Раздевайтесь! Голая правда об одетых людях

– Это не я. Это жизнь такая…

– Наши отношения с жизнью – парный танец. Ты любишь жизнь, и она любит тебя. Не любишь, она проходит мимо. Так просто. А у тебя столько претензий к ней, главная из которых: «Я буду любить тебя, только если ты выполнишь все мои условия».

– Да, танец наш корявый какой-то…

– Хочу, хочу, хочу! Целая куча «хочу». Кого тебе это напоминает?

– Ребенка в магазине, который что-то требует от мамы.

– Открывай свою сумочку

– Зачем?

– Доставай паспорт. Что там написано про возраст?

– Написано: «Врослый».

– Тогда заменяй свое детское «хочу» на взрослое.

– Взрослое «должен» мне не нравится.

– «Должен» – это, скорее родительское. Это им свойственны поучительные «должен», «надо»…

– Не знаю тогда. Быть взрослым – это как? Подскажите. Вы же психолог. Я для этого к вам и пришла.

– Опять включила упрямого ребенка. У меня нет готовых ответов. Я могу помочь тебе найти решение, если ты озвучишь запрос.

– А я так люблю, когда все по полочкам: «15 секретов счастья», «10 шагов к успеху», «25 советов»… Записал и выполняй.

– Ты ждешь от меня пошаговой инструкции по применению? Но ты же не электрочайник.

– Так хочется, чтобы кто-то показал дорогу.

– С навигатором ездить проще, не спорю. Но ориентироваться на дороге не научишься никогда. Если я проложу маршрут для тебя, он больше не будет твоим маршрутом.

– Но как вы считаете…?

– Я считаю до ста и обратно… А ты как считаешь?

– А делать-то что?

– Тебе нужен рецепт?

– Конечно

– Тогда парацетамол три раза в день.

– Надутые обидой губы намного милее, чем накаченные гелем. Но все-таки больше подходят для ребенка. Третья страница паспорта – главный рецепт на все случаи жизни. Заглядывай туда почаще.

Теория мокрых штанов

(на следующий день)

– Я все равно не понимаю, взрослый – он какой?

– Что делает взрослый, когда испытывает естественную человеческую потребность? Например, хочет в туалет?

– Встает и идет в туалет.

– Если не знает дорогу?

– Просит, чтобы показали.

– Да. И все! Идет и делает. А как ведет себя ребенок, не приученный к горшку, в такой же ситуации?

– Не знаю. Я еще не замужем, и у родителей я единственная и неповторимая, лучик света в окошке.

– Ребенок ждет, когда принесут горшок, посадят, «поцисают» и похлопают в ладоши, если все получилось.

– А если всего этого не случилось?

– Тогда мочит штаны. Кто виноват? Как думаешь? Все вокруг. Потому что не угадали. Не почувствовали. Не успели. Прозевали. С этого момента его мокрые штаны – ваша головная боль. Будьте в следующий раз расторопнее, догадливее, внимательнее.

Вырастая, человек со сценарием «принесите мне горшок» идет в жизнь. Он не берет на себя ответственность, а ведет себя, как ребенок. И если терпит неудачу, то есть имеет «мокрые штаны», то всегда ищет виноватых. Тех, которые не подсказали, не помогли, не спасли, не уберегли, не поняли…

Взрослый – тот, кто идет и делает. И не ждет советов, проводников и помощников.

А еще учится брать ответственность за свои мокрые штаны.

– Но я ничего не умею, чтобы быть взрослой. Я беспомощная, как ребенок.

Мы идем на обед. А ты погугли все про подснежник. Может быть, что-то новое о себе узнаешь. Потом расскажешь нам.

***

После обеда наш «Подснежник» расцвел.

– Я нашла! Слушайте! Я подснежник. Первый весенний цветок, оживающий после долгой зимы. Моя нежность не мешает мне пробивать мерзлую твердую почву! Я чувствую огромную силу внутри. Мощное корневище – целая кладовая питательных веществ, накопленных летом и осенью. В прицветниках идет активное дыхание, выделяется много тепла, которое способно растопить окружающий снег.

Таких, как я, становится все меньше и меньше. Меня уже занесли в Красную книгу как исчезающий вид. Тех, кто несет в себе тонкую нежность и силу. Тех, в ком сочетается это в равной природной естественности.

Снег и цветы – завораживающее сочетание. В этом все. И надежда, и жажда жизни.

Поэты воспевают меня в стихах. «Подснежников нахохленный букетик, поставленный не в вазу, а в бокал…»

В Якутии меня называют «Прострел». Цветочные ростки, закутанные в густой серебристый мех, как выстрел сквозь толщу вечной мерзлоты. Я пробиваюсь и превращаюсь в яркий букет на стройных шелковых ножках.

В Прикарпатье меня зовут «Могурянин», то есть могучий, сильный, стойкий и нежный.

– Да ладно! У тебя есть такое название? Могу… чего? Покажи!

– Могу-рянин!

– Тогда ты легко можешь завершить начатую цепочку. Из детского «хочу», родительского «должен», к взрослому…

– К взрослому «могу»! Я могу! Мне по плечу многое. То, что недоступно другим, даже более мощным.

Когда огромные деревья только готовят силы, чтобы проснуться от зимний спячки, мои цветы уже радуют глаз своими молочными бархатными листочками.

Я могу быть сильным и нежным одновременно.

Я могу выдержать даже минусовые температуры.

У меня все для этого есть.

Я символ стойкости, выносливости, силы и мужества. Я могу пробить толщи ледяной земли. Я эмблема надежды, красоты, нежности, первой любви и вечной молодости. Могу растопить снег и человеческие сердца.

Это же все про меня! Я даже не догадывалась, что столько всего могу.

– Вот-вот! Это нам у тебя впору совета просить. Как тебе удается совмещать силу и нежность. Скоро и правда такое сочетание только и встретишь, что в Красной книге.

Так я расширила свои познания в ботанике и узнала разницу между формальным и искренним объятием – теплым, полным благодарности.

А тема ответственности за мокрые штаны получила свое неожиданное продолжение.

Хрустальный звон

В каждой группе есть такая условная «Соня», которая просто присутствует. Не озвучивает запрос. Не участвует в процессе. Просто молчит. Лишь изредка закатывает выразительно глаза к потолку, сидя на согнутой ноге, вполоборота к группе, всем видом показывая, что ей все страшно не нравится и не интересно. И терпит она изо всех сил.

Терпит, но не уходит. Когда никто не держит и сильно не настаивает. Странно ведь?

– Я фужер

– Не иначе, как Фаберже?

– Богемский хрусталь на тонкой изящной ножке.

– Ценник какой, простите?

– Цена настолько высока, что мало кому по карману.

– Где живешь? Бархатная коробочка, шкафчик из чистого золота?

– За стеклом в старинном антикварном буфете. Высоко на полке.

– Пьют из тебя? Хотя бы по праздникам?

– Вы что с ума сошли? Не только пить, но и касаться меня строго запрещено.

– Спасибо, что предупредила. Падала хоть раз? Вот так на пол. Не смахивал кто по неосторожности?

– Посмотрите на меня. Тонкое стекло ювелирной работы. Если я упаду, сразу разобьюсь. Поэтому меня берегут.

– А вдруг придет сантехник дядя Вася кран чинить. Всякое в жизни случается. А ему что Сваровски, что Фаберже, что стакан граненый, все одно, когда он пить захочет. Схватит тебя грязными ручищами. Он же не знает, что трогать тебя запрещено.

– Ужас какой! С меня сама хозяйка раз в год пыль стирает.

– То есть ты со всякими там рюмками простыми дружбу не заводишь?

– Нет, конечно. У меня каждая грань на вес золота. Прозрачность. Сияние. Неповторимый хрустальный звон.

– Как ты про звон-то знаешь? Кто рассказал? Ведь чтобы зазвенеть, другой нужен. Раз нет другого, то и волшебной музыки нет.

– Нет. Пока нет. Другого нет.

– А хочется ведь музыки звонкой да чистой, что только от соприкосновения звучит?

(молчание…)

– И стоишь ты в своем шкафчике пылью покрытая, с внутренним воплем «хочу-хочу!», а попросить не можешь. Потому как высоко стоишь. И не королевское это дело, о помощи просить.

(молчание…)

– И кто виноват? А виноват тот, кому бы уже догадаться, что еще один фужер надо бы прикупить. А он, бестолковый, не догадывается. Отвлекся. Прозевал. Не доглядел. Следовательно, виноват по всем статьям.

( молчание…)

– И опять мы возвращаемся к мокрым штанам ребенка. Вот как, к примеру, нам узнать, чего ты хочешь, если ты об этом не говоришь? Как догадаться? Ведь уже есть подозрение, что нас назначат виноватыми в том, что ты пришла и ничего не получила?

(молчание…)

– И теперь мы помолчим вместе с тобой. Столько, сколько пожелаешь. Нам торопиться некуда.

(гробовое молчание)

Минут через десять появляется тот, кто не выдерживает и продолжает запущенный процесс. А я отползаю в сторону. Как в анекдоте: «Почему вы любите групповой секс? – Потому что можно сачкануть». И дальше все происходит уже без меня.

– Как ты достала своим молчанием! Как зае**ла всех своим видом! Чего ты тут выпендриваешься? От твоих обоссанных штанов уже воняет за версту, а ты все сидишь и чего-то ждешь. Чего ждешь? Чего сидишь? Либо скажи, чего ты хочешь, либо уходи. Кто тебя здесь держит? Кто тебе чего должен? Кто виноват, в том, что ты обоссалась? Вали давай отсюда! Почему я должна терпеть эту вонь?

Как правило от такой эмоциональной речи «Соня» просыпается и в ее жизни начинает что-то происходить и меняться…

***

4. Наполниться собой

лишь три ноги под будущей картиной

и чистый лист от белизны немой

до той поры ты будешь невидимой

покуда притворяешься другой…

«В лесу родилась елочка»

Знаем ли мы о себе хоть самую малость, обвешивая себя гирляндами, как новогоднюю елку? Задаюсь я вопросом, разглядывая очередной фрагмент метафорического портрета.

– Я елка. Пушистая. Стройная. В лесу расту. Нас таких много. Небо, солнце, зайцы. Маслята, грибники. Снег. Хорошо!

– Значит, песня «В лесу родилась елочка» – про тебя?

– О! Точно! Даже песня про меня есть!

– Кто за тобой ухаживает? Хозяин есть у тебя?

– Хозяин у нас общий – лесник. Он следит за порядком. Чтобы зайцы не погрызли, сугробы не согнули, люди не спилили. Особенно много у него хлопот сейчас, перед Новым годом. Тут нужен глаз да глаз.

– Вас много таких, ты сказала. Все одинаковые. А чем ты среди них выделяешься?

– Ничем. Мне это и не надо. Я обычная. «Зимой и летом одним цветом».

– Каким цветом?

– Зеленым, конечно, каким еще? Даже ребенок это знает.

Удивленный взгляд на группу.

Подумала сперва, что мне пора к окулисту. Но по смеху в зале чувствую, что я не одна вижу красную елку.

– Ну, это такой фломастер попался.

– И сам в руки прыгнул? Без разрешения.

– Какой был, таким и нарисовала, – злится, но улыбается.

На полу среди прочих рассыпаны как минимум пять зеленых фломастеров. Считаем вместе.

– Не вижу проблемы. Задание «нарисовать» я выполнила. А каким именно цветом в задании указания не было.

– А попробуй продолжить рассказ так: «Я красная елка. Я такая – единственная…»

– Хорошо. Я красная елка. Я не такая, как все. Я выделяюсь. Я отличаюсь. Не только в лесу, но и в мире нет больше таких елок. Я такая – одна! Я оригинальная. Офигенная. Я особенная! Я супер!

– Это приятно?

– Да! Мне это очень нравится.

– Что именно?

– Мне нравится выделяться. Быть яркой. Шокировать. Удивлять. Поражать. Мне нравится быть непохожей на других. Все другие – такие серые. Скучные. Обычные.

– Я тебя сейчас немного огорчу. В природе не бывает красных елок. Красная елка – фантазия. Сказка. Иллюзия. Игра.

– Я то, чего не существует в природе? Я то, чего нет на самом деле?!

– В реальности нет, не существует. Существует только в театре. Для чего тебе нужен этот цирк? Для чего маскарадные костюмы и маски?

– Я, правда, так о себе думаю. Я необыкновенная. Я неповторимая. Но другие не видят этого. Поэтому…

– Поэтому ты обливаешь себя красной краской при наличии спокойного, природного в тебе, в достаточном количестве.

– Что плохого в том, что я считаю себя особенной?

– Это ни хорошо, ни плохо. Так просто есть. Каждая зеленая елка знает, что она неповторимая. Принимает естественную природу. Не отвергает ее. Спроси их.

– Вы все тоже считаете себя особенными?!

– Конечно… Еще более необыкновенными, чем ты.

– Пипец!

– Для того чтобы тебя заметили, достаточно просто быть. Потрогай себя. Ущипни. Ты есть?

– Конечно, есть! Еще как есть!

– Чтобы задержали взгляд, достаточно иметь природную особенность, изюминку, которая есть у каждого. Например, пушистая, стройная…

– Да, и много еще чего во мне есть, я елка непростая, – смеется.

Итак, у нас две елки. Зеленая обычная, которая просто есть, но наказана за что-то. И красная, выступающая вместо первой. В чем нуждается красная елка?

– Красной елке необходимо, чтобы ей любовались, восхищались, завидовали, хотели быть похожей на нее…

– Восхищение?! Но ты же не нарцисс…

– Нет. Я елка.

– Есть истинное и ложное. Чем они отличаются?

– Истинное – то, что дано и существует от природы. Ложное – то, кем я себя представляю, демонстрирую, хочу казаться. Что строю из себя, чтобы привлечь внимание.

– Другими словами, одна реально существует. Другая играет, дурача тем самым остальных.

– Получается, что да. Масок и театральных перевоплощений у меня множество.

– Да уж, артистка ты заслуженная. А главное – многоплановая!

– Вся наша жизнь – игра.

– И она имеет место быть, если осознана и имеет цель. А не как в случае с красной елкой.

– Да, красная елка, и правда, – открытие сезона.

– Кто может по-настоящему радоваться жизни, любить, быть счастливым? Маска с костюмом или то живое, что создано природой?

– Ребенку уж даже понятно…

– Нарисуй свою елку зеленым фломастером. И давай повторим наш диалог сначала.

– Я обычная зеленая елка. Такая же, как все. Пушистая. Стройная. В лесу росту. Нас таких много. Небо, солнце, зайцы. Маслята, грибники. Снег. Хорошо!

– Значит, песня «В лесу родилась елочка» – про тебя?

– О! Точно! Даже песня про меня есть!

– Кто за тобой ухаживает? Хозяин есть у тебя?

– Хозяин у нас общий – лесник. Он следит за порядком. Чтобы зайцы не погрызли, сугробы не согнули, люди не спилили. Особенно много у него хлопот сейчас, перед Новым годом. Тут нужен глаз да глаз…

– Вас много таких, ты сказала. Все одинаковые. А чем ты среди них выделяешься?

– Ничем. Мне это и не надо. Я обычная. «Зимой и летом – одним цветом».

– Каким цветом?

– Зеленым, конечно! Каким еще?! Даже ребенок это знает.

Сменить прежние сценарии не так просто, как гардероб из яркого, короткого и обтягивающего. Но при желании возможно.

Научиться жить с другими можно лишь тогда, когда получится ладить с собой настоящей, а не той, которую сочинила и придумала.

Совсем скоро она познакомилась с хорошим парнем. Вышла замуж. Сейчас она мама четверых замечательных деток. Она и правда необыкновенная!

Дурить головы другим гадко и скверно. Но обманывать себя – настоящее преступление.

В мире, где можно быть кем угодно, самое трудное оставаться собой. Но это того стоит…

Козлиная рапсодия

Обожаю таких женщин. Круглолицая, розовощекая, громогласная. Руки в боки. Правда-матка – в глаза. Энергия – через край.

Хошь пей, хошь стирай, хошь умывайся, хошь ведрами черпай – все через край.

А на рисунке…

– Поцелуй козу в баян! Не понимаю, почему я нарисовала горшок с фиалкой, когда первым, что мне пришло в голову, была сныть.

– Тогда давай по порядку. Начнем со сныти.

– Я сныть. Я не комнатное растение. И не тепличное, как многие здесь. Я сорняк. Все пытаются от меня отделаться. Но пока ни кому это не удалось. Мне не нужен хозяин. За мной не надо ухаживать. Небо и земля – мои родные родители. Они питают меня всем, что мне необходимо. Свобода, простор, гектары. Все это принадлежит мне. Я могу проникнуть на любую территорию. Заборов для меня не существует. Мне не нужен специальный пропуск, разрешение, пересадка.

– Думаю, тебя сильно не любят те, чья идеальность возведена в превосходную степень. Кто вылизывает свои участки. Меня тоже раньше атаковали полчища сныти. Знаю, о чем говорю.

– Да, я свожу на нет все их старания не ударить в грязь лицом. Порчу им праздник. Меня считают агрессивным растением. Если прозевать мое появление, я легко могу выжить любое культурное. А еще я кладезь витаминов. Просто об этом мало кто знает. Если бы знали, скосили бы к едрене фене все свои лютики-цветочки и оставили бы только меня. Есть сныть – здоровым быть!

– Достойная презентация! В духе современных достигаторов. Но почему же все-таки фиалка, откуда это чудное нежное создание в столь успешном портрете?

– Я фиалка. Поцелуй козу в баян! У меня все зашибись. Есть собственный горшок. Корни. Плодородная почва. Хозяйка есть, которая любит меня и ухаживает. Широкий подоконник. Прозрачная занавеска. Красивый вид из окна и широкий обзор комнаты с домочадцами. Я в курсе всего, что происходит и внутри и снаружи. Я всем довольна. Меня все устраивает.

– Все-все?

– Компот мне в рот! Фиалка с пушистыми листочками. Такой меня хотят видеть два недоумка из соседнего горшка. Эти кегли мясные, аудит твою мать… Парочка долбанутая.

– Что там не так?

– Мой отросток, который туда пересадили, не может стоять ровно. Скрючился буквой зю без опоры. Клонится в сторону. Голова в горшок опущена. Смотреть противно.

А виной всему – вишневый черенок, палка недорезанная, выполнявшая роль подпорки при пересадке. Стоит теперь без дела с порванной ниткой. И цветок не держит, и сам не растет.

– Но это их история. Разве это мешает тебе наслаждаться влажной почвой и солнышком за окном?

– Мешает. Оказывается, очень сильно мешает!

– Да? И чья же это история такая? На что похожа?

– На мою и похоже. Гони го*но по трубам. Дочь моя замужем за огрызком недоделанным. Олухом кривоногим. Козлом вислоухим.

– Ой, ой, ой! Вот откуда слово «козел» в ответ на любой комментарий по поводу мужчин.

– Козел и есть. Причем конченный. Интеллигент на босу ногу. Очкарик с гармошкой. Зарабатывает кутарки. По дому ничего не делает. Из-за него дочь моя вечно в печали. Чем сильно раздражает меня.

– Но ее, значит, все устраивает, раз она с ним живет.

– Видела бы ты мою дочь. Вся в слезах и соплях вечно. А мне ничего не рассказывает.

– Вы живете вместе?

– Слава богу, нет.

– Откуда такая осведомленность тогда?

– Как откуда? Я каждый день прихожу к ним и устраиваю разгон ее мужу.

– За что?

– За то, что он козел! По всем статьям и параметрам козел.

– А они что? Ну, те, что в соседнем горшке. Как реагируют на твои скандалы в их доме?

– Молчат. Только переглядываются тайком. А меня ведь если понесло, уже не остановить. Гони го*но по трубам!

– Это уже хорошо!

– Ну, вот, короче. Все у меня зашибись. А с зятем не повезло. Поцелуй козу в баян!

– Судя по ругательствам, коза – твое любимое животное. Но мы пока его оставим.

– Да, как-то так. Сама удивляюсь.

– Смотри, какая история. Ведь ни дочери твоей, ни зятя сейчас здесь нет. И они не давали нам разрешения на анализ и исправление их жизни. Раз они вместе, значит, их все устраивает. Или они находят способы с этим жить и мириться. В этом зале находишься сейчас ты. А у тебя все зашибись, и нет никаких проблем.

– И что же делать? Нервы-то они мне треплют.

– Для начала ответь на простой вопрос: как называется женщина, которая живет с козлом?

– Коза что ли?

– Ну, с твоим богатым жизненным опытом и лексиконом, ответ слабоватый.

– Козлиха тогда! Козлиха!

– Это уже более точная и яркая характеристика

– Ты намекаешь на то, что моя дочь – козлиха?!

– Это ты сказала.

– Анчоус пушистый… задави меня лихоманка.

– А теперь второй вопрос: может ли козлиха родится от коровы, свиньи или курицы?

– Ты это сейчас про что? Про то, что я, козлиха, родила другую козлиху, которая выбрала себе в мужья козла, чтобы тот портил мне вид из окна?

– Это ты сказала.

– Так, мухи дохлые, посторонись! Вы еще зеленые. У вас все впереди. Будет время разобраться с розовыми мечтами. Мне надо узнать выход их этого бардака.

– Но мы, как бы это… тоже пришли не просто так…

– Так пакетики, не шуршать! Мне надо срочно навести порядок в своем доме.

Я вряд ли вспомню еще кого-то, кто бы с таким же рвением бросился разбираться в своих внутренних сквозняках и подвалах.

Скрестить наглую сныть и нежную фиалку было непросто.

Большого труда нашей героине стоило познакомиться с собой, а главное – принять ту часть себя, которая была упакована в горшочек, мягкую и нежную. Уязвимую настолько, что ей для защиты нужна была вездесущая сныть.

Открытием недели стало то, что она, как родитель, может не только поучать, критиковать, осуждать и наказывать дочь, но и уважать, принимать, а главное – любить ее.

Пушистые листочки фиалки очень помогли ей в этом.

Наглость – не смелость, а маскировка беспомощности. Эта аксиома вообще буксовала очень долго.

Твердой плотиной оказалось и оценка собственной жизни, которая на деле оказалась такой скучной, что понадобились беспардонно выдранные дощечки в чужом заборе и фейерверки в соседнем доме, куда она вламывалась без стука.

Но главной победой стало уважение к дочери, которая никому и никогда не рассказывала о своих домашних проблемах. Видимо, догадываясь, что, называя мужа козлом, ты сама автоматически становишься козлихой для окружающих.

Тут есть два варианта: либо принять «козла» таким, как есть и молчать. Либо самой перестать быть козлихой.

Группа та была очень яркая и эмоциональная. Девчонки подружились. Ходили друг к другу в гости, вместе отмечали праздники и важные события. Часто забегали ко мне.

В один из визитов рассказали, что в оперном театре встретили нашу общую любимицу. Она была в обществе элегантного мужчины. Молодые девчонки признались, что и сами были бы не прочь закрутить роман с таким седовласым мачо. Но он с таким обожанием смотрел на свою спутницу, что молодость в данном случае не была козырной картой.

Наша «Сныть-фиалка», представила своего кавалера. Поведала о путешествии в Турцию, откуда они только что вернулись. Похвасталась фотографиями, на которых красовалась счастливая пара.

– А как твои дочь и зять? Ты же из-за них тогда пришла на группу?

– Зять? Даже и не знаю. Я у них сто лет не была.

Правда, весело щебечущая по телефону дочь сообщила, что его вроде как повысили по службе. Он стал неплохо зарабатывать и даже затеял ремонт в квартире.

– Вот это да!

– Раскудрить твою через коромысло! Это что же получается? Я занялась своей жизнью. Перестала к ним приставать. Дочь превратилась в нормальную женщину. И муж ее поднялся?! И все только потому, что я что-то поняла и изменила?! Зашибиииись!

– Это ты сказала! – прокричали хором, смеясь, девчонки.

Учебник физики за шестой класс гласит: когда меняется один элемент системы, система перестает быть прежней.

Зачем тратить время на исправление других. Куда проще начать с себя.

***

5. Меня никто не любит…

по клавишам сильно били

и был измочален смычок

струны надрывно выли

теряя потерям счет

ноты на части рвали

педали изнемогали

а в зале от счастья визжали:

браво! еще! еще!

Смешинки под темной вуалью

Я улыбаюсь, глядя на рисунок яркой веселой полянки. И вспоминаю лицо молодой женщины, которую буквально под руки привел на группу ее отец. Скорбное серое от слез лицо. Потухший взгляд. Низко опущенная голова. Сгорбленные плечи. Все как положено для женщины, утопающей в горе.

Но уже спустя час левый заплаканный глаз выглянул из-под давно не мытой челки, как партизан из кустов. Оценил опасность засады и удалился обратно. Ведь в первоначальном задании «нарисовать картинку» отсутствовало коварное продолжение – озвучить ее от первого лица.

Ее рисунок был настолько позитивным, что стал бы хорошей иллюстрацией для песни: «Какой хороший день! Какой хороший пень! Какой хороший я и песенка моя!»

И озвучен мог быть только в одном варианте: «Я веселая полянка. Радуюсь жизни и яркому солнышку». Но это в корне разрушило бы впечатление от эффектного появления.

Поэтому слабый голос произнес:

– Можно я пропущу это упражнение?

– Да, конечно. Я понимаю. Такое горе. Ты вообще только присутствуй. Этого будет достаточно. Мы трогать тебя не будем.

– Спасибо.

– У тебя будет особое, очень важное задание.