скачать книгу бесплатно
Удо залпом допил вино, снова налил по полной себе и остальным.
– Думаете, мы позволим какому-то отребью нападать на нашу семью?
– Я думаю, что вас заносит, Удо. Уже много веков правосудие творится в судах. Закон против личной вендетты.
Удо гнусно захихикал. Он сверлил полицейского «грозным» (так ему казалось) взглядом, выдававшим крайнюю степень опьянения.
– Время проходит, земля пребудет вечно, – произнес он напыщенным тоном, воображая, что изрек ма?ксиму века. – Мы у себя дома. Мы стреляем в животных, но можем поохотиться и на людей…
Лаура коснулась руки кузена:
– Удо шутит, майор. Никто из нас не ставит себя выше закона. Возьмите еще петуха, он приготовлен во французском вине.
Ньеман медленно кивнул. Ужин был отменный. Помимо петуха, подавали обжигающе горячие сосиски и шпецле под мюнстерским соусом[22 - Шпецле – макаронные изделия (тип клецок) под сырным соусом.]. Заведомо ничего слишком легкого, но все поглощается незаметно, в атмосфере золотисто-коричневого света и сладковатого дымка.
Ньеман последовал совету хозяйки дома – никаких лакеев поблизости, в комнате только «господа». Он решил продемонстрировать, что наслаждается угощением, и есть с аппетитом, как будто чувствовал себя обязанным извиниться за соседку: Ивана не проглотила ни кусочка.
«Мисс Веган» спасла положение, сменив тему.
– Есть кое-что, чего я не понимаю, – сказала она, незаметно положив в рот кусочек ржаного хлеба (надо же как-то утолить голод!). – Вам приходится пересекать границу, чтобы организовать псовую охоту…
– И что? – Макс – он был гораздо спокойнее брата – улыбнулся лейтенанту.
– Почему вы не практикуете конную охоту по искусственному следу?
Ньеман удивился неожиданным познаниям Иваны.
– Ландтаг предлагает нам такую альтернативу, – начала объяснять Лаура. – Вместо живой дичи – обманка, напитанная животными запахами…
Удо захохотал. Макс караулил реакцию Иваны, не сводя с нее «двустволку» близко посаженных глаз.
– Все равно что заниматься любовью с резиновой куклой… – спокойно заметил он. – Такое могут придумать только болваны-чиновники.
– Я полагал, у вас есть право голоса… – заметил майор.
– Конечно есть, но плебс всегда в большинстве. Увы…
Полицейский невольно кивнул, подумав: «А этот Макс опаснее брата, почти не пьет и мыслит здраво».
Удо резким движением выкинул руку с бокалом к камину, от которого исходил закручивающийся вокруг собственной оси жар.
– Охота – это кровь!
Кузены захихикали. Их лица, разгоряченные вином и свечами, выглядели загримированными, они напоминали персонажей с картин средневекового художника. Они как будто успели забыть о смерти Юргена. Или сегодняшний языческий пир на вине и крови потому и устроили, что хотят отпраздновать?
– Вас это возбуждает? – спросила Ивана.
Удо откинулся на спинку кресла, положил руки на подлокотники и уронил голову на грудь в позе алкаша, намеренного вздремнуть.
– Это я с вами обсуждать не намерен, мадемуазель Недотрога, но прошу вас понять одну вещь: в жилах охотника и дичи течет одинаковая кровь. Она может разгорячиться, эта…
– Черная кровь, – подсказал Ньеман. – Мне это знакомо.
В охотничьей среде часто поминали темное табу, беспримесную дикость, заставляющую человека травить зверя, нажимать на курок, рискуя и собственной жизнью.
– В моем ремесле, – добавил он, – это называют «преступным инстинктом».
Лаура поняла, что жаркого спора можно не опасаться, и спросила:
– В конечном итоге полицейские тоже охотники, я права?
Ньеман насладился очередным глотком «Троллингера» – он выпил ровно столько, чтобы получить удовольствие и не опьянеть.
– Между охотой, которой вы так гордитесь, и нашей ежедневной работой существует огромная разница. Мы сражаемся с убийцами на равных. Иногда они оказываются сильнее, и тогда дичью становимся мы.
– Но выживаете, – подала голос Лаура. – Моему брату не повезло.
Наступила тишина, все вспомнили, какие драматичные события собрали их за столом. Поминальным столом. Минута молчания растянулась до бесконечности, только постреливали дрова в камине и трещали свечи.
«Пожалуй, пора узнать, как обстоит дело с алиби у этих двух дебилов…» – сказал себе Ньеман.
В ответ он получил ухмылки, перемигивания и высокомерные взгляды.
– Что вас так веселит? – поинтересовался он.
Макс выпрямился, помотал головой, его бабье лицо сморщилось в презрительной гримасе.
– Скажем так: мы слегка нарушили правила уик-энда.
– То есть?
– Пригласили к себе молодых… особ, вместо того чтобы лечь пораньше, как велит традиция.
Майор вспомнил, что в досье упомянуто алиби кузенов.
– У вас остались их координаты? – спросил он.
– Конечно. Я даже расценки могу назвать.
Ньеман поднял глаза и заметил на стене герб Гейерсбергов: перекрещенные оленьи рога на золотом поле. «Вот так вот просто… – раздраженно подумал он. – Века войн, политических битв, социальной борьбы, ревностно охраняемых привилегий, чтобы два клоуна могли развлекаться со шлюхами перед травлей оленя в собственном лесу. Да, дарвиновская эволюция щедра на разочарования…»
Графиня исчезла из-за стола (Ньеман даже не заметил, когда это произошло), но тут же вернулась, неся в руках широкое гжельское блюдо.
Вид этой женщины в узком, как лайковая перчатка, платье, и смешных кухонных рукавицах-прихватках растрогал Ньемана до слез.
– Домашний штрудель! – объявила она торжественным тоном. Макс разлил по бокалам вино.
Странные поминки… Ньеману показалось, что он погрузился в озеро огненной лавы, им овладела эйфория от близости этой удивительной женщины, но…
В это мгновение Удо спикировал носом в тарелку, Макс не успел подхватить брата, и локоны красавца-наследника погрузились в шпецле и мюнстерский соус.
Макс с Лаурой и хотели рассмеяться, но уж больно жалкое было зрелище. Ньеман перехватил взгляд графини на Ивану – та смотрела на пьяного засранца с невыразимой гадливостью.
Лицо Лауры совершенно переменилось, стало неприятно жестким, взгляд выражал презрение. В мгновение ока сыщик «считал» всю ненависть аристократки к женщине «из низов», к простонародью, к согражданам без знатных предков и гербов, которые придают человеку достоинство. Якобы придают…
14
– Думаю, глупостей на сегодня достаточно… Хочешь спать?
– Нет.
Ньеман с Иваной стояли на крыльце Стеклянного Дома. Удо не без труда донесли до машины Макса, коротко простились на ночном холоде, машина кузенов скрылась в темноте, и графиня, не сказав гостям ни слова, ушла к себе.
– Если есть силы, постарайся что-нибудь нарыть на компанию VG, – распорядился Ньеман. – Годовые отчеты, директорат, акционеры. Я не верю в финансовый след, но давай проверим – максимально быстро, чтобы можно было заняться другими версиями. Попробуй понять, действительно ли брат с сестрой были неразлучны и так дружны… Мы не обязаны верить Лауре на слово.
– Лауре… Уже называете ее по имени?
– Иди к черту…
Щелкнула зажигалка, на мгновение осветив лица. Запах табачного дыма смешался с ароматами прелых листьев и смолы. У них за спиной, одно за другим, гасли окна виллы.
Ньеман наслаждался моментом, вспоминал, как счастливо проводил время в деревне у бабки с дедом, пока в их жизнь не вторгся кошмар, безвозвратно все изменив.
– А вы чем займетесь?
– Охотой с подхода.
Ивана поморщилась:
– Предпочитаю цифры…
Они пошли к двери. На первом этаже кое-где еще мерцал свет.
– Будь помягче с охотниками, – счел нужным предупредить майор.
– Сами вы тоже были не слишком любезны.
– Тем или другим боком убийство связано с охотой с подхода, – заметил он, проигнорировав «оценочное суждение» своего лейтенанта. – Мы завязнем в этом на много дней. Мне не нужна ограниченная фанатичка в напарниках.
– Потому что вы любите охоту?
– Любовь ни при чем. В нашем расследовании нет места приблизительности и неточностям.
– Приблизительности?
– Ты достаточно умна и не можешь не понимать, что человек избавился от природных хищников, обитавших в лесах, и теперь приходится делать всю работу самому.
– Хотите произнести навязшие в зубах штампы о необходимости управлять флорой и фауной? Тогда не забудьте вот этот: «Настоящие экологи – это охотники!»
– Так и есть. Лесу угрожает перенаселенность.
Они стояли на деревянном настиле, окружавшем дом, освещенные невидимыми прожекторами, вделанными в деревянный пол. Ньеман изменил мнение о своей помощнице. Этим вечером, в мятом платье, она была «элегантна», как мешок с почтовой корреспонденцией, но в ней имелось нечто, чего не хватало графине. Некий диссонанс, живая красота, от которой заводится любой мужик.
– Это меня не шокирует, – шепнула она.
Всякий раз, встречая взгляд ее светлых глаз, Ньеман ощущал сильное волнение. Глаза размытого сине-зелено-золотисто-бог-его-знает какого цвета напоминали стеклянные шарики его детства. Когда-то они казались ему сокровищем, в их просверках он узревал целые миры.
– Меня шокирует, что придурки наслаждаются, убивая животных.
– Удовольствие не в убийстве, а в погоне, травле. И техническом совершенстве.
– Тоже мне доблесть – уничтожать беззащитных зверей!
– Сдаюсь! – Ньеман поднял руки. – Ты никогда не держала на мушке годовалого оленя и все равно не поймешь.
Он открыл панорамное окно.
– Наверное, убийца Юргена тоже считал, что восстанавливает равновесие этого мира, – задумчиво произнесла Ивана и щелчком отправила окурок в темноту.
Майор понимал ее правоту. Убийца «изъял», как говорят охотники, элемент, угрожавший гармонии вселенной. Какой именно вселенной? И чем Юрген нарушил порядок?
– У тебя есть список приглашенных на охоту? – вдруг спросил он.
– Я дала вам его.
– Всех опросили?
– Конечно, на следующий день после обнаружения тела.
– Сколько их было?
– Человек сорок. Все клялись, что не покидали павильон. Проверить это невозможно. Напоминаю – мобильники у Гейерсбергов запрещены.
Ньеман вошел в дом:
– Поработай часа два и обязательно поспи. Завтра будем допрашивать твоего приятеля.
– Вы о ком?
– О Томасе Краусе, активисте-экологе, великом мученике вашего дела.
15
«Когда движешься по лесу, не думаешь, не анализируешь, не предвидишь. Только наблюдаешь. Ты один, ты никуда не торопишься, ты затерян в чаще. Все твое внимание сосредоточено на звуках, которые издаешь сам, и на дичи, которую преследуешь… Только это имеет значение.
Всем охотникам с подхода известна истина: вот вы идете, вы в поиске, но уже связаны со своей целью. Вибрацией, электрическим током…»
Ньеман полулежал на кровати, поставив ноутбук на колени, и слушал на «Ютубе» свидетельства немецких участников охоты, одетых в плотную шерсть. Существует много школ камуфляжа – Германия выбрала эту мягкую бесшумную ткань.
