Спящая писательница

– Она всю дорогу будет кудахтать? – осторожно спрашивает Женя.

– Конечно, у нее психологическая травма: хотела как лучше, получилось как всегда, – пожимает плечами Вик.

Вот только путь оказывается чересчур коротким. Троица доходит до другого берега, и Вик не помнит, что было дальше.

– Обрыв! – указывает на огромную пропасть между берегами Женя.

– Вижу.

– И что ты предлагаешь делать, писака?

– Мост надо было… кажется, я уснула на этом моменте, – разводит руками Вик.

– Не вини себя. Всем не угодишь! Обязательно найдутся те, кому что-нибудь не понравится! – тараторит Ряба. – Надо любить себя и уважать, тогда и другие подтянутся. Чем больше делаешь для всех, тем меньше отдачи…

***

…Вик резко просыпается. В спальне темно, и лишь электронные часы мерцают зеленым светом на полке, показывают три часа ночи. У девушки сухо во рту, сердце учащенно бьется, а рядом с ней спит безмятежный Оскар.

Она опускается ногами на пол и идет на кухню попить воды. Удерживая в руке стакан, Вик делает несколько больших глотков, открывает свой ноутбук и глазами бродит по рабочему столу в поисках нового файлика. Когда находит – загружает его, ползет колесиком мышки в самый конец. И, действительно, повествование резко заканчивается на недосказанности.

«Обрыв! – указывает на огромную пропасть между берегами Юджин».

Глава 3

– И как будто все было по-настоящему! Да, диалоги отличались от тех, что я написала, но место, персонажи, сама цель их похода – точь-в-точь как в моей главе!

Вик ждет, когда вскипит чайник, и уже по третьему кругу рассказывает мужу о своем сне. Она ходит по столовой и эмоционально всплескивает руками, ставя воспоминания на повтор. В голове Вик не укладывается, как так получилось, что она лицом к лицу встретилась со своими героями – ну и пусть, что во сне – они говорили с ней! «Жаль только, что сон был короткий…» – бегает взглядом по столешнице Вик.

– Сон – это проекция наших чувств, мыслей, переживаний. Неудивительно, что тебе приснилась твоя история. Сознание посчитало это ярким событием и сгенерировало сюжет, – спокойный и улыбчивый утреннему солнцу Оскар проводит ножом по тарелке, разрезая омлет на несколько частей.

– Но я чувствовала себя по-другому! Как… как миг, когда падаешь во сне. Или как наяву сводит ногу, а во сне ты ей будто бы ударяешься. Только это на постоянке. Я ощущала себя собой во сне, – не успокаивается Вик.

– ОС, – пожимает плечами Оскар.

Вик в замешательстве: зачем он произнес свое имя вслух?!

– То бишь осознанные сновидения. Это не до конца подтверждено документально, но множество любопытных научных и антинаучных источников ты сможешь найти в интернете. Если тебе интересно, могу посмотреть на досуге.

– Очень интересно! Спасибо большое! – Вик обхватывает шею Оскара и стискивает в объятиях, целует в щеку.

Чайник давно вскипел, но Вик забывает про него напрочь, она пританцовывая идет в ванную, отложив завтрак на потом. Ее занимает одна лишь только мысль: «Вернуться». Вик жаждет вернуться в свой сон и посмотреть несколько сюжетов, созданных собственноручно, еще. И теперь она подобной оплошности ни за что не допустит: «Писать главы исключительно до конца! Больше деталей! Больше описаний!» Стоя под струйками освежающего душа, Вик молится всевозможным богам, настойчиво просит свое сознание о том, чтобы сон повторился. Размышляет: «А если дописать главу сейчас и лечь спать? Или только ночью?»

Но сегодня выходной, и все беспокойные мысли Вик прерываются последующей прогулкой по парку. Оскар предлагает супруге свою согнутую руку в локте. Вик хватается за первую возможность стать с ним ближе и прикладывается головой к его предплечью. Они неспешно идут по брусчатке и наблюдают вокруг себя жизнь: подростки разъезжают на самокатах, парочки фотографируются у реки Химки, двое пожилых людей сидят на лавочке с мороженым, дворник сметает опавшие листья в приличную горку у деревянной лестницы – спуску к воде. Ос плавно направляется к ступенькам, тянет за собой Вик. Они спускаются и садятся на ближайшую скамейку, где в открытую светит солнце и совсем нет тени от деревьев. Но Вик мерзнет в своей тоненькой ветровочке даже столь теплым сентябрьским днем. Оскар замечает, потому сразу же накидывает на ее плечи свой плащ. Почти романтично. Они сидят на скамейке одни, рядом – поблескивающая река, на горизонте – разрастающийся город и чистое небо, без единой тучки. Только это небо совсем не похоже на то, что было во сне Вик: здесь намного больше красок, и оттенок каждой точно особенный, не найти другого такого же на всем распластавшемся отрезке.

– Держи, – Ос протягивает жене панини с курицей и зеленью, приправленный соусом и специями, – ты не позавтракала.

Вик оглядывается на Оскара и ощущает себя самой счастливой женщиной на свете. «Да все он видит и слышит, просто в своей манере. Заботливый», – думает она. Девушка принимает угощение и почти сразу же вцепляется в тесто зубами. Откусывает огромный кусок и интенсивно жует, так, что щека оттопыривается. Ос расплывается в улыбке.

– Фто? – с набитым ртом интересуется Вик.

– Ничего, – отвечает он, отрицательно покачивая головой. А потом устремляет взгляд куда-то вдаль и говорит: – Обожаю твою непосредственность. Твои слова и поступки лишены фальши, ты настоящая, забавная и очень милая, когда вот так ешь. Еще люблю смотреть в твои глаза, когда ты что-нибудь рассказываешь. В такие мгновения из них разве что искры не летят. Ты так увлечена писательством.

– Поэфому ты на мне вэнился? – Вик старается произносить слова четче, но панини слишком вкусный и сочный, и здесь приходится выбирать – либо адекватность речи, либо хомячьи щеки с куриными залежами.

– Нет, конечно нет. Я бесконечно влюблен в твои девяносто семь баллов по литературе, – на полном серьезе отвечает он и тут же оглядывается на насупившуюся супругу, снова улыбается: – Шутка. Было бы странно любить человека по какой-либо причине.

– Да? А где твои эти доказательства в сухой форме? Ну теоретическая часть, практическая, заключение? – Вик, наконец, совладала с булкой и теперь может легко поспорить с Оскаром о сути бытия. Ну или об их престранном браке.

– Смысл? Здесь моя наука бессильна. И как ты можешь аргументировать по факту наше бракосочетание?

– Я возьму за основу другую науку, если ты не против. Во-первых, твои родители. По собственному желанию или по иному стечению обстоятельств они не стали расписываться и решили жить в гражданском браке. Пусть тебя это прямо никак не касается, но косвенно – на подсознательном уровне – задевает, ты сделал то, что не смогли они, то есть закрыл образовавшуюся социальную потребность. Во-вторых, взыгравшие отцовские чувства. У меня не было семьи как таковой, все детство я провела в детдоме, отсюда исходит твоя забота, желание защитить, накормить и согреть. И, в-третьих, ты все-таки мужчина, Ос.

– Правда? – подначивает он.

– Так и есть, – подыгрывает ему Вик. – Я тебя привлекаю как женщина. И здесь, кстати, не знаю, может быть, у тебя в голове засел образ из юношества, и я чей-то прототип, теплое воспоминание, к которому хочется возвращаться снова и снова.

– Хм…

– Ладно! Чушь это все, признаюсь, ответ лежит на поверхности: просто мы любим собирать эти долбаные коллекционные домики! Мы – конструкторные маньяки, – хохочет Вик, ее серьезность тут же испаряется на глазах. Она смотрит на Оскара и откровенно смеется. У него бровь ползет вверх. Девушка догадывается: – Укроп, да?

– Есть немного, – очередной раз окидывает взглядом ее зеленые зубы Ос, – возьмем кофе, тебе же нравится разбавленный водой флэт уайт?

– Ничего он не разбавленный! Нормальная кофемашина в этом ларьке! – возмущается Вик.

– Не может быть нормальный кофе там, где на вывеске написано «экспрессо», Вик.

– Это фишка у них такая. То есть «унылатте» тебя не смущает?

– Меня смущает «на вынос», написанное раздельно.

– У-ух! – наигранно злится Вик и толкает мужа в плечо.

Несмотря на кофейные пересуды, они все-таки берут два стаканчика с бодрящим напитком и прогулочным шагом идут домой. В гостиной на квадратном столике их ждет интерьерный конструктор, который Вик и Оскар готовы собирать до вечера. Ос, как повелось, выбирает виниловую пластинку из собственной коллекции и кладет ее на диск проигрывателя. Настраивает его и опускает иглу на самый край. Сначала по комнате проносится легкий шорох, уютный, располагающий прислушаться к тому, что будет дальше. Мелодия нарастает, и Вик ухмыляется. Scorpions. Оскар все чаще выбирает Scorpions, для супруги он иногда ставит Lana Del Rey, которая звучит достаточно мощно, но сейчас совершенно бы не подошла для их кропотливого занятия.

Вик сосредоточенно с помощью пинцета собирает будущую люстру из проволоки и пайеток для двухэтажного домика, а Ос «проводит» в нем электричество, сцепляя провода в аккуратный букет. «Первый этаж» они сделали на прошлой неделе, выставив фундамент, пол и стены, поклеив обои и собрав мебель кукольных размеров. Труднее всего Вик пришлось с горшочными цветами – пластиковые листья приклеивались не столько к стеблям ненастоящих растений, сколько к ее пальцам.

Надо отметить, что подобное занятие хорошо подходит размеренному Оскару, который без труда может усидеть на одном месте хоть десять часов. Но как сюда затянуло Вик? Пожалуй, это одно из немногих флегматичных увлечений, способных ее занять. В остальном Вик – сорванец. Ее привлекает движение: ролики и лыжи, танцы, веревочный туризм, опять же, шумные концерты. И, наверное, муж в целом слегка притормаживает ее энергичность, иначе Вик сама бы и развоплотилась от своей чересчур активной активности. Но что самое полезное в таком увлечении, считает Вик, это возможность размышлять о других вещах. К примеру, вернуться к своим книжным героям и покрутить предстоящие сцены в голове.

– А если чуть-чуть поменять первую главу? Интересно, она мне приснится снова? – рассуждает Вик вслух. – И вообще, какова сила изначально заданных параметров? Вот, допустим, я уснула и не успела описать переправу героев с одного берега на другой, могли бы они там самостоятельно придумать способ?

– Вик, это всего лишь сон. Конечно, там могло произойти что угодно. Проблема, скорее всего, кроется в понимании ограниченности возможностей нашего сознания. Не каждый человек в управляемом им же сне решится, к примеру, взлететь. Так и ты: твое сознание четко сформировало конец для той истории, обозначило рамки.

– Надо попытаться убрать их! Поэкспериментирую, – кивает Вик, приклеивая к антикварному шкафчику изогнутую ножку.

– Похоже на новую исследовательскую работу, – намекает Ос.

– Я не магистр и уж точно не соискатель ученой степени кандидата наук! – подразнивает мужа Вик.

– Но будешь. У тебя основательный подход к делу.

– Это касается только писательства.

– Писательство – тоже своего рода исследовательская работа, – Оскар отвлекается от сборки конструктора и начинает загибать пальцы один за другим: – Определение проблемы и выбор темы; планирование структуры работы и выделение ее этапов поглавно; сбор информации с последующим анализом возможных результатов; написание работы с применением различных методов; выводы по теме и публикация; потом защита, то есть презентация сего исследования. И, в конце концов, подведение итогов и их оценка.

– Что за методы? Я просто ищу информацию и придумываю сюжет! – отпирается Вик.

– А как же интервьюирование? Помнишь, как ты пристала к официанту в ресторане? Просила его рассказать о тонкостях профессии, задавала ему каверзные вопросы. Чем не метод? Или социологический опрос: ты спрашивала подруг, как бы они поступили на месте героини, которая застала своего мужчину в постели с другой женщиной. И уже на основе результатов ты продолжила писать.

– Ну ты завернул, конечно. Интервьюирование, опрос. Может, я еще диаграмму какую составляла? Или опыты проводила?

– И опыты были. Уже забыла, как мы с тобой строили башенку из кубиков, чтобы узнать ее максимальную высоту? Еще опыт со связыванием: ты попросила тебя связать, потом ползком добиралась до столовой, чтобы найти острый предмет и освободиться, – вспоминает Оскар не без улыбки. – А помнишь, я захожу, а ты с пылесосом…

– Помню! Не продолжай.

– Пытаешься поставить себе…

– Хватит!

– Засос…

– Ос!

– На ноге, – тихонько посмеивается Оскар. – Да-а, с тобой не заскучаешь.

– Поняла уже, – фыркает по-доброму Вик.

Они продолжают собирать домик. На часах уже четыре вечера. Вик примерно рассчитывает время: чтобы успеть написать главу и при этом не отрубиться на каком-нибудь значимом моменте, как вчера. Возможно, Оскар говорит дело – и Вик действительно увлечена новым исследованием. Но когда еще герои будут находиться так близко к своему создателю?

«За это стоит побороться!» – думает Вик.

И она делает все возможное, чтобы в эту ночь оказаться в выдуманном ей же мире. Писательница неистово стучит по клавишам ноутбука вплоть до 23:00, пока Оскар «на досуге», то есть сидя за компьютером и вычитывая свежие новости о библиотечном деле, заодно кидает Вик информацию об осознанных сновидениях. Она, закончив главу, ложится и полностью расслабляется, но не позволяет себе заснуть. Вик, конечно же, толком не понимает, как добиться альфа-состояния, но силой мысли внушает себе: «Я управляю сном, я управляю сном». В будущем она думает закупиться рекомендованными витаминами и обзавестись сонным дневником. Ставить будильники, практикуя метод «проснись и ложись снова», девушка остерегается: все-таки трезвонящий телефон посреди ночи – не лучший компаньон в супружеской постели. «Это будет, наверное, перебор, – решает Вик. – Или нет? Надо поговорить об этом с Оскаром. Оскар? А где он? Я что, сплю?»

– Спокойной ночи, Вик…

Глава 4

Вик боится открыть глаза. Стоит и жмурится до последнего, опасаясь увидеть совершенно другой сон, отличный от того, который она написала в книге. Но все меняет аромат, проносящийся прямо под носом. Вик втягивает его ноздрями и сладостно стонет. Приятный. «Это булочный ветер», – хихикает она. Булочный ветер или ветер с потоками ароматов выпечки из пекарни – один из экспериментов Вик. Она всего лишь хотела поиграть с сонной реальностью.

Распахнув глаза, писательница наблюдает вокруг себя следующую картину: пейзаж теперь не так рьяно напоминает заставку Windows, напротив, здесь есть раскинутые зеленые кусты с шиповником и на небе – розоватые разводы заката. Огромное солнце (Вик переборщила с размером) постепенно опускается на зеленую поляну и освещает лучами травянистые луга, где пасутся коровы. Пение птиц доносится из плотного березового леса, деревья под порывами булочного ветра покачивают верхушками и шелестят листьями. Вик радуется, она, конечно, не смогла прописать всего, но все же мир обрел новые жизненные краски.

Она оборачивается на настойчивое тарахтение. В этот раз Юджин мчится по полю на черном «Харлее». Он еще довольно далеко, но Вик удается рассмотреть его солнечные темные очки и былинку в зубах. На руках – кожаные перчатки, на плечах – косуха, как у Шварценеггера. Сам он такой весь из себя важный и пафосный, но буквально через секунду-другую заводит песню. И надо бы подумать, что мотор мотоцикла своим треском и рокотом должен заглушать любые посторонние звуки, но это история Вик, и она решает, что голос Юджина может разноситься по всему раздолью:

По полям, по полям

Черный моцик едет к вам,

У него в седле кто-то песенку поет.

А ну, дружок, давай!

Попробуй – отгадай

Кто же, кто же, кто же, кто же

Песенку поет?!

– Направо поедешь – Викторию встретишь;

Налево свернешь – древо сшибешь;

А прямо ехать захочешь – свою смерть там найдешь! – слышится кудахтанье уже знакомой героини.

– Правильно, это Ряба! – подтверждает присутствие златовласой девицы Юджин.

Немного погодя, доблестный рыцарь в байкерских доспехах сворачивает влево. «Харлей» со всего размаху врезается в дерево. Дуб средних размеров ломается почти под корень и падает, перекинувшись верхушкой через внушительную пропасть, ту самую, которую в прошлый раз персонажи не смогли преодолеть.

Из-под бака пострадавшего мотоцикла валит дым, ошарашенный всадник стоит рядом и в непонятках разводит руками. Вик подходит к героям и с интересом ждет, что скажет Юджин. Ряба старательно отряхивает подол своего расшитого платья от моторного масла, но пятно только увеличивается.

– Ну в смысле? Это было тупо! – плюется былинкой Женя и снимает очки с глаз, чтобы писательница получше рассмотрела его полное разочарование. – Спасибо за новые латы, прикид обалденный, но крушить моцик, да еще таким варварским способом?! Вик, ты совсем?

Она посмеивается. Все-таки образ, который Вик подобрала Жене, подходит ему как нельзя лучше. Внушительные мотоботинки будто бы срослись со всадником, серые джинсы и многочисленные заклепки на них напоминают Вик о рок-концертах, когда Женя перестает играть роль руководителя туристической фирмы; черная майка с кожаными вставками смотрится стильно, ничуть не хуже серебряных доспехов. Что от тех декораций никакой защиты, что от майки – ноль эффекта.

– Жертва была необходима, чтобы мы смогли перебраться на ту сторону, – запоздало отвечает Вик.

– Да я бы голыми руками повалил это дерево! – возмущается Женя.

– Ну не скажи, до Алеши Поповича тебе далеко.

– А песня? Что это была за песня?! Тебе не стыдно?! Ладно бы еще новогоднюю версию в исполнении The Hatters вписала – куда бы ни шло, но это… какой-то детский сад!

– Часть эксперимента, – пожимает плечами Вик и запрыгивает на поваленный дуб.

– Надеюсь, кота ученого на нем не было, – подмечает парень.

– Не, обычный дуб.

Женя нехотя расстается со своим верным конем, в последний раз кладет ладонь на его руль и сожалеет о такой душещипательной утрате. На удивление Ряба сегодня молчалива, она запрыгивает на переход следом за Вик и осторожно, подобрав руками длинное платье, ступает по бревну. Вик склоняет голову набок, ее занимает любопытная мысль: «А что, если?» Писательница чуть ли не подпрыгивает к Рябе и с силой толкает златовласую в пропасть. Девица срывается вниз и кричит во все горло, перебирая руками в поиске спасительной тростинки. Но ничего такого на ее пути не находится, и Ряба скрывается из виду, разве что ее вопль раздается эхом в ущелье. Женя подскакивает к переправе и не верит своим глазам:

– Ты чего?! За что?! Она, конечно, та еще курица, но безобидная!

Вик молчит. Молчит и ждет. По сценарию не было прописано, что Ряба умрет, просто Вик хочет проверить, насколько значительно ее влияние в этом престранном мире. Женя на всякий случай держит дистанцию с невменяемой писательницей и тоже чего-то ждет.

– Ребята? Чего вы туда уставились? Давайте переходить? – как ни в чем не бывало за их спинами появляется Ряба все в том же перепачканном платье и с абсолютно обычной манерой поведения.

– Она тебя убила только что! – рассказывает Женя, указывая пальцем на Вик.

– Не помню такого. Зато я могу рассказать, как у нас в селе пытались выяснить – кто же лучшая хозяюшка. Я тогда под сотню пирожков спекла…

– А знаешь, я передумал: убей ее еще разок, – вздыхает рыцарь и наконец-то решается забраться на переправу.

Втроем они переходят по крепкому дереву на противоположный берег. Им совсем не мешает величественная зеленая крона дуба, она будто бы исчезает, когда они ступают по макушке. Вик снова признает свой косяк по непроработанности некоторых мелких деталей. Потом троица идет по такому же зеленому полю, иногда натыкаясь на выступающие из-под земли корни деревьев. Внезапно вдали появляется замок с высотными белокаменными башнями, уходящими в небо, черными железными воротами и развевающимися треугольными флагами неведомого королевства.

– Мы уже близко, – кивает на великолепную крепость впереди Вик.

– Че-то я ссу, – кривится Женя и привычным движением пятерни убирает челку назад.

– Не бойся, доблестный рыцарь! Во имя принцессы, во имя нашего народа!.. – толкает мотивирующую речь Ряба.

– Какого еще народа? Мы пришли из ниоткуда! – хмыкает парень, а потом обращается к Вик: – Ты, это, передай там моим родителям, что я их люблю и все такое.

– Сам им скажешь! Мы еще не все песни с тобой спели! – по-дружески толкает его в плечо писательница.

Женя охотно верит и идет вперед. Он предчувствует скорую встречу с монстром. Вик наблюдает, как у него дрожат ноги, хотя, может быть, это из-за мотоботинок; его нервный взгляд мечется из стороны в сторону; руки то и дело сцепляются в кулаки… Вскоре до него доходит нечто важное:

– Где мое оружие? – взволнованно спрашивает Женя.

– Так вот оно, – становится перед ним на одно колено Ряба и выставляет на руках серебристый меч, обернутый в белый платок.

– И откуда ты его достала, а? Не из-под платья ведь? Или тут физика как в The Sims – предметы появляются и исчезают?

– Это волшебство! – заступается за Вик Ряба.

– Нашелся умник! Давай бери меч и дерзай, спасай свою принцессу! – щурится на него Вик.

И только Женя вроде бы хотел уточнить «а от кого спасать-то?», как тут же перед ним выпрыгивает прямо из замка чудовищно огромный пес. Мифологическое существо с двумя головами и оскаленными пастями, из которых тянутся зловонные слюни. Хищных четыре глаза устремляются исключительно на испуганного рыцаря в кожаных доспехах и с серебристым мечом.

– Что это за чувырла? – дрожащим голосом шепчет Женя.

– Орф, брат Цербера. По легенде охранял стадо волшебных красных быков и был убит Гераклом. Но у нас другая сказка, как ты понимаешь, – поясняет Вик.

– А настолько ли мне нужна принцесса? Может, пусть сидит в своей башне дальше?!

– Все вы, мужчины, одинаковые! Вам каравай спеки, накорми вас и напои, баньку растопи и спать уложи! А как дело жареным запахнет, так вы наутек! – тараторит Ряба. – Воин, будь смелым, прояви мужество и стойкость!

Женя и Ряба утихают, когда двуглавый пес выплевывает из пастей внушительное красное пламя, прошедшее разделительной полосой между ними, словно отметина от выжигателя на фанере. У Юджина отпадает челюсть и заодно трясется от ужаса. Он как трусливый заяц упрыгивает в противоположную сторону от опасности, размахивая мечом куда попало. Орф мчит за ним, посылая бедолаге вдогонку устрашающий рык.

– Вик, сделай что-нибудь! – пищит Ряба, прячась за спину писательницы.

– Я и так уже все сделала. Остается только ждать, – Вик не пугает этот пес, ведь редко бывает что-то страшно, если оно не касается именно тебя. И за Женьку она не переживает. – Кто же главного героя в самом начале убивает? Вот скажи мне, что необходимо для хорошей битвы?

– Сила? Сообразительность? Ловкость?

– Эпичная музыка и красивые кадры!

Через несколько секунд по полю проносится гитарный рифф, вскоре перешедший в сумасшедший бой барабанной установки и неукротимое соло. В этом сумасбродном безобразии легко узнается Toxcity, которому Женя радуется как никогда.

– Ну наконец-то! Теперь зажжем по-нашему!

Рыцарь напяливает на глаза темные очки. Он не столько пытается поранить кидающегося на него пса, сколько просто круто отскакивает от его морд: энергично пригибается и кувырком выкатывается из-под лапы зверя; совершает прыжок высотой чуть ли не под два метра, спасаясь от пламени, дышащего ему прямо в спину. Вик помнит: настоящие герои никогда не оглядываются на взрыв. Вот и Женя бежит не оглядываясь. Орф рычит и злится, потому что желанный ужин бегает от него, игриво подразнивая и соблазняя своим громко стучащим сердцем. Женя скрывается за большим камнем, прижав к груди меч. И именно в этот момент, когда вокал группы System of a Down достигает максимального звучания, Орф пышет жаром, опаляя укрытие рыцаря. У Жени челка встает дыбом. На свой страх и риск под проигрыш он забирается на камень и суетливо машет мечом перед скалящимися пастями монстра. В одну секунду пес хватает зубами рыцаря за ноги и валит на землю.

Ряба вскрикивает и прячет лицо, больше не в силах наблюдать за поединком. Вик, с трудом отцепив от себя девицу, подходит к побоищу ближе, даже касается рукой зверя. Как писательница уже успела понять, большой роли в этом сюжете она сыграть не сможет, так как является здесь исключительно гостем. Возможно, она даст немного форы Женьку, пока лапает пса, но исход будет все равно тот, что прописан в главе. Орф заинтересован Вик, один из его больших черных носов достигает ее лба. Вик чувствует смердящий запах из его пасти, морщится. Женя пользуется моментом и тыкает мечом псу прямо в шею. Кожа монстра плотная и жесткая, поэтому прокол оказывается слабым, сравнимым с занозой. Зато эта заноза еще больше раззадоривает Орфа, и он с двойной злобой возвращается к своему обидчику.