скачать книгу бесплатно
Про бизнес Демагог кое-что, конечно, слышал. Про него сегодня любая мышь в самом глубоком подполье знает. Это когда где-то что-то покупают, а потом то же самое в другом месте продают дороже. Но Кривой Боцман ничего не покупал и не продавал. Он просто выпрашивал подаяния. Демагога, к примеру, если он начинал приставать к домочадцам в надежде выклянчить кусочек полакомее, стыдили, а тут – бизнес…
– Так как же все-таки дела, бизнесмен? – подмигнув Демагогу, спросил в свою очередь Минтай.
– Когда как. Смотря сколько народу приезжает. Самый навар, конечно, в выходные. Эх, если бы еще эти прохвосты не требушили…
– А вы не отдавайте, – снова встрял в разговор Демагог.
– Ага, попробуй не поделись с ними, гадами, жизни потом рад не будешь. Лучше не связываться. Хотя обидно…
– С хозяином-то, наверное, лучше было? – сказал с каким-то намеком Минтай. – Никакие рэкетиры страшны не были.
– Ну уж нет! – решительно запротестовал Кривой Боцман. – Свободу я свою теперь никогда и ни на что не променяю!..
Бизнесмен-попрошайка в здешних краях появился не так давно, хотя нищенством кормился с младенчества. Обучил его этому бывший хозяин Кривого Боцмана, вначале собиравший подаяние на паперти главной городской церкви, а впоследствии – на кладбище. Здесь он и нашел бездомного котенка, который был тогда еще вовсе не Кривым Боцманом, а просто Васькой.
Новый Васькин хозяин оказался человеком с фантазией. Он и придумал весь этот спектакль с черной повязкой на глазу, табличкой на шее, протянутой лапой и жалостливым завыванием. Он же и кота из Васьки в Кривого Боцмана переименовал.
Васька проявил редкие артистические способности, и режиссерские замыслы хозяина воплощал блестяще. Изумленные необычным зрелищем, посетители кладбища охотно одаривали хвостатого артиста кто деньгами, а кто продуктами. На жизнь им обоим хватало. И все бы ничего, да вот беда – на легкие дармовые деньги стал хозяин Кривого Боцмана крепко выпивать. А напившись, гонять своего питомца между могил и швырять в него чем попадя. Однажды, совсем одурев от хмельного зелья, он взял и повесил кота на кресте одной из могил…
– Хорошо, что мы, кошки, народ живучий. Да и сторож кладбищенский вовремя подоспел, не дал погибнуть, – рассказывал о своих злоключениях Кривой Боцман, угощая Минтая с Демагогом остатками снеди. – После этого случая я с ним распрощался. Спер табличку «Подайте киске на «Вискас» и «сделал ноги». Сначала пробовал в городе самостоятельно работать. Но там конкурентов тьма. На каждом углу свой нищий. И все злющие, будто я у них последний кусок отнимаю. Убить готовы. Пошел я тогда на вокзал. И там не лучше. Тогда я сел в первую попавшуюся электричку и… Теперь вот здесь работаю. Свою фирму открыл…
– Кривой Боцман и компания… – хохотнул Минтай.
– Да нет, один, без компании. Хотя в компании, наверное, интереснее.
Кривой Боцман помолчал, вылизывая лапу, потом провел ею по морде и с неожиданной завистью сказал:
– Хорошо вам, братишки! Хозяева у вас нормальные, и жизнь путевая, без проблем. А тут крутишься, крутишься… Охрипнешь, воя. И лапа устает сильно. Думаете, просто ее протянутой держать? Это собаке – раз плюнуть, а кошке тут особый талант нужен.
У Минтая весело сузились зрачки, и он попросил Демагога:
– Дима, докажи ему, что не он один такой талантливый – поздоровайся с кисой!
Демагог охотно протянул Кривому Боцману лапу. У кота-попрошайки глаза полезли на лоб.
– Ну ты даешь! – восхитился он. – У тебя даже лучше получается, красивше. Слушай! – вдруг загорелся Кривой Боцман. – Давай вместе работать! Будет у нас с тобой компания. Правда… – Он с сомнением осмотрел Демагога. – Крупноват ты для голодного нищего. И гладкий вон какой. Могут не поверить. Но ничего, – сразу же нашелся попрошайка, – мы тебя за карликового тигра выдадим.
– Не хочу быть карликовым, – заупрямился Демагог.
– Хорошо, будешь обычным тигром. Скажем, что в зоопарке плохо кормили, потому и не вырос, как надо.
– Нет, – все-таки отверг предложение Кривого Боцмана Демагог. – Мне твой бизнес не нравится.
– Жаль, – вздохнул Кривой Боцман. – Мы бы с тобой… Ладно, тогда просто так заходите, в гости. Поболтаем. Я всегда где-нибудь тут, поблизости.
ГЛАВА 8. «Ам – и нету!»
Сразу после завтрака Демагог отправился на прогулку. Сначала он решил обойти вокруг дома, потом навестить Минтая или забежать к Пуфику.
Демагог не спеша шел к калитке и с наслаждением вдыхал аромат летнего утра.
Трава возле штакетника искрилась бусинками росы и манила попробовать ее на вкус. Кот пожевал одну травинку, другую, потом еще и еще… Некоторые оказались очень даже вкусными.
Вдруг странное шуршание возле деревянной загородки у штакетника, в которой хранился перегной, заставило его замереть. Кто-то там шевелился – то ли собираясь выбраться наружу, то ли, наоборот, спрятаться подальше.
Тело кота напружинилось, ноздри затрепетали, ловя запахи…
А пахло тут, помимо терпкого июльского разнотравья, навозом, смородиновым листом, олифой, которой было пропитано дерево дачного домика, и еще чем-то вроде бы совсем неизвестным, но в то же время странно знакомым. Запах этот волновал и будоражил кота, вызывая в нем неведомое доселе чувство охотничьего азарта.
Трава возле загородки вновь легонько колыхнулась, и, больше уже не раздумывая, подстегиваемый проснувшимся инстинктом, кот совершил стремительный прыжок. Чуть не врезавшись в неструганные доски загородки, он почувствовал, как из-под его лап выскользнуло что-то мягкое и теплое. Демагог заозирался – куда ж оно подевалось? – и тут справа, в метре от себя, рядом с кустом смородины, увидел махонькое серенькое существо с хвостиком-бечевочкой. Была им обыкновенная мышка-полевка. От нее-то, невзрачной этой зверюшки (какой, впрочем, Демагогу до сих пор встречать не приходилось) и исходил подсознательно знакомый и так взволновавший его запах.
Еще прыжок – и вот мышь в лапах Демагога!
Кот гордо огляделся. Увы, рядом никого не было, никто не видел, как ловко поймал он зверя. Нет, это совсем неинтересно! Надо, чтобы кто-то полюбовался на его добычу и разделил с ним его охотничью радость.
Наташа!..
Конечно же, надо показать трофей Наташе! Схватив зубами мышь поперек туловища. Демагог поспешил к крыльцу.
– Мама, мама! – позвала Наташа, увидев приближающегося Демагога. – Смотри, наш Дима что-то в зубах несет.
Мама выглянула из двери.
Демагог достиг крыльца и с важностью положил добычу к ногам Наташи.
– Мышь, мама, мышь! – взвизгнула Наташа и взлетела на перила крыльца.
Издав пронзительный вопль, в мгновение ока мама оказалась рядом с нею.
Демагог с удивлением смотрел на них снизу, со ступенек, и никак не мог понять, отчего они вдруг так переполошились. Сейчас они и сами походили на перепуганных мышек, увидевших перед собой страшную кошку.
– Дима, сейчас же унеси отсюда эту гадость! – закричала мама.
Демагог обиженно подхватил добычу и вернулся туда, где ее поймал. Он положил мышь на землю рядом с серыми камнями фундамента и стал раздумывать, что же делать с нею дальше.
Мышь тем временем пришла в себя, встрепенулась, к удивлению кота, встала на задние лапки и, прижавшись спиной к граниту фундамента, тонко заверещала.
Демагог осторожно дотронулся до зверушки лапой и почувствовал, что ее всю трясет.
Боится, понял он, и еще больше задумался. Природный кошачий инстинкт властно требовал: съешь ее, съешь! Но сердце доброго домашнего кота, не знавшего ни злобы, ни ненависти, упорно противилось этому требованию.
– Ну чего стоишь – рот разинул? – услышал Демагог неожиданно рядом с собой. – Голову ей откусывай, голову!
Демагог повернулся на голос и увидел старого облезлого кота.
– Как – откусывай? – недоуменно воззрился на него Демагог.
– Как, как… – проворчал незнакомец. – Зубами. Ам – и нету!
– Но она же живая!
– Будет дохлая.
– И она такая маленькая, беззащитная…
– Ты что – дурак совсем? – посмотрел на него, как на ненормального неожиданный гость. – Она же – мышь! Понимаешь, мышь! А кошкам мышей полагается ловить и есть.
– Но я минтаем питаюсь, – возразил Демагог.
– Поди, еще и вареным, – усмехнулся незнакомец.
Мышь между тем сделала отчаянную попытку спастись и метнулась в сторону кустов. Но не тут-то было: старый кот мгновенно перехватил беглянку. Раздался характерный хруст – и в следующее мгновение Демагог увидел вместо еще секунду назад живой мыши обезглавленную тушку.
– Вот так! – удовлетворенно сказал гость после некоторой паузы, заполненной пережевыванием мышиной головы. – Учись, пока я живой! – назидательно поднял он правую переднюю лапу. – А то ты, поди, и живую мышь в первый раз увидел?
Демагог утвердительно кивнул, а незнакомец укоризненно покачал головой:
– Эх, молодежь, молодежь! Ничего-то вы не знаете, не умеете, главное свое кошачье предназначенье забыли. С мое бы мышей да крыс половили, вот тогда…
– А вы кто?
– Степан-ветеран я. Надеюсь, слышал?
– Нет, – признался Демагог.
– Ну, молодежь!.. – совсем рассердился Степан-ветеран. – Такого заслуженного кота, как я, не знать! Да мое имя скоро в Книге рекордов появится…
Эта книга в доме профессора была, и Демагог знал, что в ней записаны самые невероятные рекорды: например, самая длинная в мире сосиска, или самая маленькая кошка, но чтобы стали в ней сообщать об этом вот коте…
Демагог недоверчиво покосился на Степана-ветерана. Совершенно ничего примечательного! Обычный дворняга. Местами даже шкура до кожи протерлась. Такого ни к одной кошачьей выставке и близко не подпустят.
– Не веришь? – перехватил его взгляд Степан-ветеран. – Напрасно. Я честный кот-работяга, и никогда не вру. Если сложить всех мышей, которых я за свою жизнь переловил, получится гора выше вашей дачи.
Демагог взглянул на обезглавленное мышиное тело, потом на уходящую отвесно вверх стену дома… Нет, такого количества мышей он представить себе не мог.
Между тем Степан-ветеран вовсе не бахвалился, не привирал, как многие охотники, а говорил чистую правду. В кошачьем мире был он и в самом деле явлением выдающимся, несмотря на свою беспородность и невзрачность.
Родился Степан на обувной фабрике, и вся его жизнь, до самой пенсии, прошла в ее стенах, дворах и подвалах. Охотничьи способности проявились в нем очень рано: первого мышонка он изловил, едва прорезались глазки. С тех пор счет охотничьим трофеям стремительно рос.
Надо сказать, что для кошек фабрики (а было их здесь несколько десятков) ловля мышей и крыс была не развлечением, а работой. Да, да, самой настоящей работой. Кошек здесь держали (и на казенный счет содержали) именно для того, чтобы не дать расплодиться грызунам. Никаких других способов борьбы с ними, кроме кошек (и чего только не перепробовали на фабрике с этой целью!), не годились, поэтому одно поколение кошек сменяло другое, и котята, едва став на ноги, приобщались к охотничьему ремеслу своих родителей.
И рабочие фабрики, и администрация здешних кошек ценили и уважали за добросовестный труд и преданность родному предприятию. Наравне со всеми им объявляли благодарности, давали премии (копченой колбаски особо отличившимся, например). О «кошачьем отделе» даже писала заводская многотиражная газета. В общем, кошки на обувной фабрике были полноценными членами трудового коллектива.
Однако Степан быстро превзошел всех фабричных истребителей грызунов и в чутье, и в ловкости, и в стремительности броска, и особенно в отважности.
Причем тут отважность, спросите? А представьте себе здоровенных фабричных крыс со злобно горящими угольками глаз, некоторые из которых и сами ростом чуть ли не с кошку, и тогда поймете». Но Степана они не страшили, и молодой охотник вскоре стал настоящей грозой крысино-мышиного племени. Едва заступал он в ночную смену, как по мышиному радио по всем закоулкам фабрики разносилось: «Внимание всем постам! На дежурстве – Степан!».
Только не надо думать, что грызуны раз и навсегда смирились со своей участью, и служба шла у Степана без сучка и задоринки. Сколько раз мыши пытались перехитрить кота, да не тут-то было! Чутье Степана никогда не подводило: он всегда оказывался в нужное время в нужном месте. Не оставались в долгу и крысы. Время от времени они сбивались в стаю и сами пытались нападать на него. В жестоких этих схватках Степану приходилось нелегко (шкура его хранила множество следов от крысиных зубов и когтей), но сила, ловкость и отвага помогали ему с честью выходить из таких переделок.
Из тринадцати прожитых лет двенадцать Степан-ветеран провел на фабрике.
Один из журналистов заводской их газеты, готовя очерк об их «кошачьем отделе», решил выяснить, сколько же грызунов уничтожил хотя бы один из его служащих. Выбор свой он остановил на Степане-ветеране. И когда подсчитал (как он это сделал – совершенно секретная журналистская тайна), был потрясен: получалось, что за свою жизнь кот Степан истребил более двадцати тысяч мышей и крыс!
Сенсационная эта новость обошла тогда страницы многих газет. Степана фотографировали, показывали по телевизору. А журналист, сосчитавший его трофеи, пошел на повышение: стал корреспондентом городской газеты. Что касается Степана-ветерана, то его через некоторое время… отправили на пенсию.
– Я бы мог еще работать и работать, так нет же!.. – Старый кот сокрушенно вздохнул, заканчивая свой рассказ.
– Но почему же вас не оставили на фабрике? – удивился Демагог, с громадным интересом выслушав историю жизни выдающегося охотника. – Не нужна стала ваша работа?
– Как это не нужна? – обиделся Степан-ветеран. – Да ты знаешь, сколько мы от грызунов кожи и готовой обуви спасли? Журналист Володя – ну, тот самый, который моих мышей подсчитал, – говорил, что если собрать спасенную нами обувь только за один год, то ею можно было бы обуть громадный дом квартир на двести! Представляешь?
Демагог как раз жил в одном из таких огромных многоквартирных домов, поэтому он сразу же представил себе толпу жильцов, шлепающих по холодным осенним лужам босиком, потому что их туфли и ботинки изгрызли мыши. И от этой картины ему стало немного не по себе.
– …Нет, не в том дело, что работа наша стала больше не нужна, – продолжал Степан-ветеран. – Просто, парень, жизнь какая-то другая пошла.
– Какая? – не понял Демагог, для которого до поездки на дачу никаких перемен, если не считать вылазок на кошачьи выставки, не происходило.
– А такая! – внезапно обозлился Степан-ветеран. – Нынче, я смотрю, не только кошки, но и люди-то не все и не везде нужны. У нас на фабрике вместе со мной, почитай, всех рабочих-ветеранов уволили. Лишними стали. Свою, фабричную, обувь, сказали, девать стало некуда, заграничной полно. Так-то… – задумчиво поскреб у себя за ухом старый кот.
– У ваших хозяев здесь дача? – поинтересовался Демагог.
– Да не у меня. У меня фабрика была хозяйкой… У сына моего, младшего. У его хозяев здесь дача. Не захотел он нашим ремеслом заниматься. Совсем молодым с фабрики ушел. На домашней кошке женился. И получается – как в воду смотрел малыш! Н-да… Теперь вот у них пока перебиваюсь. Хозяева пока терпят. И-эх! Старость – не радость!.. А ты, я вижу, добрый парень. Слишком даже, – без всякого перехода заключил Степан-ветеран. – Только нам, кошкам, слишком добрыми быть нельзя.
– Почему? – удивился Демагог. – Разве это плохо?
Не плохо, а вредно. С мышами, вон, валандаешься – жалко, видите ли… А то, что эта тварь может забраться в вашу кладовку и перепортить продукты, – не жалко?
С доводами старого кота относительно грызунов Демагог не мог не согласиться. Играя мышью, он об этом как-то не подумал.
– Добренькому да жалостливому вообще трудно жить, – продолжал рассуждать Степан-ветеран. – Вот придется тебе, к примеру, с чужими котами драться…
– А зачем мне с ними драться?
– Как зачем? – опешил старый кот. – Ну… это… Ежели конфликт какой, спор… На территорию твою чужой кот залез, или, там, кошку с соперником не поделили…
– Но можно же мирно разобраться.
– Мирно!.. – саркастически хмыкнул мышиный охотник.
– Вот вы сейчас без моего согласия находитесь на моей территории. Я же не лезу в драку…
– Гм… М-да… Язви тебя, и правда… – смутился старый кот, только сейчас осознав, что он действительно находится на чужой даче без приглашения. – Все из-за этой чертовой мыши! Сам не заметил, как здесь очутился… – стал оправдываться Степан-ветеран.
– Да ладно, мне не жалко, – успокоил его Демагог. – Просто я хочу сказать, что обойтись можно, наверное, и без драки.
– Нет, парень, – решительно не согласился Степан-ветеран. – Без драки в наше время мало что обходится. Напрасно думаешь, что везде и все можно уладить миром. Да ты и сам скоро поймешь, что я прав. А хочешь, я буду тебя учить мышей ловить? – все так же без всякого перехода предложил он. – Я на соседней улице живу, на Светлой. Минтай знает, покажет. Приходи. Интересный ты все-таки парнишка…
Старый кот в знак дружеского расположения махнул на прощание хвостом и исчез в смородине.
