скачать книгу бесплатно
Внезапный блеск твоих очей.
Холодная к твоей печали,
Ее душа тиха, ясна,
Как волн в недвижимом кристалле
С небес глядящая луна.
При «вторичном» бесстрастии диапазон эмоций несколько шире. Оба варианта широко распространены, однако, когда дело доходит до объяснений, то опять-таки по понятным причинам почти всегда выдвигается второй вариант. Мало кому хочется выглядеть просто изначально бесчувственным бревном. Куда привлекательней романтический образ обожженного страстями и разочаровавшегося в любви «Чайльд-Гарольда, угрюмого, томного»:
Я.П.Полонский 1855 (1819–1898)
Любви прекрасным упованьям
Рассудком положа предел,
Страдая сам, твоим страданьям
Я отозваться не хотел.
Шарль Пьер Бодлер (1821–1867) Франция (пер. Эллиса)
Ты вся – как розовый осенний небосклон!
Во мне же вновь растет печаль, как вал прилива,
И отступает вновь, как море, молчалива,
И пеной горькою я снова уязвлен.
Твоя рука скользит в объятиях бесплодных,
К моей поруганной груди стремясь прильнуть;
Когтями женщины моя изрыта грудь,
И сердце пожрано толпой зверей голодных.
Оба фрагмента отражают известное явление. Потенциал любви, как и все в этом мире, имеет свой срок хранения. Не использованный вовремя, он пропадает зазря, приходит в негодность. Обидно, но ничего не поделаешь:
А.С.Пушкин 1820–1821 (1799–1837)
Забудь меня: твоей любви,
Твоих восторгов я не стою.
Бесценных дней не трать со мною:
Другого юношу зови.
Его любовь тебе заменит
Моей души печальный хлад;
Он будет верен, он оценит
Твою красу, твой милый взгляд. /…/
Ты видишь след любви несчастной,
Душевной бури след ужасный;
Оставь меня;
но пожалей
О скорбной участи моей!
Несчастный друг, зачем не прежде
Явилась ты моим очам,
В те дни, как верил я надежде
И упоительным мечтам!
Но поздно: умер я для счастья,
Надежды призрак улетел;
Твой друг отвык от сладострастья,
Для нежных чувств окаменел.
Я.П.Полонский 1859 (1819–1898)
Когда во мне душа кипела,
Когда она, презрев судьбу,
Рвалась из тесного предела
На свет, на волю, на борьбу, —
Зачем тогда не укротила
Ты дух мой гордый и слепой,
Чтоб даром не погибла сила
В борьбе бесплодной и пустой?
Когда тоскливый, беспокойный,
Без цели – вдаль от суеты
То мчался я по степи знойной,
То лез на снежные хребты, —
Зачем звездою путеводной
Ты не сияла предо мной?
Быть может, гордый и свободный,
Нашел бы я мой путь прямой.
Когда от жизни уставая
В нетрезвом полузабытьи,
Я повторял: О, жизнь пустая!
О, силы прежние мои! —
Как луч востока благодатный,
Зачем тогда не разбудил
Меня твой голос, сердцу внятный,
И падших сил не обновил?
Когда лампаду трудовую,
Как раб нужды, зажег я вновь
И проклинал страну родную
Без веры в славу и любовь, —
Зачем, когда лампада гасла,
Не ты пришла и в поздний час,
Как вдруг, спасительного масла
Не ты влила, чтоб свет не гас?
Когда, по слякоти шагая
В туман, я отличал едва
Себя от грязи – так больная
Была туманна голова, —
Зачем от этого ненастья
Ты разум мой не сберегла
И от постылого участья
Своим участьем не спасла?
Как может наш «даритель» квалифицировать такое поведение «одариваемого»? Возможны два варианта. Первый – это черная неблагодарность:
О.Н.Григорьева (р. 1957)
Не произносишь ни звука,
Смотришь, потупившись, мимо.
О, эта вечная мука —
Неблагодарность любимых.
Второй вариант – недоразумение. Все мы судим обычно по себе. Вот и Человек любящий уверен, что его любовь есть благо для Человека любимого. Нужно только как следует объяснить ему это:
А.С.Пушкин 1819 (1799–1837)
В уединенном упоенье
Ты мыслишь обмануть любовь.
Напрасно! – в самом наслажденье
Тоскуешь и томишься вновь.
Амур ужели не нагрянет
В не освященный твой приют?
Твоя краса, как роза, вянет;
Минуты юности бегут.
Ужель мольба моя напрасна?
Забудь преступные мечты:
Не вечно будешь ты прекрасна,
Не для себя прекрасна ты.
Арсений Альвинг 1940 (1885–1942) Советский андеграунд
Не достучаться до души —
Большой и тяжкий грех…
Все души в мире хороши,
Твоя же лучше всех!
И я к тебе стучусь: тук-тук!
Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук!
Так отзовись же, милый друг,
На мой упорный стук!..
Когда точно известно, что хозяин дома, но никак не желает впустить гостя, имеющего самые благие намерения, то это вызывает раздражение. Так и хочется слегка надавить, даже «припугнуть» его:
Габделжаббар Кандалый (1797–1860) Татарстан
(пер. Р.Д.Морана)
Зачем, когда мы так близки, напрасно гибнуть от тоски,
Тверда, рассудку вопреки, – я, мол, сама себе судья?
В темнице жизни заперта, твоя увянет красота,
Покинет смех твои уста, и сгинет радость бытия. /…/
Смотри, мою отвергнешь страсть, – тебя я вечно буду клясть,
И тех моих проклятий власть всю жизнь не даст тебе житья.
В.Ю.Степанцов (р. 1960)
Не мучьте же меня, мой друг,
отриньте беса гадкого
и дайте мне из Ваших рук
вкусить нектара сладкого.
Человек любимый не внемлет и сохраняет кислое выражение лица. Человек любящий не отчаивается и, несмотря на первые неудачи, все еще полон надежд на окончательный успех. Он страстно желает быть всегда рядом с Человеком любимым, с трудом переносит даже самую краткую разлуку:
Баба Тахир Урьян (? – около 1055) Ирано-таджикская классическая
поэзия (пер. Н.Стрижкова и А.Шамухамедова)
Прощусь с тобой и жажду встречи снова,
Так жаждут лишь любители хмельного.
Хочу всегда смотреть в твои глаза,
Но пусть они не смотрят так сурово.
Франческо Петрарка (1304–1374) Италия (пер. В.В.Левика)
Так не бежит от бури мореход,
Как, движимый высоких чувств обетом,
От мук спасенье видя только в этом,
Спешу я к той, чей взор мне сердце жжет.
Пьер де Ронсар (1524–1585) Франция (пер. Г.М.Кружкова)
Ты знаешь, ангел мой, что я питаюсь лишь
Лучами глаз твоих, что всякая другая
Еда нейдет мне впрок: зачем же, дорогая,
Свой взор – мой скудный хлеб – ты от меня таишь?
Человек любящий старается и так, и этак, лезет из кожи вон, чтобы привлечь внимание Человека любимого:
Эдмунд Спенсер (ок.1522–1599) Англия (пер. В.В.Рогова)
Любимая в театре мировом
На все бесстрастно устремляет взгляд.
Участвую в спектакле я любом,
Меняя облики на разный лад.
Найдя на свете повод для отрад,
Я маску для комедии беру,
Когда же горести отяготят,
Я делаю трагедией игру.
