Кровь алая – 6. Узоры персидского ковра

Работу Стивена Холмса в Москве нельзя назвать успешной, однако сам того не желая он дал Акселю Алеману нить для вербовочного подхода к Поэту. В одном из своих донесений в штаб-квартиру ЦРУ, Холмс указал: «По непроверенной информации сотрудник российского посольства в Нидерландах Аркадий Новиков в Гааге встречался с одним из владельцев ЮКОСа Владимиром Дубовым. Новиков вылетал в Москву, и Дубов передал через него письмо друзьям, живущим в России».

Казалось бы, нет ничего плохого. Но Дубов объявлен в международный розыск Генеральной прокуратурой России за совершение уголовного преступления. Контакты такого рода для сотрудника дипломатической миссии нежелательны. На этом Алеман решил зацепить Аркадия Новикова. Но для начала о нём требовалось собрать информацию. Алеман полетел в Израиль.

Владимир Дубов пояснил, что с Аркадием Новиковым знаком с детства. Их родители дружили. Аркадий после школы поступил в МГИМО. По распределению был направлен в Институт международных исследований при МГИМО. Работал в Центре ближневосточных исследований по иранской проблематике. В 2011 году ему предложили перейти на дипломатическую работу. Аркадий считал, что его направят на работу в Тегеран, но он оказался в Нидерландах.

– Новиков перспективный объект для вербовки, – решил Алеман. – Рано или поздно его направят в Иран, и мы получим отличный источник информации.

Алеман лично разрабатывал операцию по вербовке Аркадия Новикова. Он вылетел в Амстердам. В то время акционеры ЮКОСа Дубов, Невзлин и Брудно подали иск в гаагский третейский суд на российские власти по поводу незаконного изъятия у них нефтедобывающей компании. Они требовали с России компенсацию в размере 50 миллиардов долларов. Аксель Алеман решил воспользоваться этой судебной тяжбой.

С Аркадием Новиковым встретился адвокат Бен Смулдерс представляющий интересы акционеров ЮКОСа. Он попросил переправить в Москву письмо юристу Наталье Шачковой. Новиков выполнил эту просьбу, после чего можно было приступать к вербовке. Однако амстердамский резидент ЦРУ Нильс Верден сообщил, что безопасностью в российском посольстве занимается сотрудник СОИМС ФСБ18 Владимир Углов. Контрразведчик опытный не раз разрушавший комбинации оперативников амстердамской станции ЦРУ. Алеман решает на время приостановить вербовку.

– Нужно устроить большой шум, – решает Аксель.

Но как на это посмотрят власти Нидерландов?! Аксель вспомнил про своего приятеля Франса Тимерманса. В 1993 году он работал в московской резидентуре Службы общей разведки и безопасности Нидерландов. Сидел под «крышей» второго секретаря посольства. В 1994 году Франс уехал из Москвы. Работал в МИД Нидерландов. В 2010 году ушёл в политику, став депутатом парламента.

Алеман решает вручить приятелю портфель министра иностранных дел Нидерландов. АНБ люстрирует электронную почту и слушает телефонные разговоры всех значимых фигур в Европе. Агентство национальной безопасности США просматривало почту лидера нидерландской Партии труда Йоба Кохена. В переписке с друзьями он давал оскорбительные прозвища своим однопартийцам. В феврале 2012 года корреспонденция Кохена была опубликована. Разгорелся скандал, он ушёл со своего поста. На партийном съезде новым лидером выбрали Дидерика Сомпса. Партия труда в нидерландском парламенте имела большинство мест, Сомпсу следовало формировать правительство. Пост министра иностранных дел он предложил Франсу Тиммерману.

Теперь Аксель не боялся осложнений. Ему требовался объект, на который в день «Х» все должны обратить внимание. Им стал советник-посланник российского посольства в Нидерландах Дмитрий Бородин. Он снимал квартиру в гаагском районе Схевенингене.

Амстердамский резидент ЦРУ Нильс Верден позаботился, чтобы соседями Бородина стали нидерландские агенты резидентуры. Алеман назначил дату операции: 5 октября 2013 года. Аксель был уверен, Владимиру Углову в этот день будет чем заняться.

В субботу вечером жена Дмитрия Бородина возвращалась домой за рулём своего автомобиля. Оперативники группы политических акций ЦРУ спровоцировали дорожно-транспортное происшествие. Бородина получила травму, и полицейские вызвали для неё «скорую помощь». У женщины взяли кровь на анализ, пробирку с кровью тут же подменили. Врач заявил, что в крови Бородиной присутствует алкоголь. Та пыталась это отрицать, но её никто не слушал. Женщину доставили в полицейский участок Схевенингена. Тут же соседи Бородиных позвонили в полицию и заявили, что Дмитрий в пьяном состоянии избивает своих малолетних детей. Полицейские вломились в квартиру дипломата, надели на него наручники и доставили вместе с детьми в участок. Несколько часов семью Бородиных держали в участке, не допуская к ним представителей российского посольства.

Разгорелся дипломатический скандал. В МИД России был вызван посол Нидерландов Рон ван Дертел, от него потребовали дать исчерпывающие объяснения. Министр иностранных дел Нидерландов Франс Тиммерман принёс официальные извинения Дмитрию Бородину, но заявил, что полицейские действовали в пределах своей компетенции.

Спустя неделю в Москве в подъезде дома неизвестные напали на дипломата Онно Элдеренбоша. Они втолкнули в его квартиру, дали несколько подзатыльников, повалили на пол. В доме всё перевернули, но ничего не взяли. На зеркале в прихожей, губной помадой написали: «ЛГБТ»19 и ушли. По какой-то замысловатой случайности, Элдеренбош занимал в нидерландском посольстве должность, аналогичную той, что была у Дмитрия Бородина.

В то время когда семья Бородиных томилась в полицейском участке Схевенингена, в тихом районе Плантаж в особняке неподалёку от ботанического сада Хортус, Алеман проводил вербовку Аркадия Новикова. Аксель запугал его тем, что руководство российского МИД узнает о помощи, которую Новиков оказывал Владимиру Дубову при подготовке материалов для суда против правительства России. Алеман просил мелочь: указать на схеме посольства, где находятся кабинеты сотрудников резидентуры СВР. Новиков пометил кабинеты разведчиков, и получил за это тысячу долларов.

– Имей друзей поменьше, не расширяй их круг, – вздохнул Новиков, укладывая доллары в карман пиджака.

– Аркадий Михайлович, вы любите Омара Хайяма? Наши вкусы сходятся, – улыбнулся Алеман. Он решил присвоить Новикову агентурный псевдоним «Поэт».

Два года Поэт проработал в Нидерландах, потом был направлен на Украину. Несколько месяцев назад его перевели в иранский отдел Второго департамента Азии МИД России. Ожидания Акселя Алемана полностью оправдались: от Поэта пошла потрясающая информация.

– Операция по вербовке Поэта была проведена бесшумно, – улыбнулся Уолтер.

– Хорошо Тим, я признаю твою правоту, – махнул рукой Алеман.

– Ну, раз ты со мной согласен, позволь мне заниматься делами, – встал Уолтер.

После его ухода, заиграла мелодия на смартфоне Алемана. На дисплее высветилась надпись: «Мортимер Бакли».

– Добрый день Тим, рад слышать тебя, – Аксель ослабил узел галстука.

– Мы решили обсудить доклад по России составленный корпорацией исследований и разработок, – баритон Бакли буквально обволакивал собеседника.

«Из него вышел бы великолепный вербовщик», – усмехнулся Алеман, а вслух сказал:

– Я изучил доклад, имею некоторые соображения по нему.

– Мы выслушаем их вечером тридцать первого марта в Йеллоустонском клубе.

Глава 3

Городок Большое небо в штате Монтана считается лучшим горнолыжным курортом США. Здесь множество горнолыжных трасс и туристических маршрутов. В тридцати милях к югу находится посёлок Йеллоустонский клуб. Это единственное место в мире, где такая большая плотность миллиардеров на один квадратный метр. В посёлке имеют дома Марк Цукерберг, Ларри Пейдж, Чарльз Кох и ещё несколько сотен миллиардеров. Здесь очень дорогая земля. Стоимость участка в несколько гектаров обойдётся свыше десяти миллионов долларов. Покупка участка с домом встанет около тридцати миллионов. Но наличие миллиардного состояния не даёт права на приобретение недвижимости в Йеллоустонском клубе. Необходимо получить поручительство от четырёх владельцев здешней недвижимости. В собственности жителей посёлка находится гора с великолепными горнолыжными трассами, на которых никогда не бывает толкотни возле подъёмника, так как находиться на территории могут лишь жители Йеллоустонского клуба или их гости. В посёлке самое лучшее в США поле для гольфа.

Попав в Йеллоустонский клуб, ощущаешь себя словно при коммунизме: ни за что не нужно платить. Можно бесплатно посидеть в кафе или ресторане. Посетить кинотеатр, в концертном зале послушать певца Нила Даймонда. Каждый владелец недвижимости выплачивает семьдесят восемь тысяч долларов в год за пользование инфраструктурой посёлка, по этой причине тут всё бесплатно.

Неподалёку от Йеллоустонского клуба находится городок Бозман с аэропортом. Со всех концов страны самолёты провозят сюда любителей горных лыж. 31 марта аэропорт Бозмана принимал большое количество частных самолётов. Прилетели президент банка «Джи Пи Морган» Джеймс Даймон и глава финансового клана Генри Морган–старший. Следом приземлились самолёты Дэвида Кайзера, представителя клана Рокфеллеров и Дэвида Соломона исполнительного директора банка «Голдман Сакс». Затем аэропорт принял самолёты Генри Калпа, председателя совета директоров «Дженерал Электрик» и Мэрлин Хьсон исполнительного директора корпорации «Локхид».

«Кадилаки» и «роллс-ройсы» увозили этих людей в Йеллоустонский клуб. Там собрались хозяева Соединённых Штатов. Им предстояло обсудить доклад Майкла Рича, директора корпорации исследований и разработок.20 Аналитики корпорации составили план по расчленению России. Обсуждение проходило в зале кинотеатра.

– Позвольте мне выразить признательность господину Ричу, за столь содержательный доклад, – на правах председателя собрания слово взял Мортимер Бакли. Он кивнул в сторону Айзека Мортона, заместителя директора Бюро разведки и исследований Государственного департамента: – Хотелось бы послушать мнение дипломатов.

– В докладе сказано: «При снижении доходов, можно ожидать, что РФ истощит свой Резервный фонд, и начнёт брать деньги из Фонда национального благосостояния, таким образом, снижая свою способность обеспечить населению, обещанный уровень пенсий», – Мортон закрыл папку. Он откашлялся: – Для этого следует заставить Эр-Рияд существенно нарастить добычу нефти, чтобы цена на неё резко упала. Усиленно продвигать зелёную повестку в Западной Европе, дабы европейцы сократили закупку газа в России. Здесь я вижу огромное поле деятельности для своего учреждения.

Айзек Мортон развёл руками:

– Но тут у нас возникают трудности административного характера.

– Какие? – посмотрел на Мортона поверх очков Генри Морган – старший.

– Как вам известно, Техасский Ти-рекс21 выходец из ExxonMobil, – улыбнулся Мортон. – Он болезненно воспринимает то обстоятельство, что его компания из-за санкций, наложенных на Россию, вынуждена отказаться от контракта с Роснефтью, по разработке месторождений в Карском море. На этом ExxonMobil потеряла выгоду в размере семьсот миллионов долларов.

– Мы все несём убытки! – воскликнул Дэвид Соломон. Он поправил очки: – Русский бюджет свёрстан из расчёта семьдесят долларов за нефть марки «Урал». Себестоимость нашей сланцевой нефти семьдесят два доллара за баррель. Падение цен на нефть только в далёкой перспективе создаст трудности для России, а свои сланцевые нефтекомпании мы убьём сейчас. Но мы пойдём на эти жертвы! У нас нет другого выхода.

– Вы слышали Айзек? – Мортимер Бакли посмотрел на Мортона. – Трудности с Тиллерсоном, это ваши внутренние проблемы, незачем их выносить здесь на обсуждение.

– Я всё понял, – кивнул Мортон.

– Хотелось бы выслушать мнение представителя разведки, – Мэрлин Хьюсон взглянула на Акселя. В молодости, она училась в Колумбийской школе бизнеса и влюбилась в Мики Алемана, студента университета. Годы пролетели, девичьи грёзы растаяли, теперь судьба свела Мэрлин с младшим братом своей первой любви.

– Я согласен, с докладчиком в той части, что Украину мы можем использовать в качестве тарана против России, для создания напряжения в русском обществе, – Алеман указал рукой на Майкла Рича, сидящего на сцене. – Однако это случится через пять лет, так как раньше мы не успеем подготовить к войне украинскую армию. Сейчас же нам следует озаботиться поддержкой оппозиционных сил в Сирии. Несколько тамошних месторождений нефти, удерживаются сирийской оппозицией при нашей помощи. Эти нефтяные поля в какой-то мере помогут уменьшить наши издержки. Самое главное, в ближайшее время нам следует организовать антииранские силы. Смена государственного строя Ирана, вот наша ближайшая цель.

– Но она не отменяет главной задачи, – улыбнулся Мортимер Бакли.

Обсуждение доклада закончилось в семь часов вечера. Аксель предложил Мортону посидеть в местном ресторанчике.

– Айзек, меня нервирует встреча Ти-рекса с Лавровым в Москве, – заявил Алеман, как только официант, приняв заказ, отошёл от их столика.

– Что там может пойти не так? – пожал плечами Мортон.

– Не знаю, – воздохнул Алеман. – После того как прокатили Ричарда Олсона с должностью заместителя государственного секретаря, я стал опасаться сюрпризов.

Когда вновь избранный президент США формировал свою команду, на должность заместителя государственного секретаря ему предложили Ричарда Олсона. Он был вполне управляемой фигурой, так как в Бюро разведки и информации на него имелся обширный компромат. Олсон лоббировал интересы фирм Арабских Эмиратов, за что эмир Дубая подарил его тёще брильянтовое колье стоимостью шестьдесят тысяч долларов. Государственный служащий США обязан сообщать своему руководству о подарках свыше 285 долларов. Презенты, превышающие эту сумму, можно оставить себе, возместив казне США их рыночную стоимость. Олсон этого не сделал. Будучи послом в Пакистане, он завёл любовницу – гражданку Великобритании Муну Хабиб. Олсон обязан был сообщить руководству Государственного департамента о связи с гражданкой иностранного государства, но утаил свою интрижку. Заместитель руководителя Бюро разведки и информации Государственного департамента Айзек Мортон утверждал: этих сведений вполне достаточно, чтобы держать Олсона на коротком поводке.

О компромате каким-то образом пронюхал советник по национальной безопасности Майкл Флин. Вместо Олсона он предложил кандидатуру Джона Салливана, который в 2007 году занимал должность главного юрисконсульта министерства обороны США. Алеман плохо знал Салливана и боялся неожиданностей с его стороны.

– Аксель, сюрпризов не будет, – Мортон взглянул на официанта, ставящего тарелки на стол. Когда он отошёл, Айзек продолжил: – Вопросы для обсуждения с Лавровым обговорены сотни раз.

– Ты сам сказал, что Ти-рекс недоволен нашими санкциями, которые мы наложили на Россию, – Алеман взял в руки нож и вилку. Он разрезал стейк: – Тиллерсон может сказать лишнее Лаврову.

– Мы дезавуируем его заявление, – улыбнулся Мортон, отправив кусок мяса в рот.

– Для переговоров Тиллерсона и Лаврова мы создадим соответствующий фон, – Алеман выпил минералки.

– Что ты имеешь в виду?

– Провокацию с применением химического оружия в сирийской провинции Идлиб. После чего мы обстреляем «Томагавками» сирийскую авиационную базу, – вытер губы салфеткой Алеман.

– Как посмотрит на такой фон президент? – Мортон посмотрел в глаза Акселю.

– Наш президент остроумный человек, он придумает что сказать, – улыбнулся Алеман.

– Иными словами администрация президента не в курсе операции? – Мортон принялся разрезать стейк.

– Меня занимает другой вопрос, – Аксель выпил бокал белого вина «Домен Лерой». – Русские договариваются с персами о поставках самолётов и вертолётов.

– По моим сведениям Рябков с Арагчи не обсуждали вопрос военных поставок Ирану, – Мортон положил на стол нож и вилку.

Аксель хотел сказать, что в его сейфе лежит копия протокола секретных переговоров между Арагчи и Рябковым, но лишь пожал плечами. Не то чтобы он не доверял Мортону, Алеман предпочитал доводить до партнёров минимум информации.

– Тиллерсон должен предостеречь русских от нарушения резолюции Совета Безопасности ООН за номером 22 31, которая запрещает сотрудничество с персами в военной сфере. Доведи до него, что сведений о сотрудничестве персов с русскими в военной сфере у тебя нет, оперируешь ты лишь аналитическими выкладками, – Аксель откинулся на спинку стула. Он вздохнул: – Хватит говорить о делах. Что собираешься делать завтра?

– Кататься на лыжах с Джиной и Остином, – шесть лет назад Айзек Мортон развёлся с женой. Его дети жили с ним. Отправляясь в Йеллоустонский клуб, он прихватил их с собой.

– Мою жену не оторвать от её розария, потому я приехал один, – улыбнулся Алеман. – Завтра буду спать до обеда, потом сяду на террасу в ресторане, стану пить виски и любоваться горным пейзажем.

Семейство Мортонов вернулось домой в воскресенье вечером. Джина убежала на свидание со своим парнем, Остин уселся за видеоигры. Айзек в домашнем кабинете работал за компьютером. Он достал флешку и вставил её в процессор. На ней была записана кодовая программа, с помощью которой шифруется текст, напечатанный Мортоном. Информация ушла в службу «Р» СВР России. Под именем Айзека Мортона жил кадровый разведчик Семён Голицын. Под агентурным псевдонимом «Дилижанс» он был известен лишь директору СВР и его заместителю.

Глава 4

Генерал Абердин руководил Департаментом контрразведывательных операций всего несколько дней. Выйдя от директора ФСБ, ноги привычно привели его к старому кабинету. Вздохнув, Абердин отправился к себе на четвёртый этаж.

– Евгений Петрович, звонил Сергей Евгеньевич, просил связаться с ним, – сообщила секретарша, едва Абердин вошёл в приёмную.

Звонок директора СВР означал, у службы внешней разведки появилась информация, передать которую необходимо лично руководителю Департамента контрразведки.

Комплекс зданий штаб-квартиры достался СВР по наследству от ПГУ КГБ СССР. Располагается он в самой середине Бутовского леса. В 1972 году туда въехали сотрудники внешней разведки КГБ, это была окраина Москвы. Разведчики в шутку говорили, что они «сидят в лесу». Постепенно термин «лес» стал обозначать штаб-квартиру ПГУ КГБ СССР. В декабре 1991 года вместо расформированного Первого главного управления была образована Служба внешней разведки России. По наследству ей достался служебный термин «лес».

Абердин почти добрался до «леса», когда ему на сотовый телефон позвонил оперативный дежурный ФСБ:

– Евгений Петрович, только что поступило сообщение из Санкт-Петербурга. В 14.33 на перегоне между станциями метро «Сенная площадь» и «Технологический институт» совершён теракт. Обстоятельства преступления выясняются.

– Я приеду к себе примерно через час, подготовьте справку обо всех обстоятельствах теракта, – Абердин посмотрел на часы.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – дежурный отключился.

«Понедельник – день тяжёлый», – вздохнул Абердин, выбираясь из машины. Он направился к контрольно-пропускному пункту штаб-квартиры СВР.

Сергей Евгеньевич не успел освободиться к назначенному времени. В его приёмной Абердин взял со столика американский «Журнал дипломатических служб» и уселся в кресло. Он успел просмотреть половину журнала, когда из кабинета вышли директор СВР и высокий брюнет в военной форме с полковничьими погонами.

– Извините Евгений Петрович, с Фёдором Викентьевичем пришлось задержаться сверх запланированного времени, – улыбнулся руководитель внешней разведки, пожимая руку Абердину.

– Ничего страшного, не так много мне пришлось ждать, – Абердин положил журнал на столик.

– Евгений Петрович, я вас ещё не успел поздравить с новым назначением, – полковник протянул Абердину свою широкую, словно лопата ладонь. Пряженцев был начальником Четвёртого управления Главного управления Генерального штаба. Его служба «приглядывает» за Африкой и регионом Ближнего Востока.

Директор СВР пригласил Абердина в кабинет, и достал из сейфа серый конверт. От своего предшественника генерал Абердин знал, что в таких конвертах лежат бумаги со строго секретной информацией. Выносить содержимое конверта за пределы кабинета директора службы внешней разведки категорически запрещено.

– Евгений Петрович, ознакомьтесь, – руководитель внешней разведки подал конверт.

Абердин достал из него лист бумаги, и прочитал:

«В Москве 9 февраля 2017 года проходили переговоры между заместителем министра иностранных дел Ирана Аббасом Арагчи и заместителем министра иностранных дел РФ Сергеем Рябковым. В секретной части переговоров речь шла о планируемых через несколько лет поставках Ирану самолётов СУ-35, Як-130 и вертолётов МИ-28.

18 октября 2020 года истекает срок действия резолюции СБ ООН за №2231 вводящее оружейное эмбарго в отношении Ирана. В настоящее время ведутся секретные консультации между представителями МИД РФ и Ирана. На них обговариваются сроки поставки авиационной техники после снятия эмбарго с Ирана. ЦРУ имеет подробную информацию об этих переговорах».

– Спасибо Сергей Евгеньевич за предложенный ребус, – Абердин вернул конверт.

– Чем богаты, тем и рады, – развёл руками директор внешней разведки.

***

Едва генерал Абердин уселся за свой рабочий стол, вошёл оперативный дежурный. Он подал лист бумаги. Это была справка по теракту.

«3 апреля 2017 года в метро Санкт-Петербурга в 14.33 на перегоне между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» произошёл взрыв. В ходе теракта пострадало 103 человека. Из них: погибших 13 человек, в тяжёлом состоянии в лечебных учреждениях находятся восемь человек. Бомбу привёл в действие террорист-смертник. Им оказался уроженец Киргизии, узбек по национальности Акбаржон Джалилов. В 2011 году он получил гражданство России».

Дежурный, отдав справку, вышел из кабинета. Абердин положил её в папку. Позвонил генералу Беседе, начальнику Пятой службы.22

– Сергей Орестович, вопросы по министерству иностранных дел появились, – Абердин откинулся на спинку кресла.

– Подошлю к вам Гавринёва, он поможет разобраться с дипломатами, – прогудел в трубке бас Беседы.

Евгений Абердин знаком с полковником Гавринёвым со времён учёбы в институте КГБ. После окончания училища погранвойск, Александр Гавринёв был направлен в институт имени Андропова. За свою худобу, блондинистый Сашка Гавринёв заработал кличку Франкенштейн. После института КГБ его отправили в Таджикистан. В декабре 2001 года в Кабуле открылось посольство России, и Гавринёв отвечал за безопасность дипломатов.

Вся служба Гавринёва проходила на Востоке: Афганистан, Египет, Иран. Год назад его перевели в центральный аппарат ФСБ. Назначили начальником отдела в Пятую службу. Спустя четверть века Абердин повстречал Сашку Гавринёва в коридорах Лубянки. От былого Франкенштейна не осталось и следа, Гавринёв оброс мясом, стал благообразен.

– Мы начнём проверять в МИД всех сотрудников, работающих по иранской проблематике, – кивнул Гавринёв, выслушав генерала Абердина. Он вздохнул: – Но если дело касается Востока, то не обойдётся без сюрпризов. В Иране Моссад чувствует себя как дома. Израильтяне сидят там под крышей турецких и азербайджанских фирм. Нельзя исключать, что информация в ЦРУ ушла от персов.

– Александр Николаевич, тебе и карты в руки, – улыбнулся Абердин. – Твой департамент свяжется с персами.

– Вот этого делать мне как раз и не хочется, – вздохнул Гавринёв. Он постучал пальцами по своему ежедневнику: – Если информация ушла от персов, то «крот» сидящий у них, может узнать о нашей просьбе.

– Что же делать?

– У Пряженцева в Иране хорошие контакты, – погладил подбородок Гавринёв.

– Хорошо, обратимся в Главное управление, – кивнул Абердин и взял сотовый телефон. Он набрал номер полковника Пряженцева: – Фёдор Викентьевич появилась необходимость встретиться.

– В шесть часов я в вашем распоряжении, – полковник Пряженцев закрывал дверь своего кабинета. Проанализировав информацию из «леса», и обобщив её с данными имеющимся в его ведомстве, он отправился на доклад к генералу Мизинцеву – начальнику Национального центра управления обороной РФ. Полученные данные заложили в компьютер, и машина выдала:

«Средиземное море является зоной ответственности Шестого флота ВМС Соединённых Штатов. В настоящий момент атаку авиабаз сирийских ВВС в состоянии произвести эсминцы «Рамге», «Тракстаун», «Портер», «Росс». Все они находятся на боевом дежурстве. Эсминцы «Портер» и «Росс» получили указание идти к острову Крит. Эсминец «Тракстаун» 3 апреля 2017 года в 12.30 по московскому времени доложил в штаб Шестого флота ВМС США о неполадках гибридного электропривода. Спустя пятнадцать минут «Тракстаун» получил указание следовать в Неаполь. Эсминцу «Рамге» штаб приказал переместиться в район Гибралтара. Наиболее вероятным будет вариант, что «Портер» и «Росс» нанесут удары крылатыми ракетами «Томагавк» по сирийским авиабазам. Предпочтительными целями для таких ударов являются авиабазы сирийских ВВС «Эш-Шайрат» и «Тафтаназ». Ввиду того, что в январе 2013 года террористы атаковали военный аэродром «Тафтаназ», повредив большое количество авиационной техники, в настоящий момент наиболее перспективной целью для атаки является авиабаза «Эш-Шайрат». Она в отличие от большинства баз сирийских ВВС не прикрыта силами ПВО России».