Сквозь порох и пар

– Впредь только землёй буду двигаться… – Тритон отпустил трубку, за которую держался и посмотрел на свою ладонь, понимая, что схватился за раскалённый металл, даже не чувствуя боли в руке.

Открыв висящий на стенке ящик с аптечкой, бывший штурмовик вытащил оттуда марлю и намотав её на кисть, облил руку прохладной водой из фляги, пол аккомпанемент молитвы, идущей из уст молодого помощника, рулящего медленно поднимающимся в воздух дирижаблем.

– Вы все там живые? – Тритон заглянул в пассажирский отсек, поправляя съехавшую на поясе кобуру, но посмотрев на сидящую без движения и смотрящую стеклянными глазами на убитого солдата, – Пугач, ты отвлеки княгиню. Старик, нам убраться бы здесь надо.

Тень поднялся и отдав молодую наследницу в руки жены рыжебородого, раскрыл дверь в багажное отделение. Сначала туда затащили труп безымянного солдата, уложив тело у стенки. Затем они отошли в кабину и подняли тело старого капитана, уложив его рядом с солдатом. Тритон присел рядом с ним и ладонью прикрыл голубые глаза капитана. Бывший штурмовик всегда поражался тем людям, которые могли подниматься в небеса и управлять там огромными судами. Тритон прекрасно понимал, что он навсегда останется лишь одним из ползающих по земле людей, но не мог не испытывать уважение перед такими людьми. Пройдясь взглядом по груди капитана, он зацепился за уцелевшие планки. Тритон плохо разбирался в наградах авиаторов, но узнал награду «50 боевых вылетов» и «Подрыв колонны паратронников». Брови непроизвольно поползли вверх. Такие награды выдавали далеко не всем пилотам и это многое говорило о его мастерстве. Капитаны дирижаблей далеко не всегда возвращались со своего вылета. Всё же, цеппелины далеко не маленькие и не такие быстрые, как самолёты, а при наличии у противника ПВО могли стать гарантированным гробом для всего своего персонала. В памяти Тритона ярко отпечаталось одно такое падение вражеского цеппелина. Бои шли уже не одну неделю, и вся местность вокруг превратилась в безжизненную пустыню, перепаханную артиллерийскими снарядами и выжженную огнемётами и бесконечными потоками газов. Его полк только прибыл на позиции и готовился к штурму позиций врага, которые не смогли взять не роты паратронов, тела которых усеивали поле перед ними, не взводы магов, что могли просто испепелить всех в окопах, подойдя они ближе. С неба падали мелкие капли дождя, превращая землю в грязь, а Тритон сидел в окопе, надевая шлем и вдыхая запах пороха, которым пропиталась эта земля. Капли били по металлу шлема, отбивая похоронный марш. Взяв свою винтовку, он посмотрел на сидящего рядом Пугача, который беззаботно курил сигарету, как будто не понимая, что они сейчас должны будут преодолеть практически четыре сотни метров под огнём противника. Тритон поднялся на ноги и оглядел сидящих в окопе бойцов. Он вытащил из ножен штык-нож и посмотрелся в его отполированную сталь, не понимая, что хочет там увидеть. С щелчком нож закрепился на нужном месте, и Тритон глянул на свои часы. Меньше минуты и должна будет заработать артиллерия, а затем пойдёт на приступ его полк, смотря в стволы вражеских пулемётов. Секундная стрелка медленно двигалась, оглушительно щёлкая, перекрывая собой шум нарастающего дождя. И вот стрелка пересекла свой рубеж, но артиллерия не заговорила, а вместо этого кто-то в окопе заорал: "Цеппелин!".

Величественная фигура аэростата показалась из-за спустившихся туч, предвещая тонны слёз, которые прольют родные воинов. Время замедлилось, и Тритон вспомнил, что на этом участке нет ПВО и на момент его ухватил ужас. Андрей понимал, что полк будет вдавлен тысячами бомб, которые упадут на его позиции. Секунды тянулись медленно, как будто растягивая секунды до смерти, но ни один штурмовик не посмел сдвинуться со своей позиции, ожидая приказа. Тритон не знал, что делать и хотел было скомандовать отступление, как заметил что-то странное на носу судна. Он сорвал с шеи бинокль и присмотрелся через окуляры. На белом дирижабле была нарисована красной краской голова медведя.

– Он же неделю назад пропал! – воскликнул Тритон, передавая бинокль стоящему рядом рыжему.

Прежде чем он оказался в руках здоровяка, Тритон увидел, как в дирижабль летит вражеский снаряд. Водород взорвался мгновенно, расцветая огненной розой в небе и дирижабль устремился вниз. Тритон успел сглотнуть слюну, как прогремел второй взрыв. Тонны взрывчатки рухнули на позиции врага, низводя их до атомов. Бомбы внутри цеппелина рванули в один момент, высвобождая свою смертоносную силу. Казалось, что мир утонул в грохоте. Ударная волна достигла позиций его полка за считанные секунды, снося с ног зазевавшихся бойцов. Тритон рухнул на землю, слыша, как свистят сверху мириады осколков, косящих воинов. Через несколько минут, как улеглось облако пыли, Тритон поднялся на ноги и посмотрел на окопы, которые они должны были взять. Там не было ничего. Ни одного окопа, пулемёта или простого солдата там не было. Вместо окопов зияла огромная воронка, где ничего не было видно, кроме обгоревшей земли. Потом, после того, как полк Тритона совершил глубокий прорыв, уйдя за линии противника на многие верста, он вернулся к воронке, зная, что экипаж дирижабля "Красный медведь" совершил самопожертвование, понимая, что им не хватит водорода вернуться из глубокого рейда и своим подвигом намного приблизив окончание войны и пожертвовав свои жизни ради сотен тысяч соотечественников.

– Ты там живой? – в багажное отделение вошёл Тритон, вытянувший друга из пучины воспоминаний, – Ты уже пару часов тут сидишь. Мы на подлёте.

Тритон поднялся с затёкших коленей и проковылял в пассажирский отсек. Княгиня до сих пор была в странном ступоре, но хотя бы перестала смотреть в одну стену, а дочери Пугача уже вернулись в норму, лишь утирая изредка проступающие слёзы. Это было неудивительно, ведь одно дело слушать рассказы отца о ратных подвигах, а другое чуть не потерять голову от шальной пули.

Выглянув в иллюминатор, бывший штурмовик заметил, как вдали стала показываться громадина генеральской ставки. Желтоозёрск был огромным городом, в котором проживала далеко не одна сотня тысяч жителей. «Восточная столица», «Город торговли», «Ворота в срединное царство» и ещё много имён имел этот город, ставший столицей контрреволюции. Город был основан несколько веков назад переселенцами из империи в качестве крепости с Срединным Царством и уже с тех времён жил торговлей, пропуская караваны по обе стороны от великой реки Каркан. Желтоозёрск богател, строился и ширился, но не терял своей обороноспособности. Помимо пёстрых торговых кварталов и серых заводов, город был оснащён далеко не одной крепостью, доверху заполненных солдатами и ангарами, что полны паратрониками, а потому всегда был готов отбить любое наступление из погибающего в пламени восстаний Срединного Царства.

Дирижабль медленно снижался на подготовленную площадку аэропорта. Паровой двигатель жил на последнем издыхании, лишь изредка выплёвывая облака пара. Помощник всё удивлялся тому, как дирижабль смог дотянуть до города, а Тритон чувствовал облегчение от того, что длинный путь наконец закончился. Вскорости гондола оказалась на земле, и бывший штурмовик первый спустился вниз по трапу. Попадая под яркие лучи солнца, что несколько закрывали обзор.

На площадке собралась весьма немаленькая группа встречающих, которая, казалось, предназначалась не для встречи, а для захвата особо опасных террористов. Около дирижабля стоял два двуножных, манёвренных паратрона класса «Драгун» и дюжина снаряжённых в паровую броню солдат на подобии того, кого застрелил Тритон на вокзале столицы. Посередине этого отряда стоял высокий, стройный человек в зелёной, пехотной форме с генеральскими погонами. Его овальное лицо было гладко выбрито, а в светлых волосах виднелись залысины. На остром и узком носу сидели маленькие, искусно выделанные, круглые очки. Он стоял, смотря на вышедшего Тритон карими, тяжёлыми глазами.

Бывший штурмовик встал сбоку от трапа, рассматривая генерала Вознесенского. Тритон прекрасно понимал, что Вознесенский точно знал, что на борту дирижабля была княгиня. Она вышла последней, осторожно спускаясь по деревянным ступеням трапа, опираясь на вытянутую руку старика и опасливо смотря на военных.

– Княгиня, я так долго вас ждал! – Вознесенский улыбнулся уголками губ и широко расставил руки в приветствии, – Я собираю все верные вам войска и поверьте мне, скоро мы вернём корону вашему брату!

Молодая княгиня встала в ступоре, смотря в глаза Вознесенского, который продолжал улыбаться, дожидаясь слов наследницы престола. Пугач, держа заряженный пулемёт, смотрел на старика, который наверняка знал больше, чем все остальные.

– Генерал, я являюсь личным защитником княгини Анастасии, а потому считаю своей обязанностью защищать её даже здесь – в её нынешней столице.

– Конечно. – Вознесенский надел на голову фуражку, – Я не могу ничего сделать против личных слуг княгини, но настаиваю на том, чтобы мы отправились в дворец княгини, где сейчас её ожидает брат Пётр.

Глаза княгини загорелись пламенем радости, и она что-то прошептала на ухо старику. Тот кивал, внимательно слушая нежный голос молодой княгини. Дослушав её речь, старик сказал, – Мы сейчас же отправляемся.

Генерал кивнул и развернувшись, последовал к стоящим в стороне от посадочной площадки паромобилям. Старик с княгиней и генералами сели в первый автомобиль, а Тритон и Пугачёвское семейство в другой. Краем глаза Тритон успел заметить, как из дирижабля вытаскивают тела солдата и капитана воздушного судна.

Пара автомобилей быстро покатила по удивительно хорошо асфальтированной дороге. Такое было в новинку для многих людей, ведь не везде, даже в столице, дороги были покрыты асфальтом. Но, всё больше Тритона удивляла разношёрстность одежд местного населения. Помимо привычных для горожан курток, плащей и платьев, среди людей часто мелькали зелёные мундиры пехотных частей, чёрные ментики уланов, чёрные бушлаты морской пехоты, коричневые куртки пилотов паратронов и тёмно-синие мундиры артиллеристов. Солдатская одежда показывалась настолько часто, что становилось понятно, что генерал смог собрать множество войск под свои знамёна. Эти войска, если генерал ударит прямо сейчас, вполне могут дойти и до столицы. Смотря на полные товарами магазины, бывший штурмовик пожалел о том, что не взял с собой свои деньги, ведь потратить их можно было много где. Помимо асфальта, удивляли высокие, больше пяти этажей, дома, непривычные для остальной страны. Где-то над домами маневрировали паровые самолёты, отлично вписываясь в шумиху торгового города, полного криков, гудения машин, гудение заводов и пения редких птиц.

Ехали они долго, порядка нескольких часов, маневрируя между серыми кораблями домов. Оказалось, что Виваевский в качестве своей резиденции выбрал дом губернатора, приватизировав его в добровольно-принудительном порядке. Сам дом был расположен практически в центре города окружённый двухметровым, сплошным железным забором. На крыше Тритон заметил стоящих стрелков. Машины въехали в открывшиеся ворота и все новоприбывшие вышли из транспорта.

У дверей стояли двое солдат из егерских полков, которые при приближении генерала, отдали тому честь и раскрыли тяжёлые, дубовые двери, пропуская людей внутрь резиденции. Пугачёвское семейство с Тритоном сразу определили в пару гостевых комнат огромного трёхэтажного дома. Вещей у Тритона на было, а потому он сразу ушёл в пристанище Пугача.

– Ну и что ты планируешь делать? – Тритон хрустнул шеей и сел на одну из кроватей.

– Воевать за корону. – Пугач повернулся к другу, смотря тому в глаза и, выждав пару мгновений, спросил, – А ты?

Тритон посмотрел в потолок и не ответил. В один момент мысли в его черепушке смешались, образуя странный, полный острых углов и противоречий, водоворот, где сложно было отыскать истинную мысль.

Бывший штурмовик закрыл глаза и откинувшись на кровать, ответил, – Нет. Это не моя война. Я вернусь в столицу и закончу свою миссию.

Неожиданно бородач рассмеялся. Громкий, басовитый, долгий его хохот заполнил всю комнату, напугав членов семейства и введя в ступор Тритона, который в непонимании уставился на старого друга.

– Ну ты, Андрей, выдал! – Пугач утирал своим толстым пальцы выступившие слёзы, продолжая посмеиваться, – Ты хочешь мне сказать, что просто застрелишь того чиновника и вернёшься в свою деревню садить репу с картошкой и заниматься пасекой, думая о том, что война обойдёт тебя стороной? – лицо бородача вновь посерьёзнело, – Не смеши меня, дружище. Ты не из тех, кто просто прижмёт свою задницу и засунет в неё язык. Да, тебе плевать кто будет у власти, но я не поверю в то, что тебя не будет заботить, то царство Войны и Смерти, которое поглотит нашу Родину.

Тритон ничего не ответил. Он понимал, что слова Пугача имеют свою правду, но что-то внутри останавливало его от полного согласия с старым другом.

– Ладно, пойду пройдусь, а то мозги скрипят. – Тритон поднялся на ноги и, хлопнув здоровяка по плечу, вышел из комнаты.

Дом купца был большим. Даже огромным. Тритон как-то слышал о нём и покопавшись в памяти, смог вспомнить его имя: Игнатий Жалов. Говорят, что своё состояние он поднял, переправляя на тот берег Великой реки оружие, насыщая запасы военачальников Срединного царства, и вывозя оттуда дурман-траву, которая пользовались особенным спросом у подрастающей аристократии. Немудрено, что этот дом, полный лепнины, золота и дорогой, импортной мебели, был конфискован в пользу царской семьи.

Тритон шёл по коридору, часто останавливаясь и вглядываясь в развешанные по стенам квартиры. Ухом он уловил стук, но не успел повернуть голову в сторону источника, как в его плечо кто-то врезался. Тритон хотел было высказать пару ласковых этому человеку, но что-то заставило его передумать. Невысокий мужчина, стуча по полу каблуками сапог, быстро шёл по коридору в артиллерийском мундире, неся какой-то чемодан в механической руке. Тритон мысленно махнул на это рукой и вновь вернулся к рассматриванию картины. Однако, долго созерцать искусство ему не дали.

– Андрей Вратов, вас вызывает к себе генерал Виваевский! – молодой, запыхавшийся адъютант подбежал к бывшему штурмовику, – Прошу вас пройти за мной!

Тритон кивнул и поправив кобуру, последовал за адъютантом. Они быстро поднялись на второй этаж и вскоре оказались у массивной двери. Адъютант встал подле неё, а Тритон, минуя нормы приличия, без стука вошёл внутрь. Генерал сидел за широким столом, рассматривая разложенную карту.

– Андрей? – генерал поднял взгляд на вошедшего капитана и свернул карту, после чего убрал её в ящик стола, – Проходи, садись. У меня к тебе разговор. – дождавшись, пока Тритон сядет напротив, Виваевский продолжил, – Не думал, что встречу знаменитого капитана, но это очень неплохо. Без лишних прелюдий хочу предложить присоединиться ко мне. Уверен, что многие пойдут за стол опытным военачальником.

– Я ожидал такого предложения. Виваевский, ты уверен, что за мной пойдут. В последнем бою из всего моего полка осталось полтора десятка человек. Такая себе слава.

– Я знаю, что тогда было. Если бы вам выделили артиллерию и парочку паратронов, то всё вышло намного легче и с меньшими потерями. – Виваевский протёр очки и сложив их, налил в стакан из стоящей рядом бутылки коньяка, – Я дам тебе сразу майора и полк со всеми дополнительными средствами. Задачи будут старые и тебе привычные. Корона точно не забудет тебе твои подвиги. – ожидая ответа, он отпил из стакана.

– Генерал, ты видимо меня совсем не знаешь. – Тритон помотал головой, двигая раненным плечом, – Ты же со мной на одних и тех же фронтах воевал, да побольше моего. Сколько побед мы одержали? Много ведь, но всё это были враги Родины. А сейчас ты что предлагаешь? Своих же валить?

Виваевский залпом допил янтарное содержимое стакана и испытующе посмотрел в уставшие глаза Тритона, – Я ожидал чего-то подобного, а потому приглашаю тебя на провозглашение Императора по случаю прибытия княгини. В этом ты мне не откажешь, а, капитан?

Бывший штурмовик кивнул и вышел из кабинета, слыша, как сзади зашуршал бумагами генерал. Тритон медленно шёл по коридорам вниз, раздумывая о Виваевском. Он ни разу не воевал под его руководством, но, судя по ходившим вокруг фигуры него слухам, генерал был довольно рисковым и изобретательным рубакой. Тритон знал, что именно Виваевский был первым человеком, который додумался осуществить десант паратроников прямо в тыл врага. Это внесло такую сумятицу в стан врага, что обернулось потом серьёзным котлом с последующим блицкригом на столицу противника. Однако генерал не был тем идеальным полководцем, о котором мечтал каждый солдат. Генерал был жесток и никогда не потерпел бы отказа от своих предложений.

Из резиденции Тритону удалось выбраться довольно легко. Он обратился было к солдатам, охраняющим периметр, но те просто махнули рукой, говоря, что запомнили его в лицо, а потому может ходить без проблем. Тритон пожал плечами и вышел на улицу. Бывший штурмовик не привык к таким высоким домам, а потому чувствовал себя муравьём, зажатым между огромными бетонными стенами зданий. Повертев головой в поисках нужного направления, он уверенно зашагал по улице, всунув ладони в карманы куртки. В Желтоозёрске он не был ни разу, а потому его удивляла эта странная архитектура и неожиданную оживлённость. Складывалось ощущение, что население города совсем не беспокоила общая апатия, которая постепенно поглощала остальные земли Империи. Магазины были полны различных товаров, по дорогам гоняли паромобили, а лица горожан наполнены радостью. Было ли это заслугой Виваевского или нет Тритон не знал, но надеялся, что со временем и остальные территории вернуться в нормальное состояние. Бывший штурмовик шарил взглядом по ярким вывескам, которыми были полны широкие улочки города. Взгляд зацепился за вывеску в виде раскрытой книги и надписью «Суваевская печать». Это вполне подходило под нужды Тритона, а потому он, толкнув ладонью лёгкую дверь, вошёл в магазин. Хотя, магазином назвать это было сложно. Это было княжество, царство, империя книг! Десятки, сотни, тысячи переплётов сияли на полках и стеллажах магазина. Детективы, справочники, романы, энциклопедии, учебники, сказки – всё это было здесь и всё это можно было купить. На несколько минут Тритон даже забыл зачем он зашёл в этот магазин. Бывший штурмовик любил книги и провёл множество вечеров за их чтением, вливая в свой пропитанный порохом мозг знания. Он ходил между стеллажей, рассматривая переплёты и иной раз раскрывая книги, читая их содержания. Это было интересно, и Тритон думал выкупить парочку заинтересовавших его томов, но старый, с приятной хрипотцой, голос вовремя пробудил его.

– Молодой человек, вас заинтересовала книга? – между стеллажей прошёл суховатый старичок в брюках и клетчатой рубашке. Он поправил толстые очки на носу и посмотрел на обложку книги, – Очень рекомендую. Хороший, но тяжёлый роман с философской ноткой над которой придётся подумать.

– А вы ценитель? – Тритон вернул книгу на полку и посмотрел в малахитовые глаза старичка.

– Без любви к книгам продавать их – кощунство. – мужчина развёл руками и скосил взгляд на торчащую из-под куртки рукоять пистолета, – Вы военный?

– Бывший. – бывший штурмовик скрыл пистолет полами куртки, – У вас есть карта города?

– В наше время бывших военных не бывает. – старичок пошёл между стеллажей и по пути, не глядя на полки, вытянул небольшой журнал. Подойдя к кассе, он положил журнальчик и произнёс, – Все думают, что пуля выигрывает войну, но победу в такой войне можно добыть лишь словом. С вас половину серебряного.

Тритон промолчал и вытянул серебряную монету. Положив её на столешницу, он забрал журнал и кивнув в благодарность, вышел из магазина. Отойдя от этого царства книг, он опёрся спиной о стену и раскрыл карту. Карта была поделена на несколько частей, соответствующих районам города. Найдя искомое здание, Тритон свернул журнал в трубочку и зашагал дальше по асфальту.

Искомым зданием оказался отлично выбеленный, кирпичный дом высотой в три этажа. Зайдя в пустой двор, единственной примечательностью которого являлась наваленная в углу гора природного асфальта. Вход в подвал был ничем не примечателен, но Тритон проследовал туда. Толкнув решетчатую дверь ногой, он оказался в уютно оборудованной пивной. Время ещё не настало, а потому зал был полупустым, с далеко не самым привлекательным контингентом. Бывший штурмовик ощутил чувство дежавю, но всё же прошёл к барной стойкой, за которой стоял хозяин пивной, который, казалось, был срисован прямиком с страниц сатирических журналов. Это был большой, толстый, гладко выбритый мужик в фиолетовой рубашке и надетой поверх неё рубашке. Он смерил пришедшего Тритона взглядом и прохрипел.

– Чего тут воякам делать? Баров тут много, а ты решил к нам заявиться? Ну ты, гоблин, точно бажбан.

– Я от Весёлого. Он сказал, что ты мне должен посылку передать.

Бармен поднял правую бровь вверх, но отставив кружку, которую вертел в руках, ушёл в зашторенный проход за своей спиной. Тритон посмотрел на ассортимент разнокалиберного алкоголя, понимая, что Пугач бы раскритиковал бутылки с самогоном. Сзади хлопнула дверь, ведущая в помещение пивнухи. Тритон глянул на него. Обычный мужчина в шерстяном пальто с кепкой-восьмиклинкой на голове. В зубах вошедший держал «козью ногу», дополняя аромат витающего в заведении дыма ещё одним запахом. Он сел в углу заведения и тут же заказал один из сортов предложенного перечня кислого пива.

– Давно этот товарищ у вас? – спросил у бармена Тритон, глазами указывая на сидящего мужчину.

Бармен положил принесённый свёрток на стойку и глянул на вошедшего человека. Смотрел он несколько секунд, изучая каждый миллиметр его образа. Он остановил подошедшую официантку и что-то выспросил у неё.

– Не, залётный какой-то. Из ваших? – прохрипел бармен.

– Если бы из моих, то я бы не спрашивал. – Тритон, закрыл спиной обзор пришедшему человеку и развернул свёрток.

В большую тряпку был уложен странного вида пистолет. Всё было привычным: рукоять, затвор, магазин, но кое-что выбивалось из общего образа – широкий и круглый ствол. Тритон выщелкнул магазин и посмотрел на узкие и остроносые патроны. Вставив магазин обратно в рукоять и передёрнул затвор, загоняя патрон в патронник. Сграбастав со стойки два плоских магазина с отверстиями, он положил их во внутренний карман куртки.

– Вы где такое чудо нашли? – бывший штурмовик повертел в руках пистолет и заткнул его за пазуху, – Я такого даже у разведчиков не видел.

– У нас свои каналы. – бармен усмехнулся и кивнул в сторону странного пришельца, – Мне его замаслить?

– Не стоит. Придержу на пару минут, чтобы я смыться успел.

Бармен сделал какое-то странное движение рукой и несколько из сидящих посетителей поднялись со своих мест, не переставая непринуждённо болтать о чём-то своём. Несколько этих верзил, вооружённых бутылками и киями, окружили человека, задавая ему провокационные вопросы, а Тритон расслабленно вышел из заведения, надеясь на то, что запах крепкого сигаретного дыма и кислого пива рано или поздно выветриться из его одежды. Остановившись на выходе, он увидел, как кий обрушивается на голову пришельца с треском разлетаясь щепками в разные стороны. Тритон улыбнулся и вышел из здания пивной.

До ночи был ещё много времени, а потому бывший штурмовик, посмотрев на имеющуюся карту пошёл в сторону набережной. Она оказалась с отличной отделкой из тёсаного камня, которым была выложена вся длинная набережная. Тритон сел на скамейку, смотря на широкую, в пару километров реку. По ней ходили большие сухогрузы и шныряли туда-сюда боевые катера, охраняющие протяжённую границу с Срединным царством. Множество людей прогуливались по мостовой, совсем не беспокоясь о происходящем. Тритон посматривал на другой берег, думая о том, что всего в нескольких десятках километрах шла война и умирали люди, а здесь было на удивление спокойно и безмятежно настолько, что бывший штурмовик решил сделать то, чего не делал многие года или даже десятилетия – купить мороженное.

Тритон практически забыл о том, насколько гениален и прекрасен этот десерт в хрустящем, вафельном стаканчике. Он не ел его очень давно, а потому испытал гастрономический оргазм, откинувшись на спинку скамейки. Поедая мороженное, Тритон почувствовал, что неожиданно быстро привык к большому количеству окружающих его военных и даже почувствовал себя спокойнее. Он наблюдал ходящих по набережной сотен солдат, напоминая Тритону о славном ратном прошлом. Тритон просидел там до позднего вечера, поглотив не один вафельный рожок, но чувство усталости от прожитого дня всё же взяло своё и он пошёл обратно к резиденции, оставив карту на деревянном сидении скамьи.

Ночью охрана у резиденции охрана усилилась во много раз. Тритон ещё на подходе заметил в окнах рядом стоящих домов нескольких стрелков, которые особо и не прятались, демонстрируя себя во всей красе. Перед самым зданием стояли два «носорога» – приземистых паратронов, выглядящих как две больших стальных коробки с пулемётами сверху и короткой автопушкой на носу паратрона, за что и получил своё название. Помимо них стояли, казалось бы, обычные солдаты в стандартных мундирах, но красные полосы на рукавах и глубокие капюшоны, закрывающие лица намекали на принадлежность к магическому корпусу. Когда-то они господствовали на полях сражение, способные быстро разбить целые орды солдат одними только заклинаниями, но развитие порохового оружия и дороговизна их обучения свели важность магов на поле боя практически к нулю. Теперь они занимали роль пережитков прошлого, и лишь немногие военачальники продолжали их использовать.