скачать книгу бесплатно
– И правильно сделал. Ты же осознаешь, что можешь убить человека, если не остановишься во время питания? – Тэхо отложил бумаги в сторону и откинулся на спинку стула.
О да, Хёну осознавал это лучше всех, поэтому безжизненно кивнул.
– И то, что твои тренировки намеренно проходят в составе трех человек по той же самой причине, ты тоже понимаешь? – он сцепил пальцы в замок.
Снова слабый кивок вместо ответа.
– Может быть, ты был слишком голоден и сорвался?
Хёну отрицательно покачал головой, пристыженно глядя в пол.
– В таком случае мне не ясна причина, по которой ты подверг чью-то жизнь такому риску, – он смотрел, не мигая. Взгляд, в котором не было даже намека на негативно окрашенные эмоции, тем не менее давил, вызывая желание опустить голову.
Да. Мне эта причина тоже не ясна. И почему вчера я сделал то, что сделал, – тоже.
– Кто этот человек? – Тэхо выжидающе смотрел на него, но Хёну только мотал головой.
– Я понимаю, как это выглядит, но я правда не могу сказать.
– Извини, но я вынужден настаивать. Мне необходимо убедиться, что с тем, кем ты питался, все в порядке, и провести беседу.
Отчаяние Хёну было почти физически ощутимо. Он не знал, что именно будет с Каем, если он все расскажет, но Тэхо его не похвалит, это уж точно.
Руки дрожали, поэтому он сжал их в замок за спиной. Кай хотел ему помочь, только и всего, причем уже в который раз, и отплатить ему вот так было бы просто по-свински.
– Я понесу наказание и никогда не сделаю этого снова. Но имя называть я не стану, – Хёну набрался смелости и посмотрел Тэхо у в глаза.
Тот хмурился, обдумывая его слова.
– Упрямец, – он взъерошил волосы, – я чувствую, что ты не врешь. Хотя мне все еще не ясна причина, по которой ты упорствуешь, – я же не…
– Кажется, вы обсуждаете что-то важное, – Кай вошел, а за его плечом мелькнуло белое как мел лицо Ёджуна перед тем, как дверь закрылась.
Вот блядство.
– Кай? Сейчас не лучшее время, мне нужно закончить разговор, – Тэхо указал глазами на Хёну, а потом на дверь.
– Вообще-то этот разговор имеет прямое отношение ко мне, – Кай сказал как отрезал.
Хёну сжался в комок, надеясь не умереть от стыда.
– К тебе? С чего бы… – и тут Тэхо запнулся, перевел взгляд с Кая, стоявшего в центре кабинета, скрестив руки на груди, на Хёну, забившегося в кресло и затаившего дыхание, и его глаза расширились.
– Вижу, ты удивлен. Интересно. Ни за что не поверю, что ты не пытался выяснить, кем питается наш инкуб.
– Я пытался, но… парнишка защищал тебя до последнего.
– Вот как? – Кай смотрел на Хёну, но тот не поднимал головы. – Ну что ж, раз мы это выяснили, давай поговорим. Во-первых, инициатором был я, а не Хёну. Так что его наказывать не за что.
Тэхо вздохнул и устало потер переносицу.
– Кай, у тебя что, крыша поехала? С каких пор ты ставишь свою жизнь на кон ради чужого комфорта? Вот это ты называл помощью?
– Не драматизируй. Хёну контролирует себя, когда он со мной. И это не комфорт – это необходимость, иначе всем его тренировкам цена – грош.
– Контролирует? Ты себя вообще слышишь? Его силам без году неделя, а ты уже в нем уверен, что за черт. Может, я чего-то не знаю?
Хёну сосредоточенно рассматривал паркет под своими ногами.
– Я хочу, чтобы ты оставил все как есть – полностью под мою ответственность.
Кай снова увернулся от неудобного вопроса.
– Ага, а как я должен буду поступить, если он тебя случайно убьет, – инструкцию оставишь?
– Ты же знаешь, что я не умру, – ну хоть про это он не соврал.
– То есть ты планируешь продолжить… это? – Тэхо всплеснул руками. – Это опасно. Возьми хотя бы третьего человека для подстраховки.
– Вот уж спасибо, я не собираюсь устраивать из этого шоу, – глаза Кая ожесточились.
Тэхо изменился в лице. Несколько секунд он смотрел на Хёну, а потом снова взглянул на Кая со странным выражением.
– Отвечаешь за обоих, за любое происшествие. Никто не должен об этом знать, Круг – не в счет, но только по необходимости.
Кай коротко кивнул, опустил руки в карманы брюк и вышел из кабинета.
Хёну сидел ни жив ни мертв и боялся пошевелиться. Когда он медленно начал подниматься из кресла, Тэхо обратился к нему:
– Хёну, – тот испуганно обернулся и увидел, что Тэхо с закрытыми глазами массирует виски, – постарайся не забыть, кто ты такой.
В полном замешательстве Хёну покинул кабинет. Не забыть, кто он такой?..
И как это вообще понимать?
Желание
Если бы Хёну рисовал график своей силы, то он выглядел бы как горки. Пик приходился бы на «общение» с Каем, а затем – медленный спад и выход на плато, на уровень, который поддерживали Ён, Трэй и изредка Ёджун. Так было впервые, когда они вернулись с набережной, точно так же было и когда Кай пришел ночью. Сейчас Хёну снова выходил на то самое «плато» и не мог не дергаться при мыслях о словах Кая.
«В следующий раз – скажи мне сам».
Ага, да. Например, подойти к нему в столовой и сказать: «Хей, что-то ты давно не заходил…» Следующим предложением мозг подкидывал откровенную вульгарщину, так что Хёну одернул себя и скривился от отвращения.
Или еще лучше – узнать, где он живет, и пробраться к нему в комнату. Хёну готов был держать пари, что у Кая глаза выпадут от удивления. Он усмехнулся и покачал головой.
Это «питание»… Он вспомнил, как это было в прошлый раз. Все эти прикосновения и ощущения. Желание большего. И усилия, которые пришлось приложить, чтоб тормознуть себя. Не было смысла врать себе. Это было горячо.
На секунду он замер, прокручивая в голове те мгновения.
– Мне кажется, ты отвлекаешься, Хёну-хен.
Хёну подпрыгнул на месте и повернулся к маленькому нарушителю спокойствия. Хоа стоял со стопкой книг в руках и смотрел на него своими огромными зелеными глазами.
– О боже, я… – Он изо всех сил старался прогнать из головы образы стонущего Кая, кусая себя за внутреннюю сторону щеки. – Извини.
– Ничего. Рюк-хен тоже часто думает об этом.
Глаза Хёну стали абсолютно круглыми.
– И о том, как ты сидел на набережной.
Он еле подавил внутренний панический крик.
– Слушай, Хоа, – он присел рядом с ним на корточки, – ты ведь никому не рассказывал об этом?
– Только Мэй, мы с ней как одно целое. В остальном не переживай. Я понимаю, что такое чужие тайны. Я говорю тебе сейчас только потому, что это касается вас обоих. И еще чтобы ты не витал в облаках, а помог нам навести порядок.
Сегодня они втроем дежурили в библиотеке. Нужно было рассортировать книги и вернуть все на место, привести в порядок канцелярию на столах и вымыть полы. Хоа и Мэй раскладывали книги возле нужных полок, а Хёну, как самый высокий, ставил их по названиям в алфавитном порядке на полку. Пол предстояло мыть всем вместе – никаких поблажек по возрасту, тут все работали наравне.
Расставляя книги, Хёну думал о словах Хоа.
Кай часто думает об этом, потому что?..
Что?
Ему это понравилось? Может ли Кай быть заинтересован в нем в этом смысле?
Хёну не относился к скромным неуверенным в себе по части отношений ребятам. Он знал, что хорош собой, хотя скорее мил, чем красив, и довольно харизматичен. Так что он привык получать внимание. Но в этот раз многое было иначе, например, его сила. Все, что касается инкуба, – неизбежно приобретает сексуальный подтекст, да?
Если подумать, была ли у Кая возможность повести себя по-другому? Тогда, у выхода из кампуса возле пожарной лестницы, – Хёну принудил его. На набережной – у него не было выхода, он бы не спас его иначе. Ночью в комнате – он, опять же, ничего не сделал сам, только высказал предложение, которое могло быть продиктовано чувством ответственности за того, кого он и так дважды вернул к жизни.
Рука Хёну замерла на полпути к полке. А хотел бы он сам, чтобы Кай интересовался им?
Хоть сейчас из-за этой силы все рамки и личные границы и расфигачило к херам – разница между кормлением и чувствами была все еще ясной. В конце концов, в нем самом его сила никаких чувств не пробуждала, в отличие от его «жертв». Он ощущал только голод и энергию.
Должно быть, в случае с Каем – он просто питается?
Хёну пожал плечами и продолжил расставлять книги. А где-то в паре стеллажей Хоа и Мэй переглянулись и синхронно закатили глаза.
На тренировке Ёджун отделал его совершенно безжалостно – видимо, в качестве мести за прошлый раз. На нем места живого не осталось. Предплечья и голени – все были покрыты синяками, колени и локти – разбиты. На скуле – ссадина.
Причем бил, чертила, очень технично – Хёну не успевал подстроиться и забрать даже каплю энергии, зато свою выложил практически полностью.
Ён отомстил за него – после их спарринга Ёджун тоже валялся без сил, совершенно вымотанный. В конце тренировки они лениво перекидывались шутливыми поддразниваниями и смеялись, лежа на прохладном полу.
Ночь была просто отвратительной. Хёну знобило, синяки и ушибы не особо болезненно, но нудно саднили, вся кожа чесалась. Он лежал полностью одетый под одеялами и трясся как осиновый лист. Первую половину ночи он втайне надеялся, что придет Кай, и подскакивал от каждого шороха. Вторую – просидел у стены, глядя в окно, натянув толстовку Кая на колени и прижав их к груди.
Самое дерьмовое утро за последнее время. После завтрака его стошнило – хорошо хоть успел добежать до туалета. На тренировке он практически все время ползал по полу, заваливаясь после каждого удара Ёна. Тот остановил спарринг в середине и, глядя на мокрого как мышь Ли, произнес:
– В таком состоянии драться с тобой – безумие. Я не садист, и едва ли кто-то чему-то сейчас научится. Вернись в комнату и отдохни.
Будь Хёну чуть менее гордым, он бы прямо там сказал Ёну, что подохнет прямо сейчас, если не получит немного энергии. Но он только кивнул и ушел к себе. До вечера он провалялся в полубреду, пропустив и обед, и ужин, а около девяти в его комнату пришел Кай.
Он зашел без стука и прислонился к стене возле двери, изучая дрожащий комочек под одеялом.
– Тск. До чего упертый.
Хёну замер, услышав мягкий вкрадчивый голос, а в следующую секунду уже стоял рядом, прижимая гостя к стене поперек груди. Глаза горели холодно-голубым, темные влажные волосы растрепались и липли ко лбу и вискам. Кай приподнял бровь, изучая изможденное лицо. Хёну сжимал челюсти и смотрел как-то совсем загнанно – очевидно, сопротивляясь невыносимому голоду изо всех сил. Резко выдыхал, будто ему было неприятно, как пахнет Кай, и сжимал футболку на его груди все сильнее. Потом на несколько секунд зажмурил глаза, задержав дыхание, и отпрянул, за долю секунды оказавшись на кровати под одеялом. Он двигался намного быстрее, чем человек, а повадками скорее напоминал испуганного звереныша.
– Должен сказать, твой самоконтроль впечатляет, – Кай медленно подошел к кровати и присел с краю. Хёну замер к нему спиной, прижав колени к груди и спрятав лицо.
– Позволь мне помочь. – Кай подогнул ногу, подвинулся ближе и осторожно положил ладони на его плечи. Чуть потянул его назад, предлагая опереться на свою грудь спиной, а когда тот поддался – заключил в бережные объятия. Поглаживая по голове и плечам, чувствуя, как дрожь постепенно утихает, он грел его ледяные ладони в своих.
– Зачем это? Почему ты упорствуешь? – Кай негромко говорил на ухо, заставляя ежиться от мурашек.
Хёну наклонил голову, чтобы отодвинуться от щекочущего ухо дыхания, и сразу же почувствовал легкий поцелуй на задней части шеи. Тело взволнованно реагировало на каждое прикосновение, так как с ними приходила желанная энергия. Он безнадежно путался в обрывках мыслей и ощущений, но все же ответил, глядя на аккуратные ладони Кая, накрывшие его собственные:
– Ты ведь делаешь это не просто так… – еще поцелуй, – и что-то подсказывает мне… – поцелуй, еще и еще, он выцеловывал шею и плечи, иногда влажно касаясь языком прямо перед тем, как запечатать прикосновение губами, – что мне не понравится, когда я узнаю реальную причину.
Кай замер. Жаль, Хёну не видел его лица в этот момент. Рука скользнула в его волосы и чуть потянула за них, наклонив голову вбок и открыв себе доступ к шее.
– Интересная теория, – он легко чмокнул его во впадинку за ухом, – но пока ты не выяснил причину, – поцелуй в шею, под линией челюсти, – может, перестанешь выделываться, – он мягко поцеловал в щеку, а потом довольно резко поднял его лицо, ухватив за подбородок и заставив посмотреть себе в глаза, – и прекратишь пытаться себя убить?
Льдисто-голубые глаза сощурились, не спеша изучая лицо Кая – от лукавых почти черных глаз с длинными пушистыми ресницами спускаясь к прямому острому носу, а затем к узкой ложбинке над верхней, четко очерченной, чуть более полной, чем нижняя, губой.
Кай сдался первым. Он целовал его жадно, продолжая держать за волосы и переместив вторую ладонь с подбородка на шею, придерживая лицо за челюсть, лишая возможности отстраниться. Хёну его требовательность настолько пришлась по вкусу, что все тормоза слетели, – он перестал сдерживаться и позволил энергии бить в полную силу. Его ладони легли на бедра Кая в поисках опоры, пальцы болезненно сжали упругие мышцы. Тот издал что-то похожее на рык и провел рукой по шее и груди, спускаясь на плоский живот, чувствуя, как под ладонями движутся от частого дыхания ребра и сокращается пресс. Хёну был напряжен как струна. Его рука скользнула к затылку Кая и потянула за волосы, со стоном разрывая поцелуй.
Хёну вывернулся из ладоней и развернулся к нему лицом, оседлав мощные бедра. Он облизал губы, глядя на прикрытые в истоме глаза Кая и его красный зацелованный рот, роняющий рваные выдохи, и нетерпеливо прижался к его губам снова, раскрывая их шире и проскальзывая внутрь языком. Ладони Кая легли на его талию и поясницу, задирая толстовку и прижимая их тела друг к другу. Хёну скорее почувствовал, чем услышал вибрацию от грудного стона Кая и его сжавшиеся на боках пальцы. Одна из ладоней скользнула вниз по бедру и придвинула его еще ближе, ухватив под колено.
Вдруг Кай чуть покачнулся назад, будто на секунду теряя равновесие, и в сознании Хёну возник вопрос, мгновенно сорвавший ручник:
Сколько еще он сможет отдать перед тем, как?..
Отпустить его было невообразимо сложно. Хёну будто силой мысли пытался разорвать два сильных магнита, идеально совпадающих по форме.
У него получилось. Ногти до крови впились в ладонь, а голова гудела.
Но получилось.
Он аккуратно отстранился, чуть отодвинул корпус и поправил толстовку, с сожалением убирая руки Кая – чтобы они не касались обнаженной кожи. Хёну невесомо гладил его по волосам, продолжая сидеть на его бедрах, пока Кай пытался отдышаться.
Когда тот наконец поднял лицо, встречаясь с Хёну темным голодным взглядом, то произнес:
– Я хочу тебя.
Сердце Хёну пропустило удар.
Кай смотрел на него так, что во рту пересыхало. Будто признавался в самом сокровенном желании, которое в то же время являлось тяжелейшим грехом. Он желал обладать им так сильно, что это причиняло ему боль, вытесняло все остальные ориентиры, оставляя только один.
