скачать книгу бесплатно
– Хорошо, но зачем же изначала жизнь со Зла здесь начинать?
– Что имеешь ты в виду?
– Я хочу людей создать, чтоб на нас похожи были – умных, добрых и красивых, чтобы в радости, не в горе жизнь для них здесь начиналась и такою продолжалась, чтоб руками и сердцами сотворяли Краса-ту. Сатанэль же предлагает нам драконов создавать.
– Высоко берёшь ты сразу, – тихо молвил Ладе Ра. – Может быть, ты и права. Краса-ту, Любовь, Добро для людей ты избираешь, Сатанэль же предлагает дух сурово закалять и с препятствий начинать. С сердца хочешь ты начать, Сатанэль – ум сначала развивать. Кто из вас же будет прав? Время лишь одно рассудит. Ну и что же скажешь ты?
– Ум и сердце одинаково нужны. Лучше добрым быть, чем злым, сердце разум просветлит.
И Лада в радости великой вместе с Ра и Ур людей училась создавать: втроём они энергии сердец своих объединили и, Краса-ту небесных Высших Сфер призвав, людей творили торжественно и просто под солнечным лучом, которым образ дали свой – светловолосых, сероглазых и с синевой глубокою в глазах, на двух ногах, о двух руках, с одною головой и доброю душой. И Боги даже сами залюбовались творением своим.
– Как ты хотела, – Ладе довольный Ра сказал.
– Они красивые такие, – сказала Ур. – И так похожи, Лада, на тебя!
Лада немножечко смутилась:
– Почему же только на меня?
– А мы так захотели с Ра, – Ур ей отвечала. – Ты давно уж стала нам сестрой иль дочерью любимой.
– И как их назовём? – спросил Владыка Ра, за первой парой наблюдая, что резвилась на лугу, в весёлые пустившись догоняшки: ведь разумом они что дети были.
– Я б Доброславами иль Сурами их назвала, – сказала Ур. – Они Светила свет в себя вобрали – и волосы, и кожа, и глаза… Да, я их сразу полюбила. Удачней не было творения у нас!
– Значит, Солнышками будут! – обрадовалась Лада и захлопала в ладоши.
– Деву первую Любовью назовём, а его, – она задумалась, чтоб имя подобрать, и Ур тогда сказала:
– А его мы Доброславом назовём!
– Да будет так, – сказал Владыка Ра. – Ещё в их дух я устремленье к Краса-те добавил, чтоб в
бурях и напастях, в разломах хаоса и в тяжкие минуты зов Краса-ты Звездою Путеводной им светил. Пусть будет мало Яви им, пусть в Небеса стремятся духом всем и ищут родину свою в горниле звёздной Краса-ты! Ну, а пока, пусть украшают Явь собой.
– Хочу, чтоб с самого начала, – сказала Лада, – росли они Добром лишь силы укрепляя, чтобы молились Краса-той и не имели Зла в себе ни грамма.
Ра с Ур переглянулись, Ладе светло улыбнулись, руки подняли над Лады головой, и Ра торжественно сказал:
– Ты станешь украшеньем Яви и Содружества Миров!
И на Ладу устремилась лавина энергии тончайшей, в которой Истина, Добро и Краса-та сплелись в Огонь один Любви нежнейшей.
Вот так в один прекрасный день в отрогах Белых Гор на Яви появились Суры-Доброславы, вобравшие в себя – в свой изначальный дух – луч утреннего Солнца, шёпот росных трав, звон нежной тишины, цветов благоуханье и всю их Краса-ту, что Лада принесла с других Миров. Ещё они вобрали велением Творцов стволов кедровых крепость, корней живучих силу, лиан зелёных гибкость, говорливость ручейков бурливых. Если Ур и Лада Любовь старались заложить к прекрасной Яви в души Доброславов, то Ра, конечно, их стремил к Мирам далёким, что Звёздами сияли по ночам.
И Доброславы удались на славу: блистали внешней Краса-той, сияли быстрым же умом и на работу были хваты, учились день и ночь, усталости не зная, и ночь была им не помеха: считали звёзды, песни пели, водили хороводы, и звоном радостным вся жизнь кипела их. Сто лет у них мелькали как день один.
Доброславы Ра славили и Ур, а больше Ладу, которая им настоящей Матерью была: возилась с ними, уча ремёслам этих малышей, при этом и сама учась Природы тайнам, овладевая силой их.
Лишь только Лада появлялася в лугах, как Доброславы со всех сторон бежали к ней, буквально не дыша, внимали всем мыслям и словам её. Должно быть, и Светилу понравились все эти малыши, и Сурья-Солнце, палитру красок радугой расположив по небосводу, Доброславам красило носы и щёки кисточкой своих лучей, густых и звонких. Лада учила Доброславов мыслить и мысль на добрые дела пускать, чтоб имя Доброславов оправдать.
Словом, днями Доброславы мира тайнами овладевали, вечерами песни пели, танцевали, когда Светило нежными лучами устало ласкало горизонт, а в небе расцветали костры далёких звёзд – они в лучах своих, как если бы в руках, Краса-ты далёкой искорки несли и тихим шёпотом творили длинный Сказ про Ра, его геройские дела – они любили Ра, и тем Сказам не было конца. А наутро, когда восток вскипал от солнечных лучей, как поднимались разом Доброславы, чтобы восславить снова Ра – своё небесное Светило, а вместе с ним и Краса-ту, и доброту своей любимой Девы Лады. И снова руки их ласкали любимую работу, особенно любили цветы они сажать, и до всего им было дело, и пары рук им не хватало; ещё б им крылья дать да научить летать – они украсили бы сами небеса, не говоря уже про Явь.
Прошли века, и Доброславы на два народа разделились: те, кто первыми здесь появились, те Доброславами считались, а те, кто позже родились, – те Сурами звались. Когда и как то разделение случилось, никто не мог бы указать – сама так жизнь распорядилась. Ра, похоже, многое предвидел, и если Доброславы в Ладиной любви купались, то Суры под мужества лучом Владыки Ра здесь появились: им путь воинов Владыка намечал, предвидя то, чего пока никто не видел. В Сурах крепь духа сочеталась со звёздной Краса-той, она мерцала искристым блеском во глубине их синих глаз. Они любили Явь, её природу, но духом тяготели к звёздам, им было тесно на планете, и если б Ра дал крылья им, они тотчас бы улетели в Небеса, в горнила звёздной Краса-ты, зов к которой Владыка Ра им в дух вложил.
Ра и Ур не раз с Небес сходили к Сурам, их многому учили, особенно сражаться с пока ещё неведомым врагом, наперёд из Хроники Акаши зная, что кончится блаженство Рая и жизнь своей суровой предстанет стороной. Ещё сюда с Миров иных спускались ученики Владыки Ра, чтобы учение Учителя продолжить и Перволюдям знанья передать, как надо по Космическим Законам выживать. На Яви постоянно Лада лишь жила, и Сурам также помогала, но больше Доброславам, которых всей душою полюбила и от рождения вела.
Тем временем под Ладиным началом Доброславы силой мысли овладели
и научилися летать. Пусть пока что невысоко, недалёко, но летали, и мысли Краса-ты им крыльями служили.
Когда однажды Явь Владыка Ра вновь навестил и в Ладином хозяйстве побывал, то в восторге Деве про Доброславов он сказал:
– Светлый ум и сердце доброты, ноги, что едва ли мысли не быстрей, и руки, что ласкают дело Краса-ты! Восторг полнейший! Нелегко придётся Доброславам: их назначенье – истину Добра явить на Яви и Краса-те путь проложить, но я предвижу, что путь их может быть суров. Так что свои созданья неженками не расти, иначе в бурях жизни, что обязательно нагрянут, свои уменья и задатки Доброславы растеряют. На трудностях их закаляй и волю развивай. Когда всё хорошо, то эта ровность застилает ум и сердце серой пеленой благополучья. И самая беда, когда довольство за смысл и счастье жизни будет выдавать себя. Ничем не облегчай их путь, пусть сами всё пройдут. Что сами обретут в трудах своих, то с ними и пребудет, а сверх ты не давай чрезмерно ничего. Пусть каждый шаг на Яви Доброславы трудами сердца закрепляют. Сердце крепь им даст – лишь в нём магнит Добра и Краса-ты, а дерзкий ум пускай разгадки ищет всем тайнам бытия и претворяет их в явленья Краса-ты. И пусть дерзают: ведь в этом дерзновенье крылья вырастают для полётов в Дальние Миры. Быть может, и, скорей всего, Доброславы с крепкими ногами, ясными умами, добрыми сердцами и жаждой творчества в груди тебе опорой будут во всех делах твоих.
Но и Суров ты не забывай, они защитой Доброславам станут и заодно тебе.
Конечно, Лада обещала всё сделать, как просил Учитель: от похвалы Учителя у неё кружилась голова и ей всё время петь хотелось и даже танцевать – любовь к Владыке Ра в пространство Яви изливать.
Время шло или текло, жизнь на Яви развивалась, планета погружалась в плоть материи вселенской. Жизнь кипела здесь повсюду: на воде и под водой, на земле и под землёй; в небе чёрные драконы бились яро за просторы, твердь стонала и трещала под тяжёлым шагом монстров, что друг друга пожирали; там и там грызня кипела, злобной ярости огонь на людей уж стал бросаться, им сознанья отравлять и раздоры вызывать.
Лада долго это всё терпела, но однажды Сатанэля повстречала и в сердцах ему сказала:
– Явь во Зло ты погружаешь, Краса-ты ты Мир лишаешь. Для чего ты сеешь Зло?
– Кто ты есть такая здесь? – ей с насмешкой отвечал Яви полный Властелин – так себя он величал. Всех он тварями считал, недостойными вниманья.
Первый раз встречаясь с ним, Лада сильно поразилась: так похож был Сатанэль на Владыку Солнца Ра: рост, фигура, голова, поведение само – всё в нём Ра напоминало. Блеск увидев красоты, что сверкала хладным блеском, в восхищение придя, глаз она поднять не смела, как почувствовала вдруг: тут стоит совсем не друг, и тогда в недоуменье подняла свои глаза. Если Ра был словно Солнце, Краса-той лучился и Добром, то от этого красавца свет луны глаза колол – светом жёстким и холодным, – как кинжалом иль мечом. На губах его тончайших самодовольства тень скользила, а в глазах плескалась темень хаотических глубин. Но видение мелькнуло – было правдой или нет? И пред ней стоял иной – ослепительно красивый, весь сияющий добром, только лишь в глазах скользила ироничная улыбка превосходства над другими. Лёгкий, быстрый и подвижный, остроумный и шутливый, он имел магнит такой, что к нему стремились духи, страстно жаждая чудес. Ра толп этих избегал, и в космических пространствах Он частенько исчезал, где извечную войну с Караготом продолжал, что Врагом заклятым был всей проявленной Красы. Хаосом и Тьмой Карагот был сотворён, Свет стремился потушить, жизнь саму всю погубить. Сатанэль к Ра подвизался с Караготом тем сражаться, и потом, со слов его, он едва ль не в одиночку предрешал исход сражений. Сатанэля Ра хвалил за находчивость и смелость, и в великой славе ученик его ходил – тенью Ра его считали, даже голосом его. Если Ра был прост и прям, поклонений не стяжал, то, напротив, Сатанэль восхищенье толп любил – он манерами пленял да и голосом своим соловья превосходил: мил, и сладок, и приятен… девы млели от него, ну а юноши во всём подражать ему хотели, слово каждое ловили и толпой за ним ходили. Сатанэль частенько прописные истины любил пред ними изрекать: «Знание всего превыше, – подняв высоко палец, говорил. Ещё загадочно твердил: – Вся жизнь – игра». Но, какова цена игры, он никому не говорил. И молодёжь восторженно резвилась: ведь игра – одна забава, в ней ответственности нет, и только знай что веселись, а жизнь ведь велика, и вечность есть для исправления любых ошибок.
И духи молодые в тварей разных воплощались за просто так, чтоб драйв какой-то испытать, нервы тем себе пощекотать, и удержу в том баловстве себе не знали. «Безобразие познав, познаете тогда и Краса-ту», – так ученикам своим Властитель Яви говорил. И если бы не Ра, он Ладе не позволил человеческое семя сеять на планете – на Северо-Востоке «людишкам» место отрядил среди лесов и гор высоких – подальше от себя.
– Нет, с тобой я не согласна, – Лада Яви Властелину возмущённо заявила. – Ты этим Миром управляешь грубо и жестоко. И без того Мир Яви вниз идёт. И скоро тут огрубеет всё настолько, что мы друг друга не сможем понимать. А ты готовишь Миру испытанье Злом, а не Добром.
– Ты ошибаешься глубоко, – Властитель Яви хитрыми сверкнул глазами, в которых вечная мерцала ночь во льдинках звёзд полночных. – Я буду ускорять процесс всего живого. Мир Яви далеко отстал от всех планет Содружества Миров. Ты знаешь, я не привык тащиться позади, я первый ученик Владыки Ра, я напрягусь и сделаю Мирок на удивленье всем! Мильоны лет сожму до тыщи лет – с такою скоростью пойду! Здесь будет воля властвовать моя! И кто же не послушает меня – об этом крепко пожалеет!
– Вот именно, Мирок, а нужен Добрый Мир, – сказала Лада. – Насилием к Добру ты не придёшь. Все существа, предметы иль явленья свой жизни ритм имеют. И надо лишь прислушаться к стремлениям других.
Тут яро Сатанэль вскипел:
– Чтоб я кого-то слушал здесь?! Я здесь – Хозяин! Я – Яви Властелин! Букашка каждая здесь трепетать должна передо мной. Я – Бог! А остальные все – козявки! И мне здесь кто-то будет волю диктовать свою? Такому не бывать! – Сатанэль от ярости зубами заскрипел, его глаза метали молнии чернейшего огня.
– Но почему? – поёжилась Богиня Лада. – Ведь даже камень голос свой имеет, и можно с камнем говорить, и с небом, облаками, зверюшками, цветами.
Сатанэль от злого смеха едва не покатился по земле:
– Всё это детский лепет! С камнем говорить?! Ха-ха! Для этого мне надо камнем стать, чтобы понять его. Нет, коль Мира этого Хозяин я, то пусть он слушает меня и моему дыханию внимает. Драконами я населю планету, дух воинов вожгут они в себе, сквозь ад пройдут тяжёлых испытаний. Через войну, сраженья проведу, и каждого своей я правдой наделю, чтоб злее меж собой дрались, чтоб ловкость, зоркость воспитать и качества иные, – Сатанэль презлобно на Ладу поглядел колючими глазами и с раздражением продолжил: – Я вижу, не по нраву тебе мои задумки и мечты. Но знай, что сам Владыка Ра учил всё испытаньем проверять. Не мягкотелых размазней – тяжёлых воинов Добра он требует от нас воспитывать из будущих людей. Пусть через Зло пройдут: и станет Зло Добром, коль выдержат его.
– Никак я не пойму, зачем же Зло? – вскричала Лада. – Ведь Миру надо идти через Добро!
Иронично хмыкнул Яви Властелин:
– В Добре они обмякнут и растают. И дух не возгорится их. А нахлебавшись Зла несовершенства, они попросят и Добра.
– А если к Злу потянутся они и в нём найдут и вкус, и радость? – здесь Лада не на шутку рассердилась. В глазах её зажглись тревожные огни. Черты прекрасного лица как будто стали строже.
Сатанэль насмешливо скривился:
– Много понимаешь ты, где Зло, а где Добро! Суровые условия лишь для слабых будут Злом, а для прошедших испытания воспримутся Добром. И я такой суровый путь прошёл и не раскаиваюсь в этом. Чем жёстче будет и больней, тем станет нам полезней и добрей!
– Но это же ужасно! – Богиня Лада пальцы сжала в кулачки.
– Послушай, красная девица: зачем сюда ты прибыла? Чтоб мне мешать?
Лети обратно к мамочке своей в мир тёплый и уютный!
– Но я хочу здесь вырастить людей – разумных, добрых и красивых!
Сатанэль загрохотал таким ужасным смехом, что со скалы посыпались каменья:
– Добрых и красивых? Хах-ха-ха! Давно я не смеялся так!
От слёз глаза он вытер и продолжал с иронией уже:
– Позвольте вас спросить: а где таких возьмёте или в печке испечёте? Как не поймёте вы: сюда приходят духи-глухари. Откуда добрыми им взяться? Это в сказках всё чудом происходит, а тут, чтоб качество одно взрастить, мильоны лет пройдут. Могу я даже предсказать, как жизнь пойдёт на Яви: как материя тут только огрубеет, твои духовные людишки травку станут есть, потом животных, а потом друг друга пожирать, как только голод их станет доставать.
– Как смеешь ты такое говорить? – воскликнула Богиня Лада, и слёзы градом полились из глаз её. – Зачем на Яви ты? Одно лишь Зло творить?
Сатанэль насмешливо пожал плечами:
– Учитель Ра нас приучил лишь правду только говорить. С Владыкой многие я поднимал Миры Великой Краса-ты и потому я знаю, что и как мне делать. А тебе отсюда лучше бы удрать и на другой планете песни распевать.
– И всё же надо сперва в Добре их укрепить, понятиям высоким обучить, а уж потом про испытанья говорить, иначе Зло их может отравить.
Владыка Яви с ехидцей на Деву юную взглянул и губы растянул в насмешливой улыбке:
– Здесь должен быть один закон: через страдания – наверх!
Лада в ответ лишь покачала головой:
– Мне кажется, когда ты про страданья говоришь, то голос твой от злобной радости звенит.
Сатанэль опять прегромким смехом раскатился:
– Вот две планеты ты поднимешь, тогда немножечко поймёшь, что Зла, как такового, нет, что Зло – помощник есть Добра. Без страдания не будет сострадания.
Лада подняла глаза, в которых слёзы всё ещё кипели. Через ручей напротив Сатанэль сидел на камне, от скуки выдирая мох.
– Зачем ты мох дерёшь, – спросила Лада, рассердясь. – Ведь он кричит от боли!
– Кричит от боли? – Сатанэль от смеха поднял удивлённо брови. – И это боль, ты говоришь? Боль вся будет впереди!
Сатанэль отбросил мох зелёно-голубой, смеясь над Девой юной, что рассердилась на него. И нравилось ему, что сердится она.
– Послушай, Князь Мира ты сего, – Лада нарочно не звала по имени Хозяина планеты. – Ты зачем пришёл сюда? Ведь ты не любишь этот Мир, тебе здесь гадко и противно, иль ты тщеславием горишь?
Сатанэль уже сердито на деву юную взглянул:
– Противно мне иль не противно, но Мир я здесь построю свой. Он будет только Мой!
Лада встрепенулась удивлённо:
– Как это надо понимать?!
– Как хочешь, так и понимай! Я здесь Владыкой должен стать, чтоб каждый камень и травинка здесь волю слушали мою.
Сатанэль легко от камня отломил кусок и пальцем сжал его, и серый вниз посыпался песок, в себе боль камня унося.
Богиня Лада даже отшатнулась, увидев, как Сатанэля лик на камень стал похож – таким же твёрдым, серым, грязным.
А Сатанэль мечтательно обвёл рукой весь синий горизонт, где Явь сливалась с небесами, и молвил, сладко придыхая:
– Я – Властелин, и будет этот Мир моим и лучшим из Миров! Здесь будет центр Содружества Миров, в котором главным буду я!
Лада в удивление пришла:
– Ты думаешь подняться выше Ра?
Ярость исказила прекрасный лик Хозяина планеты:
– А разве твой любимый Ра не говорит нам о подъёме? От Ра стою всего я в шаге. И Ра, учитель мой, мне только лишь твердит, чтоб делал всё я сам. Мечтает Ра в Высокие Миры уйти, а мне оставить низшие миры, – Сатанэль здесь криво усмехнулся: – Ступенью за ступень идут по Лестнице наверх – а я шагну наверх чрез несколько ступеней! Да, я мечтаю первым быть! Что в этом может быть плохого?
Лада гневом воскипела от наглой дерзости такой:
– Первым будет Ра всегда! Ну а ты последним станешь – вот что я тебе скажу!
Сатанэль насмешливо ей отвечал:
– Ра не раз мне говорил, что мечтает, чтобы я сравнялся с ним. И планетка эта последним испытаньем станет для меня.
– Вот именно – последним! – гневом Лада уж пылала.
Слушать Сатанэля Лада больше не могла и поскорее в дом ушла, который в Кедре ей построил Ра. Там предолго плакала навзрыд: грудь её тоска стеснила, сердце болью острой защемило, мысль одна сознанье жгла – в гордыне непомерной и тщеславии безмерном Сатанэль в безумье впал… он о месте Ра мечтал! Как его остановить? Как безумье это излечить?
В доме быть уж не могла, на крыльцо она пошла. Сатанэля след простыл, вихрь серый пыль крутил, где недавно Сатанэль стоял, хвост мечтаний диких распускал. На крылечко Лада села, с облегчением смотрела в дали светлые пространств. Рдели горы на Востоке под закатными лучами, ниже их копилась мгла, что в распадках залегла и ползла уже в леса, на туманах сны неся. Только ветер не сдавался, он с листвой не расставался и всё звал её играть. Да в лиловой тишине водопад ещё звенел, не желая отдыхать, но уж первая звезда загоралась в небесах, в высь далёкую маня.
Ладе вспомнилось, как Кpaca-ту на Явь она сводила. Цветы она особенно любила, их повсюду собирала, чтобы в сад цветущий Явь всю превратить. «Хорошо, – сказали ей Цветы, – мы украсим Явь твою, но только каждому из нас дай свою ты Краса-ту». Она дала им Краса-ту, что просили у неё. И по всем просторьям Яви разноцветными огнями засверкала Краса-та, что сошла с Миров Иных. А там деревья восхотели украситься нарядом из цветов и зацвели волшебными цветами и плодоносить стали крупными и яркими плодами – они светились в тьме ночной не хуже звёзд далёких, дивной музыкой звучали, хор чудесный составляли совместно с небесами, и сами звёзды танцевали под эту музыку, и пели песни, и смеялись…
Ещё припомнила она, как за твореньем Яви наблюдала, как из Вселенной огненных глубин Владыка Ра Комету Жизни вызывал силой Воли и Любви. И закружилась малая планета зелёно-голубого цвета, восторгом наполняясь дивного полёта средь звёзд, планет и огненных комет, и робко танцевала свой первый вальс, и Космос с интересом наблюдал за Девой малой и шёпотом подсказывал, как сделать первые шаги. И Ур, и Лада, не говоря уже о Боге Солнца Ра, её любовью наполняли – и на славу получилася планетка: игривая, смешная, с глазами синими морей, озёр и рек; зелёный выбрала наряд, который украшала жёлтым, красным и бордовым; и слёз, и туч, плохого настроенья не ведала она; мила, послушна, не строптива, и звёзды баюкали её, плетя гамак из всех своих лучей, да только редко в нём спала она, а больше песни пела, едва лишь научившись говорить; и ещё любила наставленья слушать Братьев и Сестёр, что старше были и мудрей. Уран сестрёнку крепко полюбил и много ей рассказывал такого, что знать не надо никому. И только Сатургон, надевши шляпу набекрень, подкрался тёмными лучами и снами тяжкими Планету малую кошмарил. Коварный, хитрый и жестокий, он кроху сразу невзлюбил, над ней смеялся и вредил, ей мысли посылая злые.
