
Полная версия:
Покушение
– За мной! – махнув рукой, я метнулся к правому склону и, перемещаясь от кустика к кустику, начал движение вперёд. Тулин и Лавриков, набрав соответствующую обстановке дистанцию, двигались следом.
До первого дома мы добрались вполне благополучно, а уже следующий был НАШ. Теперь, сидя под укрытием стены первого здания, мне следовало окончательно решить, как действовать дальше. О том, что здесь два года назад при попытке войти в один из домов на фугасе подорвались два наших бойца, я своим разведчикам благоразумно решил не говорить, а сразу перешёл к делу:
– Лавриков, ты остаёшься здесь и прикрываешь. Голова вертится на триста шестьдесят градусов – чех может быть не один. Степан, ты со мной. Я вбегаю в дом первым и ухожу вправо, ты следом и влево. Предохранитель снят, но стрелять только по команде. Команда – это чьи – либо выстрелы. – Хотелось бы думать, что их не будет вообще или, в крайнем случае, они будут мои, но мы предполагаем, а господь располагает… – Всё понятно?
Тулин молча кивнул. Говорить что – либо дополнительно не хотелось, да и не следовало. Теперь мне необходимо было решить, как действовать в самом начале – попытаться тихонечко открыть дверь в надежде, что движение не будет замечено, или привычно резко распахнуть и… Гранату бы сперва, но нельзя – комбат хочет пленного… Я задумался и после секундного замешательства выбрал второй вариант, ибо в первом случае шансы на успех были пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят на то, что возьму его тёпленьким, пятьдесят на то, что он успеет по мне выстрелить. И не факт что промажет. Во втором шансов на то, что возьму его в плен, было немного. Он, скорее всего, успеет потянуться к автомату и мне придётся применить оружие, зато и риск подставиться самому был по моим раскладам совсем махонький – ведь что-что, а нашего появления боевик не ждал.
Удар плечом, как на моё счастье оказалось в незапертую дверь и, продолжая движение вправо, я крикнул:
– Руки! – крик вылетел из глотки раньше, чем я успел охватить взглядом одинокую, застывшую в изумлении фигуру. Не знаю, кто оторопел больше: он от моего появления или я от открывшейся столь неожиданной для меня картины. Чех совсем по – барски сидел за столом и жрал… СВИНУЮ тушёнку из советского образца жестяной банки, автомат валялся в противоположном углу, не стоял, не лежал, а именно валялся, брошенный подле сваленной на пол же разгрузки.
– Сидеть! – рявкнул появившийся вслед за мной Тулин, хотя боевик и не порывался встать.
– Руки за голову! – взгляд боевика метнулся на лежавший на столе нож. – Без фокусов! – два ствола впились ему в грудь. – На пол, лицом вниз, живо!
Ошарашенный чех повиновался, даже не пришлось применять метод принуждения в виде отдельно взятого приклада. Он упал на пол и притворился бревном.
Тулин щёлкнул предохранителем, ставя его на место, и без дополнительной команды опустившись подле боевика на колени, начал выворачивать за спину и вязать тому руки. Чех не сопротивлялся. Неизвестно откуда взявшаяся стропа быстро оплела запястья, теперь казалось, столь легко взятого «языка».
«Языка!» – сознание сего факта подвигло меня на проведение «экспресс – опроса».
Стащив с бандита шапку, я ухватился за его длинные волосы и, немилосердным образом приподняв от пола голову, задал первый пришедший мне на ум вопрос:
– Фамилия, имя, отчество?
– Доку, – пленник сглотнул подступивший к горлу комок. – Доку Саидов. – И видимо в порыве внезапной откровенности: – Полевой командир…
Лёгкость, с которой мне удалось разговорить пленника, навела меня на мысль продолжить допрос, тем более что по поводу его столь раннеутреннего появления в голове бродили некие мысли. Откуда-то он ведь пришёл, не пёрся же он по лесам всю ночь…
– Где находится твоя база? – потребовал я. – Говори живо!
– Здесь, рядом, – пленник снова не стал отпираться, что творилось у него на душе, не знаю, но, видимо, страх полностью довлел над его существом.
– На карте, покажи на карте! – потребовал я и, боясь упустить удачу, вытащил из разгрузки свою заламинированную карту местности. Развернув её на нужных квадратах, сообразил, что ткнуть ему в неё нечем.
– Развяжи руки! – услышав приказ, Тулин покосился в мою сторону, но протестовать не стал, разве что прежде ткнул ствол автомата боевику в спину и красноречиво щёлкнул предохранителем.
– Показывай! – одна рука боевика так и осталась завёрнутой за спину. Указательным пальцем второй, с трудом приподнявшись на локте, он ткнул в исток небольшого ручья, затёртого между двумя хребтами и к тому же располагавшегося едва ли не в центре оставшегося ещё с первой чеченской огромного минного поля.
– Точно? – чех кивнул. Я же вгляделся в карту, удовлетворённо хмыкнул и посмотрел на сидевшего в ожидании Тулина. Правильно истолковав мой взгляд, Степан завернул за спину и вторую руку боевика и принялся снова их стягивать. Делал он это нарочито грубо, боевик морщился от боли, но молчал.
– Как безопаснее всего подойти к базе? – надо было постараться выжать из бандита максимум информации.
– С восточной стороны, по балке, – ответил он, и я крепко задумался: уж не было ли с его стороны подставы? Но контуры местности говорили в пользу его слов. Судя по карте, именно с востока шли такие непролазные гребеня, что заходить именно этим путём было смертоубийственно тяжело. Овраг на овраге и оврагом погоняет. А чем чёрт не шутит, ведь могло статься, что именно с этой стороны подход к базе мог оказаться без прикрытия. К тому же и вероятность наличия нажимников с этого направления была крайне мала. Что же касается минного поля, оно действительно было установлено столь давно, что едва ли от него что-либо осталось. У меня в голове закружились красочно расписываемые рисковые планы.
– Не врёшь? – уточняющий вопрос, и неохотный кивок, словно к боевику начало приходить запоздалое раскаяние. – Смотри, если напоремся на засаду, ты умрёшь первым. Надеюсь, в этом-то ты не сомневаешься?
– Я знаю это, – я услышал почти спокойный ответ человека, смирившегося с неизбежным.
– Вот и славно! – теперь нам оставалось вывести бандита из дома и дотащить до группы. В то, что это легко осуществимо, мне не очень верилось. Что-то излишне ласкова к нам была ныне фортуна. Настолько, что это казалось затишьем перед грядущей бурей.
Отпустив голову боевика, я встал с колена и, запихав карту в разгрузку, сделал знак Тулину поднимать пленника на ноги. Сам же прошёл в угол и забрал чеховскую амуницию и брошенный им ствол.
– Живее, Степан, живее! – поторопил я Тулина.
– Сейчас, – прежде чем выполнить полученную команду, Степан разорвал валявшуюся на столе тряпку и, несколько раз перевив получившуюся полоску, взнуздал боевика подобно лошади.
– Чтобы не заорал не вовремя, – пояснил он, и я согласно кивнул. У меня тоже появлялась мысль найти нечто подобное кляпу, но я отложил её до прихода в группу. А вот Тулин откладывать не стал и правильно сделал.
– Степан, я выхожу первым, ты следом. Его впереди себя, понял? – исключать наличие сообщников было нельзя, потому – то я не столько вышел, сколько вывалился из домика, пригнувшись, шмыгнул под укрытие ближайших деревьев и, присев, сразу же начал озираться по сторонам. Но ничего подозрительного не обнаружил.
– Давай, давай! – несколько раз нетерпеливо повторил я, прежде чем в дверях показалась выгнутая назад фигура боевика. Следом, укрываясь за его спиной, нарисовался и сам Тулин. Медленно двигаясь, они отошли от дома и, наконец, оказались в тени сада. В какой-то мере можно было перевести дух. Пока нам продолжало везти.
– Степа, потихоньку отходи к Лавру, главное не спеши, – старший сержант едва заметно кивнул, и по-прежнему укрываясь за спиной чеха, начал пятиться в сторону засевшего в саду Лаврикова.
Возвращаться с боевиком «на руках» оказалось намного тяжелее, чем без него. Связанные за спиной руки создавали серьёзную помеху при движении, но давать чеху большую свободу действий мы не собирались. Тем более, что, как мне тогда казалось, спешить нам было некуда.
– Чи, – окликнул нас из кустов засевший в них младший сержант Сивчиков – пулемётчик второй тройки ядра, выдвинутый на склон для нашего прикрытия.
– Уф, дошли! – выдохнул за моей спиной поднимавшийся следом за чехом Тулин. – Этого куда? – кивок на притихшего пленника.
– Пока тащи с собой, потом определимся, – думать над тем, что делать с захваченным боевиком дальше, не хотелось. Моя голова была занята другим вопросом, а именно базой. Душу грызло острое желание совершить налёт, но для пущей уверенности требовалось заручиться поддержкой вышестоящего руководства, всё-таки как-никак там находилось минное поле. И то, что от него действительно ничего не осталось, гарантий не мог дать никто.
– Кашкин, связь с «Центром»! Передавай: захватили пленного. Наши дальнейшие действия? – всё-таки информацию о наличии базы я решил попридержать, до конца боевого задания ещё уйма времени. Никто же не знает, что я уже знаю. Подумаю, поломаю голову, может, на что решусь, а может, и нет…
– Тарищ старший прапорщик, – вывел меня из раздумий обратившийся ко мне Кашкин, – «Центр» приказал выходить на эвакуацию по координатам Х… У…
Опа, какой интересный поворот дела! А где это у нас этот самый квадрат с заданными иксом и игреком? Карта моментально оказалась в моих руках. Мне определённо продолжало везти, вектор пути на эвакуацию практически совпадал с прямой, идущей к базе. Стоило «случайно» отклониться метров на триста, и столь вожделённый налёт становился вполне осуществим! Это радовало.
– Степан! – окликнул я своего заместителя. – Давай старших троек сюда ко мне и… Баринова тоже, у меня для него поручение.
– Иванов! – неужто мне и впрямь думалось, что Тулин рванёт исполнять мое приказание? Ага, счас! – Дуй по тройкам, и Барина сюда, давай в темпе!
В принципе Степан прав, не дело заместителю командира простым «передатчиком» по группе бегать.
– Так, орлы, сейчас трогаем на эвакуацию, а по пути проверим то, что нам эта пташка нашептала, – взгляд скользнул по привалившемуся к дереву пленнику. – Вот здесь, – я указал точку на карте, – должна находиться база боевиков.
Сказав это, я с запозданием вспомнил, что не спросил чеха об их общей численности, но теперь «пытать» его уже поздно. Перегорел, поди. Пока снова запугаешь… Да и черт с ними, сколько ни есть!
– Будем брать? – подвёл итог Тулин.
– Будем! – Улыбнулся и добавил: – Совершим налёт по всем правилам военной науки. Если получится – подойти скрытно. Он, – тычок пальцем в сторону чеха, – вроде как безопасный проход указал, если соврал, там же и кончим. – Я постарался подмигнуть бойцам так, чтобы этого не заметил вслушивающийся в наш разговор пленник. Но тот, снова прикинувшись бревном, никак не отреагировал.
– Менять что будем? – почёсывая ногу, поинтересовался мой заместитель.
– Нет, всё штатно, кроме одного: ты с пленником идёшь в тыловой тройке.
– Командир, – Степан начал протестующее подниматься.
– Сиди, – осадил его я. – Вопрос не обсуждается. Кому, кроме тебя, его ещё поручить? Баринову, да?! Он за него, конечно, будет отвечать головой, для этого я сюда его и пригласил. Но… – я хотел сказать «он и за себя-то не отвечает», но вспомнив об ушах пленника, прервался на полуслове. – … Если что пойдёт не так? Если чехи зайдут с тыла или ещё что? Он его что, вытащит? Молчишь? Вот и молчи. Один раз головняк и без тебя перетопчется, а к медали я тебя и за пленного представлю.
– Да нужна мне Ваша медаль! – похоже, зам на меня всерьёз обиделся. Ну и шут с ним. Посопит, посопит и «оттает».
– Не нужна – так не нужна, – покладисто согласившись, я решил, что «совещание» пора заканчивать. – Вопросов, я думаю, не будет?
Сидевший ко мне ближе всех сержант Потапов хотел было что-то уточнить, потом кинул взгляд на зашевелившегося пленного и передумал.
– Пошли! – поднявшись, Степан Тулин шикнул на притихшего Баринова. – И этого забирай! – он ткнул стволом в сторону сидящего и смотрящего на нас боевика.
– Я, да? – поставленный перед фактом снайпер выглядел растерянным.
– Ты, ты, – этому Бара… ринову ещё пришлось подсказать. – Всё, орлы, давайте в темпе по тройкам, остальным сами разъясните что как. Через десять минут – начало движения. Лавриков, ты идешь первым! – не дело, конечно, пускать первым пулемётчика, но снайпера ещё хуже, к тому же Лавриков полкомандировки первым и ходил, пока вместо автомата ему не вручили пулемёт. Ничего, разок пройдется по старой памяти. Быстро я его не погоню, так что, всё будет в норме… надеюсь…
– Вадим! – мы уже приготовились выходить, и я окликнул шагнувшего вперёд Лаврикова. – Не спеши и аккуратнее, этот гад может нам и подставу устроить.
– Угу, – угрюмо согласился пулемётчик, поудобнее перевесил ПКМ и бодрым шагом направился в сторону уходящего солнца.
Тыловая тройкаБушевавшее в душе Тулина недовольство действиями командира никак не желало успокаиваться.
– Барин! – окликнул он насупившегося снайпера. – Этот пидор, – кивок в сторону пленного, – на тебе. Понял?
– А что я-то? – Баринов никак не желал признавать себя крайним.
– А потому что. Будь ты нормальный чел, я бы здесь не торчал! – похоже, Степан нашёл на ком выместить своё раздражение. – Смотри за ним! Что хочешь делай, хоть привязывай, а если удерёт – сам убью! – сержант не заметил, как повторил любимую присказку своего группника. Его огромный кулак несколько раз прошёлся перед лицом опешившего от такого напора Баринова.
– Да я не против! Если надо караулить, значит, буду караулить. Без проблем! – Тут же повернувшись к пленнику: – Случай, ты, ЧМО, дёрнешься бежать – пристрелю!
Тот что-то неразборчиво буркнул сквозь впиявившуюся в рот верёвку, но что именно – понять было невозможно, да Баринов особо и не пытался.
– Двигай! – поторопил он пленного боевика, и когда тот шагнул вперёд, двинулся за ним следом.
Цепочка спецназовцев, вытянувшись в длинную линию, медленно приближалась к цели. Тулин, шедший сразу же за рядовым Проскурниковым, автоматчиком второй тройки ядра, пригнулся, пробираясь сквозь заросли орешника. Когда же позади треснула ветка, он замер.
– Что за урод… – приглушённо выругался он и, выбравшись из кустов, стал ждать появления шедшего следом Баринова, гнавшего перед собой пленённого чеха. Наконец те появились из-за ореховых зарослей и стали приближаться. Успокоившись и решив не раздувать произошедшее, Тулин повернулся и продолжил путь дальше. За спиной снова раздался треск. Он мгновенно развернулся – пленный чех делал очередной шаг, а в том месте, где только что стояла его ступня, виднелась надвое переломанная ветка.
– С-сука! – прошипел Степан, едва сдерживая рвущееся на свободу бешенство. В три широких шага он оказался подле пленённого. Его здоровенный кулак въехал тому в ухо. Подхватив рукой падающее тело, Тулин сунул ему под нос приклад своего автомата.
– Ещё раз хрустнет… все рёбра переломаю! – тихое шипение тем не менее не оставляло сомнения в неотвратимости наказания. – Усёк, сучара?
Чех съёжился и понятливо замотал головой.
– Топай дальше! – И уже Баринову, ещё тише: – Веди его, если что – пинка…
Боевое охранение базы боевиковСтоявшего на фишке, а точнее лежавшего в охранении чеховской базы Тимура Даудова насторожил вдруг раздавшийся в отдалении треск сломанной ветки. Он приподнялся на локте и, наморщив лоб, тщательно всмотрелся в переплетение ветвей. То, что он сумел разглядеть, ему сильно не понравилось.
– Ильяс! – яростно зашептал он, теребя за плечо своего спавшего напарника. – Ильяс, русские…
– А? Что? – обеспокоенно завертелся Ильяс, сладкий сон которого был нарушен столь неприятным образом.
– Тихо! – ладонь Тимура легла на лицо напарника, закрыв и рот и нос. – Русские…
– Понял, понял! – усердно закивал головой мгновенно побледневший Ильяс, а на его лбу моментально выступила капля пота. – Стреляем?
– Нет, – Даудов отрицательно покачал головой. – Предупреди остальных! – скомандовал он, забыв о лежавшей подле себя радиостанции «Кенвуд». Впрочем, включать её сейчас и пытаться «докричаться» до своих было излишне опасно, в безветренном лесу даже малый звук мог долететь до противника и выдать их.
– Бегу, – всё ещё по-прежнему бледный, разве что более вспотевший, Ильяс, пятясь, начал отползать назад в спасительную глубину леса. Вот он наконец-то скрылся за ветвями и, встав на ноги, поспешил в направлении пока ещё ничего не ведающих подельников. А оставшийся в окопе Тимур вновь устремил свой взор в глубину леса, но ничего не увидел. В какой-то миг ему показалось, что он обознался, перенапрягшись в тревожном ожидании возвращения своего ушедшего на встречу со связником командира. Но вот в чаще снова мелькнула тень, затем на небольшом удалении ещё одна, ещё.
«Спецы», – теперь Даудов уже не сомневался, что видит перед собой русских. – Только бы остальные успели подтянуться, только бы остальные подошли вовремя! – молил он, а русские разведчики тем временем подходили всё ближе и ближе. Положение осложнялось ещё и тем, что Тимуру был виден только один небольшой участок местности, так что пока он ждал, идущие впереди спецы уже успели скрыться в зарослях орешника, и сколь близко они теперь находились, можно было только предполагать.
– Пора, пора, пора! – несколько раз повторил Тимур, наводя прицел на мелькнувшую в глубине леса фигуру, тщательно выцелил и мягко потянул спусковой крючок…
Старший прапорщик Ефимов– Командир! – возглас Каюмова подстегнул меня не хуже удара плётки. Мне не было нужды гадать, что может означать этот крик. Ноги сами собой подломились, мышцы бросили навстречу земле, так что выпущенные по мне пули вошли в дерево на уровне высоты груди с небольшим опозданием. Даже моя голова успела опуститься чуть ниже. От чмокающего звука за моей спиной волосы на макушке зажили своей собственной жизнью.
– Чехи! – второе слово, вылетевшее из уст пулемётчика, достигло моих ушей под трескотню выстрелов. Я окончательно упал на землю, опустил предохранитель и скользнул за ближайшее дерево. Кто-то из бойцов уже открыл ответную стрельбу. Справа от меня срубило ветки, я выругался, приподнявшись на локте, заметил, откуда ведётся огонь и, почти не целясь, дал короткую очередь. Справа и слева огрызнулись выстрелами мои бойцы, на какой-то миг стрельба со стороны противника стихла, затем с недолётом начали падать ВОГи.
– Гриша! – я постарался докричаться до сержанта контрактной службы Потапова, должного находиться где-то слева от меня.
– На приёме! – сквозь выстрелы услышал я его голос, значит, слышит нормально.
– Работай по второму варианту, по второму! – отсутствие внутригрупповой радиосвязи вынужденно наложило на нас некоторые ограничения, так, для того, чтобы противник не понял отдаваемых команд, пришлось разработать собственный «засекреченный код». Вариант два означал стремительный фланговый обход.
– Принял! – на этот раз голос прозвучал едва слышно, а противник снова огрызнулся очередью. Пули потонули где-то в глубине чащи, мы ответили, окончательно прижимая вражеское охранение к земле. Я мысленно торопил бойцов Потапова. Следовало сбить, уничтожить охранение, прежде чем боевики на базе опомнятся и придут ему на помощь. Тем более что, судя по всему, противостоящих нам боевиков пока было никак не больше двух.
Тимур ДаудовНажимая спуск, он вдруг понял, что опаздывает, совсем немного, совсем чуть-чуть, но это ничего не меняло – выбранный мишенью русский начал падать, падать сам, без помощи, без воздействия посылаемых в него пуль.
– Шайтан! – взвыв от бессилия, Тимур сместил ствол ниже и снова нажал на спусковой крючок – длинная свинцовая плеть метнулась вслед ускользающему спецу, но вновь запоздала, а вот самому Даудову пришлось прятаться от хлестанувших над головой очередей. Он сжался на дне окопа, один за другим выпустил в направлении противника пять ВОГов, облизнул пересохшие губы, гусиным шагом переместился по окопу и, вновь поднявшись над бруствером, быстро, два раза подряд выстрелил. Автомат щёлкнул опустевшим затвором. В глаза ударили песчинки, выбитые из почвы зелёного бруствера вонзающимися в него пулями. Тимур снова юркнул на дно окопа, трясущимися руками отстегнул магазин, достал новый. Пробившая тело дрожь никак не желала униматься, новый рожок удалось пристегнуть лишь с третьей попытки.
«Где Ильяс? Где остальные?» – вопросил он сам себя, начиная смещаться в дальний конец укрытия. Пули хлестали над головой подобно внезапно хлынувшему дождю.
– Аллах акбар! – вскричал он, но вышло довольно жалко. Досадуя на самого себя за сорвавшийся на фальцет голос, Тимур выпрямился во весь рост и длинно-длинно прошёлся слева направо по всему лесу, никуда конкретно не целясь, лишь стараясь удержать рвущееся из рук оружие, затем вновь отпустился вниз и снова сменил позицию.
Продолжая стрелять, он стал молить бога о помощи. Он стрелял и молил, молил и стрелял, сменяя магазины, меняя позицию, забыв про радиостанцию и не зная о том, что его уже многократно пытались вызвать на связь, что помощник главаря уже трижды тупо орал в эфир, приказывая, требуя отходить, но Тимур его не слышал, не мог слышать. Он не знал и о том, что в конце концов боевики, вслушиваясь в разгорающуюся перестрелку, вручив судьбу Даудова Всевышнему, начали поспешное бегство. А бой продолжался. Тимур присел на дно окопа и приготовился выпустить очередной ВОГ, но в этот момент где-то на краю сознания появилось предчувствие чего-то стороннего, чего-то неправильного и недопустимого. Он начал поворачивать голову, но даже не успел зафиксировать взглядом возникшего на хребте разведчика. Короткая, хлесткая очередь взрезала его голову. Та лопнула как переспелый арбуз, распухая тысячами больших и малых серо-белых и алых брызг. Мир умер, исчез, Тимур, уронив оружие, грузно повалился на стену окопа. Бой для него закончился, выстрелы начали стихать, наступила звонкая тишина.
Старший прапорщик Ефимов – командир второй группы первой роты …того отряда специального назначения ГРУ– Командир, косяк! – из-за кустов вынырнул неугомонный Тулин. Нутро сжало от нехорошего предчувствия. Впрочем, тут же подумалось: «косяк» – это не то слово, которым можно определять потери среди личного состава. Подумалось и немного отлегло.
– Чего у тебя опять? – если это снова Баринов, то оторву бошку, точно.
– Там это… чех, – мой всегда уверенный в себе зам запнулся… Неужели гад удрал? Нет, невероятно, ладно Баринов, но Степан…
– И что? – с деланным спокойствием поинтересовался я, хотя внутри всё буквально клокотало в ожидании ответа.
– Да чех там… того… – слова находились с большим трудом.
– Да не тяни ты кота за хвост! – всё-таки из себя он меня вывел. – Если чех удрал, так и скажи!
– Да нет, он это… – Степан опять замялся. – Труп…
– Не понял? И кто?
– Что кто? – переспросил Тулин, не уразумев заданного вопроса.
– Кто постарался? – и вглядевшись в непонимающую физиономию старшего сержанта, пояснил: – Кто его шлёпнул? Только не надо заливать, что при попытке к бегству…
При последних словах морда моего заместителя вытянулась.
– Да никто, он сам, то есть свои его… в спину, – теперь настала моя очередь удивлённо вытаращивать глаза. – Как только стрелять начали – он и рванул, я за ним, и тут его кто-то из своих… – И чтобы окончательно расставить точки над i: – Наши не стреляли точно! Я проверял!
– Вот ведь чёрт! – я судорожно сглотнул, не верить своему заму у меня оснований не было, не помню, чтобы он когда-нибудь врал. То, что пленный убит – очень хреново. Но то, что его грохнули свои, всё же лучше, чем если бы при попытке к бегству… Хотя с нашим комбатом не угадаешь. А то, что влетит мне по самое не горюй – можно не сомневаться.
– Веди, показывай! – чего уж теперь, теперь как есть, хорошо, что я не стал докладывать «Центру», что иду к базе, а то бы вообще кранты были. Сейчас хоть какой-то шанс отбрехаться есть.
– Угу, – обречённо прогундел Тулин и, развернувшись, потопал к тыловой тройке. Надо бы ему всё одно лекцию прочитать, мог бы и поближе к чеху в нужный момент оказаться. Не дать ему подставиться, но что уж там, теперь поздно.
Идти долго не пришлось – тыловой разведдозор отстоял от головняка метров не больше ста. Труп с неестественно скрюченными ногами я увидел, не доходя до него метров пятнадцать. Он лежал под деревом, и из-под него на зелёную, примятую при падении траву всё ещё вытекали тёмно-рубиновые капли.
– Баринов, сука, иди сюда! – моё шипение разлилось по окружающему лесу. – Я тебе что, сука, говорил?
– Я, тарищ прапорщик! – вид у снайпера был пришибленнее некуда. – Я его носом ткнул в землю, залёг, а он как вскочит, как метнётся назад! Я – за ним, а он уже падает, думал – споткнулся, гляжу – кровь. – Рассказывал он на удивление складно, видно, долго готовился.
Вот ведь чёрт! Он бы ещё комбату так же живописал, а то вызовет его Шипунов, он дар речи сразу и потеряет. Н-да, следовало бы провести над телом Баринова определённую работу, так сказать, массаж почек и ещё чего несущественного, но с другой стороны, его большой вины в произошедшем вроде как и не было. И вот что самое противное: пуля, прилетевшая в Саидова, была шальной. С позиции пулявшего по нам чеха место, где наш пленник был убит, было сокрыто сплошной стеной кустарника и листвы, возможно, что его вообще убило рикошетной пулей. Вот дела, теперь ничего не попишешь, имеем то, что имеем. Может, комбат сильно гнобить и не станет, не знаю. Но то, что спасибо не скажет – это точно. Иметь на руках «языка» и так бездарно его потерять!