скачать книгу бесплатно
– Милые дамы, предоставьте ему больше свободы и самостоятельности. Тем более что экзамен на ориентировку на незнакомой местности он выдержал: побродил и вернулся точно на родной порог.
– А вдруг его чужие коты побьют? – возразила Наташа.
– Или еще что случится, – поддержала ее мама. На что папа ответил:
– От всех напастей все равно не убережете. Так что пусть сам учится за себя стоять.
Всю жизнь прожив в этой семье, Демагог хорошо понимал то, что говорит каждый из ее членов. Слова папы-профессора кот встретил с большим одобрением.
Глава 6. Ваш папа больной и голодный?
На кирпичной площадке перед крыльцом Демагога ожидал обед. Наташа расстелила чистую газету, поставила на нее мисочку и блюдце. В одной посудине кота ждала аппетитно белевшая сметана, в другой – пара кусков минтая, а рядом, на газетке, проголодавшийся Демагог увидел еще и коричневато-серый цилиндрик ливерной колбасы, которую он очень любил.
Демагог облизнулся и стал размышлять, с чего ему начать. С самого вкусного – колбасы, или с более привычного – рыбы? А может, в такую жару сперва взяться за прохладную сметану?
– Ах, какая у этого котика замечательная в блюдце сметанка! – вдруг услышал он у себя за спиной.
– И колбаска ништяк! – одобрил другой кошачий голос. Демагог обернулся и увидел двух незнакомых котов: один – угольно-черный, лоснящийся и покрупнее, другой – трехцветный бело-черно-рыжий и размерами чуть поменьше.
– Вы кто? – спросил Демагог.
– Это – Гарик, – показал трехцветный на угольно-черного.
– А это – Ништяк, – в свою очередь представил товарища Гарик и, жадно облизнувшись, сказал: – Гуляли вот… Глядим, личность у нас на дачах новая объявилась. Дай, думаем, зайдем, попроведаем…
– А тебя, слышь, братан, ништяк кормят, – напомнил о себе товарищ Гарика и протянул лапу к мисочке.
За разговором незаметно подвигался к еде и Гарик, продолжая между тем светскую беседу:
– Погода сегодня замечательная!.. В гости хорошо ходить…
– Особенно туда, где хорошо угощают, – уточнил Ништяк и нежно погладил лапой лежавший к нему поближе кусок минтая.
– Да, – согласился с ним Гарик. – Туда, где могут помочь бедным, несчастным, бездомным кискам…
– Ты бы, в натуре, угостил гостей-то! – уже без всяких церемоний сказал трехцветный Ништяк.
– Выполни, так сказать, долг гостеприимства, – поддержал его Гарик, облизываясь.
Демагогу стадо стыдно, что он, воспитанный профессорский кот, оказался вдруг таким невежливым и не пригласил гостей к столу. Демагог отступил на шаг от своей посуды, а Гарик с товарищем, будто этого только и ждали, набросились на еду.
Некоторое время слышались чавканье, хруст разгрызаемых костей, сопенье. Демагог, евший всегда с чувством, не спеша, просто диву давался, с какой невероятной скоростью исчезают в утробах Гарика и Ништяка его рыба и сметана. Не прошло и минуты, а мисочка с блюдцем уже опустели.
Ништяк ухватился было за колбасу, но Гарик тут же отвесил ему крепкую затрещину:
– А про пахана забыл?
– Ребята, и мне оставьте, – напомнил о себе Демагог. – Я же ведь еще не обедал.
– Перебьешься! – грубо оборвал его Ништяк, обиженно потирая ушибленное место.
– Видишь ли… – не в пример дружку вежливо стал объяснять Гарик. – Есть одно обстоятельство… За угощение, конечно, спасибо. Все было очень вкусно. Но вот этот кусочек, – прижал он лапой ливерный цилиндрик, – мы обязаны отнести пахану.
– Вашему папе? Он, наверное, больной и голодный? – спросил Демагог.
Переглянувшись, коты насмешливо фыркнули, однако Гарик, тут же сделав постную мину, подтвердил:
– О, да! Очень больной и очень голодный!
– Каждый день, понял, кормим и никак не нажрется, – хмыкнул Ништяк и сразу же примолк под тяжелым взглядом Гарика.
– Тогда, конечно, тогда берите… – судорожно сглотнув, отвел взгляд Демагог от колбасы.
– Молодец! – похвалил Гарик. – Настоящий друг больных и голодных кошек.
– Ништяк парнишка! – согласился его напарник.
Обеда Демагогу было очень жалко. Но утешало, что помог сразу трем голодным бездомным кискам.
– Тебя как звать-то? – спросил Гарик.
– Демагог.
Коты снова переглянулись. Теперь уже с недоумением.
– Можно просто Дима, если хотите.
– Это другое дело, – сказал Ништяк.
– Ну, пока, Демагог! – попрощался за обоих Гарик.
Ништяк схватил в зубы колбасу и направился к смородине. Гарик последовал за ним.
– Да, чуть не забыл, – остановился он возле самых кустов. – Твой день – среда.
– Мой день? – удивился Демагог.
– Ага, твой. Мы к тебе будем по средам приходить обедать. Правило у нас здесь такое: одна кошка угощает нас по понедельникам, другая – по вторникам, и так далее. Твой день будет среда. Запомни. Сегодня – не считается. Сегодня – просто знакомство. И не вздумай прятаться. – Взгляд угольно-черного гостя стал угрожающим. – Все равно найдем. У нас длинные лапы. Ладно, до среды!..
Незваные гости скрылись в кустах смородины, а Демагог, чувствуя, как пусто и неуютно у него в желудке, подумал, глядя им вслед: «Странные какие-то…».
Глава 7. Подайте киске на «Вискас»!
На следующее утро, после завтрака, Демагог увидел возле крыльца ожидавшего его Минтая.
– Очень хорошо, что зашел! – обрадовался Демагог и спросил:
– Чем будем заниматься?
– Хочешь, я тебе наш дачный поселок покажу?
– Конечно!
Демагогу и в самом деле хотелось получше узнать не только свою улицу Счастливую, но и соседние улицы. А со старожилом Минтаем сделать это гораздо проще.
Коты припустили вверх по переулку-щели. Демагог едва поспевал за легким Минтаем.
На пригорке переулок незаметно перешел в улицу, которая вскоре влилась в другую, ровную и широкую, посыпанную желтым гравием. По ней в обоих направлениях спешили люди с сумками-тележками, рюкзаками, ведрами, авоськами…
– Улица Центральная! – бросил на ходу Минтай, как кондуктор в трамвае, объявляющий остановки, и тут же посоветовал: – Не лезь на середину, прижимайся к заборам, а то, неровен час, под ноги кому-нибудь попадешь или под машину.
Демагог вспомнил, что именно по этой улице несли его вчера в сумке. Значит, где-то там, впереди, станция.
И он не ошибся. Вскоре показались железные ворота – главный вход в дачный кооператив (как пояснил всезнающий Минтай). За воротами виднелась платформа железной дороги. Вот взвизгнула электричка и, со шмелиным гудением набирая скорость, поползла мимо них.
– Стоп! – вдруг предупреждающе поднял хвост Минтай и поспешил за ствол кривой березы, росшей возле дорожки, которая вела на платформу. – Сейчас электричка из города прибудет. Посмотришь, какая потеха начнется.
Демагог недоуменно уставился сначала на приятеля, потом на дорожку, вдоль которой началось малопонятное для него движение. Молодуха в белой косынке торопливо выставляла из большой сумки банки с молоком. Даже сквозь стекло вид его возбуждал аппетит. Демагог с Минтаем невольно облизнулись. Бородатый мужик рядом с ней раскладывал на пеньке еще трепыхавшихся окуньков. За ним пристроились тетка с ведром картошки и бабуся с пучками редиски, два шустрых пацана с газетами, в которых «есть все программы телевидения на следующую неделю»…
– Не туда смотришь. Вон туда гляди! – показал Минтай в самый край стихийного пристанционного базарчика, где дорожка, огибая старую почерневшую корягу, поворачивала к платформе.
Демагог увидел у коряги странное существо: кошачьего вроде обличия, однако с черной повязкой на левом глазу, отчего смахивало оно на присевшего отдохнуть пирата. Неопределенного цвета шерсть его была всклокочена, словно после хорошей трепки. Но больше всего в этом кошкообразном существе Демагога поразили две вещи.
Во-первых, табличка на его шее. И не табличка даже, а тетрадный листок в клетку, на котором жирными корявыми буквами было нацарапано: «Дамы и господа! Не проходите мимо! Подайте несчастной киске-инвалиду на «Вискас». А внизу, чуть помельче, приписка: «Не откажусь и от кильки в томате, и от других продуктов».
А во-вторых… О, во-вторых!.. Существо сидело не как все нормальные кошки, а в позе очень уставшего человека – оперевшись спиной о корягу и вытянув задние лапы. Зато правую переднюю лапу существо протягивало навстречу идущим с электрички пассажирам.
Последнее поразило, пожалуй, больше всего. И… задело самолюбие Демагога. А тут еще Минтай масла в огонь подлил.
– Видал? – засмеялся он. – Не ты один, оказывается, умеешь лапу протягивать.
После этих слов Демагог почувствовал себя не просто уязвленным, но и оскорбленным, потому что он лапу не протягивал, а подавал – большая разница!..
Между тем толпа пассажиров становилась все гуще. На базарчике развернулась бойкая торговля.
И тут до ушей Демагога донеслось жалобно-тягучее слезливое мявканье. Он и сам, бывало, издавал такие звуки, когда подолгу сидел дома один и начинал тосковать. Мявканье тем временем перешло в душераздирающий, почти собачий скулеж. Голова и протянутая лапа одноглазого мелко тряслись.
Катившаяся мимо толпа к необычному попрошайке относилась по-разному. Одни совершенно не обращали на него внимания: и не такое, мол, в нынешней жизни увидишь. Другие, приостановившись, читали табличку, смеялись и шли дальше. Находились, однако, и сердобольные. Время от времени о дно старой алюминиевой плошки, которую попрошайка пристроил между задних лап, звякали монеты, а сбоку, на разостланной газетке, стали появляться разные съедобные вещи: булочка, кусочки колбасы, пластики сала, яйцо, мясные обрезки, рыбий хвост…
Побирушка свою заунывную песню продолжал до тех пор, пока не прошел мимо него последний пассажир электрички.
– Кто это? – спросил Демагог.
– Кривой Боцман, – сказал Минтай.
Дорожка совсем опустела. Торговцы стали подсчитывать выручку. И тут Демагогу пришлось удивиться еще раз. Нищий стянул с глаза черную повязку и оказался самым обыкновенным уличным котом. Как и полагается представителю кошачьего племени, он встал на четыре лапы, деловито обнюхал продукты на газетке, потом, запустив одну лапу в плошку, побрякал монетами, словно пересчитывая…
– Видал артиста?! – весело покрутил головой Минтай.
– А я подумал, что он и вправду нищий, – признался Демагог.
– Правда или неправда, но он этим делом кормится. Все время тут торчит. Каждую электричку встречает. Пойдем, познакомлю.
Минтай высунулся из-за березы, но тут же отпрянул, прошептав:
– Лучше подождем немного… Пока эти двое не уйдут.
Кто именно – он не пояснил. Терзаемый любопытством Демагог выглянул из-за дерева и увидел, что Кривой Боцман уже не один, а в компании двух злобно шипящих котов. Демагог сразу узнал их: и угольно-черного Гарика, и трехцветного Ништяка.
Обиженно урча, Кривой Боцман отступил от газетки со снедью, а вчерашние гости Демагога, точно так же, как и накануне, на его даче, жадно набросились на чужую еду. Они сожрали по куску колбасы, заели ее мясом. Ништяк вцепился было в куриное крылышко, пожертвованное кем-то из пассажиров, но – все повторилось в точности, как вчера, – немедленно получил оплеуху..
– Это пахану! – зашипел Гарик.
– Я ему и собирался нести, – стал оправдываться Ништяк.
– Ладно, погнали! – перебил его Гарик и, ухватив зубами куриное крылышко, метнулся в травяные заросли позади коряги.
Успев подцепить когтем, словно вилкой, пластик сала, Ништяк на трех лапах, держа на отлете четвертую, бросился за ним.
– Вот теперь пошли, – сказал Минтай и выскочил из укрытия.
– Привет! – поздоровался он, очутившись возле побирушки.
– А, Минтай, здорово… – хмуро отозвался осипшим голосом побирушка.
– Что-то раненько они сегодня, – мотнул Минтай головой в сторону травяных зарослей за корягой.
– А они точного времени не назначают. Как жрать захотят, так бегут, чтоб им пусто было!
– А кто они – коты-ворюги? – спросил Демагог.
– Что ворюги – это точно! Но это их раньше так называли, а сейчас они рэкетиры.
– Рэки – кто?
– Рэ-ке-ти-ры, – повторил по слогам Кривой Боцман. – Я вот тут сижу, тружусь в поте лица, лапу, как последняя собака, тяну, слезу у публики вышибаю, а они примчались и – хап-хап! – половины моего заработка как не бывало. Паразиты, в общем!
– А кем вы работаете! – полюбопытствовал Демагог.
– Это еще что за кадр? – с подозрением уставился на него Кривой Боцман.
– Ах, да – познакомьтесь! Это – Демагог. Для приятелей – Дима. Он у нас новенький. Профессорский кот…
– Оно и видно, что профессорский – жизни не знает, – проворчал Кривой Боцман. – Кем работаю… Какая разница – кем! Дело не в названии, а в результате.
– И ваше нищенство дает хороший результат? – снова поинтересовался любознательный Демагог.
– Нищенство?! – вдруг взвился Кривой Боцман. – Кого сказал про нищенство? Это – бизнес! Бизнес у меня такой! Понятно? У каждого свой бизнес! У нас свобода предпринимательства!
