Собери меня по частям

Как перестать чувствовать себя банкротом? Ведь только что я потеряла то единственное, за что мысленно хваталась, как за спасательную соломинку. Призраки прошлого. Они всегда были неподалёку, и теперь они снова загнали меня в угол.

Как я могла ему поверить?

На носочках иду по коридору в библиотеку – это единственная комната, на окнах которой нет решеток. Слёзы застилают глаза, и я почти на ощупь нахожу нужную дверь. Открываю окно и скидываю сумку, которую захватила из комнаты, покидав в нее в первые попавшиеся вещи. Оборачиваюсь, чтобы убедиться,что не издала лишнего шума и не привлекла внимание. Я ужасно боюсь высоты, но сейчас некогда думать о своих страхах, нужно просто спасать свою жизнь. Ставлю ногу на подоконник, выглядываю в окно и вижу трубу для отвода воды с крыши, которая находится в полуметре от меня. Тянусь рукой и хватаюсь за холодный металл, переношу свой вес, обхватываю трубу руками и ногами и скольжу вниз. Быстро хватаю сумку и бегу по ночному Сеулу, сама не понимая куда.

Глава 22

Ха Чжун

Так приятно осознавать, что она снова в моей жизни. Свет от гирлянд и уличных фонарей – единственное, что освещает комнату.

Наши раскачивания сложно назвать танцем, но он особенный. Нас разделяют несколько сантиметров, но этот момент всё равно кажется мне слишком интимным. Амели такая ранимая, что желание защитить её становится непреодолимым.

Прижимаю Амели немного сильнее, и тепло распространяется по всему телу. Закрываю глаза и молю Бога о самообладании.

Как бы я не запрещал себе влюбляться в неё – всё бесполезно.

Смотрю то на Амели, то на Джоконду, которая идеально смотрится на стене нашей гостиной.

Нашей?

Я не могу больше сдерживать себя, мне тяжело от груза невысказанных слов, и я произношу их вслух.

Не знаю, правильно ли сделал, но чувствую небольшое облегчение. Амели наоборот напрягается, и я понимаю, что теперь всё переложил на её плечи.

Дурак! Слишком рано! Ты даже не узнал, что её беспокоит, и снова всё испортил. Под предлогом, что Амели нужно взять шампанское, она высвобождается из моих объятий. Снова это чувство пустоты, как в ту ночь, когда она впервые ушла из этого дома.

Через минуту на телефон приходит сообщение: «Я на месте. Всё готово?»

Достаю из комода свёрток в полиэтиленовом пакете и иду к входной двери. На пороге стоит Макс с двумя дружками. Вероятно, мы выглядим подозрительно, и соседи, вышедшие запускать салюты, напряжённо посматривают в нашу сторону. Им не нужно этого видеть. Убираю руку со свёртком за спину и кивком приглашаю всех в дом.

– Как Сон Гю? – От Макса уже воняет спиртным.

– Замечательно! Забирай пакет и проваливай.

– Что-то ты не особо дружелюбен сегодня, – смеётся он. – И что, даже не угостишь нас выпивкой, как в старые добрые?

Меня привлекает странный шум, который доносится со второго этажа. Ещё и Амели долго нет. Чувство тревоги обрушивается на меня с невероятной силой. Некогда разбираться с этими болванами.

Перескакивая через ступеньку, поднимаюсь наверх и понимаю, что звук идёт из библиотеки. Вхожу и вижу лишь открытое настежь окно, в которое залетает снег. Направляюсь к двери в комнату Амели, тихо стучу – тишина. Приоткрываю дверь – пусто!

Дьявол!

Бью ладонями по дверному косяку и бегу вниз.

Не хочу тратить время на Макса и оставляю их в доме.

– Эй, ты куда? – кричит Макс. Я не переживаю за дом, потому что такие, как он, боятся таких, как я. Сейчас главное – найти Амели.

– Ха Чжун, мы угостимся пирогом?

Похоже, он под градусом набрался смелости и решил поиграть со мной. О'кей, игра продолжится после того, как я найду Амели.

Глава 23

Амели

В самые сильные минуты отчаяния меня спасала музыка. Я находила текст, схожий с моей ситуацией, и видела в нём поддержку понимая, что не одна.

Сейчас именно такая ситуация. Хочу хоть немного заглушить голоса в голове, поэтому достаю из кармана джинсов телефон. Включаю «journey», и плевать, что трек из динамика моего телефона слышит каждый прохожий.

Мне кажется, они больше обращают внимание на мой внешний вид. Я сбежала в том, в чём ходила по дому: джинсы, блузка с ажурным воротником и с босыми ногами. Сама не понимаю, как оказалось на мосту через реку Ханган. Такое чувство, что мой страх окутал весь город и просвета никогда не будет. Ночное небо обнимает высотки, которые отражаются в реке миллионами огней.

Боюсь представить, что меня могло ждать, если бы я не сбежала. Меня трясёт, и я не понимаю – это от нервов или от холода.

Вспоминаю о шампанском в своей сумке, оно должно помочь и от одного, и от другого. В сумке всё липкое от того, что одна бутылка разбилась, но вторая сохранилась.

Открываю целую бутылку и делаю несколько больших глотков прямо из горлышка. Оно тёплое и противное. Отлично подходит к сложившейся ситуации.

Снег крупными хлопьями кружит над головой и опускается на землю. Вытягиваю руку и ловлю одну снежинку, которая тает от тепла моей руки.

– Ты что здесь делаешь? Я полчаса езжу по городу в поисках тебя, – раздается рядом со мной до боли знакомый голос, и я резко оборачиваюсь.

– Ты предатель! Ты меня обманул! Ты всё знал! Они тебе рассказали обо мне! – Алкоголь в крови даёт свободу словесному потоку.

– Что рассказали? Кто рассказал?

– Давай будем честными. Ты больше ничего не умеешь, кроме того, как быть бандитом и трахать шлюх своего дяди.

– Амели, что с тобой? Что ты такое говоришь? Это из-за того, что я сказал?

– Ооо… Я тебя умоляю, не прикидывайся идиотом.

– Но я правда не понимаю, о чём ты.

– О тех уродах в твоём доме!

– Это было в последний раз. Клянусь, мы договорились об этой сделке ещё до появления тебя в моей жизни.

– О сделке? Так это теперь называется? Изнасиловать девушку – это сделка?

– Какое изнасилование? Что ты говоришь?

Он хватает меня за плечи и немного встряхивает.

Слова комом встают у меня в горле, но я нахожу силы вытолкнуть их из себя.

– Мой муж проиграл меня в карты этим ублюдкам! Он, чёрт возьми, ПРОИГРАЛ меня в карты! – кричу я.

– О Господи! – Ха Чжун проводит ладонями по лицу. – Иди сюда.

Он осторожно подносит руки к моим щекам и вытирает слёзы. Выпускаю бутылку из рук, и она со звоном разбивается о мост, а я обессиленно опускаюсь на мокрый асфальт. Джинсы

моментально становятся мокрыми. Ха Чжун поднимает меня и обхватывает обеими руками.

– Доверься мне, пожалуйста, – шепчет он мне волосы.

– В один из вечеров пришли трое и потребовали долг, на что Джерт ответил, что у него нет денег, зато есть я. Они выстрелили в него.

Он лежал на полу с огромной дырой во лбу. Его глаза были открыты, а голова повёрнута в нашу сторону. Он всё это видел, как трое ублюдков насиловали его беременную на пятом месяце жену.

Он всё, мать его, видел!

А наш ребёнок шевелился во мне прося о помощи, но я бы и сама не отказалась от неё в тот момент.

Боль и унижение раздавили меня. Я лежала на полу и чувствовала себя сплошной раной.

– Ты обратилась в полицию? – дрожащим голосом спрашивает он.

– Врачи сообщили им о моём поступлении. Они приехали в больницу, в которую я пришла пешком с кровотечением, на следующий день, но лишь для того, чтобы убедиться, не я ли убила Джерта. Пообещали во всем разобраться, но до сих пор ничего не слышно.

Поднимаю взгляд на него. Его лицо искажает боль, и он прижимает меня ещё крепче.

– Это не мужчины! Это выродки, которые воспользовались твоей беззащитностью. Но теперь у тебя есть я. Вместе мы справимся.

– Боюсь, что это будет любовь без хэппи-энда.

– Не говори таких слов.

– Другой бежал бы прочь после такой истории, почему ты ещё стоишь рядом со мной?

– Потому что я не кретин.

Глава 24

Амели

– Поехали!

Он тянет меня за руку. В машине молча достаёт из бардачка два пистолета и один вкладывает в мою ладонь. Прячу его за пояс джинсов, и холодный металл обжигает поясницу.

Облизываю пересохшие губы и чувствую волну адреналина, которая наполняет моё тело.

Это тот случай, когда ты не можешь быть уверен в безошибочности своего решения, но я, пожалуй, рискну.

В ушах гремят слова из песни, которая уже играла в заведённой машине Ха Чжуна, и мой собственный пульс.

Никогда раньше об этом не думала, но сейчас мне хочется отомстить. Жёстко. С ухмылкой смотрю на свое отражение в окне, перед глазами всплывает каждый кадр насилия, довольные лица этих ублюдков, и моя ярость проникает в каждую клеточку тела.

– Малышка, им пиздец! Я каждого заставлю совать член друг в друга, а потом убью их.

– Я с радостью сама это сделаю.

– Я дал тебе пушку на всякий случай. Не хочу, чтобы на твоих руках была кровь.

– Я уже приняла решение.

Он сдаёт назад, выкручивая руль с такой силой, что каждая мышца на его руках выделяется под кожей и выступают вены. Чувствую, как гнев кипит в каждом его жесте. Мы едем по пустому ночному автобану. Деревья приглушают свет уличных фонарей, а полумесяц стальным светом пробивается сквозь серость туч. На лобовое стекло продолжает опускаться снег, но дворники его безжалостно сметают. Встречный ветер, который попадает в открытое окно, раздувает волосы Ха Чжуна, и свет от фонарей то исчезает, то появляется на его лице.

– Послушаем хорошую музыку? – с улыбкой спрашивает меня он. Понимаю, что это всего лишь способ отвлечь нас обоих от всего предстоящего. Он переключает пару песен, и начинает играть «Talk».

– Хотя знаешь, я передумал.

В моём животе образовывается тугой узел, а ладони покрываются потом.

– Послушаем другую. «A little bit dangerous» неплохая песня. Этот мужчина однажды сведёт меня с ума.

Дорога мелькает словно в тумане, так быстро мы мчимся, и я даже не успеваю понять, когда мы оказываемся мы на месте.

Глава 25

Амели

Выходим из машины, оставляя двери настежь открытыми. Хруст гравия под ногами заглушает Depeche Mode, исполняющие трек «personal Jesus».

– Страхуй меня, если что.

– Всегда.

Он крепче сжимает мою ладонь, и мы входим в дом.

– Смотрите, Ха Чжун привёз нам новую шлюшку, – довольный своей репликой говорит тот, который растягивал мой рот пальцами, а затем… чувствую, как желудок сокращается и подступает приступ рвоты.

Выстрел, и мозги этой мрази красуется на стене рядом с картиной Джоконды.

– Ты же говорила, что декора на стенах не хватает.

Смотрю на Ха Чжуна и не знаю, рассмеяться мне или заплакать.

Двое других стоят с ошарашенным видом. Они меня даже не узнали!

Ну конечно они меня не узнали. Сколько ещё таких, как я, вытерпели унижения от них?

– Это что, нахрен, такое? Ты совсем двинулся, парень?

Беру пример с Ха Чжуна и достаю пушку из-за пояса джинсов. Направляю дуло на того, который завершал всё работу, когда я была уже без сил, и нажимаю на курок, целясь в живот. Алое пятно расползается по его бежевому джемперу в то время, как он пытается зажать рану.

Моя девочка!

Блеск гордости в глазах Ха Чжуна подталкивает меня на второй выстрел, но я промахиваюсь. Снова нажимаю на спуск и в третий раз пуля попадает в грудь. Моя мишень падает, и вокруг него растекается тёмная лужа.

Последний бросается на Ха Чжуна и бьёт его в живот с ноги. Ха Чжун пытается увернуться, но не успевает вовремя среагировать и сгибается от боли. Ублюдок с довольной ухмылкой пользуется моментом и снова наносит удар в лицо Ха Чжуна. Он падает на пол.

– Ну что, получил? – наклоняется он над моим спасителем. – Это только начало.

– Да. Это только начало.

Ха Чжун заносит кулак и бьёт противника в челюсть.

Мои глаза мечутся между дерущимися. Направляю пистолет в их сторону. Если сейчас промахнусь, то никогда себе этого не прощу.

«Не нужно. Я сам», – читаю по губам. Вижу его кровожадность, пока он рукояткой пистолета бьёт последнего ублюдка по виску.

Выхожу на свежий воздух, смотрю с улицы на три трупа и плачу от того, что наконец свободна. Прощение не всегда помогает от освобождения, а вот месть…

Я снова начинаю дышать нормально. Как раньше. Полной грудью.

Ха Чжун скидывает с себя тело, поднимается и подходит ко мне.

Его скулы напряжены, а в глазах танцуют огни ярости, но лицо резко меняет выражение, когда наши глаза находят друг друга. Теперь я узнаю того Ха Чжуна, которого знаю, когда мы с ним наедине. Он подходит вплотную, и я провожу пальцами по его разбитой переносице.

– Больно?

– Пустяки. Ты как? – встревоженно спрашивает он.

– Неплохо.

– Ты очень смелая.

Он ухмыляется и проводит разбитыми костяшками пальцев по моей щеке. Чувствую на своём лице липкую полосу, оставленную его окровавленными пальцами. Большим он цепляет мою нижнюю губу.

Тишина.

Слышно лишь наше прерывистое дыхание.

– Мне понравился наш Рождественский танец, и я должен был тебя поцеловать тогда. Я безумно хотел тебя поцеловать!

Прохладный ночной ветер дует мне в лицо. Он смешивается с дыханием Ха Чжуна и опьяняет до кончиков пальцев. Из его машины продолжает грохотать музыка, и от басов слышится дребезжание стекла. Он улыбается уголками губ, наклоняется и нежно меня целует.

Я хочу его и понимаю, что это нормально – хотеть того, в кого влюблён.

– Ты сумасшедший! Без тебя я бы ни за что не сделала подобного.

Он слегка улыбается, берёт моё лицо в ладони и снова целует.

– С Рождеством! Я не купил тебе подарок, поэтому вот!

Ха Чжун взглядом указывает в сторону открытой входной двери.

– Неплохая импровизация.

Жизнь – великий драматург. Всегда всё расставит на места.

– Садись в машину. Сегодня переночуем в мотеле.

– А тела?

– Я написал нужным людям. Они будут здесь с минуты на минуту и обо всём позаботятся. Завтра у нас самолёт, мы улетим на время.

Сажусь в машину.

Как доехали до мотеля, помню смутно.

Глава 26

Ха Чжун

Я поцеловал её. Она не отстранилась и не напряглась. Я просто восхищаюсь девушкой, сидящей рядом. Амели столько всего пережила, но не разучилась верить людям.

Меня до сих пор разрывает от злости на этих уродов! Хочу воскресить их и убить заново, и так по кругу, пока боль не станет утихать.

Как можно было додуматься до такого? Как вообще мог встать? В моей голове десятки вопросов, но ни одного адекватного ответа я не нахожу.

Останавливаю машину возле нужного мотеля, мы выходим из машины и идем внутри. Номер нам уже забронировал человек, к которому я обращаюсь по неотложным делам. Именно он сейчас возится с трупами тех мерзавцев.

После душа Амели заявляет, что ужасно проголодалась.

Видимо, шок от происходящего еще не оставил её. Обычно после такого еще дня три ничего в горло не лезет. Даже мне.

Заказываю в номер токпоки, рыбье тесто на палочках и чаджамен рамён с чёрным соусом.

Сидим на полу за столом. Амели с аппетитом поглощает лапшу.

– Почему у тебя нет телохранителей? Или кого-то в этом роде?

– Потому что я никому не доверяю. Всегда со всем справляюсь сам. Только в редких случаях, как сегодня, обращаюсь к одному человеку.

– Ты спас меня этой ночью.

– Это ты спасла мою жизнь своим появлением.

Немного медлю, но всё-таки решаюсь подойти к ней.

– Можно я снова тебя поцелую?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что думаю, что в первый раз ты на это пошла из-за шока. Хочу убедиться, что тебе понравилось.

– Мне понравилось, – шепчет она и кладёт палочки на стол. Поднимается с пола на ноги и опускает вниз глаза. Убираю мокрые волосы с её лица и беру его в ладони так осторожно, будто она самая хрупкая вещь в мире.

Эта девушка может перестать быть такой чертовски привлекательной? Я и так схожу по ней с ума, а сейчас мои чувства только усиливаются.

– Точно готова? Я боюсь, что на утро ты будешь жалеть. Мы можем подождать сколько нужно.

– Я хочу этого.

Мой взгляд скользит по её рукам, которыми она держится за мои предплечья, и опускается к губам Амели. Медленно запускаю пальцы в её волосы наклоняюсь и легко касаюсь её губ своими. Губы Амели раскрываются для более глубокого поцелуя, и я больше не хочу медлить.

Глава 27

Амели

Кажется, будто я со стороны наблюдаю за нами, но я уже пришла в себя и отдаю полный отчёт своим действиям. Хочу попробовать не только поцелуй.

Ха Чжун кладёт руку мне на талию, и дрожь бежит по тому месту, где он только что коснулся меня. Перестаю дышать в ожидании, когда во мне проснётся инстинкт отстраниться, но такого желания не возникает, и вместо этого я позволяю ему дотронуться до моего тела снова. Он проводит языком по моей нижней губе, и мой организм забывает, как сердцу нужно биться – бесконечно долгий удар тому подтверждение.

Желание во мне просыпалось медленно. Хотя Ха Чжун позволял себе лишь поцелуи в висок, но и их было достаточно, чтобы понять, что он во мне пробуждает.

– Останови меня, если появятся сомнения.

При этих словах я ещё больше расслабляюсь и понимаю, что никаких сомнений быть не может. Хватаю его за ворот рубашки и притягиваю к себе. Рывком Ха Чжун приподнимает и прижимает меня спиной к стене. Моё полотенце задирается, когда обхватываю его талию ногами. Не думала, что моё тело может быть настолько податливым. Кожа горит от желания, я слышу собственный стон и напрочь теряю рассудок.

Напрягаю бёдра, а его руки скользят по моим ягодицам.

Чувствую Ха Чжуна между своих бёдер, и мне до одури хочется ощутить его внутри себя. Протискиваю руку между нашими телами и глажу выпуклость под молнией брюк. На этот раз никаких противоречий.

Я хочу его.

Обвиваю руками его шею и ещё крепче прижимаю к себе. Срываю с него рубашку в тот момент, когда он целует мою шею, плавно перемещаясь к груди. Задерживаю дыхание, боясь, что тело может отреагировать не так, как следует, но оно опять меня не подводит. Ха Чжун не сводит с меня взгляда, улавливая мою реакцию на прикосновение. Он расстегнул молнию своих брюк и стащил с себя, продолжая придерживать меня второй рукой.

– Посмотри на меня, Амели. – Его твёрдый голос заставляет меня открыть глаза. – У тебя есть пять секунд, чтобы передумать.

– А у тебя секунда, чтобы перестать меня отговаривать.

Глубоко, внизу живота устроилась сладкая боль, и все мои чувства и мысли собрались в её эпицентре. Убираю его руку со своего бедра и направляю под полотенце между своих ног. Издаю стон и впиваюсь зубами и его шею.

– Нет. Так дело не пойдёт, – шепчет он мне в губы и несёт в спальню. Осторожно кладёт на постель и коленом раздвигает мои ноги, пока целует моё левое запястье.

Чувствую, как он начинает входить в меня и впивается губами в мои. Больно, но я не хочу, чтобы он останавливался. Он скользит во мне, и моё тело реагирует на каждый его толчок. Влажные волосы прилипают к лицу и цепляются за его однодневную щетину. Меня охватывает дикая страсть. Тело разгорячено и жаждет разряда. Чувствую, как член Ха Чжуна напрягается ещё сильнее, и я выгибаю спину, чтобы полностью слиться с ним.

Глава 28

Амели

Просыпаюсь, но глаза не открываю. Шок прошёл, сменившись усталостью. Ловлю флэшбеки сегодняшней ночи.

Танец.

Мост.

Стрельба.

Дорога.

Секс.

Утреннее солнце чертит яркие линии на теле Ха Чжуна. Лучшая ночь в моей жизни подошла к концу.

Белая простыня сползла, и теперь лежит на полу рядом с кроватью. У меня есть полный доступ к телу мужчины, который лежит рядом. Огромная татуировка в виде скорпиона покрывает почти половину его живота, немного заходя на паховую область; два белых шрама, будто от пуль, уютно устроились на его коже в области ключицы. Дотрагиваюсь до одного из них, и Ха Чжун переворачивается на живот, пряча от меня не только то, что я успела увидеть, но и то, на что не успела насмотреться. Моя рука замирает в воздухе с не меньшим желанием коснуться такого же шрама, только на спине. Он поворачивается ко мне лицом и перекатывается на бок. Теперь мы лежим в обнимку, переплетаемся ногами, и я провожу ступней по его икре.

– Как ты?

Он легонько целует меня в губы, и я улыбаюсь, чувствуя его тепло на своих губах. Понимаю, что мне этого недостаточно, теперь я не могу насытиться этим человеком, но решаю сдержать себя. Игнорирую его вопрос.

– Шрамы. Откуда они?

– Всякое бывало.

Он встаёт с кровати и натягивает боксеры и футболку, которая обтягивает его торс и бицепсы, тем самым привлекая моё внимание. Скрестив руки на груди, он жестом даёт понять, чтобы я одевалась.

– Я бы хотел лежать в постели и держать тебя в объятиях целую вечность, но нам пора.

Встаю с кровати полностью обнажённая. Ха Чжун смотрит на меня так, будто готов наброситься на меня в любой момент, но я знаю, что больно мне от этого не будет.

Рано утром нам в номер доставили нашу одежду, но я не хочу надевать что-то из своего.

Беру в руки рубашку Ха Чжуна, в которой он был накануне, но замечаю пятна засохшей крови и незамедлительно откладываю её.

– Это нужно выбросить.

Взглядом указываю на белую ткань, которая растеклась по полу, словно лужа. Пока Ха Чжун уходит с грязной вещью, я достаю из чемодана другую его рубашку, надеваю на голое тело, и все ощущения будто обостряются. Прохладная ткань струится и касается каждой клеточки моей кожи.

– Тебе идёт.

Ха Чжун стоит, уже полностью одетый, в дверях, а я всё ещё ищу подходящие джинсы.

***

Ночь окончательно распалась на части, и солнце разлилось по небу, словно расплавленное золото. Понимаю, что город начинается именно здесь.

Мы мчим в аэропорт, а нам навстречу дует ледяной ветер. Понятия не имею, куда мы направляемся, но в одном уверена точно: такой защиты у меня ещё не было никогда. Я верю, что однажды те ночи станут лишь смутными воспоминаниями, но пока это два ярко выраженных события в моей жизни. Радует лишь одно: исцеление уже началось.

Ха Чжун держит меня за руку и большим пальцем гладит по костяшкам пальцев. Жизнь знает, в какое время послать определённого человека. Она послала мне Лекси и Ха Чжуна именно тогда, когда я больше всего в них нуждалась. Эмме послала меня в сёстры, и пусть не сразу, но я смогла ей помочь. А моей маме она посылает каждый день нового мужика, который спасает её. Непонятно, от чего, но спасает. Лишь моей малышке жизнь не дала ни единого шанса на то, чтобы она хоть с кем-то встретилась в этом мире. Она посчитала, что этот свет слишком ужасен для такого ангела, как моя дочь. Смотрю на проплывающие мимо облака и еле слышно говорю в небо: «Я тебя люблю! Мы обязательно встретимся с тобой, и тогда нас не разлучит никто».

Глава 29

Амели

Год спустя

Мне снова пришлось учить новый язык, потому что последний год я и Ха Чжун прожили в Милане.

Вчера мы вернулись в Сеул. Свадьбу Лекси и До Юна, которая состоится сегодня, я никак не могла пропустить. Я так и не рассказала ей причину нашего побега из Кореи и вряд ли когда-нибудь расскажу. Главное, что каждая из нас сейчас счастлива, и совсем не важно, какой ценой это счастье нам досталось.

– Мы можем заехать в книжный магазин?

– Конечно.

Ха Чжун управляет машиной одной рукой, а вторая покоится на моём колене.

Беру в руки «Ромео и Джульетту» и легонько провожу по страницам старого издания.

– Когда я увидел тебя, я влюбился, а ты улыбнулась, потому что знала, – цитирует слова Ромео Ха Чжун.

– Но я не улыбалась, – хмурю я брови.

– Ты неисправима! – качает он головой, выключает зажигание, и мы выходим из машины. – Я люблю тебя!

Мне нравится, когда он говорит эти слова по-немецки с лёгким корейским акцентом.

– А как я тебя люблю… ты даже представить себе не можешь. – Касаюсь губами его тёплой кожи на щеке и иду к кассе.

Покупаю нужную книгу, и мы едем в мотель. О старом доме мы даже не разговариваем и ни у кого мысли не возникает, чтобы поехать туда.

Приводим себя в порядок (после долгой дороги шансы на нормальный внешний вид минимальные), оставляем вещи в номере и отправляемся на торжество.

По прибытии в «Есикчжан» кладём деньги в конверте и упакованный немецко-корейский словарь с открыткой «вспомни, как началась наша дружба» на поднос, который стоит возле входа, и теряемся среди гостей. В толпе незнакомых нам людей узнаю мать Лекси, которая отличается своей неестественной бледностью от остальных гостей.

Видимо, болезнь прогрессирует со страшной силой. Вряд ли она меня помнит, поэтому решаю не подходить. Лекси говорила, что родители До Юна отказались приходить на свадьбу и попросили больше их не беспокоить. Ужасный поступок по отношению к родному сыну.