скачать книгу бесплатно
где-то живет у меня во дворе.
Спит на диване премудрая кошка,
делая всё, как всегда, по уму;
в бренную жизнь не вникая нисколько,
И не читая, к примеру, Камю…
Я же пытаюсь легко и красиво
тихую жизнь без друзей и любви
воспринимать, как работу Сизифа,
вкатывать на гору камень судьбы…
В САЛОНЕ АВТОБУСА
Толпа молчала и глазела.
В салоне женщина лежала.
Она вниманья не хотела.
Идей меньшинств не отражала.
С румянцем, словно после бани,
раскрыто спящая, как дома,
она посапывала пьяно —
лет двадцати, с лицом – Мадонны.
Я размышлял: среди рутины
разврата, лжи, расправ кровавых
она не так уж и противна,
как женщина она права ведь.
Я ей, поспавшей, подал руку,
помог подняться понемногу.
Она не будет в томной скуке
умело корчить недотрогу.
Она не станет, пряча похоть,
вести о нравственности речи.
Ей и от выпитого плохо
и на душе её не легче.
И оттого, что было мало
тепла в любви, устройства в быте
между грудей её вздыхала
щепотка придорожной пыли…
*****
Многолюдная улица после
на работе пропавшего дня.
Я вольюсь и почувствую просто
как поток увлекает меня.
В гуще лиц незаметною каплей
поплыву в русле времени я;
как вода, устремленная в Каспий,
мы впадём все в озера жилья.
И в большом многолюдном жилище
одиноко взывает душа.
Люди в людях отзывчивость ищут
и тогда никуда не спешат.
И тогда, когда в сердце пустынно,
что без близких не выжить почти,
неожиданно разум постигнет
мудрость тихую капли воды.
Спотыкаясь в толпе, в спины тычась,
презирая амбиций расчет,
плыть и плыть незаметно средь тысяч:
тысяч глаз, тысяч губ, тысяч щёк…
Гримасы и маски
КАНАТОХОДЕЦ
Если в карму поверить, то был я циркач,
в прошлой жизни ходил по канату;
и содружество звёзд мне внушало сверкать
равновесий высоким талантом.
Без страховки наверх выходил,
понимая: нельзя оступиться.
Лишь быстрей сердце билось в груди,
не слабел тренированный бицепс.
Но однажды, уставший от травм,
не попал в ритм привычного танца…
И паденья смертельного страх
мне из той жизни смог передаться…
В нови дней я замечу растраченность сил, —
будто прежний ходок по канату.
Вот и жизненный смысл, как судьбы балансир,
ускользает из рук потерявшего хватку.
Можно стресс тяжкой кармы изжить и забыть,
отдалиться от дел, отойти от событий,
и на скользкой, на тонкой опоре судьбы
перестать вечно делать кульбиты.
Для чего же земной организм
просит снова опасности дозу,
чтоб партнёршу, сошедшую вниз,
поразить мастерством виртуоза?
Я с подошв кровь стремлений оттер
и смотрю,
не отравленный лестью, —
как наверх, словно в счастья восторг,
на канаты свои обречённые лезут…
КЛОУНАДА
Поэт или клоун, иду на руках.
А. Мариенгоф.
Але – гоп!…идущий поэт на руках,
на публику – кубарем… как на арену,
где тигров следы на зелёных коврах,
и клетку ещё не убрали за сцену.
Серьёзность моих лучших мыслей и тем
уверенней выразит солнечный клоун,
насмешник, паяц, сотворитель затей,
что чуток к репризам и к слову.
Пока я бросаю одну за одной,
жонглируя сходу, тирады и рифмы,
как тень, кто-то там у меня за спиной
стоит и себе здесь не кажется лишним.
Не ясен мне сзади невидимый фон,
но понял я, словно иное постигнув,
что держит он кнут, револьвер – у него,
и общий прикид укротителя тигров.
Он движется медленно влево… вперед…
и вот, наконец, он выходит из тени
хозяином наших тревог и забот,
указчиком взлётов, прыжков и падений.
А что? Может снова кошмарно в стране?
Зверей и людей назначают всеобуч.
И просто приближен для теста ко мне —
лицо обжигающий обруч.
Так что же он думает, будто я зверь?
Коль в жизни, как в цирке, дурачусь.
И старой системы его револьвер
не тиграм арен предназначен.
