Историческая традиция Франции

Представляющая ныне отдельный регион с центром в Ренне, историческая Бретань до ХVI в. сохраняла государственную самостоятельность, будучи герцогством (936—1547), а затем, став провинцией с центром в Ренне, обладала самой значительной в королевстве автономией. И в географическом отношении – это самая замечательная часть Запада (достаточно указать на протяженность береговой линии – 2,5 тыс. км.). И, наконец, область характеризует этнокультурное своеобразие – кельтские корни, бретонский язык.

Свое название Бретань получила в связи с тем, что население края составили переселенцы с Британских островов. Теснимые скоттами, они в V–VI вв. заселили малолюдную до того северо-западную оконечность Галлии. Историческая область имеет внутри «настоящую Бретань», зону бретонского языка, на котором еще говорит около миллиона людей[75]. Ее географическое название – Нижняя Бретань, в отличие от Верхней Бретани, где был распространен галло, один из языков группы ойль, затем эта восточная часть Бретани стала очагом распространения французского языка.

Границы области обозначены двумя лесными массивами – Нормандским и Вандейским бокажами и двумя городами – Сен-Мало на севере и Нантом на юге. Нант был столицей герцогства Бретань, но ныне является центром региона Земли Луары, что вызывает возмущение в Бретани, общественное мнение которой требует его возвращения.

Сен-Мало – «город корсаров», небольшой (сейчас это территория intro muros – маленькая часть современного города), но богатый с обширной бухтой, окруженной многочисленным островами и рифами, бывшими обиталищем грифов и орланов. При приливах он становился островом. К юго-западу от Сен-Мало находится созданный «по замыслу Ришелье волей Людовика ХIV» военный порт Брест, представляющий «мощь Франции на краю Франции», «вызов Англии и природе». Море между тем нередко одерживало победу над людьми, следами его торжества было кладбище кораблей в окрестностях Бреста: каждую зиму, по свидетельству Мишле, гибло 60 судов.

Жизнь человека на побережье поразила историка своим крайним неблагополучием: «Природа безжалостна к нему. Щадит ли его волна, когда страшными зимними ночами он выходит собирать на рифах плавучие водоросли для того, чтобы удобрить свое жалкое поле? Щадит ли она его, когда, дрожа, он проходит под красными скалами мыса Раз, у входа в ад Плогофа рядом с бухтой Трепассе, где течение столько веков выносит трупы?»

Жизнь на грани смертельного риска ожесточала местных жителей. При этом природа и человек порой выступали будто в сговоре: «Когда море выбрасывает на берег несчастный корабль, мужчины, женщины, дети сбегаются и набрасываются на эту добычу». Сами жандармы признавали за жителями средневековую привилегию пользоваться имуществом, ставшим бесхозным в результате кораблекрушений (droit d’alluvion).

Местный пейзаж погружает в мистику архаических верований. Прежде всего сам мыс Раз, скала в 300 футов, откуда видно побережье на 7 лье, – это «в некотором роде святилище кельтского мира». За бухтой Трепассе виден остров Сен, а это «обиталище священных дев, которые предвещали кельтам хорошую погоду или кораблекрушение. Там происходят их печальные и смертоносные оргии». Скалы – это «ушедший под воду… Ис, бретонский Содом; и эти два ворона, постоянно летающие вместе над побережьем, ни что иное, как души короля Граллона (Гладрона) и его дочери». А эти «хриплые крики… издают crierien, души потерпевших кораблекрушение, требующие захоронения».

За этим миром легенд многочисленные артефакты первобытной цивилизации. Все южное побережье Бретани от Ланво до Лорьяна и от Лорьяна до Киберона и Карнака усеяно монументами друидов. Впечатление сильное, но, по Мишле, тягостное: в этом «первом опыте искусства» чувствуется рука «разумная, но столь же грубая… как скала, которую она обрабатывала». Местные люди называют монументы «жилищем кориганов и курил», маленьких человечков, которые вечерами выходят на дорогу и заставляют путников танцевать с ними, пока те не падают замертво. В Анжу говорили, что эти камни приносят в своих передниках спускающиеся с гор феи. .

Крупнейшие монументы расположены возле Оре. С берега видны острова, их «больше, чем дней в году». Поднимается туман, который по полгода накрывает побережье. Хлипкие мостки над болотами ведут к низкому и сумрачному замку с длинной аллеей дубов, свято оберегаемых в Бретани. Однако деревья не вырастают высокими. Повсюду обширные ланды, «печально подкрашенные розовым вереском и разнообразными желтыми растениями; рядом белые поля гречихи».

От мрачного вида местности Мишле влечет к тягостным воспоминаниям недавнего прошлого, к которым он будет возвращаться вновь и вновь, умозрительно путешествуя по Западу и увлекая за собой читателя. Революция. Население Бретани и соседних краев не принимало в своей массе революционные преобразования, начиная с гражданского устройства Церкви, превратившего священников в государственных служащих. Опубликование декрета Конвента о военном наборе 24 февраля 1793 г. явилось сигналом к восстанию, вылившемуся в Вандее в широкомасштабные военные действия.

В Бретани антиреволюционное восстание приняло форму партизанской войны – «шуанерии», которую вели с республиканскими частями небольшие отряды местных крестьян. Они получили от республиканцев прозвище «шуаны», по одной из этимологических версий от крика совы, служившего повстанцам опознавательным знаком. Вот почему у местного крестьянина Мишле, спусти полвека после событий, отмечает «проницательный взгляд совы», а центр восстания – департамент Морбиан, по его словам, «край застарелой ненависти, богомолья и гражданской войны», и даже Оре с его артефактами культуры друидов предстает, в первую очередь, «священным городом шуанов».

В распространенную характеристику «шуанерии» и Вандейских войн как религиозно-монархического движения Мишле внес серьезные коррективы. Отметив влияние священников, историк уточнял: «Большая ошибка считать население Запада, бретонцев и вандейцев, глубоко религиозными… В Бретани, подобно Ирландии, католицизм дорог людям как символ национальной принадлежности. Главным является политическое влияние религии… Ни одна Церковь в Средние века не оставалась дольше независимой от Рима, чем Церкви Ирландии и Бретани. Последняя пыталась отделаться от приматства Тура, противопоставив ему приматство Доля» (старинного, основанного в середине IХ в. епископства на северном побережье Бретани, ныне Доль-де-Бретань).

Равным образом не следовало, по Мишле, преувеличивать влияние дворян. «Многочисленное и бедное дворянство Бретани было ближе к пахарям (laboureur)[76]». Сохранялись и реликты клановых обычаев. «Масса крестьянских семей считали себя благородными; некоторые – потомками короля Артура или феи Морганы… Они позволяли себе в знак независимости сидеть, не снимая головных уборов перед своим сеньором. В некоторых частях провинции не знали серважа: доманье и кевезье, сколь ни тяжелым было их положение, оставались лично свободными, хотя их земля и находилась в зависимости. Они не сгибались перед самым высокомерным из герцогов Роганов, приговаривая выразительным тоном: “Я тоже бретонец”».

Так под пером Мишле очерчивался культурно-исторический парадокс: участники монархического движения вовсе не были закоренелыми роялистами. Напротив, и в Вандее, и в Бретани «эти люди по своей психологической природе являются республиканцами»; «республиканство социальное, не политическое», – уточнял историк. Определенно и то, что демократизм населения Бретани имел этнокультурный аспект.

И в Новое время Бретань продолжала «отстаивать свою национальную идентичность, так же как делала это в Средние века». За нее боролись английская и французская «партии», пока вследствие брака Анны Бретонской с Карлом VIII герцогство не присоединилось к Франции. «Тогда началась правовая борьба», «война провинциальных привилегий против монархической централизации», парламент Ренна (столицы провинции) защищал кутюмы против римского права. Жестоко подавленное Людовиком ХIV сопротивление центральной власти возобновилось при Людовике ХV.

«Ныне сопротивление выдохлось, – считал Мишле, – и Бретань постепенно становится единой со всей Францией. Старое наречие, подрываемое продолжительной инфильтрацией французского языка, мало-помалу отступает. Гений поэтической импровизации, столь долго существовавший у кельтов Ирландии и Шотландии и который у наших бретонцев не совсем угас, становится тем не менее большой редкостью. Когда-то при сватовстве сват (bazvalan) пел куплет собственного сочинения; девушка отвечала несколькими стихами. Теперь они декламируют заученные формулы». Рассказав о судьбе местного патриота, отдавшего жизнь изучению истории и культуре Бретани, Мишле констатировал: «Попытки бретонцев, скорее упорные, чем успешные, оживить при посредстве науки идентичность края встретили лишь насмешки»[77].

Однако уже в конце ХIХ и особенно в ХХ в. бретонский регионализм получил заметное развитие, одновременно развернулось экономическое возрождение Бретани[78]. Неслучайно картина, нарисованная Видаль де Лаблашем на рубеже ХIХ – ХХ вв., более оптимистична (в том числе и в ретроспективном плане, по отношению к прошлому Бретани). Сославшись на пример Нормандского бокажа, географ отметил хозяйственную активность местного населения, Это, писал он, один из тех случаев, когда бедность делает людей изобретательными. «Приученные накапливать минимальную прибыль», те «добиваются достатка разнообразием продуктов, соединяют ресурсы мелкого сельского хозяйства с ресурсами мелких промыслов и доходами, полученными на стороне»[79].

Географ указывал на предприимчивость жителей побережья, на искусность бретонских моряков. Уже со второй половины ХIV в., после перемещения международной торговли на морские пути, Бретань испытала подъем, став «краем транзитной торговли и рыболовства». Бретонцы приняли участие в освоении Америки, и в ХVI в. их слава искусных мореходов была оценена: испанские короли рекомендовали комплектовать экипажи бретонцами. Экспансию бретонцев на море тормозила, однако, бедность внутренних районов[80].

Но и в ХVII в. бретонские мореплаватели активно участвовали в качестве посредников в межконтинентальной и очень прибыльной торговле между испанскими владениями в Америке и Китаем. В Сен-Мало в 1698 г. была учреждена Китайская, а в 1715 г. местная Ост-Индская компании. На рубеже ХVII – ХVIII вв. две трети отправлявшихся в Америку французских торговых судов были снаряжены негоциантами Сен-Мало. Однако в ХVIII в. характер мировой экономики изменился, торговля серебром перестала приносить прежний доход, и жители Сен-Мало вновь занялись дальним рыболовством, преимущественно у берегов Америки. В целом, активность жителей Бретани на море далеко выходила за рамки «корсарской войны», в которой они тоже себя проявили[81]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стотысячными тиражами расходились в 80-х годах журналы «Мируар дель истуар», «Историа», «Исторама», книги Ле Руа Ладюри, Дюби и других современных классиков (для сравнения тома «Истории Франции» Лависса выходили тиражами 7,5—11 тыс. экз., а иллюстрированное переиздание 1923 г. – 17–25 тыс.).

2

Lieux de mémoire. Paris: Gallimard, 1997 (1éd. – 1984). Есть краткая русская антология: Нора П. Франция – память / Пер. с фр. Д. Хапаевой. СПб.: Изд-во С.Петербургского ун-та, 1999.

3

1515 et les grandes dates de l’histoire de France, revisitées par les grands historiens d’aujourd’hui / A. Corbin, dir. Paris: Seuil, 2005.

4

Duby G. Les trois ordres ou l’imaginaire du féodalisme. Paris: Gallimard, 1979.

5

Le Goff J. La naissance de pourgatoire. Paris: Gallimard, 1981.

6

Duby J. Le dimanche de Bouvines. Paris: Gallimard, 1973.

7

Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой / Пер. с фр. В.И. Матузовой; коммент. Д.Э. Харитоновича. М.: Ладомир, 2001.

8

Про А. Двенадцать уроков по истории / Пер. с фр. Ю.В. Ткаченко. М.: РГГУ, 2000. С. 318–319.

9

La judiciarisation du passé et la crise mémorielle: La France malade de son passé (Dossier réalisé par J.-P. Husson. http:// www.cndp.fr/crdp-reims/memoire/enseigner/ memoire_histoire/05bishistoriens2.htm

10

Даже представители «методической школы», претендовавшей на сугубую объективность, не исключали для профессионального историка права ссылаться на собственную позицию. Шарль Сеньобос (он был на стороне «дрейфусаров») предупреждал читателя в предисловию к учебнику «Политическая история современной Европы» (1897) о «личных симпатиях к либеральному, светскому, демократическому и западному строю» (Про А. Указ. соч. С. 278).

11

Rousso H. Le syndrome de Vichy (1940—198…). Paris: Seuil, 1987; Idem. Vichy, un passé qui ne passe pas / avec É. Conan. Paris: Fayard, 1994.

12

«Belonging for believing (чтобы верить, надо принадлежать)» было ответом в клерикальных кругах.

13

Febvre L. Le problème de l’incroyance au XVIe siècle: La religion de Rabelais / 1 éd. – 1943. Paris: Albin Michel, 1947.

14

См.: Шоню П. Цивилизация классической Европы / Пер. с фр. В. Бабинцева. Екатеринбург: У-Фактория, 2008.

15

Pintard R. Le libertinage érudit dans la première moitié du XVIIe siècle. T. 1–2. Paris: Boivin, 1943.

16

Hazard P. La crise de la conscience européenne. 1680–1715. Paris: Fayard, 1961. Р. VII, 415.

17

Delumeau J. La civilisation de la Renaissance. Paris: Arthaud, 1973. (Русское издание: Делюмо Ж. Цивилизация Возрождения / Пер. с франц. И. Эльфонд. Екатеринбург: У-Фактория, 2006).

18

Словарь историка / Пер. с фр. Л.А.Пименовой. М.: РОССПЭН, 2011. С. 126.

19

Michelet J. Tableau de la France. // Histoire de France. T. 3. Paris, 1837.

20

Vidal de La Blache P. Tableau de la géographie de la France. Paris: Hachette, 1903. P. 8 (Lavisse E. Histoire de France. T. 1).

21

Устье Бидассоа и мыс Cербер находятся на границе с Испанией, Ментон – на Лазурном берегу.

22

Weber E. L’hexagone // Lieux de mémoire. T. 2: La Nation. Paris: Gallimard, 1997. P. 1172–1173.

23

Рекордным по длительности было почти двухгодичное путешествие Карла IХ со своей матерью Екатериной Медичи (1564–1566).

24

Бродель Ф. Что такое Франция. Кн. 1–2. / Пер. с фр. под ред. В.А. Мильчиной. М.: Изд-во Сабашниковых, 1994–1997. Кн. 2. Ч. 2. С. 62.

25

Weber E. Op. cit. P. 1176–1177.

26

Nordman D. Des limites d’État aux frontières nationales // Lieux de mémoire. T. 2: P. 1125, 1131.

27

Бродель Ф. Указ. соч. Кн. 1. С. 271.

28

Каганский В. Россия – Франция // Русский журнал (РЖ). Дата публикации 27 Декабря 2004. www. russ.ru

29

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 270, 286; Michelet J. Tableau de la France (1864). Éd. électronique de J.M. Simonet. Р. 8.

30

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 287.

31

Там же. С. 269.

32

Там же. Кн. 2. Ч. 2. С. 419.

33

Vidal de La Blache P. Op. cit. Р. 27, 52–53.

34

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 239–244.

35

Beaune C. Naissance de la nation France. Paris: Gallimard, 1985. Р. 322.

36

Вандемьер – сбор винограда, брюмер – туманный, фример – холодный, нивоз – снежный, плювиоз – дождливый, вантоз – ветреный, жерминаль – прорастание семян, флореаль – время цветения, прериаль – покос лугов, мессидор – время жатвы, термидор – жаркий, фрюктидор – сбор плодов.

37

Vidal de La Blache P. Op. cit. Р. 15.

38

Ibid. Р. 50.

39

Guiomar J.-Y. Le «Tableau de la géographie de la France» de Vidal de La Blache // Les lieux de mémoire. T. 2. Р. 1090.

40

Vidal de La Blache P. Op. cit. Р. 40.

41

Ibid. Р. 51.

42

Ibid. Р. 49, 152.

43

Ibid. Р. 149, 163.

44

Ibid. Р. 168–169.

45

Guiomar J.-Y. Op. cit. Р. 1078–1079, 1088.

46

Vidal de La Blache P. Op. cit. Р. 14, 17.

47

Michelet J. Op. сit. Р. 59.

48

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 264.

49

См.: Там же. С. 265–267.

50

Michelet J. Op. cit. P. 59–60.

51

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 64–65.

52

Существующая практика передачи указанной культурно-географической дифференциации как точек горизонта строчными буквами неудовлетворительна. В страноведческой литературе предлагают в качестве выхода ограничиться транскрипцией с французского – Миди (Федулов С. Французский мир. Фрагменты и комментарии // Питт Ж.-Р. Франция / Пер. с фр. – М.: Новый хронограф, 2010. С. 289). Тогда и север Франции должен обозначаться Нор. Очевидно, русскому читателю эти созвучия чужды. Мне представляется более близким по смыслу обозначение геополитического разделения современной мировой системы, включающее, кроме географической, политическую, экономическую и культурно-цивилизационную дифференциацию.

53

См.: Ле Руа Ладюри Э. История регионов Франции: Периферийные районы Франции от истоков до наших дней / Пер. с фр. М.Б. Ивановой. М.: РОССПЭН, 2005. С. 293–298.

54

См.: Там же. С. 303–305, 321, 331.

55

См.: Le Roy Ladurie E. Nord – Sud // Les lieux de mémoire. T. 2. Р. 1206–1209.

56

Ле Руа Ладюри Э. Указ. соч. С. 315.

57

Там же. С. 322.

58

Michaud G., Kimmel A. Le nouveau guide France. Paris: Hachette, 1994. P. 87.

59

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 67.

60

Michelet J. Op. cit. P. 29, 35.

61

Barral P. Depuis quand les paysans se sentent – ils français? // Ruralia. Р., 1998. № 3. P. 1—12. http://ruralia.revues.org/53

62

Историк оговаривается, что относительно развитые области вроде долины Гаронны от Тулузы до Бордо встречаются и к юго-западу от «линии» (Le Roy Ladurie E. Op. cit. P. 1191, 1196).

63

Ibid. P. 1192–1193.

64

Ibid. Р. 1194–1195.

65

Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 1. С. 113; Кн. 2. Ч. 2. С. 112, 120–121.

66

«Пейзаж вдруг резко изменился, – вспоминал историк о перелете из Германии на родину, – под нами была Пикардия, разделенная на узкие разноцветные полосы, границы которых были проведены словно по линейке; посадки всюду были аккуратные, чистенькие, словно с них только что смахнули пыль; колокольни довершали картину. Я понял, что я дома» (Там же. Кн. 2. Ч. 2. С. 118).

67

Там же. С. 119–120.

68

Vidal de La Blache P. Op. cit. Р. 308.

69

Ibid., P. 313.

70

Французское paysan означает буквально человека, привязанного к своей местности, с кругозором, замкнутым пределами своего края (pays).

71

Ibid. P. 311–312, 338. Аналогичным было наблюдение Мишле о положении женщины, особенно на побережье Бретани: бретонки в условиях, когда мужчины надолго уходили в море, оставались главными труженицами и кормилицами, что и обеспечивало им высокий статус в местном обществе. Как одно из следствий – молодые крестьянки имели возможность «самим устраивать свое замужество» (Michelet J. Op. cit. Р. 9).

72

Vidal de La Blache P. Op. cit. P. 313.

73

Michelet J. Op. cit. Р. 6—13.

74

Монах кельтского происхождения (Бретань, Шотландия, Ирландия?), живший на рубеже IV–V вв. В противовес восторжествовавшему в Церкви учению Августина о благодати отстаивал значение собственных качеств и усилий верующего в обретении спасения. Своим учением (пелагианство) положил начало доктринальному конфликту между принципами свободы воли и божественного предопределения (см. гл. 4).

75

Michaud G., Kimmel A. Op. cit. Р. 27.

76

Так называли обеспеченных инвентарем и рабочим скотом крестьян, самостоятельно хозяйствовавших на земле (как правило арендованной). Это был верхний слой крестьянства, по степени зажиточности близкий к мелкому дворянству.

77

Michelet J. Op. cit. Р. 13.

78

См.: Ле Руа Ладюри Э. Указ. соч. С. 104–114.

79

Vidal de La Blache P. Op. cit. P. 313, 325–326.

80

Ibid. Р. 338.

81

См.: Бродель Ф. Что такое Франция? Кн. 2. Ч. 2. С. 326–329.