсов в Сан-Мэрридж нет, слишком маленькая страна и совсем новое направление, самолёты зафрахтованы только под фестиваль. Но всё же, эта информация уже больше, чем ничего. И Лара воспряла духом.

– А этот брак, который здесь заключается, он вообще действителен в других странах?

– Насколько я знаю, да. Действительно он в России я не знаю.

– А здесь, в Сан-Мэрридж, признаётся многожёнство? – задала неожиданный вопрос Лара.

Ингварр насторожился. Он планомерно подводил разговор с девушкой к идее, которая у него возникла, когда он узнал, что именно она осталась без пары, а тут такой опасный поворот. Видя, что Ингварр молчит, Лара решила разъяснить:

– У меня тут идея возникла: может можно, чтобы один мужчина сочетался браком сразу с двумя женщинами?

– Я не уверен, но на параде, насколько я помню, все были в парах, а не в любой другой комбинации. И как он может пройти паспортный контроль дважды?

– Да, – вспомнила парад Лара и сникла, – А если уговорить этого женатика оформить брак? Ведь здесь никто не знает, что он женат.

– На мой взгляд, в анкете есть опись семейного положения. При оформлении визы в другие страны Европы у него могут возникнуть трудности из-за двоеженства, – окончательно обрубил Ингварр девушке любые другие пути выхода из ситуации, кроме «правильного» замужества.

– И что же мне остаётся? Ходить по городу с плакатом «Срочно возьмите меня замуж, очень домой хочется»?

– Я могу помочь. И Вы можете мне помочь.

– Правда?! – вскричала Лариса, – Говорите быстрее, что нужно делать!

Вот это эмоциональность! Ингварр прямо физически ощутил, что чуть не слетел с лежака.

– Я не женат и теоретически могу жениться на тебе. Но я помолвлен, с детства. Фрея11 и я любим друг друга, но как брат и сестра. И мы хорошие друзья, но не более того. Мы никак не могли найти причину, чтобы разорвать это обязательство. Мы не могли решиться на последний шаг. А потом я вернусь женатым мужчиной и возьму на себя всю ответственность за это. Что ты об этом думаешь?

Ингварр и сам не заметил, как перескочил на «ты». Не обратила на это внимание и Лариса. А правда заключалась в том, что Фрея ещё не знала, что она не любит Ингварра. И, соответственно, ни о каком разрыве помолвки тоже. Он сам понял, что не любит Фрею, только когда увидел Лару. Но теперь остро ощущал, что та нежность, то доверие, которое они с Фреей с детства испытывали друг к другу, никак нельзя назвать любовью. Любовь – на последнем ряду качелей, когда твоё тело отрывается от скамьи, душа и руки тянутся к небу, а внутренности ухают вниз, а не там, где ты привычно жмёшься к центру. Но он уже столько наворотил Ларе вранья, что одним больше, одним меньше – не имело значения. Если всё получится так, как он задумал, то он будет на коне. Они оба, вместе, будут на коне. И она великодушно простит ему его враньё. И вообще, не враньё, а так – лукавство. И даже не лукавство, а – политика. Да, так будет точнее. А если не срастётся, то он изо всех сил постарается сделать так, чтобы Ларе было не больно. Пусть будет больно только ему. Ему одному…

– Если всё так, как ты говоришь, – с некоторым сомнением в голосе ответила Лара, – то можно попробовать.

Лариса имела полное право сомневаться, наученная горьким опытом предательства мужчины. И здесь чувствовала какой-то подвох.

– Есть только одна вещь. Ты должна поехать со мной домой и остаться там на некоторое время. Ведь для всех ты должна выглядеть как любящая жена. А любящие люди не могут расстаться через несколько дней после бракосочетания, так? На какое число ты должна вернуться домой?

– На учёбу мне первого сентября, – растерялась от напора Ингварра и обилия решений, которые надо принять немедля, Лариса.

– Я не настаиваю, чтобы ты оставалась со мной до тех пор, но чем дольше, тем больше вероятность. Просто думай о своем отпуске в другой стране. Ты – мой гость. И в Хёртагене ты будешь гораздо ближе к России, потому что у моей страны есть границы с Россией, Финляндией и Норвегией.

– А мы можем улететь сегодня?

Ингварр возликовал. На такое быстрое согласие он даже не рассчитывал. У Ларисы же были свои соображения. Она себя прекрасно знала – если не сделает шаг сегодня, то завтра не сделает его вообще. Навалятся сомнения, глупые страхи. Она запутается в аргументах «за» и «против» и, в итоге, примет решение, о котором будет потом жалеть, каким бы оно ни было. Предложенный Ингварром вариант был выходом из положения, в котором она оказалась по вине Сергея и… собственной наивности. Но главное, что она ощущала сиюминутно, это тошноту от мысли, что придётся возвращаться в один с ним номер, и каким-то макаром провести на кровати ещё три ночи. Уж лучше авантюра с незнакомцем, чем кошмар с подлецом.

– Мы можем покинуть Сан-Мэрридж в любое время. Мне нужны твои паспортные данные и один час.

Лара молча кивнула, достала из сумочки паспорт и передала Ингварру. Так она отрезала себе возможность передумать.

– Пойду, предупрежу ребят, что улетаю сегодня.

– Встретимся в твоём отеле через час.

– О,кей! Отель Аглион. Сейчас найду их визитку с адресом.

– Не волнуйся! – остановил засуетившуюся Лару Ингварр, – Я найду его!

Осторожно взял девушку за плечи и, твёрдо глядя в глаза, сказал:

– Всё хорошо! Я тебе обещаю!

Тут же развернулся и ушёл. Но не выдержал, оглянулся. Лара стояла, опустив голову, в окружении компании ребят, которые все одновременно что-то говорили ей и бурно жестикулировали. Лишь один парень стоял чуть поодаль, сложив руки замком на груди, ничего не говорил и смотрел в сторону, поверх голов ребят и Лары.

11 – в переводе – «леди, хозяйка»

4

Рагнильда12, герцогиня-мать, уже заканчивала свой утренний туалет, когда ей доложили, что её сын, Его светлость герцог Ингварр Ольденбургский, вернулся в страну и просит принять его в официальном Овальном кабинете. Это означало, что он опять привёз какого-то интересного гостя. В прошлый раз это был начинающий художник, портретом которого герцогиня-мать осталась весьма довольна, а потому встретила сына и молодую девушку, вскоре вошедших в кабинет, благосклонной ласковой улыбкой.

Ингварр подошёл к герцогине-матери и церемонно поцеловал ей руку:

– Mor!

– Godt а ha deg tilbake, min sоnn!13 – обменялись они тихими приветствиями.

А дальше началась официальная часть. Ингварр выпрямился, сделал шаг назад, встал рядом с Ларисой и взял её под локоток.

– Din nаde! La meg introdusere Deg til min forlovede, Larisa Selezneva. Hun er russisk14.

Ингварр предупредил Лару, что во время официальной части разговор будет вестись на хёргатенском, так положено по этикету. А ещё положен переводчик, но, поскольку, разговор будет касаться дел семейных, переводить будет он сам. Ларе и без переводчика было понятно, что её представление женой состоялось и буквально шокировало мать Ингварра. Приветливая улыбка застыла холодной маской. В кабинете на несколько секунд повисла напряжённая тишина.

Милая девушка, которую Рагнильда определила в певицы, оказалась невестой её сына! Его светлости герцога из славной династии Ольденбургов! А кто она??? Никто! Да ещё и из России! И «милая девушка» тут же была переведена в разряд ведьм, околдовавших её сына. Герцогиня-мать справилась с первым шоком и холодно произнесла:

– Din nаde! Du har tydeligvis glemt. Du allerede har en forlovede15.

– Её светлость рада приветствовать невесту своего сына в их родовом замке, – как ни в чём не бывало, перевёл Ингварр Ларе.

И продолжил на хёргатенском, опять обращаясь к матери:

– Vi laget et ekteskap i San Merridge, som etter vаr lov, som Du, Din nаde, sikkert vet, er tilsvarende et engasjement. Bryllupet vil finne sted i lоpet av et аr.

– Jeg vil ikke godta noen annen brud, bortsett fra Frei Haraldsen!16 – ответила герцогиня-мать.

– Takk, Din nаde! Freya er allerede i vet. Hun allernаdigst enige om а innfоre min brud til vаr familie reir og toll Hertugdоmmet17, – ответил Ингварр и кратко перевёл Ларе, – Матушка любезно предложила быть твоим гидом по замку, но я ответил, что Фрея уже её опередила.

– А мама не обидится? – спросила Лара.

– Конечно, нет, – успокоил её Ингварр, – у герцогини-матери и так достаточно обязанностей.

Лара стушевалась. И чего она полезла в чужой огород? Ведь ничегошеньки не знает о стране и их обычаях! Надо побольше слушать и поменьше говорить, – решила девушка. Между тем, Ингварр перевёл слова Лары своей матери следующим образом:

– Min forlovede oppriktig angrer pа at hun ikke vil du se Din ladyship i den kommende uken pа grunn av det store antallet av din ladyship 's plikter. Men hun hаper at en nærmere bekjentskap vil finne sted nærmere til bryllupet18.

На этом Его светлость откланялся и вместе с невестой вышел из комнаты.

Сказать, что герцогиня-мать была в бешенстве, ничего не сказать. Она прекрасно поняла, что сын затеял какую-то игру, и девушка, скорее всего, была просто его слепым помощником.

Рагнильда не узнавала собственное дитя. Ингварр рос спокойным до флегматичности малоразговорчивым мальчиком. А после безвременной кончины отца и вовсе замкнулся. Замкнулся настолько, что чтобы получить от него внятный ответ, приходилось строить фразы под «да» и «нет». А когда обязанности герцога требовали от него произнести какую-либо речь, текст ему писали они с Харальдсеном. Да и страной, фактически, управляли они же – герцогиня-мать Рагнильда и первый министр Альвис19 Харальдсен. Ингварр ни во что не вмешивался, молча подписывая бумаги, подготовленные кабинетом министров, хотя титул герцога обрёл после смерти отца уже в совершеннолетнем возрасте.

В этом его молчании Рагнильда угадывала затаённую обиду сына на мать. И частично признавала её справедливость. Ингварр обожал отца и, ещё будучи подростком, понял, что любви в их семьи нет. Вернее есть, но односторонняя – со стороны герцога к жене, но никак не стороны герцогини к мужу. Это ранило мальчика, и он отдалился от матери, отгородившись глухим забором вежливой холодности. Но так, как сын оскорбил её сегодня, Рагнильда не могла себе представить даже в самом страшном сне! Сам факт открытого бунта против помолвки, которую взлелеяли в своих мечтах они с Альвисом (и герцог, между прочим, не возражал)! То, каким способом он это сделал!! Каким возмутительным тоном разговаривал с ней!!! С ней, его матерью! А последняя фраза!?! Это же открытый приказ не приближаться к его невесте вплоть до свадьбы! Или, ещё того хуже, отправиться в ссылку, как минимум, на год!

Ну, нет! – решила Рагнильда, – Не бывать тому! Мы с Альвисом обязательно что-нибудь придумаем! И герцогиня велела слугам передать первому министру её просьбу срочно прибыть в Овальный кабинет. Слуга вернулся с сообщением, что первый министр не может выполнить просьбу герцогини, поскольку находится на совещании с Его светлостью.

Пришлось запастись терпением.

12 – в переводе – «правительница»

13 – Матушка!

– Рада твоему возвращению, сынок!

14 – Ваша светлость! Разрешите представить Вам мою невесту – Лариса Селезнёва. Она из России.

15 – Ваша светлость! Вы, очевидно, забыли. У Вас уже есть невеста.

16 – Мы заключили брачный союз в Сан-Мэрридже, что по нашим законом, как Вы, Ваша светлость, несомненно знаете, равноценно помолвке. Свадьба состоится через год.

– Я не приму никакую другую невесту, кроме Фреи Харальдсен!

17 – Спасибо, Ваша светлость! Фрея уже в курсе дела. Она любезно согласилась познакомить мою невесту с нашим родовым гнездом и обычаями Хёртагена.

18 – Моя невеста искренне сожалеет, что не увидит Вашу светлость в течение ближайшей недели из-за огромного количества обязанностей Вашей светлости. Но она надеется, что более тесное знакомство состоится ближе к свадьбе.

19 – в переводе – «мудрый, верный»

5

Шок, в котором пребывал первый министр после совещания с Его светлостью, был на порядок сильнее, чем шок у герцогини-матери. А началось всё с того, что герцог потребовал собрать совещание кабинета министров, чего не делал все шесть лет своего герцогства. Седовласые министры, привыкшие за последние годы к тому, что совещания кабинета проходили в непринуждённой обстановке и больше походили на собрания членов клуба, были весьма удивлены и смущены появлением Его светлости.

Ещё больше они удивились и оробели, когда герцог начал докладывать о результатах своего двухмесячного турне по карликовым государствам Европы. По мере рассказа о каждой стране, на столе росла пирамида из папок, где находился подробный анализ экономического состояния государств, их основные составляющие экономики и благосостояния, возможные направления развития, которые можно почерпнуть из их опыта для Хёртагена.

Окончательно добил министров второй пункт совещания. Оказывается, герцог не только собирал информацию, но и провёл уже предварительные переговоры о сотрудничестве и взаимовыгодном торговом партнёрстве. И теперь министрам было необходимо тщательно проработать поднятые на совещании вопросы, доведя их до подписания конкретных международных договоров.

Жизнь в Хёртагене, как экономическая, так и политическая, уже лет десять текла размеренно и неторопливо, по раз и навсегда проторенному руслу, который установил ещё отец нынешнего герцога – Рэгнволдр20. Благополучие Хёртагена базировалось на двух китах – банковские и телекоммуникационные услуги (мало кто в мире знал, что «мозги» транснациональной компании Nokia находятся именно здесь, в Хёртагене). Зачем вносить изменения в заведённый порядок, который и так исправно работает, седовласым министрам было не понятно.

Но абсолютно понятно, что подобную работу невозможно было проделать за два месяца, и, следовательно, Его светлость готовился к ней уже несколько лет. Отсюда следовал вывод, что грядут перемены. И перемены глобальные. Перемены, которые коснутся всей страны в общем смысле и непосредственно их судьбы в частности. Найдётся ли им, старикам из прошлого века, место у штурвала корабля, который поведёт новым курсом герцог Ингварр? Или им придётся занять места в каютах? Пусть и первого класса, но, всё же, пониже палубой, чем у капитанской рубки…

С этими мыслями в голове и тревожными предчувствиями в душе министры покидали совещание. Первого министра Его светлость попросил задержаться, чтобы уведомить о своей помолвке с гражданкой России Ларисой Селезнёвой и отдать распоряжение о начале подготовки к свадьбе, которая состоится примерно через год. Шок сковал уста Альвиса Харальдсена. Отлаженная жизнь с самыми радужными перспективами рушилась как карточный домик. Герцог выкидывал их с дочерью одновременно и из жизни страны, и из своей личной жизни. Как сомнамбула первый министр направился в покои герцогини-матери.