Сказки

– Поднимайся, лентяйка, натаскай воды, свари своему брату что-нибудь повкуснее: я его хочу откормить. Как только он потолстеет, я его съем!

Горько заплакала Гретель, но только слёзы даром потратила – пришлось исполнить всё, что злая ведьма потребовала. Теперь каждый день готовила девочка брату вкусную еду, сама же объедками питалась. По утрам старуха подходила к клетке и говорила Гензелю:

– Протяни-ка мне палец, дай пощупаю, скоро ли ты потолстеешь.

Но хитрый Гензель просовывал сквозь решётку косточку, а подслеповатая старуха не замечала подмены и дивилась, почему мальчик такой худенький.

Прошёл месяц, и ведьме надоело ждать:

– Эй, девчонка, наноси воды, завтра я хочу Гензеля заколоть и сварить, не важно, худой он или толстый.

Носила вёдра воды Гретель, и крупные слёзы катились по её щекам.

– Лучше бы нас дикие звери растерзали в лесу, так мы хотя бы вместе погибли! – воскликнула девочка.

– Перестань глупости молоть, – прикрикнула на неё старуха. – Всё равно ничто вам не поможет!

На следующий день ведьма приказала Гретель:

– Сначала займёмся печеньем, я печь затопила, тесто вымесила. Полезай в печь, посмотри, достаточно ли там жару.

И старуха толкнула бедную Гретель к печи, из которой пламя даже наружу выбивалось. Ведьма собиралась заодно и девочку испечь. Но Гретель поняла, что у колдуньи на уме, и удивлённо спросила:

– Как же я туда залезу? Я не знаю, как это сделать.

– Вот глупая, устье у печки такое широкое, что даже я смогу туда пролезть, – и старуха сунула голову в печь.

Гретель только этого и ждала – она подтолкнула ведьму в печь, захлопнула печную заслонку и на засов её задвинула.

Ух, как страшно взвыла ведьма! А Гретель бросилась к клетке, где сидел брат:

– Гензель! Мы спасены! Нет больше ведьмы!

Как обрадовались дети, как обнимались, целовались! И поскольку бояться им было некого, стали они осматривать домик ведьмы. И оказалось, что в жилище по всем углам стоят ящики с жемчугом и драгоценными камнями. Набили дети карманы сокровищами и покинули страшную избушку.

Через несколько часов подошли дети к большому озеру.

– Как же нам переправиться? Не вижу я ни жёрдочки, ни мостика, – проговорил Гензель.

– И лодочки нигде не видно, – ответила Гретель. – Но я заметила белую уточку. Может, она нас переправит?

Крикнул Гензель уточке:

– Уточка, красавица!Помоги нам переправиться;Ни мосточка, ни жердинки,Перевези же нас на спинке.

Уточка тотчас подплыла к детям. Гензель сел к ней на спинку и стал звать сестру.

– Нет, – ответила Гретель, – уточке будет тяжело; пусть она нас по очереди перевезёт.

Переправила уточка ребятишек на другой берег, и пошли они дальше. Лес становился всё более знакомым, и наконец Гензель и Гретель вдалеке увидели отчий дом. Пустились брат с сестрой бежать, ворвались в дом и бросились отцу на шею.

Оказалось, что мачеха их умерла, а дровосек никак не мог успокоиться и корил себя за то, что бросил детей в лесу. Гензель и Гретель тотчас вытряхнули свои карманы, жемчуг и драгоценные камни так и рассыпались по всей комнате. И стала с тех пор семья дровосека жить-поживать да радоваться.

Замарашка

У одного богатого человека заболела как-то жена, и когда почувствовала она, что её конец близок, позвала к себе единственную дочь и сказала:

– Милое дитя, будь всегда доброй и прилежной, а я с того света стану на тебя смотреть и всегда буду рядом.

Затем закрыла женщина глаза и умерла. Не прошло и года, как отец девушки женился на другой. Ввела мачеха в дом двух своих дочерей, красивых, но злых и бессердечных. И наступили для бедной падчерицы тяжёлые времена.

Отняли у девушки всю хорошую одежду, надели на неё старое серое платьишко, обули в деревянные башмаки и отвели на кухню. Должна она была теперь выполнять всю чёрную работу: воду носить, огонь разводить, стряпать и мыть. Названые сестрицы насмехались над ней: высыпали в золу горох и чечевицу, приготовленные для кушанья, а бедная сиротка должна была выбирать их из золы по зёрнышку.

Не было у девушки даже кровати, спала она на золе рядом с очагом. И так как была она всегда покрыта копотью и золой, то злые сёстры стали называть её Замарашкой.

Собрался однажды отец на ярмарку и спросил дочерей, что им привезти.

– Красивые наряды, – сказала первая.

– Жемчуг и драгоценные камни, – ответила вторая.

– Ну а тебе, Замарашечка, – спросил отец, – чего хочется?

– Привези мне, батюшка, ту веточку, которая на обратном пути первой хлестнёт тебя по шапке.

Удивился отец, но противиться не стал. Вот закупил он старшим дочерям нарядные платья, жемчуг и драгоценные камни и двинулся в обратный путь. Пробирался он сквозь чащу кустов, и тут ветка орешника хлестнула его так сильно, что даже шапку с него сбила. Обломил он эту ветку и прихватил с собой.

Вернулся отец домой и раздал подарки девушкам. Замарашка поблагодарила его, пошла на могилу матери и посадила возле неё веточку. Заплакала девушка, и слёзы обильно оросили орешник. И выросла веточка в целое деревце.

Каждый день Замарашка сидела под деревцем. Когда она плакала, садилась на ветви орешника белая птичка и выполняла разные желания девушки.

Затеял как-то король праздник и решил созвать в замок всех красавиц королевства, чтобы сын его мог выбрать себе невесту. Названые сёстры Замарашки приказали ей:

– Расчеши нам волосы, вычисти башмаки и закрепи на них пряжки – мы идём на праздник в королевский замок.

Исполнила всё Замарашка, но ей тоже хотелось на бал, и попросила она об этом мачеху.

– Ты вся в грязи и пыли! Нет у тебя ни платья приличного, ни башмаков – и туда же, танцевать желаешь! Вот я тебе высыпала в золу полное блюдо чечевицы, и если ты через два часа сумеешь эту чечевицу из золы выбрать, тогда можешь поехать с сёстрами на праздник, – отозвалась мачеха.

Вышла бедная сиротка во двор и крикнула во весь голос:

– Голубки-голубочки, милые дружочки, и другие пташечки поднебесные, слетайтесь сюда, помогите мне собрать чечевички. Годные – в горшочек, негодные – в зобочек.

И прилетели на её зов сначала два белых голубка, а потом турманы мохноногие, а затем целые стаи всяких пташечек. И стали они все кивать головками и клевать – и собрали все годные зёрна в горшок. И часу не прошло, как чечевица была из золы выбрана.

Выложила Замарашка чечевицу на блюдо и отнесла мачехе, думая, что ей дозволят поехать на бал. Но мачеха ответила:

– Нет, Замарашка, над тобой смеяться станут. Вот если ты мне ещё два блюда чечевицы за час из золы выберешь, тогда, пожалуй, разрешу тебе отправиться в замок.

Вышла опять Замарашка в сад и опять позвала птиц. И получаса не прошло, как чечевица была из золы выбрана.

Но мачеха со злостью ответила Замарашке, принёсшей ей два блюда чечевицы:

– Напрасно старалась: ты не пойдёшь с нами. У тебя и нарядов нет, и танцевать ты не умеешь – нам придётся краснеть за тебя.

Повернулась мачеха спиной и поспешно удалилась со своими двумя горделивыми дочками.

Пошла Замарашка на могилу матери, села под ореховое деревце и воскликнула:

– Встряхнись, встрепенись, моё деревце, просыпь на меня злато-серебро.

И белая птичка с ветвей скинула Замарашке платье и туфельки, расшитые золотом и серебром. Поспешила девушка на бал в замок. И такой она была красавицей, что даже мачеха и сёстры не узнали её. Сам королевич вышел красавице навстречу, взял её за руку и весь вечер танцевал только с ней, не выпуская её руку из своей.

А когда захотела Замарашка вернуться домой, королевич решил проводить её, так ему хотелось узнать, где она живёт и кто её родители. Но возле самого дома девушка ускользнула от юноши и спряталась на голубятне.

Замарашка была проворна: с одной стороны на голубятню взобралась, а с другой спустилась, мигом очутилась у орешника, скинула свой наряд, который птичка сразу же унесла. Когда сёстры и мачеха вернулись с праздника, Замарашка, как обычно, лежала на куче золы у очага.

На следующий день праздник в замке продолжился, и как только родные уехали на бал, Замарашка побежала к деревцу:

– Встряхнись, встрепенись, моё деревце, просыпь на меня злато-серебро.

Птичка вновь сбросила девушке платье, ещё богаче и наряднее вчерашнего. Королевич уже поджидал красавицу и опять танцевал только с ней. Когда же Замарашка покинула бал, юноша тайком последовал за ней. Девушка опять улизнула от него и забралась, словно белочка, на большое грушевое дерево в своём саду.

С одной стороны она на дерево влезла, с другой стороны спрыгнула, вернула свой наряд птичке, что сидела на орешине, надела старые лохмотья и вернулась домой к куче золы у очага.

На следующий день птичка скинула Замарашке платье такое великолепное, какого свет ещё не видывал, а к платью получила девушка туфли из чистого золота.

Бросился к красавице королевич и никого к ней в течение вечера не подпускал. А когда в конце бала королевич захотел проводить девушку, она опять не разрешила и быстро убежала от него. Но в этот раз королевич пустился на хитрость: велел смазать лестницу замка смолою. Когда Замарашка сбегала с лестницы, одна её туфелька прилипла к ступеньке. А вернуться за ней девушка не успела.

На следующее утро пришёл королевич с золотой туфелькой к отцу и заявил:

– Моей супругой будет та, которой эта туфелька придётся впору.

Стал королевич ездить по домам красавиц, те туфельку примеряли, но ни одной она не подошла. Настала очередь сестёр Замарашки. Взяла старшая туфельку и пошла в другую комнату. Видит, никак не влезает в туфельку большой палец ноги. Тут мать подаёт ей нож:

– Отрежь палец! Станешь королевой – пешком ходить не придётся!

Послушалась дочь матери, отрезала палец, втиснула ногу в туфельку и, прикусив губу от боли, вышла к королевичу. Пришлось тому назвать её невестой. Посадил он девушку на коня и повёз в замок. Но как только проехали они мимо могилы матери Замарашки, сели на орешник два голубка и проворковали:

– Гули, гули, гулюшки,Весь башмак-то в кровушке:Ножке, видно, нет в нём места!Это не твоя невеста.

Глянул королевич на ногу невесты, тотчас повернул коня и вернул старшую дочку родителям. Решила вторая сестра Замарашки примерить туфельку. Пальцы у неё в туфельку влезли, а вот пятка оказалась велика. Подала ей мать нож:

– Отруби часть пятки! Будешь королевой – не придётся пешком ходить!

Послушалась дочь, отрубила часть пятки, втиснула кое-как ногу в туфельку, скрывая боль нестерпимую, и вышла к королевичу. Объявил юноша её своей невестой и повёз в замок. И опять, проезжая мимо могилы матери Замарашки, услышал королевич клёкот двух голубков:

– Гули, гули, гулюшки,Весь башмак-то в кровушке:Ножке, видно, нет в нём места!Это не твоя невеста.

Посмотрел королевич на ногу девушки и опять повернул коня, вернул девушку в родительский дом.

– А нет ли у вас ещё одной дочери? – поинтересовался юноша.

– От моей первой жены есть у меня дочка, Замарашка, но она точно не ваша невеста, – ответил отец.

– Она такая грязная, что и показать вам её не смеем, – добавила мачеха.

Но королевич велел позвать к нему Замарашку. Вымыла сиротка, как смогла, своё личико, вышла к юноше, поклонилась и легко надела туфельку на ногу. Королевич взглянул пристально в её лицо и узнал в ней красавицу, с которой танцевал.

Побелели от злости мачеха и сёстры, а королевич посадил Замарашку на коня и повёз в замок. И, проезжая мимо могилы матери своей невесты, услышал юноша:

– Гули, гули, гулюшки,Нету больше кровушки:Ножке в туфле полно места.Вот она – твоя невеста!

И как только проклекотали эти слова голубки, сразу же слетели они с орехового дерева и сели Замарашке на плечи: один – на правое, другой – на левое. И во время пышной свадьбы, которую устроил король своему сыну, тихо ворковали на плечах Замарашки, которая стала королевой.

Госпожа Метелица

Жила в одном городе вдова, и были у неё две дочери: родная – безобразная и ленивая – и приёмная – красивая и прилежная. Взвалила вдова на красавицу всю чёрную работу. Она убирала дом, стирала и готовила. Кроме этого, бедняжка должна была каждый день садиться у колодца и прясть шерсть так долго, пока на пальцах не появится кровь.

И вот однажды веретено так испачкалось в крови, что девушка наклонилась к воде, чтобы его отмыть. Но веретено вдруг выскользнуло из рук и упало в колодец. Заплакала бедняжка, бросилась к мачехе, а та стала её бранить:

– Сумела веретено уронить, сумей и достать.

Вернулась девушка к колодцу, но как достать веретено? Взяла бедняжка да и прыгнула с горя в воду. Тотчас потеряла она сознание, а когда очнулась, увидела, что лежит на прекрасной лужайке, ласково светит солнышко и цветов кругом видимо-невидимо.

Пошла девушка по тропинке и набрела на печку, наполненную хлебами. Закричали хлеба: «Вытащи нас, вытащи скорее, не то сгорим: мы давно уже испеклись». Пожалела девушка хлеба и вытащила их из печи.

Двинулась девушка дальше и увидела яблоню, ветви которой от зрелых плодов склонились до земли. Попросила её яблоня: «Потряси меня, пожалуйста, мои яблоки давно созрели». Потрясла девушка дерево, яблоки с него дождём посыпались, сложила она плоды в кучку и пошла по тропинке.

Наконец набрела девушка на избушку, а в окошке – старуха. Зубы у старухи огромные – испугалась девушка и решила убежать. Но хозяйка крикнула ей вслед:

– Чего испугалась, красавица? Оставайся у меня, и если всю работу в доме хорошо справлять станешь, то и тебе хорошо будет. Постель мне аккуратно стели да перину взбивай старательно, так, чтобы перья во все стороны летели. Когда от перины перья летят, тогда на белом свете снег идёт. Ведь я не кто иная, как сама госпожа Метелица.

Речь старухи успокоила девушку, и согласилась она поступить к госпоже Метелице в услужение. Старалась новая служанка угодить старухе во всём, а перину взбивала так, что перья, словно снежные хлопья, летели во все стороны. Хорошо жилось ей у Метелицы, бранного слова она от старухи не слышала, да и за столом всего было вдоволь.

Долго работала девушка у госпожи Метелицы, но вдруг загрустила: сначала и сама не понимала, чего ей недостаёт, но наконец догадалась, что истосковалась по дому. Рассказала она об этом старухе:

– Я по дому соскучилась, и как мне ни хорошо у тебя под землёй, а всё же тянет меня вернуться – со своими повидаться.

Ответила госпожа Метелица:

– Нравится мне, что о родных ты вспомнила, а так как служила ты мне хорошо и верно, укажу я тебе дорогу на землю.

Взяла госпожа Метелица девушку за руку и подвела к большим воротам. Те распахнулись, и когда красавица очутилась под их сводом, посыпался на неё дождь золотой, так что вся она оказалась золотом покрыта.

– Это тебе награда за старание, – сказала госпожа Метелица и вернула бывшей служанке упавшее в колодец веретено.

Ворота захлопнулись, и девушка тут же оказалась около колодца неподалёку от дома. Только ступила красавица во двор, как петушок, сидящий на заборе, запел:

– Ку-ка-ре-ку! Вот чудеса!Наша-то девица в золоте вся!

Увидела мачеха приёмную дочь всю в золоте и приняла её ласково. А когда мачеха услышала, каким образом та богатство добыла, задумала и своей дочери жизнь устроить. Усадила она родную дочь у колодца прясть, а чтобы на веретене кровь была, уколола ей палец и расцарапала руку в колючем терновнике. Затем лентяйка бросила веретено в колодец и сама за ним туда же спрыгнула.

Очутилась она, как и сестра, на лужайке и пошла по той же тропинке. Сначала подошла она к печке, и закричали ей хлеба: «Вынь нас, вынь скорее, не то сгорим: мы давно уж испеклись». А лентяйка в ответ: «Вот ещё! Стану я из-за вас пачкаться!» – и пошла дальше.

Затем увидела девушка яблоню, та ей: «Потряси меня, потряси поскорее! Яблоки на мне давно уж созрели!» Но лентяйка отвечала: «Очень мне надо! Пожалуй, ещё какое-нибудь яблоко мне на голову упадёт!» – и пошла своей дорогою.

Подойдя к дому госпожи Метелицы, она не испугалась старухи, потому что знала о её больших зубах. Попросилась лентяйка к старухе на службу, и та приняла её в услужение.

В первый день девушка ещё кое-как старалась и слушалась указаний госпожи. Но уже на следующий день стала она лениться, а на третий – и вовсе не захотела утром вставать с постели. Быстро это наскучило хозяйке, и та отказала ей от места. Ленивица обрадовалась, думала: вот сейчас на неё золотой дождь посыплется!

Госпожа Метелица подвела девушку к воротам, но когда лентяйка под свод встала, опрокинулся на неё котёл смолы.

– Вот тебе награда за службу! – сказала госпожа Метелица и захлопнула ворота.

Только пришла лентяйка домой, с ног до головы смолою облепленная, как петушок на заборе запел:

– Ку-ка-ре-ку! Вот чудеса!Залита девица смолою вся.

А смола к лентяйке пристала накрепко, так за всю жизнь и не сошла.

Красная Шапочка

Ах, какая это была маленькая, славная девочка! Всеми-то она была любима, но больше всех дорожила ею бабушка, которая уж и не знала, что подарить любимой внучке. Однажды принесла она ей шапочку из красного бархата. Так эта шапочка шла девочке, что она и носить ничего другого не хотела. Поэтому и прозвали её Красной Шапочкой.

Как-то утром позвала мать Красную Шапочку и сказала:

– Вот, возьми кусок пирога и отнеси бабушке – она и больна, и слаба, ей будет на пользу. Да когда пойдёшь по лесу, в сторону от тропинки не убегай.

– Уж я справлюсь, матушка, – ответила Красная Шапочка.

Бабушка девочки жила на опушке леса, в получасе ходьбы от деревни. И чуть только Красная Шапочка вступила под своды деревьев, повстречался ей Волк. Но девочка не знала, что это лютый зверь, и ничуть его не испугалась.

– Здравствуй, Красная Шапочка. Куда это ты так рано идёшь? – спросил Волк.

– Здравствуй, Волк. Я к бабушке тороплюсь.

– А что ты несёшь под фартучком?

– Кусок пирога. Вчера матушка его испекла и послала меня к больной и слабой бабушке, чтобы ей угодить и силы её подкрепить.

– Где же живёт твоя бабушка, Красная Шапочка?

– А вот ещё четверть часа идти по лесу. Там под тремя старыми дубами стоит её дом с изгородью из орешника.

Волк всё выспросил у Красной Шапочки и про себя подумал: «Славный для меня кусочек, надо, чтобы и старуха, и девочка ко мне на зубок попали».

Шёл Волк какое-то время рядом с Красной Шапочкой, а потом сказал ей:

– Оглянись, посмотри, какие славные цветочки растут кругом. Ты, пожалуй, и птичек-то не слышишь, а ведь как они распевают! В лесу так весело!

Красная Шапочка посмотрела вокруг и увидела, что на полянках растёт множество прелестных цветов. «А не принести ли мне бабушке букет цветов?» – подумала Красная Шапочка. Сбежала она с тропинки и стала собирать цветы. Сорвёт один цветочек, тут её уже другой манит, лучше первого… И уходила она от тропинки всё дальше и дальше в глубь леса.

А Волк быстро побежал к бабушкиному дому. Постучался в дверь.

– Кто там? – раздался голос бабушки.

– Это я, Красная Шапочка. Несу тебе пирог, что мама испекла. Отвори дверь, – ответил Волк.

– Надави на щеколду, – крикнула бабушка, – я слишком слаба и не могу встать с постели.

Распахнул Волк дверь, кинулся к постели и разом проглотил бабушку. Затем надел её платье, на голову натянул её чепчик, улёгся в постель и занавески у постели задёрнул.

Красная Шапочка между тем собрала столько цветов, сколько унести смогла, и направилась к дому бабушки. Она очень удивилась, что дверь была настежь открыта, да и в комнате что-то показалось ей странным. Поздоровалась девочка, но бабушка почему-то не ответила!

Подошла тогда Красная Шапочка к кровати, отдёрнула занавески и видит: лежит бабушка, чепчик на самый нос надвинула.

– Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие уши?

– Чтобы тебя лучше слышать, – раздалось в ответ.

– Ах, бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?

– Чтобы лучше тебя рассмотреть.

– Бабушка, а почему у тебя такие большие руки?

– Чтобы крепче обнять тебя.

– А почему у тебя такие большие зубы?

– Чтобы тебя съесть! – Волк выскочил из-под одеяла и проглотил Красную Шапочку.

Насытившись, улёгся Волк в кровать, заснул да стал храпеть что есть мочи.

Проходил в это время мимо дома охотник и подумал: «Что это старушка так храпит? Уж не приключилось ли с ней что-нибудь?»

Вошёл охотник в дом, подошёл к кровати и видит – в ней Волк спит.

– Вот ты и попался! Давненько я до тебя добираюсь, – воскликнул охотник.

Хотел было он застрелить спящего Волка из ружья, да пришло ему в голову, что Волк мог бабушку проглотить. Тогда вспорол охотник Волку брюхо, и выбрались оттуда Красная Шапочка и бабушка. Девочка натаскала больших камней, которые они сообща навалили в брюхо Волку. Когда Волк проснулся, хотел убежать от охотника, но не вынес тяжести камней, пал наземь и умер.

Охотник забрал шкуру Волка, бабушка подкрепилась пирогом, а Красная Шапочка подумала: «Теперь я больше никогда не буду сходить с лесной тропинки и никогда не ослушаюсь матушку».

Шиповничек

Давным-давно жили в одном замке король с королевою. Жили они счастливо и в достатке, но не было у них детей. Это приносило им немало огорчений, каждый день они причитали: «Ах, если бы у нас был ребёнок!»

Пошла однажды королева купаться на озеро, выпрыгнула ей навстречу из воды лягушка и проквакала:

– Исполнится самое твоё заветное желание, не пройдёт и года, как родится у тебя дочь.

Как лягушка сказала, так и произошло. Родила королева прехорошенькую дочку. Король не помнил себя от счастья и устроил в честь новорождённой пир.

Пригласил он на праздник не только родственников, друзей, но и мимолётных знакомых. Не забыл и о волшебницах королевства, надеясь, что те будут благосклонны к его дочери и одарят её подарками.

Жили в этой стране тринадцать волшебниц, но в замке было всего двенадцать золотых тарелок, на которых им следовало подавать кушанья, поэтому одну колдунью король решил не приглашать на праздник.

Пир прошёл великолепно, остались довольны и гости, и хозяева. Волшебницы действительно одарили новорождённую чудесными дарами: одна наделила девочку добродетелью, вторая – красотой, третья – богатством… Всё, о чём любой человек мог только мечтать, получила в дар королевна.

Одиннадцать волшебниц уже поднесли свои подарки, как вдруг в пиршественный зал вошла ещё одна волшебница. Она была оскорблена тем, что её не пригласили на праздник, и решила отомстить королю и королеве. Не здороваясь и ни на кого не глядя, подошла она к колыбельке и воскликнула:

– А вот и мой подарок новорождённой: когда исполнится королевне пятнадцать лет, уколет она палец веретеном и тут же упадёт замертво!

Король и королева замерли от ужаса, и гости страшно перепугались. Колдунья же, не сказав больше ни слова, развернулась и гордо вышла из зала. Но тут выступила вперёд двенадцатая волшебница, которая не успела одарить девочку своей милостью.

– Я не могу отменить страшного пожелания, но попробую смягчить его. Когда королевна уколется веретеном, она не умрёт, а заснёт непробудным сном, который продлится сто лет.