скачать книгу бесплатно
– Это кто там во время собрания позволяет себе телевизор вклю… – в гневе зарокотал президиум, но тут же осекся и в растерянности потупился.
Игорь Кириллов посмотрел телезрителям прямо в глаза и голосом, от которого замирало в груди даже у замужних женщин, сказал, что Генеральный секретарь ЦК КПСС посетил город Иваново. Глава государства, как он любил, прямо на перекрытой по всему периметру площади Ленина остановил кортеж из правительственных ЗиЛов, вылез из самого затонированного и самого длинного, подошел к народу и предложил вопросы ему задавать нелицеприятные и острые. Тут вместо Героя Социалистического Труда Зои Пуховой, бесцеремонно отодвинув ее плечом, вперед шагнула мотальщица со второй трикотажной фабрики Зульфия Коромыслова и задала смелый перестроечный вопрос:
– Когда правительство матерям-одиночкам начнет помогать, а то у меня еще один от груди не оторвался, а уже второй ногами в живот бьет. Хотите послушать?!
И к ужасу недавно назначенного первого секретаря Ивановского обкома Князюка Михаила Александровича и всех других секретарей помельче, выпятила в сторону главы государства круглый, как земной шар, живот.
– Товарищ мать-одиночка, на ваш вопрос у меня есть простой короткий ответ, – сказал Михаил Сергеевич и за полтора часа рассказал, как с помощью хозрасчета и ускорения собирается углубить проблему, а потом перейти от экстенсивного пути развития страны к интенсивному.
Полтора часа внимало Генеральному секретарю комсомольское собрание депо, полтора часа вытирал пот со лба Саша Антонов, терзаясь вопросом: «Что же делать?». Разрешил его вопрос начальник депо Калмыков, по-хозяйски наотмашь распахнувший дверь в актовый зал и тут же столкнувшийся взглядом с открытым ртом главнокомандующего космической, ядерной супердержавы. Не в своей весовой категории оказался начальник троллейбусного депо, дрогнули его колени, холодок по спине пошел, присел он на свободное место около председателя профкома и прошелестел пересохшим языком:
– Чё случилось?
– Кажись, Горбачев гулящим квартиры велит давать, – вышла из дремотного состояния Ольга Львовна.
– А мы чё?
– А Сашка Антонов хочет наоборот Загубину из комсомола выгнать.
– Он чё, сдурел что ли?!
– Остановить гонку вооружений – наша основная с вами задача, товарищи! – закончил свой ответ Зульфии Коромысловой Генеральный секретарь, под бурные аплодисменты ивановцев сел в огромную черную машину, но, прежде чем позволить загорелому двухметровому и голубоглазому офицеру КГБ Драгину в неприметном сером костюме среднестатистического инженера среднестатистического завода среднестатистического города захлопнуть дверь, помахал рукой Антонине: – выше нос, Загубина!
– Слово предоставляется начальнику троллейбусного депо номер два товарищу Калмыкову! – еле успел прокричать Саша Антонов уже стоявшему за трибуной Калмыкову, хотел громко захлопать, но здраво рассудил, что две овации одновременно – это перебор, возможно даже с оргвыводами.
– Не тем заняты, товарищи комсомольцы! – рявкнул Калмыков залу, зал равнодушно зевнул, – с чем бороться вздумали?! С материнством?! – рявкнул Калмыков президиуму, президиум скукожился, – от линии партии решили отойти?! На чью мельницу ветер пускаем, комсомолец Антонов?! – рявкнул Калмыков Антонову.
«Может быть, куда-нибудь убежать и спрятаться в какой-нибудь сундучок?!» – малодушно подумал Антонов, но собрал силу воли в кулак и стал вспоминать, какой еще профессией владеет, кроме комсомольской.
– А куда смотрит партком, коммунист Шишкин?! – распалялся начальник депо, – чем занимаются кандидаты в депутаты, товарищ Идрисов?! Хрен знает чем! – уже рычал Калмыков, – меж тем, объявленная руководством страны борьба за трезвость ведется спустя рукава, без энтузиазма, без огонька! Где огонек, Шишкин?! Где огонек, спрашиваю, Идрисов?! Вот сейчас возьму и самолично проверю, что хранится в тумбочках и несгораемых шкафчиках каждого работника депо и, если у кого чего найду, тут же отправлю в лечебно-трудовой профилакторий под Магадан лес валить!
– Без ордера на обыск право не имеет, – завгар Шишкин толкнул в бок сидящего рядом Ричарда Ишбулдыевича и натужно, тоненько и чуть слышно захихикал.
Ричард Ишбулдыевич посмотрел на Шишкина, как на покойника, но сжалился и, вспоминая осужденного на пять лет предыдущего завгара Кучемасова, сумевшего списать на металлобазу города Кутаиси только что полученный новенький троллейбус ЗиУ-682В, вполголоса согласился:
– Да, когда вашу с Кучемасовым бытовку обыскивали, в нее только одних понятых половина депо набилось!
Хихиканье Шишкина самопроизвольно перешло в нервный кашель, он привстал и, пригибаясь почти к коленкам сидящих, перебрался на другой ряд, поближе к Идрисову, удивительным образом как бы бледнеющему и в тоже время как бы краснеющему.
Глава пятая
Осенние напасти Советского Союза
1 сентября
– Ну что ты будешь делать, Антонина! Опять!
– Что такое, Михсергеич?
– Нахимов утонул!
– Ой! У нас в Иглино на Бессоном озере тоже соседский Егорка утоп! Прямо перед школой! Карасей удить ему приспичило! Второгодник! Всю землю под нашим забором изрыл – червей искал…
– Какие караси, Антонина?! Телевизор включи, там новости с картинками! Я распорядился, чтобы ничего не замалчивали, у нас на социалистическом дворе с человеческим лицом как-никак гласность! Мы теперь народу всю правду будем говорить, и о достижениях, и даже о временных трудностях!
Антонина прибавила громкость.
– Достала ты со своим приемником, Загубина! Ладно бы музыку нормальную слушала, а то ведь шипение или треск или опять шипение! – Люся Кренделькова вытащила из пакета присланные Антонине свежие иглинские огурчики с колючими пупырышками, выбрала самый симпатичный, нервно порезала его на сочные ароматные кружочки и нежно разложила на своем лице.
Тем временем «Маяк» сообщил, что 31 августа в 23 часа 12 минут теплоход «Петр Васев» с 28638 тоннами ячменя в трюмах врезался своим носом в борт круизного парохода «Адмирал Нахимов» с 1234 пассажирами в комфортабельных каютах. Через восемь минут «Адмирал» затонул на глубине в сорок семь метров.
– Кошмар! – сказала Люся Кренделькова и перевернула на лице огуречные кружочки, – я ведь с детского сада мечтала познакомиться с капитаном дальнего плаванья!
– Н-да! – добавил Генеральный секретарь, – 423 человека погибли, 64 из них даже достать не сможем – так и останутся в морской могиле. А капитану «Нахимова» Маркову и капитану «Васева» Ткаченке, думаю, лет по пятнадцати впаяем!
20 сентября
– Включай скорее свое радио! – одновременно крикнули Антонине бригадир Загогуйла и завгар Шишкин.
Крикнули, посмотрели друг на друга оторопело и даже неприязненно, но отвлекаться не стали.
– Не могу, – тихо ответила Антонина.
Загогуйла и Шишкин перевели оторопелые взгляды друг с друга на Антонину.
– Вэфик под кроватью лежит, – добавила Антонина почти шепотом.
– Кто?! – чуть не сплюнул Загогуйла.
– Где?! – перекосило Шишкина.
Но ни тот ни другой ничего ёмкого сказать не успели, потому что председатель профкома Ольга Львовна позвала всех работников депо в радиусе доступности своего зычного голоса в актовый зал смотреть по телевизору новости про то, как бандиты из воинской части № 6520 захватили в уфимском аэропорту самолет ТУ-134А, летевший из западноукраинского Львова в приполярный Нижневартовск.
– В Уфе! Самолет! Террористы! Когда такое было! Это ж, на весь мир! – пробежал мимо Антонины комсомольский вожак Антонов.
К телевизору в актовом зале было не протиснуться. Сидящая у экрана Ольга Львовна транслировала новости через правое плечо, Верка-буфетчица передавала их библиотекарше Соне Ивановой, Соня повторяла их всем стоявшим за ней плотной стеной.
– Громче! – кричали Соне.
Соня краснела, расстраивалась, чуть не плакала и повторяла срывающимся голосом:
– Милиционеров убили! Из автоматов и пулеметов! Монтажника Ермоленко убили! Электрика Тиханского тяжело ранили! Наркотики потребовали! В Пакистан хотят!
– В Пакистан?!! – резонно удивлялся рабочий коллектив и справедливо возмущался: – У-у! Предатели!
– Тихо! – зычным голосом осаживала гнев коллектива Ольга Львовна и продолжала трансляцию: – Ихнему главному главарю Ягмурджи наши ногу отстрелили! А его дружка Манцева наша «Альфа» и вовсе на месте изрешетила!
– Что же вы там такое в своей Уфе вытворяете, Антонина?! – сквозь поднявшийся гомон тихо, но грозно задал вопрос главнокомандующий.
– Это хулиганы, Михсергеич, они вместо водки наркотики из стаканов пьют! – растерялась Антонина.
– Их же не пьют! – удивился подкованный во всех областях и сферах Серега Шептунов, – странные какие-то наркоманы! Явно не из Цыганских дворов, у нас на Кольцевой их бы быстро обучили шприцами пользоваться, все до одной вены на своем язвенном теле бы знали!
Антонина побледнела, облокотилась на худенькое плечо Сергея Шептунова и обречено вздохнула:
– Меня, наверное, сейчас опять стошнит.
6 октября
– Ой! – вскрикнула Антонина.
– Дерется? – Люся Кренделькова оторвалась от журнала «Бурда», подняла голову и заморгала на живот подруги красными, осоловевшими глазами.
Но Люба Лесопосадкина не позволила ей отвлекаться по пустякам:
– Давай еще и эту выкройку срисуем, а то сейчас Сонька Иванова хватится, побежит к Ольге Львовне, и начнут они вдвоем свой журнал по всем комнатам искать – ушные перепонки лопнут!
Но Люся с Любой срисовать не успели, незапертая по девичьей непредусмотрительности дверь распахнулась, в комнату ворвалась Ольга Львовна и прошмыгнула Соня:
– Это он?!
Соня выглянула из-за плеча Ольги Львовны:
– Это он. Там еще в уголке штампик синенький должен быть: «Троллейбусная библиотека имени депо № 2».
– Воровки! – от могучего контральто Ольги Львовны содрогнулось общежитие.
Ричард Ишбулдыевич смазал верный шар в среднюю лузу, Серега Шептунов забыл на полуслове смешной анекдот про русского, татарина и еврея, Идрисову не в то горло пошла «Пшеничная», Саня Антонов неожиданно предложил семенящим за ним комсомольцам закончить обход на втором этаже и на всякий случай снял нарукавную повязку ДНД, Загогуйла вдруг ощутил неприятный сбой в организме, выпустил из объятий практикантку Луизу и, оставив ее в полном недоумении, зашагал журавлиным шагом по делам, скопившимся по самое горло.
Но Ольга Львовна только начала. Она обрисовала Крендельковой во всех смачных подробностях моральный облик Лесопосадкиной, а Лесопосадкиной – моральный облик Крендельковой, потом прожгла взглядом Антонину:
– А ты, Загубина, как в эту шайку попала?! Тоже захотелось на доску позора?! Ничего, Соня всю вашу троицу в стенгазете прорисует, все ваше пьянство, разврат, грабеж, разбой, бандитизм! Еще и в районную «Трибуну» напишет! Напишешь, Соня?
– Напишу… – зловеще пропищала Соня.
– Я тут живу, – попыталась вдогонку тираде председателя профкома возразить Антонина.
Но Ольга Львовна выдернула из рук Люси и Любы «Бурду», сунула под мышку, бросила Соне: «Через неделю верну», – и вышла из комнаты.
Лесопосадкина матюкнулась и закурила. Люся встала из-за стола, подошла к своей кровати и плашмя на нее упала:
– Легче две смены в День садовода отработать, чем чертежником чертежи чертить!»
Антонина всхлипнула:
– В стенгазете нарисует, а сама книжки библиотечные под подушкой прячет!
* * *
Но вредные для здоровья будущей мамы расстройства в этот день не закончились. Когда уставшая Люся, наглотавшись аспирина от головной боли, протяжно захрапела, Антонина плавно повернула ручку настройки радиоволн. Сквозь треск и нарастающий гул интеллигентный человек с хроническим насморком прежде, чем в этом треске исчезнуть, успел ей радостно сообщить, что Советы в 680 милях от Бермудских островов утопили свою атомную подводную лодку К-219 проекта 667АУ «Налим». Михаил Сергеевич подтвердил:
– Ракета взорвалась во внутренностях нашего «Налима», вода пошла, на 350 метров провалились, пришлось экстренно всплывать. Тут еще, представляешь, американцы со всех сторон окружили, помощь свою безвозмездную нагло предлагают. Придумали: отбуксируем для ремонта вашу К-219 на нашу ближайшую военную базу! Но командир Британов им и сам в руки не дался, людей спас, и лодку, чтобы не досталась нашим врагам, с которыми мы еще только планируем дружить, на пятикилометровую глубину отправил. Мы, конечно, ему больше не доверим службу в ВМФ, зато матросу Сергею Преминину посмертно Красную звезду торжественно вручим за то, что атомный реактор ценой своей молодой жизни заглушил.
– Так разве ему не Героя Советского Союза положено? – удивилась Антонина.
– Ты, Загубина, своим троллейбусом управляй, а мы, тут в Кремле с Советским Союзом сами как-нибудь справимся, – осадил Антонину главнокомандующий.
11 октября
О том, что Васька, Ричард Ишбулдыевич, Серега Шептунов купили в складчину у Жоржика Кукина маленький цветной японский телевизор «Шарп» и теперь не знают, куда деть большой черно-белый советский «Горизонт», Антонина узнала от Зинки еще на маршруте, когда на «Трамплине» зашла в диспетчерскую отмечаться. Но она никак не ожидала, что вечером после смены Загогуйла с Шептуновым этот «Горизонт» занесут в их комнату.
– Вот, девчонки! Почти новый! Первый канал без помех, второй – антенну повертите туда-сюда и тоже будет ничего! – Шептунов удовлетворено хлопнул по крышке «Горизонта».
– А свой приемник, Антонина, выбрось или Ричарду Ишбулдыевичу отдай, он из него диоды с конденсаторами выпаяет и на «радиотучу» за ДК «Синтезспирт» отнесет, – добавил Загогуйла и слегка замялся: – У тебя в зимнем сапоге ничего не осталось, а то бы вспрыснули приобретение?
– Только полусладкое «Советское шампанское» на Новый год берегу, – грустно сказала Антонина, представив, как Ричард Ишбулыевич вскрывает ее «ВЭФ» и разбирает на мелкие разноцветные детальки.
– Не надо! – одновременно поморщились Серега с Василием, включили телевизор и вышли по неотложным делам.
* * *
Игорь Кириллов внимательно посмотрел в глаза Антонине и сообщил: «Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Михаил Сергеевич Горбачев и бывший посредственный актер Ронни Рейган встретились в Рейкьявике».
– А по программе художественный фильм обещали, – скривила губы Люся и ушла к Лесопосадкиной гадать на бубнового короля.
«…вышли на обсуждение следующего решения, – продолжал Кириллов, – стороны соглашаются ограничиться исследованиями, разработками и испытаниями на период в пять лет до 1991 года, в ходе которого будет осуществлено 50-процентное сокращение стратегических ядерных арсеналов. После этого обе стороны продолжат теми же темпами сокращение остального оружия с целью полной ликвидации наступательных баллистических ракет…».
– Ты представляешь, Антонина, – произнес за спиной Кириллова одними губами Горбачев, – этот начальник генштаба Ахромеев против американских предложений! Ведь до чего додумался: «Это ловушка, – говорит, – в результате американцы сохранят свой основной стратегический потенциал: тяжёлые бомбардировщики, крылатые ракеты и базы вокруг СССР, где расположены тактические ракеты с ядерным оружием, способные достигать территории СССР!».
Антонина вздохнула. А Горбачев продолжил:
– А ихний Рональд – тоже фрукт! Сидим, разговариваем себе, вдруг этот Рейган встает и уходит! Не, ну так же не делается, мы ему встречные предложения, мы даже своего Ахромеева уже не слушаем, а президент США берет, встает и уходит!
Игорь Кириллов сделал многозначительную паузу и чуть добавил в регистр своего голоса мужественности: «На состоявшейся по итогам встречи пресс-конференции Михаил Сергеевич Горбачёв заявил, что Рейкьявик – это прорыв в холодной войне!»
Камера взяла крупным планом катящуюся по щеке Раисы Максимовны крупную слезу умиления.
– А ничего, – сказала вернувшаяся от Лесопосадкиной Люся, – молодая, симпатичная, одевается не как предыдущие бабуси.
– Ничего не молодая! – вдруг резко возразила Антонина, – лицо злое, надменное, самовлюбленное. И деньги государственные на личные наряды тратит!
Люся удивленно посмотрела на подругу, а Михаил Сергеевич нахмурился:
– Не о том говоришь, Антонина, не о том! Мы, между прочим, с Рейганом не только о разоружении говорили, отныне повседневным и признанным пунктом повестки дня советско-американских переговоров станут права человека! Еще скажу: мы договорились, правда устно, что необходимо Варшавский блок и блок НАТО распустить – хватит воевать! Вот как приеду, так начнем распускаться, может, заодно и Прибалтику в свободное плавание отпустим – давно просятся – пусть себе.
– Ой, Михсергеич, родименький! – всплеснула руками Антонина, – страшно-то как! Не обманули бы нас американцы!
– Ты чего, Тоня?! – встревожилась Люся.
