Люди до. Новая история

Пока я медленно вышагиваю по слабо освещенным коридорам здания, мужчина, которого я заперла, начинает стучать по двери и что-то выкрикивать. Я прижимаюсь к стенам и надеюсь, что его бурное поведение, могут спутать с моим неповиновением. И пока никто не бежит по коридору, чтобы высвободить своего приятеля, я пробираюсь в глубь здания, огибая все новые и новые повороты и дверные проемы. Если здание хорошо оснащено, то я должна найти место, где расположен охранный пункт. И возможно, камеры, которых я не наблюдаю в коридорах, есть во всех комнатах. Найдя комнату, куда они транслируют, я смогу просмотреть тех, кто еще томится в заключении.

Лестничные пролеты. Я насчитала уже три. Больше их нет. Значит здание не большое. Лишь бы мне хватило времени и везения отыскать панели. Голоса, заставляют меня насторожиться. Несколько человек находятся за дверью, у которой я оказалась. Теперь нужно ждать. Если люди, что находятся внутри, те, которых я искала, то после того как они увидят одного из своих подопечных в комнате, запертым вместо меня, они поднимут тревогу. Я надеюсь, что спасать его и разыскивать меня будут они же. Ведь если это не так, то все было зря. В комнате что-то обсуждают и громко смеются. Смех беспечен и не обременен, но слов я разобрать не могу. Пока, ничего не происходит. Я жду, также прислонившись к стене, чтобы при открытии двери не попасться на глаза в первую же минуту. А когда решаю отступить и искать другие помещения, где может находиться персонал, слышу возгласы, и чьи-то недовольные высказывания. Веселость людей, находящихся в комнате, быстро сошла на «нет», и я, ожидаю развязки. Дверь поспешно открывается, чуть не прижав меня к стене ударом. Я едва успеваю выставить руки перед собой и смягчить прикосновение тяжелого дерева о мое хрупкое тело. Выбегающих было несколько. Я не могла их видеть, но хорошо слышу шаги, постепенно наращивающие темп, обращаясь в бег. Это то, чего я ждала. Паника от моего исчезновения. Когда шаги слышатся не отчетливо, перебирая лестничные пролеты, я решаюсь покинуть укрытие, и заглянуть внутрь комнаты. Я осторожна, ведь не все могли ее покинуть, а оставить кого-то на посту. Но комната пуста. И действительно, по всем ее стенам, транслируются изображения. Я вглядываюсь в каждое. Их так много, что я теряюсь. Я лихорадочно разыскиваю силуэт Тима. Может это тот, что лежит на полу, прикрывшись с головой покрывалом, или тот, что сидит на полу, прислонив ладони к лицу. Нет. Тим не стал бы спать, зная, что я в опасности. Вначале я огорчаюсь тем, что не нахожу его в изображениях, но после, у меня появляется надежда, что он в более лучших условиях. А возможно уже на свободе. Тогда мне нужно лишь ждать, чтобы Тим мог спасти меня. Но именно этого я не умею, и не успеваю сделать.

За моей спиной раздается кашель. Я не заметила, как кто-то вошел в комнату, пока рассматривала панели. Все внутри замирает от ужаса, и я с трудом оборачиваюсь, чтобы рассмотреть того, кто меня обнаружил. Он улыбается, довольный своей находкой. Это мои напуганные глаза, вызывают его улыбку. Я ощущаю кожей, как он злорадствует, найдя меня беззащитной и припертой к четырем стенам небольшой комнаты. Если я сейчас покажу свою слабость, то уже не смогу диктовать условия. Я буду жертвой в их глазах, чего не могу себе позволить. Всего несколько секунд, смотря в мои глаза, он мог разглядеть в них панику, но не теперь. Я набираю решимости и в тот момент, как он оборачивается, чтобы крикнуть остальным, что я найдена, подбегаю к нему и наношу удар, на который он не рассчитывал. Однажды, мне уже приходилось бить мужчину, и я знаю, куда стоит метить. Еще на уроках по физической подготовке Основного города нам преподавали этот прием, но я слабо верила в его эффективность, а испробовав на охране Нового города – осталась довольна. И в этот раз, мужчина, едва открывший рот, чтобы выкрикнуть что-то своим людям, загибается пополам, прижимаясь к полу. Видимо, у меня слишком тяжелые ботинки, которые усилили мой удар. Спасибо Веронике, за экипировку. Хоть в платье, я чувствую себя не уютно, сапоги меня спасают. Я бегу по коридору, использую фору, что у меня появилась. Уже на первом этаже я понимаю, что не помню, какая дверь ведет к выходу из здания. Я озираюсь по сторонам и решаю бежать направо. Это хоть что-то. Стоять на месте у меня нет времени. Я дергаю двери, что попадаются на моем пути, и уже слышу шаги ботинок за спиной. Не могу обернуться, не могу терять секунды. Все двери заперты, и я пробую дальше. Одна мне поддается. Я рывком открываю ее, и в лицо мне бьет свежий воздух. Запах свободы. Солнечные лучи, заставляю зажмуриться, но я вырываюсь из своего плена и бегу по улочкам, укрываясь за листвой деревьев и кустарников. Людей на улицах не так много, но те, кого я встречаю, не задерживают на мне своего взгляда, проходят мимо, словно меня и нет вовсе. А я продолжаю бег, останавливаясь лишь на минуты, чтобы перевести дыхание и сориентироваться в пространстве. Кругом невысокие строения серых оттенков, и на их фоне резко выделяется трехэтажное здание, из которого я бежала, и еще одно, намного выше и величественней. Не знаю почему, но я решаю бежать к нему. В моей голове нет четкого плана действий, но интуитивно я понимаю, что там, где правление, можно найти справедливость, а массивные входные двери говорят о защищенности и могут таить за собой множество секретов, присущих высшему кругу. Решаюсь, и, приоткрыв одну створку двери, проскальзываю внутрь, рассчитывая быть незамеченной. Какое там! Меня встречает множество людей, движущихся хаотичными потоками. Хоть их взгляды и не направлены в мою сторону, все же, чувствую себя лишней. Перебежками, от колонны к колонне, пробираюсь в глубь, даже не представляя, куда должна попасть. Первый этаж своим высоким потолком и громоздкими колоннами – впечатляет. Столько пространства и все серо, даже глазу не за что зацепиться, чтобы сориентироваться в пространстве. Ни картин на стенах, ни флагов, ни единой полоски на идеально сером цвете пространства. Люди, под стать зданию, словно безликие тени, скользят в одинаковых одеждах. Понимаю, что если выйду в центр зала, то буду черным пятном, которое они постараются стереть, как грязь, поэтому жмусь к стене и стараюсь не выделяться. Но радует, что озабоченность служащих не дает им лишнего повода, чтобы оторвать взор от бумаг, в их руках, или собеседников, которые что-то втолковывают еле слышным шепотом. Чувствую себя, словно залезла в пчелиный улей. Кругом движение и не прекращающееся жужжание. Наконец, мое неспешное передвижение, приводит меня к лестничному пролету. Это радует, но как мне оторвать себя от стены и влиться в поток скользящих вверх и вниз людей. Мое сердце, еще не успев отдохнуть от пробежки, снова выдает дробь. А от страха, дрожат колени. Что я здесь делаю! Но расставив приоритеты, осознаю, что обратного пути нет. Мне нужно найти Тима, а назад дорога закрыта. Скорее всего, на улице уже полно ищеек, прочесывающих каждую меру свободного пространства. Поскольку никто из них так и не зашел в это здание, понимаю верность своего решения. Мне определенно нужно было оказаться здесь. Решаюсь. Глубокий вдох и мои ноги на первой ступени. Держась за поручень, дрожащей рукой, шагаю вверх, уткнув взгляд себе под ноги. Мои щеки пылают, а движения плавны и не торопливы. Когда же закончатся ступени. Не поднимая глаз, пересчитываю шаги. На счет двадцать подъем заканчивается, не сворачивая на второй этаж, подхожу к следующей лестнице. Позволяю себе поднять глаза и немного осмотреться. То, что я не захотела пройтись по второму этажу, было верным решением. Поскольку на этом уровне совершенно не было людей. Ни одного человека. Интуиция подсказывает, что мне сюда не нужно. Как-то веет холодом от этой пустоты, что своими серыми тонами нагнетает еще больше страха. Если правление находится на этом этаже, то мне точно нужно убираться из этого здания, потому как ничего хорошего в безлюдности этих коридорах я не ощущаю. Если даже свои граждане стороной обходят этот этаж, то куда уж мне, сбежавшей от охраны. Второй пролет лестницы проходит спокойнее, по моим внутренним ощущениям, и я решаюсь поднять глаза, передвигаясь на следующую лестницу. Чем выше я поднимаюсь, тем реже становиться поток людей, но не полностью исчезает. Уже на пятом, по моим подсчетам, этаже, оставшиеся граждане начинают бросать на меня случайные взгляды. Они словно не хотят меня замечать, но от того что видят, находятся в недоумении. Поднимают на меня глаза, потом быстро отводят и как бы с сомнением снова переглядываются, ловя мой затравленный взгляд, словно я должна была испариться, а все еще нахожусь здесь. Снова прожигаю взглядом пол, больше не поднимая головы, и тут замечаю, что лестница закончилась на седьмом этаже, а дальше пути нет. Я забралась на самый верх. И что дальше? Вместе со мной эту вершину одолели всего три человека. Не густо. Теперь я не только черное пятно на серых стенах, а словно прыщ, вскочивший у них на носу. Меня рассматривают и недоумевают, с какой стати я тут нахожусь? Уже нет смысла прятаться, иду напрямик, будто меня пригласили посетить это место и с нетерпением ожидают. С интересом рассматриваю двери, но на них только номера, никаких надписей и опознавательных знаков. Людей в коридорах этого этажа немного, но они есть. И каждый считает своим долгом оглядеть меня с ног до головы, когда я прохожу мимо. Стараюсь не обращать внимания, но мой цвет лица выдает меня с потрохами. И я не могу это контролировать. Как только думаю о неловкости ситуации, и о том, что нужно успокоиться, так еще сильнее бросает в жар. Пылаю уже вся, медленно исследуя этаж. Поворачиваю направо, следуя извилистому коридору, и оказываюсь одна. В эту часть здания никто не стремиться попасть, но центральные двери, размером превосходящие все остальные увиденные мной, наводят меня на мысли о верно выбранном мной пути. Медленно приближаюсь к двери, прижимаясь ухом к скважине, пытаясь расслышать что-то за ней. Тишина. Тогда, уже заглядываю в щелку, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, и получаю дверью в лоб. От неожиданности, валюсь на пол, прижимая ладони к лицу. Это ж надо было так попасться! А больно-то как, наверное, шишка будет с кулак величиной! Пока прихожу в себя, фокусирую взгляд, ко мне уже приближается два человека, поднимают меня под руки, отрезая все попытки к бегству. Уже стою на ногах, но все еще прикрываю лицо руками. Сквозь пальцы наблюдаю, как ко мне приближается третий, выходя из той же комнаты, и обращается не ко мне, а почему то к двум, удерживающим меня.

– Кто это тут у нас?

– Не знаю, но кто-то очень любопытный. – Отвечают справа от меня.

– В мой кабинет ее.

Меня волоком тащат в направлении открытой двери. Мои ноги отказываются слушать мои команды и не собираются передвигаться. От страха и охватившей меня паники меня трясет всем телом, а в голову не приходит ни одна мысль о том, как можно найти выход из сложившейся ситуации. Что ж, будем действовать по обстоятельствам. Меня усаживают в кресло, что расположено напротив главного, большого стола в кабинете, по указу того же человека. Кресло мягкое и большое. Соответствует огромному кабинету, который занял этот человек. Если это глава этого поселения, то я попала точно по адресу, так что будем ждать, когда мне дадут слово. Я вздергиваю голову вверх и направляю свой упрямый взгляд на седого мужчину, что занял свое место во главе стола на большом и мягком стуле. Он выглядит довольно потрепанно, его лицо испещрено морщинами и шрамами, что вроде должно украшать мужчину, но его лишь портит. Однако, его взгляд не оставляет сомнений, что он знает себе цену и владеет ситуацией. Чего о себе я сказать не могу. Как бы я не старалась держаться гордо и спокойно, мое тело предательски подрагивает, а взгляд не выдерживает напора, и, попадая в темный водоворот глаз уверенного в себе мужчины, я прикрываю их и несколько секунд сижу с закрытыми глазами, пытаясь справиться с собой. Слышу, как дверь закрывается, и оборачиваюсь на стук, нас оставили наедине с этим страшным человеком. Когда поворачиваю голову в направлении оставшегося мужчины за столом, то замечаю, что он, так же как и прежде, изучающее ковыряет меня взглядом. Сидим мы, молча, еще несколько минут. После тишины, что наполняет собой комнату, его голос звонко разносится вокруг, словно окружая собой пространство. Я вздрагиваю.

– Рассказывай! – Он, не моргая, уставился на меня и ждет ответа, который обязан последовать после его приказа. А я лишь открываю рот, хватая воздух, но не могу произнести ни слова. Я словно онемела, потеряла свой голос и связь со своими мыслями. О чем мне рассказать. Как отнесется этот жуткий человек к тому, что я выбралась из заточения и переполошила всю охрану здания? Как он будет реагировать на то, что я хочу найти того, с кем попала в это место? – И долго я буду ждать? – Уже переходит на крик!

– Я… – Снова пытаюсь взять себя в руки, но мой голос дрогнул и от хрипоты, после продолжительного молчания, я откашливаюсь. – Я… – И снова замолкаю, не найдя вариантов ответа на столь не определенный вопрос.

Мужчина поднимается со своего места, отходит к комоду, что расположен у стены, напротив оконного проема и подхватывает в одну руку стакан, а другой наполняет его водой из графина. Только сейчас замечаю, что в горле пересохло, и от глотка прохладной жидкости – я бы не отказалась. Мне протягивают стакан и я, не раздумывая, осушаю его полностью.

Пока пью, поглядываю на сосредоточенное лицо моего похитителя, который, снова занял свое прежнее место. Он разглядывает что-то на своей панели, хмуря брови. Потом разворачивает изображение в мою сторону одним резким движением руки, и я наблюдаю свои перемещения, начиная с камеры, в которой меня закрывали и до кабинета, в котором нахожусь сейчас. Все в ускоренно режиме, так что этот просмотр не занял много времени. А когда изображение меркнет, перевожу глаза к хмурому мужчине и громко сглатываю образовавшуюся слюну. Что же теперь будет?

– Кто ты?

– Мое имя Лин. – Наконец вступаю в диалог я, решая, что в данный момент он выгоден для меня. Теперь, когда вопросы, задаваемые мне, стали конкретнее, я смогу сформулировать свой рассказ так, чтобы не болтать лишнего. Того, что ему не положено знать.

– Тебя доставили к нам от склада, в который ты ворвалась. Как, и с какой целью, ты там оказалась? – Вопрос провокационный. Я перебираю в голове несколько вариантов и выбираю самый безобидный.

– Мы с моим другом потерялись, шли с остальными в экспедицию, направленную на изучение микроклимата в данной местности, и пытались найти укрытие на ночь. Разошлись, чтобы поиски были продуктивнее. А потом я наткнулась на укрытие, в котором и застала ваших людей. Двери были открыты, а погода портилась. Я решила переждать, попроситься на ночлег и продолжить поиски. Но меня схватили и привезли сюда. – Весь мой рассказ мужчина выслушал без единой эмоции на лице, а когда я закончила и готова была отвечать дальше, он резко соскочил со своего места, переваливаясь через стол, замахнулся рукой и прошелся своей шершавой ладонью по моему лицу.

Как же больно! На миг в глазах потемнело. Боль от удара, разнеслась по всей голове, и вернулась на место. Теперь щеку саднило, а из губы стекала соленая капелька крови. Меня еще никто и никогда не бил по лицу. Оказывается это дико больно! Я оглядываюсь и обнаруживаю себя лежащей на полу. Удар был настолько сильный и неожиданный, что снес меня с кресла. Прямо надо мной склонился этот садист. Теперь он смотрит на меня не изучающим взглядом, как прежде. Его глаза и лицо исказились от злобы. Меня передернуло, но я нашла в себе силы сесть, под его немигающим взглядом и поднять свою голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Этот жест с моей стороны не остался без внимания. Руки моего похитителя снова приблизились к моей голове. Я зажмурилась, ожидая очередного удара, но его не последовало. За место этого, его руки крепко сжали мое горло и подтянули вверх, поднимая. Теперь я оказалась у стены, об которую меня больно ударили спиной, при перемещении. Горло все так же крепко сжимали его руки, а я задыхалась, и не могла пошевелиться. Когда перед глазами стали плясать темные пятна, мужчина чуть ослабил хватку, и я жадно глотнула воздух.

– А теперь, я слушаю снова. И тебе не будет приятно, если я услышу что-то, столь же бредовое! – Он склонился надо мной, и его слова, жарким дыханием обдавали мою кожу на щеке. По телу пробежал холодок, а в душе зародился очаг ненависти и злобы.

– Я все сказала. – Зло выплевываю свой ответ, прямо в его лицо. Я понимала, что ожидает меня после столь наглого ответа, но ничего не могла с собой поделать. Если бы наша беседа проходила в другом ключе, то возможно, мы бы нашли точки соприкосновения, решили бы каждый свои проблемы. Но поскольку мне не оставляют выбора, я действую на свой страх и риск.

Мужчину, словно передергивает, от моих слов. Он швыряет меня на пол, пинает ногой в область живота, чем выбивает весь воздух из моей груди. Как же больно! Я сворачиваюсь в клубок на полу, и постанываю, пытаясь привести себя в чувства, и приготовиться к очередному удару, но слышу удаляющиеся от меня шаги, и выдыхаю, разглядывая цветастый, мягкий ковер перед моими глазами. Мужчина связывается с кем-то на своей панели, приглашая в свой кабинет. А я все лежу и пытаюсь бороться с тошнотой, что подступает к моему горлу. Боль расходится по телу, пульсируя в тех местах, которые являлись очагами ее начала. Слышу, как отворяется дверь, и в комнату входит как минимум два человека. Не могу поднять головы, но немного повернув ее, промаргиваю слезы, что застилают глаза, и пытаюсь сфокусировать зрение на вошедших людях.

– Уносите. – Дает краткое распоряжение глава кабинета, и меня, подхватывая под руки, волокут к выходу.

Я все еще не могу сфокусировать взгляд, видать крепко меня приложили и не раз. Я наблюдаю, как под моими глазами рябит пол и ступени. На нашем пути не встречается ни одного человека, значит, меня тащат в другом направлении. Наш поход не занимает более пяти минут. Потом, перед моими глазами распахнулась дверь, в проем которой меня зашвырнули мои провожатые. Ободрав колени, руки и лицо от неудачного приземления, я осталась лежать на полу в ожидании, когда дверь моей новой клетки захлопнется. Но, так и не услышав удара и щелчка замков, подняла голову. Надо мной все еще стояли те двое и ухмылялись чему-то. Я попыталась встать, но тут же была отправлена на пол четким ударом ноги по моему телу. За ним последовали и следующие удары. Они накатывали со всех сторон, а я, сжавшись в комок, мычала и пыталась издавать какие-то звуки, слабо напоминающие крик. Все мои попытки были заглушены новыми ударами. Теперь, они не стесняясь били туда, куда придется, несколько раз задевая голову и даже лицо, как бы я не старалась закрыться от ударов руками. Когда сил терпеть боль не осталось, последним, что отпечаталось в моей памяти, был четкий удар ноги в мою челюсть, после чего я ушла во тьму.

Глава 13.

Не могу сказать, через какой промежуток времени ко мне вернулось сознание, но от того, что я очнулась – стало только хуже. Еще не в силах открыть глаза, я испытала всю тяжесть навалившихся на меня ощущений. Все тело, словно пульсировало огнем и жгло изнутри, агония давила на меня, погружая в свой плен. Я через силу раскрыла глаза, кривясь от нахлынувшей с новой силой боли, и ничего не увидела. В первую минуту, паника заполонила мой рассудок, я моргала и боялась, что мне отказало зрение. Но потом, когда глаза стали привыкать и комната, в которую меня поместили, приобрела свои размытые контуры, я успокоилась. Значит с моим зрением все в порядке, просто сейчас ночь, или в помещении, где меня держат – нет окон. Но я вижу, как сквозь дверной проем пробивается полоса света. Пробую встать, но мне не удается. От малейшего движения начинает тошнить, голова кружится, а по телу разливаются потоки боли. Во рту металлический привкус, сплевываю – не помогает. Кровь снова и снова наполняет рот своим вкусом. Разбита губа, я это чувствую, и возможно, повреждена внутренняя часть щеки. Провожу языком по зубам и полости рта, исследуя. Все зубы на месте, но в некоторых местах, как с внутренней стороны щеки и десны справа, боль усиливается. Мне хорошо досталось. Дальше руками. Обшариваю себя с ног до головы, до чего могу дотянуться, чтобы не стонать от боли, и не привлекать к себе лишнего внимания. На затылке шишка и волосы, что около нее – липкие. Значит, по голове мне попали. Дальше ребра. Опять же, с правой стороны, больно прикасаться. Но терпимо. Надеюсь, ребра не сломаны. А ниже, сплошные болевые точки. Живот, бедра, спина и даже ноги в порванных колготках – все болит. Но уже терпимо. Значит, самые большие травмы – получены по голове и груди. Без помощи профессионала не разобраться, хотя, думаю, такого мне не предоставят, и придется выкручиваться самой.

Чтобы, хоть как то прийти в порядок, мне нужна вода. Охота пить и смыть с себя кровь и пот. Ползком, на четвереньках, изучаю периметр комнаты, обшаривая руками пол и стены. Меня изрядно пошатывает и бросает в разные стороны, но пока я держусь. Все, что нахожу – это небольшую бутылочку с жидкостью и пустое ведро. Больше комната ничем меня не радует. Темнота и пустота. Ни кровати, ни окна. Плотно закрытая дверь, каменные стены и пол, который приятно холодит мои раны, но это ненадолго. Вскоре мне этот приятный холодок выльется во что-то более серьезное – простуду, как минимум. О худшем и думать не охота. В бутылочке, по запаху – вода. Пробую всего один глоток. Жидкость приятно растекается по горлу, но этого слишком мало, чтобы прийти в себя, и тем более мне не хватит этого количества, чтобы даже умыться. Отставляю емкость в сторонку, чтобы не сорваться. А то могу в один присест опорожнить ее до последней капли. Сколько времени мне придется находиться здесь – неизвестно. А еще желудок напоминает о себе ворчанием. Помню, милый, ели мы с тобой давно, но даже если в данный момент мне подкинули тарелку каши, съесть ее бы не смогла, все точно вышло бы наружу, тошноту ведь никто не отменял. Прокручиваю в голове все события. Да, ела в последний раз – очень давно. Наверное, в доме Тима. Тим, как он? Где он? Может он меня ищет? Или ему хуже, чем мне? Даже думать не хочу о плохом. Все и так видится не в радужных тонах. Гоню от себя плохие мысли, вселяя надежду на то, что меня вытащат отсюда. С этими фантазиями засыпаю, чтобы снова очнуться, уже от стального скрежета двери. Открываю глаза, но сразу зажмуриваю их. Свет, проникающий в комнатку, заполняет ее. Я слышу шаги. В комнату вошло несколько человек. Меня обступают со всех сторон, а я боюсь открыть глаза и выдать себя. Пусть лучше думают, что я без сознания, чем снова прощупывают мои ребра.

– Эй! Жива? – Обращается ко мне один из вошедших.

Моей спины касается нога, совсем не нежно, так, что из моей груди вырывается стон.

– Да жива она, ничего с ней не станет. Отлежится. – Отвечает второй.

Все выходят, оставляя меня в темноте комнаты. Мне нужно встать. Я знаю это, но так сложно заставить себя разогнуться и поднять тело в вертикальное положение. Все болит и жутко ноет. Я чувствую каждую мышцу, каждую косточку своего тела. Для того, чтобы сесть, у меня уходит слишком много времени. Дышать слишком больно, скорее всего – перелом ребер. Нахожу в себе силы, точнее их остатки, чтобы встать. Но на большее меня не хватает. Прислоняюсь спиной к стене и медленно по ней стекаю. Ничего у меня не выйдет. Сбежать, когда самостоятельно шаг сделать не можешь – не вариант. Но и ждать, когда кто-то меня вытащит из этой дыры – тоже не выход. О моем нахождении здесь знает только Тим. Об этом городе, в принципе, мало кому известно. Что мне остается делать? Я должна поговорить с главой города, попробовать снова. Может в этот раз между нами завяжется более продолжительная беседа. Что он там хотел от меня услышать? Что я тут делаю? А что я плела ему в ответ? Совсем отшибло эту часть информации из моей головы. Так, значит нужно обдумать все хорошенько, прежде чем меня снова к нему отправят. А то, что отправят, я не сомневаюсь. Я обладаю информацией, и он знает об этом. Что мне остается? Раскрыть полностью то, что мне известно? Не вариант. Тогда я стану не интересна этому человеку и, в лучшем случае, поселюсь в этой чудесной комнатке надолго.

Сколько времени я провела, растекшись звездочкой по каменному полу, раздумывая о ситуации, в которой оказалась. Не знаю. Но когда мои глаза начали слипаться, веки тяжелеть, а вместо мыслей роились какие-то бредовые идеи в моей голове, дверь снова резко открылась. Меня дернуло. Я не ожидала посетителей, поэтому показала свое состояние. Нужно быть внимательнее и в следующий раз не вздрагивать от каждого шороха. Если он будет, этот следующий раз.

– Ну что, крошка, уже оклемалась? – Этот голос я слышала, но не знаю когда, слишком много у меня знакомых в последнее время.

– Оклемалась. – Хриплю в ответ и закашливаюсь. Горло саднит и мой голос – совсем не мой. Сама бы себя не узнала.

– Вот и славно. Нам нужно прогуляться. Сама понимаешь куда. – Совсем не заботясь о моем состоянии, меня тянут наверх и ставят на ноги. Но они меня не держат, и как только я начинаю заваливаться на пол, меня поддерживают сильные мужские руки. Да, против такого мужчины мои приемы не сработают. Тем более, сейчас, когда я не могу стоять ровно и лишь волокусь следом за тем, кто принял на себя большую часть моего веса, и теперь, уверенно ступая по коридору, тащит меня за собой. Когда мы оказываемся перед запертой дверью, мне даже не нужно объяснять, где мы очутились. Здесь я была, и здесь мне не понравилось! Но именно этого я ожидала и желала. Теперь все зависит от правильности моих рассуждений. Если этому человеку нудна информация – я ее выдам, но порционно. Пусть не ждут, что я раскрою им все секреты трех городов. А то, что мне известно, должно сыграть на пользу мне, но никак не этим людям, что так жестоко обращаются с гостями. Ой, что-то меня снова понесло не в то русло. Видать, хорошо отбили мой мозг. Может притвориться ушибленной на всю голову и меня отпустят? Пока я перебираю в голове все варианты, что прикидывала, когда бездействовала в коморке, дверь отворяют, и меня аккуратно усаживают на кресло, что совсем недавно радовало меня своей мягкостью, а теперь кажется орудием для пыток. Я медленно поднимаю глаза и встречаюсь с каменным лицом мужчины. Несколько минут мы неотрывно сверлим друг друга взглядом, не решаясь начать разговор. Скорее это я слишком боюсь, а он, просто испытывает меня, прощупывает мои слабые стороны. Пытаюсь не выказать страха. Моя спина невольно приобретает осанку, а голова чуть приподнимается в знак непокорности. Эти движения с моей стороны не остаются без внимания. Мужчина напротив, едва заметно, ухмыляется, одним уголком губ. Что ж, игра началась.