Визит

– Это ещё не всё, – заметил Барон.

– Что ещё? – с готовностью откликнулся кот.

– Ещё изымешь фотографии и видео.

Кот вытаращил глаза:

– Но там же всё равно ничего не будет!

– Как же, как же, – не согласился Барон. – Толпа людей и в центре пятно, напоминающее коня.

– И я, – гордо добавил Юм.

– И ты, – согласился Барон. – Но только ты и будешь знать, что это ты.

– А кому ещё надо?

– Короче, – оборвал его Барон. – Изъятие фотографий, видео, информации будет на тебе.

– Нет проблем! – радостно воскликнул кот. – И всё-таки как я их!

– Нормально, – отмахнулся Барон. – Чёрт! Пора мальца в Париж вести. Придётся как люди, по расписанию, хотя, что нам стоит задержать вылет.

Юм оживился:

– Будешь задерживать?

– Нет. Отправлю побыстрее, и делу конец.

– Смотри, поласковей с ним…там, – с ехидцей напомнил ему Юм и зашипел на зажавшего его ухо пальцами, Барона.

– Сам знаю, – нежно и ласково ответил тот, отпуская ухо кота.

Воцарилась тишина. Но ненадолго. Через минуту истошный вопль сотряс воздух в салоне.

– Стой! Тормози! – вопил кот.

Взвизгнули тормоза. Оставив на асфальте две полосы, автомобиль остановился. Театрально хлопая себя по лбу, Юм простонал:

– Забыл… Совсем забыл.

– В чём дело? – осведомился Барон.

– Возвращаемся, – скомандовал кот.

– В чём дело? – повторил вопрос Барон.

– Деньги забыли.

– Какие деньги?

– Которые я выиграл, – сверкнув глазами, гордо сказал Юм.

– Ты делал ставку? – вежливо поинтересовался Барон.

– Нет… А разве вы, не ставили на меня? – с подозрением спросил Юм.

Барон в ответ только развёл руками. Вид у кота из довольного, превратился в обескураженный.

– Тогда зачем я, – он запнулся. – Тогда зачем всё это? Когда лучшие друзья, – голос медленно повышался, переходя в возмущенный крик. – Не надеются на мою победу… Не верят в неё! Такие деньги!

– Трогай, – спокойно приказал Амон шофёру, оставляя без внимания причитания кота.

Тот замолчал и обиженно насупился. Впрочем, ненадолго. Через пять минут он стал предлагать свои услуги (в которых якобы они будут остро нуждаться) в Париже.

Лимузин подъехал к особняку. Всю дорогу не проронившая ни слова Светлана, поспешила уйти в дом, оставив за спиной весело беседующих между собой спутников. Быстро поднялась наверх и скрылась в своей комнате. Закрыв дверь, облокотилась спиной о косяк. Бездумно уставилась под ноги, пытаясь осмыслить случившееся на ипподроме. Судорожно вздохнув, пытаясь удержать слёзы, девушка, отделившись от двери, медленно пересекла комнату, тяжело опустилась в необъятный диван. Облокотившись о думку, полулёжа, она снова уставилась перед собой, машинально очерчивая пальцем узор шёлковой обивки дивана. Прошло несколько минут, прежде чем прозвучавший рядом голос, вывел её из оцепенения:

– В Париж не желаешь прошвырнуться?

Не отрывая глаз от рисунка, по-прежнему водя по нему пальцем, девушка медленно отрицательно покачала головой.

– От чего же? Многие стремятся во Францию, – сказал Амон, возвышаясь над ней.

– Я так больше не могу, – прошептала девушка, поднимая блестевшие слезами, глаза на дьявола. – Убейте или отпустите…

– Отпустить? Куда? – спросил Амон, садясь на край дивана.

– Просто отпустите и.… Забудьте обо мне, – опуская глаза, тихо попросила девушка.

– Интересно, – с ленцой протянул Амон. – И куда же ты пойдёшь? Не зная португальского, не зная страны, не зная людей? Сразу хочу напомнить, что в посольство идти бесполезно. В этом ты уже убедилась в Риме.

– Но вам же не трудно отправить меня в Россию.

– Да. Но мне этого не нужно, – возразил Амон.

Промолчав несколько секунд, девушка еле слышно сказала:

– Тогда убейте.

– И это мне тоже не нужно, – покачал головой Амон.

Девушка резко вскочила на ноги. Глядя ему в лицо, жёстко отчеканила:

– Вы фашист, садист…Убийца, – голос звонко разнёсся по комнате.

Амон не меняя позы, с насмешкой смотрел на неё. В полуулыбке, поблескивая клыками, весело сказал:

– И этим хочешь разозлить меня? Я даже соглашусь с тобой. Всё, что ты сказала – чистая истина.

Раздражённо притопнув ногой, девушка беспомощно оглянулась вокруг, подыскивая более подходящие аргументы. Придумав, с вызовом посмотрела на развалившегося на диване Амона. Подойдя к столику, демонстративно перевернула его. Зазвенел разбивающийся фарфор, с шумом полилась вода. Смахнула с каминной полки подсвечники, статуэтки, слушая, как они разбиваются об пол. Сдёрнула гардины. Попыталась их разорвать, но тут же бросила эту пустую затею, они оказались ей не по силам. Посматривая на Амона, перевернула кресла.

Амон, не меняя своего положения на диване, с иронией прищурившись, с явным удовольствием наблюдал за её попытками учинить разгром в комнате.

– Клянусь Адом! – пробормотал он. – Это мне нравиться!

Дождавшись, когда она, запыхавшись остановиться, сказал:

– Садись, передохни…Тут ещё много вещей дожидается своей очереди.

Глубоко вздохнув, девушка опустилась на диван.

– Убейте меня, – снова попросила она его.

– Успеется, – отмахнулся Амон. – А пока поговорим. Обсудим то, из-за чего ты так расстроилась.

– Нет! – Светлана вскочила на ноги. – Вы опять затуманите мне голову своими доводами, которые покажутся мне вполне логичными и разумными… Но, что вы сможете сказать о том, что произошло? Я своими глазами видела, как Юм топтал людей без всякого на то повода. Вы говорили, что убиваете, когда бросят вызов, но там-то его никто не бросал!

– Девочка моя, в этом виноват не Юм, а мой конь.

– Юм сам сказал «как я их», – заметила девушка.

Амон махнул рукой:

– Бахвалился.

Светлана опустилась на диван. Мрачно, недоверчиво посмотрела на дьявола. Тот, словно не замечая её недоверие, сказал:

– Помнишь, я сказал, как его зовут?

– Примерно, – призналась с неохотой девушка. – Что-то там о достойном своему хозяину.

– Вот! – оживился Амон. – А как ты только что меня назвала? Убийцей? Изувером? Значит, мой конь достоин такой оценки. Он – моё отражение. У дьявола-карателя, какой должен быть конь? – он выжидающе посмотрел на Светлану. – Только какого коня я мог создать?

– Палача, – хмуро пробурчала девушка. Отвернулась к окну. – Я не могу больше видеть всё это. Отпустите?

– Та-а-ак, – насмешливо протянул Амон. – Я вижу «мы» уже подумываем о самоубийстве? Если надеешься избавиться от нас таким способом, то бесполезно… Наоборот, ты навечно останешься в царстве Хозяина Ночи. Все самоубийцы принадлежат Аду.

Амон вскочил с дивана, возвышаясь над девушкой проникновенно, убеждая, сказал:

– Девочка моя, ты стала свидетельницей ситуации, когда создание Ада появилось в этом мире. Он мог быть спокоен, а мог и взбеситься. Даже я, затруднился бы предсказать его реакцию. Как позже мы убедились, он предпочёл второе.

– Почему сразу не остановили? – подозрительно спросила девушка.

Амон возразил:

– Он делал то, для чего и создан. Как тебе объяснить… Это как игрок, забивающий мяч в ворота, после того как прозвучал сигнал «вне игры». Будь я верхом, он бы повиновался. А так, я только наблюдал, как он высказывает свою ненависть к людям.

– Я тоже человек, почему он не затоптал меня?

– Всё та же причина, по которой пёс так охотно признал в тебе друга. Клеймо отталкивает всё живое и притягивает созданий Ада. В каждом, в ком присутствует дух хаоса, ада, признаёт в тебе своего друга… хозяина.

Амон вопросительно склонил голову:

– Я убедил тебя? Ты уже расхотела умирать?

– Вы сам дьявол, – пробормотала девушка. – Дьявол – искуситель.

– А кем я ещё могу быть? – весело спросил Амон, поднимая брови в изумлении.

Соглашаясь, девушка качнула головой:

– Действительно… Больше никем. Но и этого более чем достаточно. Но… Я помню, как вы сказали Юму, что он «устроил лишнее». Если виноват конь, то, причём здесь Юм?

– Ну, да… конь. Натурально конь, – подтвердил Амон. – Юм его только подначил, а остановить уже не сумел.

– Не верю, – покачала головой Светлана.

Оставив без внимания её слова, Амон опустился в кресло. Обвёл глазами комнату, рожу перекосило смешком. Оставляя усмешку на лице, удобно откинувшись в кресле, скосив глаз на девушку, с безразличием сказал:

– Ты тут так потрудилась. Пожалуй… Я отправлю тебя на Родину. Временно, разумеется.

Девушка недоверчиво уставилась на него. Несколько минут назад он был категорически против, что же заставило так резко переменить планы? Какая новая идея, посетила его?

– Ты даже сможешь поработать, на благо отечества, – продолжал Амон с насмешкой. Вероятно, он сказал с подтекстом, не понятным девушке. – Хочешь стать мэром города? Шестнадцатилетняя мэрша, как «серый кардинал»… Чёрт возьми! Будет интересно.

Поворачиваясь к Светлане всем телом:

– Ну как, хочешь на Родину?

– Хочу, – согласилась девушка. – Сейчас отправите?

– Да, хоть сейчас, – внимательно изучая, Амон не сводил с неё глаз. – Только… До отправки нужно кое-что сделать…

– Вот, – насмешливо с презрением фыркнула девушка. – Я подозревала, что за этим, что-то стоит. И какова же цена моей свободы, так понимаю – относительной?

– Так… Пустячок, – пренебрежительно махнул рукой Амон.

Девушка насторожилась, что-то подсказывало. Что это совсем не пустяк.

– Можно узнать?

– Обязательно узнаешь.

Он достал из воздуха круглую коробочку, протянул девушке. Светлана взяла её, чуть не уронив на пол. Коробочка оказалась гораздо тяжелее, чем казалось на первый взгляд, вероятно, она полностью была изготовлена из золота.

С опаской раскрыла и посмотрела на жирный крем, тёмного жёлто-зелёного цвета. Запахло травами, хвойным лесом после дождя. Держа раскрытую коробочку в руках, с немым вопросом посмотрела на Амона. Тот пристально за ней наблюдал.

Молчание затянулась.

– Что это? – наконец, разорвала занавесу молчания Светлана.

– Крем, – вежливо ответил Амон. – Тебе нужно будет натереться им, только и всего.

– А из чего он сделан? – подозрение не покидало.

– Это не секрет… – прищурив глаза, он по-прежнему не сводил их с неё. – По запаху, я думаю, ты уже догадалась, что здесь травы. Да, и кровь летучей мыши. Всё смешано с вытопленным жиром.

– Гадость, – она с отвращением захлопнула крышку, протянула коробочку Амону.

Тот не двинувшись, спросил:

– Раздумала? Уже не стремишься домой?

Помолчав, девушка ответила:

– Хочу, но… Крем внушает мне некоторые сомнения. Травы – это понятно, с каким жиром они смешаны?

– Тебе обязательно всё знать? – сухо поинтересовался Амон.

– Желательно. Да, и для чего мне им мазаться?

– Вижу, ты не торопишься, – недовольство прозвучало в его голосе.

– Я хочу знать, на что иду. Так что за жир? Из чего он вытоплен? Небось, из какого ни будь волка?

– Из младенца, – поправил Амон, с улыбочкой добавил, внося ясность: – Кипятят его в медной посуде, а затем вычерпывают жир.

Задохнувшись, Светлана вскочила. Медленно Амон поднялся следом.

– Убирайтесь! Я хочу остаться одна. – Указывая рукой на дверь, отвернулась от него девушка. Мягко стукнула по ковру, упавшая из рук коробочка с кремом.

– Надо полагать, – тебя устраивает наше общество, и ты не желаешь покинуть его? – не обращая внимания на красноречивый жест рукой, указывающий на дверь, спросил Амон. – Или тебя смущает, что в креме есть часть человека? Могу немного успокоить… Его изготовили не вчера, а около семи веков назад.

– Меня не интересует, – отчеканила девушка, по-прежнему находясь к нему спиной.

Совсем неожиданно, Светлана очутилась в помещении без окон и дверей. Посмотрев на Амона, она с вызовом спросила:

– Изолируете? Судя по предоставленному помещению?

– Какая логика! – глумясь, воскликнул он. – И не нужно ничего объяснять. Но… Всё-таки скажу. Мне не нравиться твоё настроение, но сейчас нужно во Францию. После поговорим. А пока с тобой побудет Хема. – рукой указал за спину девушки. Обернувшись, та увидела сидевшую на ковре, нагую, рыжую красавицу с темными глазами. Она улыбнулась и поманила к себе рукой. – Она служанка Дорна. Хема присмотрит за тобой.

– Зачем? – спросила Светлана, не сводя глаз с красавицы Хемы.

– Затем, что я не желаю, возвратившись, разыскивать тебя по всей Бразилии. Да и ты не будешь хвататься за острые предметы, или… положим верёвки…

– Какая забота, – не сдержала ехидства Светлана. – Стилет Дорна, всегда при мне, что стоит зарезать им себя?

Амон надменно хмыкнул. Его глаза, зажглись жёлтым светом и… иронией.

– Я вижу, ты приходишь в норму, – со сладчайшей улыбочкой заметил он. – Прежде чем покинуть страну, хотел бы увидеть, как ты пронзишь себя стилетом.

– Сами не хотите, как говорите «мараться»?

– Могу и я, – пожал плечами Амон.

Хема, прищурив черные глаза, молча, наблюдала за происходящим.

Амон подошёл к девушке и сам извлёк стилет из ножен. Оценивающее взвесив на ладони, перевёл взгляд на девушку. Что-то, прикидывая, окинул взглядом с головы до ног. Левой рукой, взял стилет за рукоять.

Девушка отпрянула назад, не в силах отвести глаза от заискрившегося клинка.

Направив остриё, Амон шагнул к ней. Правой рукой схватил за плечо, не давая отодвинуться назад. Пробегавшие по клинку искры зачаровывали и притягивали взгляд. С усилием оторвав глаза от сверкающей стали, девушка посмотрела на Амона. Попыталась отодвинуться, но Амон держал мёртвой хваткой. Стилет в его руке дрогнул и начал медленное зловещее движение к телу. Слегка задохнувшись от волнения, она сказала:

– Не надо, я не хочу умирать.

Сталь замерла в нескольких сантиметрах.

– А вдруг через минуту передумаешь? – озабоченно спросил Амон.

– Нет, не передумаю, – быстро ответила девушка «гипнотизируя» стилет.

Амон не торопился, стилет по-прежнему был жёстко направлен на неё, рукой ещё сильнее сжал плечо. Он задумчиво посмотрел на девушку, словно раздумывая вонзить ли оружие или отпустить. На его лице появилась ухмылка, и весело сказав: «попробовать как это, не помешает» с силой вонзил острие в живот, другой рукой направляя тело навстречу клинку. Стилет вошёл по рукоятку.

Открыв рот и вдохнув воздух, девушка замерла, выражение ужаса застыло на её лице. Постепенно ужас, перешёл в удивление, недоумение.

Амон выдернул стилет. Его лезвие, осталось таким же зеркальным, каким было всегда. На нём не было крови. А на теле не было ран.

Тяжело дыша, девушка ничего не понимая, посмотрела на Амона. Тот спокойно вернул стилет в ножны. Подойдя к бару, наполнил рюмку, золотистым напитком, протянул Светлане.

– Выпей, не помешает, – заметил он, весело наблюдая, как она задохнулась и закашляла, глотнув из рюмки.

Вытерев невольно выступившие слезы, она сипло спросила:

– Почему?

– Почему ещё жива? – закончил вопрос Амон. – Потому что, это ТВОЙ стилет. Он не причинит тебе вреда.

– Но как? Он же вошёл в меня? – недоумевала девушка.

– Коснувшись тебя, он перешёл в другое измерение, изменил свою структуру, – объяснил Амон и заторопился: – Я тут задержался, а мне нужно всё устроить к приезду в Париж Изера и мальца… Хема, присмотри за ней. Пусть не скучает до моего появления.

Сладко улыбнувшись, Хема соглашаясь, качнула головой, провожая глазами исчезающего Амона. Грудным голосом, с акцентом, позвала Светлану. Указала на стоящее поблизости кресло, предлагая сесть. Светлана последовала совету, но села не в кресло, а рядом с ней на пол.

– Карты… Шахматы… Кости… Нарды? – предложила Хема, желая развлечь девушку.

– Нет. Спасибо, – сказала Светлана, прислоняясь спиной к обивке кресла и вытягивая ноги. – Что-то не хочется.

Она с любопытством посмотрела на новую знакомую и слегка смутилась, встретив в глазах Хемы то же самое. Кроме любопытства в них ещё отражалось не понятное ей восхищение. Немного помолчав, Хема спросила:

– Как это у тебя получилось?

– Что? – не поняла Светлана. – Ты имеешь в виду стилет, как он меня не убил?

– Нет, – сладко улыбнулась Хема. – Амон, он изменился. Как это у тебя получилось? – восхищение снова промелькнуло на лице Хемы. – Какой магией ты владеешь, если даже дьявол поддаётся ей?

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – созналась Светлана. – Сдаётся мне, Амон, каким был, таким и остался.

– Шутишь? – проворковала Хема. – Я ждала, когда он тебя убьет. Но он не сделал этого.

– Как же, – грустно усмехнулась Светлана, – только что, пытался убить.

Грудной голос залился мягким смехом. Не переставая смеяться, Хема сказала:

– Нет… Он… Предостерёг тебя… От таких попыток… Теперь ты имеешь представление. И всё же, – Хема снова стала серьёзной. – Почему он не убил тебя?

Она внимательно окинула взглядом девушку. Её глаза задержались на клейме. Широко раскрылись в изумлении.

– Я не знала… – прошептала Хема, словно оправдываясь перед кем-то. От взгляда клеймо засветилось, призывая к вниманию и поклонению. Она взяла руку девушки, и та содрогнулась от ледяного холода исходящего от ладоней Хемы. Прошептав: – О, мой сир! – поцеловала клеймо. Поцелуй оказался таким же ледяным, как и руки. Клеймо померкло. Хема отпустила руку Светланы. – Я не знала, что ты принадлежишь Амону, и Дорн покровительствует тебе. Теперь мне более понятен поступок Амона. Но… Всё же…

Хема задумалась. Молчала и девушка, разглядывая помещение, в котором оказалась.

– Хема, – позвала Светлана. Дождавшись, когда она повернётся, спросила: – Ты можешь вытащить меня из комнаты?

– Могу, но не буду.

– Почему?

– Ты плохо знаешь Амона. Думаешь, мне хочется вызвать его гнев? И потом, куда ты пойдёшь?

– Не знаю, – пожала плечами Светлана. С глубоким вздохом повторила: – Не знаю, – с подозрением бросив косой взгляд на Хему, спросила: – Ты тоже демон?

– Нет, – заворковала Хема, – я не демон. Я ведьма.

– Час от часу не легче, – пробормотала Светлана, и уже громче сказала: – Как-то я была на шабаше ведьм, тебя я там не видела.

– Что-то ты не похожа на ведьму, – заметила Хема. – Нет свободы в одеянии. Да и взгляды на жизнь как у простого человека. А что касается тех ведьм, которых ты видела, то они, в отличие от меня, живые. Они пользуются специальной мазью, чтобы колдовать, летать, отводить людской взгляд, быть невидимыми. А я могу без всего этого.

– Мазь? – перебила Светлана, осенённая внезапной мыслью. – Какая она мазь?

– Это снадобье из трав. Но самое главное… – Хема выразительно и многозначительно посмотрела на девушку. – Это ребёнок. Его доставляет ведьмам сам дьявол. Впрочем, он только предоставляет им случай, овладеть младенцем, а уж убивают они сами. После…

– Кидают в медный таз и кипятят, – снова перебивая, закончила повествование Светлана.

– Да, так и есть. А полученный жир, становится основой шабашной мази. И что-то не похоже, чтобы ты ею натиралась.

– Нет, я ею не пользовалась.

– Тогда, как попала на шабаш?

– Дорн как-то сделал. Но только на одну ночь. Хема, что было бы, натрись я ею?

– Ты смогла бы летать, становиться невидимой. А если в мазь добавить кровь, то изменились бы взгляды на жизнь. Стало бы больше равнодушия, может, жестокости.

Хема с любопытством посмотрела на девушку, переведя глаза на свои тонкие, изящные пальчики с длинными и острыми ногтями, спросила:

– Что это так заинтересовало тебя?

– Да так, – неопределённо ответила девушка, пожимая плечами. – Теперь я знаю цену.

– Цену чего?

– Относительной свободы.

– Я не понимаю тебя, – сказала Хема и предложила: – Выпьем? После такой встряски, мне думается, одной рюмки мало.

– Нет. Я пить не буду, а если твоё предложение остаётся в силе, то я не прочь отвлечься за партией в шахматы.

Хема оживилась:

– Вот и отлично. За игрой время летит быстро и незаметно. Ожидание сокращается.

Между Светланой и ведьмой возникла шахматная доска. Любуясь мастерски изготовленными из кости фигурами, Светлана поинтересовалась:

– Какое ожидание? – и указала на один из зажатых кулаков Хемы.

– Тебе ходить, – заметила Хема, раскрывая кулак. На ладони лежала белая пешка. Дождавшись, когда девушка сделает первый ход, ответила на предыдущий вопрос: – Мы вдвоём, милой компанией, дождёмся возвращения Амона. Он решит, что с тобой делать, – двинула пешкой.

– Очень интригующее звучит, – обронила Светлана и глубоко задумалась, над следующим ходом.

– Ты его боишься? – спросила Хема, но вопрос прозвучал скорее в утвердительной форме.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила Светлана, делая свой ход.

– Разумеется. Но тебя, небось, запугал до смерти. Что ты о нём думаешь?

– Что думаю? – задумчиво повторила вопрос Светлана, пытаясь думать сразу в двух направлениях. Куда и какой фигурой пойти, и обдумать заданный Хемой вопрос. Пойдя конём, подняла голову, размышляя вслух, сказала:

– Знаешь, бывают моменты, когда они мне кажутся просто мальчишками. Они рано потеряли мать. И выросли в суровых жёстких руках, не зная жалости, любви, доброты. Они научились ненавидеть и разучились любить. А их неограниченные способности, сделали их опасными. И перешагивая через простых людей, они идут к цели, своим, известным только им жестоким путём не желая воспринимать другой, более гуманный. Их внутренний мир отрицает всё доброе. Они создавались и действуют по своим законам, существуют по ним и иначе они мир не представляют. И где-то они правы, потому что именно этот жестокий мир и создал их такими. Они лишь его отражение.

– Они не мальчики, – сверкнув глазами, сказала Хема. – Тем более Дорн.

– О Дорне и речи быть не может. Он был, есть, и как не тяжело признать будет. Дорн – Властитель Тьмы и этим всё сказано. – Светлана глубоко задумалась. Подняв голову, посмотрела на Хему. – То, что я сказала, не значит, что я их воспринимаю так. Всё-таки свита Дорна – демоны. Просто, иной раз, увидев одну из выходок Юма или Барона, возникает ассоциация с избалованными детьми, не знающих когда нужно остановиться. Они жестоки в своих играх.

– Ты сказала Юм и Барон. Но почему-то обошла Амона, – поинтересовалась Хема, на минуту оторвавшись от шахматной доски.

– Амон? – переспросила Светлана. – Амон, как ты заметила «не мальчик». Он не развлекается. Он действует. И от этого, он ещё страшнее. Он здраво подходит к делу, основательно и хладнокровно. Он страшнее, развлекающихся «мальчишек», потому что он – взрослый.

– Жаль я не могу читать мысли, – растягивая слова и сладко улыбаясь, сказала Хема. – Ты ускользнула от ответа, так и не ответив на вопрос. А мне было интересно его услышать. Ведь ты всегда говоришь правду?

– Стараюсь, – невесело улыбнулась в ответ Светлана. – Для тебя так важно, знать боюсь ли я Амона? – получив подтверждающий кивок, продолжила: – Да. Я его боюсь.

– И всё? – хитро прищурилась Хема.

Светлана нахмурилась:

– Сдаётся мне, ты пытаешься что-то выведать.

– Может быть, – Хема мягко, бархатисто рассмеялась, загадочно поблескивая изумительными глазами.

Девушка неопределённо повела рукой:

– Я не делаю тайны. Я боюсь Амона, но время от времени забываю кто он. И мне интересно с ним общаться, слушать его. Даже… – девушка смущённо покраснела. Бросив короткий взгляд на улыбающуюся Хему, и отведя глаза в сторону, через силу закончила: – Бывают моменты, когда мне просто хорошо с ним. Хорошо и спокойно… – девушка прямо посмотрела на Хему. – Я ответила на твой вопрос? Может, тебя кто-нибудь попросил узнать, что я думаю?

– Может быть, – снова тень загадочности легла на лицо ведьмы. Но тут же, словно отвергая свою реплику, она заметила: – Любой из свиты Дорна может прочесть твои мысли.

– Мысли, – согласилась девушка. – Но не чувства.

– Что ты знаешь о демонах? – проворковала Хема.

– Ничего.

– Тогда не стоит говорить о них в утвердительной форме. Кто знает, что они знают.

Хема замолчала и Светлана, поддержав тишину, углубилась в игру, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и воспоминаний. Полная тишина царила в комнате, пока шла игра. Лишь в конце, ставя девушке мат. Хема подняла голову и еле слышно произнесла:

– Дорн поручил Амону найти посланника, – чуть запнувшись, поправилась: – Посланницу Создателя. Или того, кто с чистой и светлой душей добровольно променяет Эдем на Ад… – Хема, выразительно посмотрела на девушку, опустив глаза к доске, продолжила: – Он нашёл и, похоже, хочет оставить себе? – вопрос прозвучал в словах, словно она спрашивала об этом девушку. И с лёгкой досадой, закончила свои рассуждения: – И Дорн оставляет за ним право решения.

– Я думаю, он уже решил, – сказала Светлана, указывая глазами на свою левую руку, где чернела татуировка с алыми рунами по кругу.

– Похоже на то, – согласилась Хема. – Возможно, выполнив поручение Хозяина, он попросил оставить тебя ему. Или, – с ужасом в глазах и в голосе Хема закончила: – Или Амон вообще не брался за это поручение? – но тут же, Хема успокоилась, словно отбрасывая такую дикую мысль, поправилась: – Нет. Амон на такое не способен. Приказы Дорна для него смысл существования. Несомненно, он сделал то, что было приказано… Но почему оставил себе?