скачать книгу бесплатно
Узкие переулки Исцилы научили его многому: плохому и хорошему. Помимо игры в наперстки, искусству карманников и выживанию, он научился считать, читать и писать. Грамота являлась одним из козырей, который помогал добывать нужные сведения.
Много позже, выполняя очередные заказы, он познакомился со старухой шидиткой, та многому его научила. Это не назвать академическим образованием, но лучше, чем вообще ничего. Больше всего ему хотелось научиться управлять жидкостями в телах. Кровь, лимфа, сок в кишках, урина. Все народы одинаковы. Все они пили, потели, мочились. Заставить бы их подавиться собственными соками! За это он мог бы отдать многое. Но так просто это не работало.
Шидиты не способны управлять жидкостями чужого тела, только своего – при должной сноровке. Если нужно вытошниться после пьянки, дабы к утру взяться за внезапно подвернувшуюся халтурку, тогда можно прибегнуть к такому сомнительному применению шидии. А для контроля жидкости в чужом теле – требовалось, чтобы некий олух выпил сотворенную тобой воду. Этим трюкам Проныра сумел научиться, даже воспользовался этими навыками пару раз.
А бывали в его кругах и такие, кто работал так искусно безо всякого носительства. Но шидия – часть его естества, рождения и детства, мечта о школе обладателей и мореплаваниях, кусочек его стремлений – холодных и туманных. И она не раз спасала Проныре жизнь. Посему все это не зря! Хоть он и не полноценный обладатель, да и какая разница? Он вообще не считал себя полноценным в чем-либо.
Тень от тени, хмельная пена в кружке, лужа на дороге, морось без грозовых туч. Но самый мелкий камушек может так сильно впиться в босую ногу, заноза тоньше волоса обычно доставляет больше хлопот – хрен вытащишь ведь, а самый ничтожный служка способен испортить жизнь господину. Надо только знать – как и когда. И не будь он самим собой, если бы не знал.
Иногда, бывая в краях близ Высьдома, он засматривался на скалу, где точно грибы на пне росли башни школы. Попади он туда в ранние годы, – вероятно, судьба бы его сложилась иначе. Как знать, вдруг бы это он сейчас делал в погодной башне дожди, которые промочили его сапоги почти насквозь? Или бы утихомирил бурю, дав судам пройти мимо рифов? Или бы спас какую-нибудь южную деревню от засухи? Заделался бы в герои!
В Миритиле Проныра задержался чуть дольше, чем рассчитывал, все-таки нужно двигаться на Восток, где накал страстей выше, эльфы слишком правильные и скучные, и обладателей среди них гораздо больше, а следовательно, его услуги более востребованы там, где обитало больше гуммов, как и он сам. Те быстро наживали себе врагов, давно погрязли в распутстве и блуде, плели интриги и заговоры. Раздолье для заработка! Иди и бери!
В последнее время здесь ничего особенного не происходило, хотя эльфы гораздо богаче, так что (предположительно, но необязательно) найти себе дельце тут можно. Но сидеть, сложа руки, да надеяться на то, что золото само на него свалится, он не собирался. Если улова нет – нужно драпать.
“Только сперва дать шанс… Ну не зря же я тут весь вымок! Давай же, давай”.
И вот ожидания Проныры оправдались. Он даже взбодрился. В той точке, куда он поглядывал то и дело, появились всадники. Разобрать кто есть кто пока сложно – все закутаны в черные плащи.
Вскоре появились и пешие фигуры, окружившие телегу, на которой громоздился тот самый груз. Шли они довольно медленно, хоть и ритмично.
“Достаточно большой ящик!”– Проныра вовсю любопытствовал касательно его внутреннего содержания. Двигалась процессия не по основному тракту. Ясно! Перевозчики желали оставаться в тени (фигурально, разумеется, темно уже и без того) и не привлекать к себе внимания.
Их даже не остановили ни приближающаяся ночь, ни дождь. Такую непогоду стоило бы переждать, а двинуться утром – светлее и безопаснее. Угрозу нападения, скорее всего, они предвидели. И им есть чем ответить. Сопровождающих оказалось много, более дюжины, все вооружены. Сколько среди них обладателей? Одинокому Проныре этого выяснять не хотелось бы. Как пить дать.
Вестимо, они торопились сбагрить груз как можно скорее. Или у них заданы конкретные сроки. Или это важно. А это чего-то стоит, допустим, парочку десятков элье сверху.
Он продолжил наблюдать. Процессия подошла достаточно близко, теперь их можно разглядеть даже через пелену серой мороси.
Во главе шли двое мужчин. Гуммы. Один молодой зунар, а другой – куда постарше, со Средней или Северной полосы материка. Все остальные – эльвины – до тошноты однообразные. Эта черная форма… Конксурат?!
Проныра еще раз вгляделся в мужчину, который громко и грубо скомандовал эльвинам пошевеливаться. Без единого сомнения! – это же сам Грегор Гротт. Какого редрина?! Чего он тут делает?
Проныра порадовался, что не использовал шидию. Тот бы мог почувствовать. Заподозрить. Гротт опасен для таких обладателей, как Проныра, которые нарушали законы и докучали достопочтенным эльфийским вельможам, создавая, – как там говорится? – мелкие неудобства! Если он попадется, то всплывет много интересного из его богатой биографии! А что-то на него повесят до кучи, и за все его делишки он вполне заслуживал лишения обладания прямо без суда на этой лесной дороге. И это самое меньшее.
Хоть Проныра и кичился, мол, ему терять нечего, лишаться обладания ему не хотелось. Пожалуй, это самое ценное его сокровище; разумеется, помимо собственной жизни.
Он пригнулся и тихо двинулся следом, скрываемый пеленой дождя и стволами деревьев.
Сталь взгляда Проныры вновь вернулась к ящику, который очутился на одном с ним уровне. Его обмотали цепями, они же крепили его к основанию повозки, запряженной шестью тяжеловозами, которые неторопливо тянули ее, покачивая мокрыми гривами.
Достаточно тяжелый, не иначе. А еще монолитный, – будто вырублен из цельного куска чего-то.
Ни петель, ни замков, ни засовов и задвижек он не заметил. Такого еще ему видеть не доводилось. Как же тогда его открыть? Специальным ключом, кровью владельца, обладанием? Ферра вполне способна совладать с чем-то таким. Но точно ли он сделан из металла?
Так. Дороже. Еще дороже. Он прикидывал, кого все это заинтересует.
Еще Проныра заприметил отверстия по всей его поверхности. Они предназначены для проникновения воздуха. Для того чтобы некто внутри мог дышать. Значило ли это, что перед ним необычная темница? Тюрьма. Клетка. Называйте как угодно.
Есть ли там кто внутри? А коли нет, то кто там окажется? Обладатель? Настолько опасный и требующий такой защиты? Если учесть наличие старика Гротта – грозы всех непокорных носителей в Эльфинате, то можно подумать – везут они какого-то эскурида. Остальных обладателей он мог бы и не катать на вагончике с пони, а разделаться без излишних церемоний. Но зачем везти куда-то эскурида?
А куда они вообще направляются? Поблизости только Высьдом. Вряд ли они протащат этот ящик до самой Исцилы, границ Севера или Востока. Для этого есть другие конксуры. Если только Гротт не захотел обменяться пленниками… Но это навряд ли. Какой в этом смысл? Тем более, известий о поимке кого-то настолько важного источники Проныры не сообщали.
Тогда можно предположить, в школе появился кто-то, кого они хотят запереть в этом ящике. Один из учеников оказался эскуридом? А если там целая вспышка? Шидит не слыхал, чтобы эскура передавалась подобно заразе, хотя некоторые толковали и о таком. Но вот пробудиться одновременно в нескольких учениках эта сила вполне способна – просто для академии выпал эдакий неудачный момент.
Догадки более строить не пришлось. Одно из колес наехало на камень и клетка качнулась, звякнув цепями. От удивления глаза Проныры расширились, а рот невольно открылся сам собой. Из ящика донесся звериный рык.
Внутри заточено чудовище.
Глава 8. Грегор из Гроттов
Грегор Гротт поморщился и, развалившись в кресле поудобнее, потер глаза, которые начинали слипаться. Дорога выдалась слишком долгой, усталость давала о себе знать. Путь занял почти месяц. Он уже давно не странствовал, и вот тебе – внезапные приключения на седую голову!
И теперь (Неужели!) он добрался до Высьдома. И все тут по-прежнему: птички поют, цветочки цветут, – вместе с ними Катэль, который ни капли не изменился… а вот сам Гротт уж превратился в старца – время все-таки самый беспощадный враг.
Но дело не в одном лишь перемещении из Гуар Данна в школу обладателей, эльф добавил Гротту хлопот одним “поручением”. Еще и клетку делали целую вечность! Конечно, куда им спешить? Ведь жизнь у эльфов долгая! Не то что у гуммов…
– Тащите еду и питье, чего встали?! – приказал он эльвинам, которые выстроились перед ним в зале, где всех их расположили. – Видимо, тут так и не привыкли к веселью и радушному приему, но нам хорошая пирушка не повредит! Мы приехали, груз этот приперли! Чего же еще?
Те поклонились и поспешили выполнить поручение хозяина. В основном, служили ему и его делу простые эльвины-работяги, которых обладание обделило присутствием. Но после избавления от эскуры, он взял на службу троих из полу-ушастиков. Сейчас с ним приехал один из таких эльвинов, два других остались в штабе Конксурата.
“Треклятые деньки, будь они неладны! Слишком многое на меня навалилось, – подумал Гротт. Он пребывал в плохом настроении, впрочем, как и всегда, – поэтому ворчал даже в мыслях. Отдых, еда и выпивка, бесспорно, могли улучшить его состояние… но что-то он не наблюдал – ни первого, ни второго, ни третьего! – Доставить ее, разобраться с вновь появившемся эскуридом, на моей памяти в самом Высьдоме никогда не выявлялись обладатели тьмы! Да еще и взяться за обучение сопливого принца из Гладии. Как вообще все это случилось одновременно?”
Конксур Грегор из Гроттов провел почти всю жизнь в землях Эльфината (хотя не особо жаловал эльфов, за исключением Катэля – с которым более-менее приятельствовал, назовем так). Однако его услуги крайне востребованы и высокооплачиваемы, а богатые (до одури!) эльфы не скупились в таких вопросах, платили больше, чем мог предложить кто-либо во всем Мэриеле.
Гротт помнил голодное детство в Нуде, как его родные умерли от болезней в нищете, и как он остался совсем один. Как радовался, обнаружив у себя обладание, спасшее ему жизнь… Только оно и вырвало его из лап смерти.
Это многое меняло. Теперь ему открыты все пути. А когда во время испытания выяснилось, что он чистый конксур – гордость и радость Гротта не знали предела, жаль, конечно, другого обладания у него не оказалось, но конксурия – это и так величайший из даров. Желать большего – это проявление невероятной алчности. Но Гротта всегда обуревала жадность, поэтому он часто думал, что ему нужно нечто большее – еще, еще, еще!
“А как вы сами поступаете? Точно так же, – твердил он по юности удивленным товарищам, – не надо тут говорить обратное”.
Теперь же и оправдывать не перед кем не нужно. Только перед собой – в тех самых ворчливых думах.
Учился он прилежно, управлялся с обладанием исправно. И Эльфинат сразу купил талантливого ученика.
С возрастом Гротт смирился с этим. Он понял одно – все в этом мире можно продать и купить, и настанет день, когда и он сможет заплатить за все и вся.
На это потребовались долгие годы, по гуммским меркам, конечно же.
Но цель достигнута. Грегор стал главой ордена конксуров. Теперь у него сотни эльвинов в услужении, горы золота, замки, корабли и лошади.
Но все бы это не имело смысла, если не завести семью, которая впредь никогда не будет ни в чем нуждаться.
И Гротт женился. Плодить эскуридов или эльвинов он не собирался, поэтому эльфийки и нударки его никогда не интересовали. Он вообще испытывал к ним отвращение. И даже в эльвинские бордели никогда не ходил. Грегор нашел простую и скромную девушку родом из Гладии, которую отправили работать в погодную башню.
Изабелла, так ее звали…
Старик вспомнил лицо супруги, отчего стало еще грустнее.
Жена умерла. Никакие эльфийские арборы и люксоры не сумели ее исцелить. И она тоже… Эх, пустая надежда! Никто бы не смог это изменить. Таков ее срок в этом бренном мире. Ничего не поделаешь… Вся их жизнь пролетела мгновеньем… И собственную он потратил… На что? – на погоню за эльфийским золотом! Пропустив, как их дети выросли, занялись собственными делами, все реже посещали ворчливого старика, пока и вовсе не пропали из виду.
И теперь Гротт все четче понимал, – пройдет пара лет и его самого не станет. И ничего у него нет. Ни-че-го.
Ничего, кроме службы, долга и… конксурии.
Новые конксуры не появлялись долгие годы, последних он учил так давно, не мог и припомнить когда, но и они теперь заметно постарели. Его ученики: Шорьше – северянин, земляк, как бы Гротт не любил Нуд, стал конксуром их родных краев, и Хатидже – зунарка, вернувшаяся в родной Аразих. От услуг его учеников Гладия отказалась, оставшись единственной страной “без щита”.
“Сколько лет прошло с той поры, как я обучил сопляков? Лет двадцать точно! И вот, бах! Принц Гладии! Где наши услуги якобы не нужны! Ойра круглая все-таки… – Гротт скинул плащ, бросил на пол. Потом стянул сапоги и тоже отправил их в полет. Как же ноги устали от них! Прислуга спешно подобрала его вещи. – Конксур… и еще комбинатор с террестрией! – если верить Катэлю… Ваше величество! Позвольте пригласить Вас к нашему столу рассыпающихся в пыль поглотителей! Хотелось бы увидеть лицо его папаши – тот еще надменный козел по моей памяти!”
Вернулись эльвины, которых он отправил доставить еду и питье – наконец-то! Старик нетерпеливо схватил кувшин, наполнил кубок и воздел руку, расплескивая вино.
– Теперь вы моя семья, бездари неотесанные! Поэтому тост за вас! – выпалил он, жадно пригубив напиток. – Пируем!
– За нашего господина! – раздалось в зале.
– И организуйте музыку! Скучно тут как-то! Мы же не на похоронах!
Эльвины чуть оживились, пользуясь моментом, когда глава Конксурата стал чуть мягче, чем обычно.
– Если мальчишка-эскурид толковый – заберем его с собой! А теперь – не вешать носы, уши острые торчком и напьемся до беспамятства! Мы это заслужили! Виллем, давай-ка, наливай!
После смерти жены, единственной отдушины, Гротт начал пить, и тратить все нажитое, вовсе не на благотворительность, хотя мог бы. Судьбы бедняков в их собственных руках! Или же пусть правители поднимут задницы с тронов и сделают то, что нужно! – так рассуждал старый конксур. Например, ему и его семье никто в трудные времена не помог. Не окажись он обладателем, Гротт бы сейчас тут не пировал, отдавая приказы и ловя раболепные взгляды свиты.
Но смотрели на него подчиненные с благоговением вовсе не из-за страха пред ним. Всем эльвинам Гротт платил жалование, хотя и не должен (они – собственность Эльфината, Конксурата и его). Старик не кривил душой, говоря, что ушастики стали для него подобием семьи (ее заменой) – это действительно так. В нем много дурного, начиная от манер, заканчивая характером, но он же не плохой – по крайней мере, так он себе твердил. И иногда, довольно редко, а теперь и все реже, Гротт делал что-нибудь хорошее.
Он просто лишился цели. Достиг всего, чего хотел. Обучение таких же, как и он, учеников могло стать новым смыслом жизни, но конксуры больше не рождались, обучать некого… И он смирился с тем, кем он стал: ворчун и пропойца… и лишь порой – кара и назидание для провинившихся обладателей.
За время службы Гротт подавил несколько мелких восстаний в Эльфинате, ведь он занимался не только поиском и отловом скрывающихся эскуридов. Всегда найдутся недовольные среди прочих, казалось бы, законопослушных обладателей. Многих (и очень многих – но это все в прошлом) он лишил дара – а для того, кто отмечен этой благостью, жизнь без силы становилась хуже смерти – оттого Гротта ненавидели и боялись.
“Ненавидели и боялись… ну хоть что-то… теперь и это у меня отняли…”
Изабелла покинула его, их дети – Герд и Гволк… давно оставили отчий дом… (“Ты сам их выгнал, старый болван, неужто запамятовал?!”) Ученики – у каждого собственный путь… Затем – она… (“Да, Фидес, теперь твой черед. Ты тоже оставишь меня, что к лучшему… потому что мне нечего тебе предложить, кроме неволи”.)
“И вот так я потерял все и всех… Себя самого… Чтобы наконец встретить тебя, Варлаг, принц Гладии и… новый конксур… Сколько я молил все силы о твоем появлении! И не слишком ли поздно они откликнулись? Я не знаю…” – Гротт осушил кубок залпом, затем еще раз.
“А что же эскуриды? – Старик воззрился на эльвинов; один из них, Виллем, ощутил пристальный взор хозяина на себе, обернулся и кивнул с улыбкой, – Гротт ответил тем же. Трех бывших эскуридов он оставил при себе, и те безмерно ему благодарны – этот парень из их числа. Что сталось с прочими ему не известно, и он отгонял от себя эти тяготы. Его это не касалось. Помочь всем он не мог. – Эти паскудники появляются все чаще, оттого, опять же, что Эльфинат не может запретить сношаться дражайшим чистокровным эльфам с нударами и гуммами… А мне потом разгребать за ними все это дерьмо! Теперь же в Ойре появился еще один конксур… – интересно, долго ли придется ждать очередных неприятных сюрпризов?” – В памяти всплывали времена пробуждения силы в Шорьше и Хатидже – хреново тогда все сложилось… Конксурия и Эскура – не только враги, но и сестры, идущие нога в ногу, цепляющиеся друг за друга… Не потому ли здесь, в Высьдоме, появился новый эскурид… Гротт, как никто иной, знал – это не совпадение.
Что-то грядет…
Нечто, что растормошит эльфов и нарушит их незыблемые законы. Мир оставался спокойным, тихо плывущим по течению реки времен корабликом – без войн, конфликтов и столкновений – слишком долго.
И хоть Владыки полагают, что никакой опасности больше нет – ведь они подмяли всех под себя, но все-таки продолжают бояться какой-то незримой угрозы – и не зря…
Время стариков проходит… Ему ли не знать? – руки держат клинок уже не так крепко, а ноги стоят на земле не столь твердо…
И если Владыки хотят удержать престолы, сохранить мировой порядок, то им остается надеяться только на него.
Учитывая положение дел, случившееся в Высьдоме уже бросает тень на их величие. Фидес, молодой конксур, новоявленный эскурид… И Катэль, который непременно захочет извлечь из всего этого выгоду.
“Во что ты вляпался, дурья башка!”
Грегор Гротт надеялся, все это быстро закончится – тогда-то можно снова выдохнуть, вернуться домой и заняться обучением юнца – до поры, до времени… покуда эльфы вновь не натворят дел. Но, возможно, решать их в этот раз придется уже не ему.
“Варлаг, Варлаг, – Старик встал из-за стола и, пошатываясь, принялся искать отброшенные сапоги, – не завидую я тебе”.
Глава 9. Узница
Варлаг отпрянул. Свет желтых глаз все еще разрезал полумрак, впиваясь в саму душу.
– Кто ты? – он снова повторил прежний вопрос. Фер, который тоже увидал светящиеся глаза, почти врос в земляной пол и прилип к другу. – Точнее, что ты такое?
– Хм, я такая же, как и вы, – последовал ответ. Огоньки погасли и снова вспыхнули – узница моргнула.
– Ты обладатель? – выдохнул Фер. – Почему они заперли тебя здесь?
– Потому что я слишком ценная, – загадочно промолвила Фидес, – и опасная.
“Вот что ей внушили! Не сама же она это придумала?”
– Вот так Эльфинат обходится с тем, кто им неугоден! – Страх принца начал отступать, на смену ему пришел гнев. – Не бойся, мы не такие, как они. И не причиним тебе вреда. Меня зовут Варлаг, а это мой друг – Фер.
– Ррада знакомству, мое имя вы знаете. Я в Высьдоме?
– Да…
– Понятно. Все-таки добрались…
– Зачем они привезли тебя сюда?
– А что тут делают обладатели?
– Обучаются. Или…
– Конксур может лишить тебя силы… – вставил Фер.
– Исключено. Моя сила – сокровище!
– А какая она у тебя?
Фидес смолчала. Да уж, хитрит и увиливает от ответов. И как ей довериться?
– Ладно, можешь не отвечать. – Фер и Варлаг переглянулись. – Сколько ты уже провела взаперти? – поинтересовался принц.
– Много… Слишком много дней.
– Тебя привезли с Гуар Данна? Или поймали где-то по пути?
– С Гуар Данна? – переспросила она.
