Крайний путь

– Эта русская должна жить под своим именем. Она не заслуживает японского имени!

– Давай я буду решать.

– Замолчи! Чтобы завтра этой русской не было видно! Иначе я спалю к чертям всё, что здесь есть!

– Нобу, – кротко произнесла бабушка.

– А у меня тоже созрел вопрос, – Азуми отложила палочки на салфетку. – Цубаки на три года младше Ивао. Не припомню, что мы были в разводе, в 1986. Странно, да? И, кажется, я догадалась, почему ты так часто ездил на стажировку в Нижний Новгород. Это такой милый подарок, Акира.

– Привести в дом внебрачного ребёнка. Такое мог сделать только мой сын, – Нобу – сан сделал глоток сакэ. – Всё было очень вкусно, что аж кусок в горло не лезет. Спасибо, Акира!

Дед начал психовать и ушёл, за ним побежала его жена. Азуми тоже ушла, отец поставил бокал вина на стол и покинул гостиную. Старший брат коса посмотрел на меня и скрылся в дверях. Ивао снова подмигнул мне. Я не понимала, что происходит, о чём говорили эти люди. Явно им не понравилась моя персона.

– Всё будет пучком, – Ивао достал из кармана жвачку. – Будешь?

Я кивнула, он дал мне две пластинки со вкусом вишни.

– Я им не понравилась? – Робко спросила я.

– Ты не золото, чтобы нравиться людям. У всех разные понятия и принципы.

– Дед кричал.

– Он постоянно кричит.

– Что означает «Цубаки»?

– Камелия. Цветок такой есть.

– Красивый?

– Да.

– А что для японца красота?

– Красота, – Ивао задумался. – Она неуловимая, как тёплая зимняя ночь, её сложно найти под лучами ослепительных грёз фальши. Она невидимая для того, кто не умеет ценить и служит путеводителем для тех, кто искусно различает её оттенки.

Ты же сейчас ни чем не занята?

– Нет.

– Покатаемся? – Парень поднялся из-за стола и протянул мне руку.

Мы вышли во двор, парень открыл гараж.

– А разве старшие не будут ругаться?

– Они между собой ссорятся, на нас им наплевать.

Он зажёг свет возле гаража и вывез большой мотоцикл зелёного цвета с надписью «Kawasaki».

– Держи, – он дал мне чёрный шлем. – Безопасность должна быть на первом месте.

– А если узнают?

– Наругают. Но разве это не весело? Мы молодые у нас целая жизнь впереди, а мы должны сидеть дома и ложиться в десять. Смешно, – Ивао застегнул на мне шлем, потом приступил к своему. – Цубаки, у нас один билет и я не собираюсь жить по чужим правилам, – он опустил защитное стекло и зажёг фару. Мы плавно выехали на дорогу, дальше было ещё больше приключений.

Трасса была пустая, везде горели яркие вывески, на афишах были красивые модели. Из некоторых заведений играла музыка, большинство людей уже были дома и Токио не ощущался таким огромным мегаполисом, как утром. Ветер приятно охлаждал тело, я старалась крепко держаться за своего водителя. Парень разгонялся, и пейзажи начали сливаться от яркости лампочек. Это была другая страна, город и жизнь. Моя прошлая осталась в серых облаках и тёмных дворах. За один день можно прожить все эмоции и чувства, какие то моменты запомнятся на всю жизнь, а другие сотрутся из памяти, словно их не было никогда. Как жестоко, что мы помним тех, кто не помнит нас и надеемся на звонок, который не изменит нашу судьбу. А так хочется, но это лишь туман и он растворится на заре.

Мы приехали к небольшому водоёму. Ивао подошёл к воде и задумчиво посмотрел вдаль. Я стояла позади.

– Вечерним вьюнком

Я в плен захвачен… Недвижно

Стою в забытьи.

– Басё, – тихо сказала я.

– Да. Как прекрасно созерцать природу, от песчинки до облаков, которые бегут в неизвестность.

– Чтобы начать двигаться, нужно сдаться. Отдать всего себя пустоте, которая может обмануть.

– Наши мечты убивают наши страхи.

– Никто не знает, что будет за чертой.

– Потому что все боятся, – парень улыбнулся.

– Риск требует крепкого здоровья.

– Кто не рискует, тот не увидит то, чего должен. Посмотри вокруг, ты часть всего этого, великолепное чувство.

– Желтый лист плывет.

У какого берега, цикада,

Вдруг проснешься ты? – Я прочла хокку Басё.

– Нет такой реальности, где не существует ничего связанного с любовью. Человек испытывает чувства, он живой. Будь так, что мы только двое в Токио, мы бы ничего не изменили, кроме самих себя. Отсюда стоит понять, что вся трагедия кроется внутри нас. Мы постоянно ищем виноватых. Природа, животное, люди. Так устроен наш мозг, никто не затрагивал своё эго. Третье лицо останется висеть в шкафу до гробовой доски. Человек может пережить всё, боль, утрату, смерть, расставание, рождение, депрессию, измену, одиночество. Только не каждый решается, человеку легче настроить себя, как жертву. Но только единицы находят в себе силу побороть самого себя.

Ивао сел на траву и достал небольшой бинокль.

– Учись падать и смеяться над собой, пока это не сделают другие. Иначе так и будешь продолжать жить в страхе действий окружающих. Как говорил мой знакомый «Враг тот, кто в отражении». В мире много зла, а может всё это придумали. Нас держат в пузыре тайн и страхов. Каждый пытается прожить свою мелкую жизнь, а что после смерти? Это, как уснуть и не проснуться.

– Разве после смерти нет ничего?

– Не знаю, я ещё не умирал.

– Почему бокс? – Через большую паузу спросила я.

– Сложно сказать, много причин было.

– А самая основная?

– Эмоции. А потом затянуло, как наркотик.

Нужна доза, всё мало и мало. И ты становишься пуленепробиваемым.

– Спорт, как лекарство?

– Что то вроде этого.

– А когда доходишь до края, то понимаешь? – Я посмотрела на парня.

– Знаешь, когда доходишь до края, ты понимаешь, что позади уже не ждут, а впереди пропасть, которую создал ты сам, – он почесал правую щёку. – Ты дошла? Или к чему этот вопрос?

– Не знаю, – я подняла голову, чтобы увидеть небо, но на нём не было звёзд.

Наш разговор закончился, затем повисла тишина. Ивао отвёз меня в дом, в окнах которого не было света. Похоже нас не искали, скорее всего нашего отсутствия не заметили. Здесь всё было чужим, ни капли родного. Холодные стены, чуждый декор и интерьер. Всё закончилось и начало пугало меня больше всего.

*****

Полгода пролетели быстро, но отношения с домашними накалились до предела. Я ходила в языковую школу, чтобы научиться говорить по японски. За шесть месяцев с трудом научилась писать и читать. По японским азбукам (хирагана, катакана). Я довольно долго воспринимала всю учебную информацию, которая была в школе. Другие ученики уже писали сочинение про себя, а я лишь могла сказать своё имя и откуда я. Про иероглифы даже не стоит упоминать. Они не укладывались в моей голове, один пишу, второй начинаю и забываю первый. Мало того, что они сложные в написании, так ещё имеют два чтения (онное, кунное). И для меня был целый квест понять, как и где употреблять это чтение. Единственное, что я начала понимать – речь окружающих. Но что-то сказать было трудно. Отец нанял дополнительного репетитора, этот человек был наполовину русский, поэтому отец решил, что он сумеет донести до меня всю сущность японского языка и менталитета. На календаре было 12 декабря. Как обычно, я собиралась в школу.

– Эй, – послышался голос Ивао. – Чего такая грустная?

– Если ты заметил, то это заведение, как каторга.

– Прогуляем?

– А если отец узнает?

– Ну, подумаешь. Разные ситуации бывают. Тем более у тебя скоро будет личный репетитор. Он тебя всему научит, ведь это легко, когда человек на одной волне с тобой.

Я оставила рюкзак в прихожей, застегнула сапоги и мы выбежали на улицу.

– Погнали пешком до метро, – не дождавшись моего ответа, Ивао схватил меня за руку и потянул за собой.

Остановившись возле входа в метро, парень достал два билета в кино на фильм «Колдун 2». Проскочив, через турникет в метро, мы сели в вагон.

– А вдруг поймают? – Я смотрела в его чёрные глаза.

– Не поймают, – Ивао дерзко положил мне свою руку на плечо. – Не парься, всё будет хорошо.

На выходе из метро у нас потребовали билеты, парень начал придумывать различные истории, но контролёры были настроены чересчур серьёзно. Нам повезло, из следующего поезда вышла большая толпа людей, мы смешались с ними и выбежали на улицу. Ивао держал меня за руку так крепко, что было сложно выскользнуть. А в такой ситуации потеряться можно было проще простого. Мы дошли до кинотеатра, Ивао достал билеты и мелочь. На его ладони упали несколько снежинок.

– В Японии есть снег? – Удивилась я и подняла голову.

– Да. В Токио мало, но Хоккайдо настоящая Россия.

– Так красиво снег падает.

Я смотрела, как снежинки кружились в порывах слабого ветра и садились на витрины, вывески и землю. Все носят осенние куртки, деревья зелёные, а с неба падает снег. Как в сказке, где реальность заморозилась, чтобы главные герои посетили параллельный мир, ради спасения будущего.

– Когда выпадает первый снег нужно загадывать желание. Совсем неважно сбудется оно или нет. Так нужно, понимаешь, – Ивао протянул мне билет.

– Можно загадать?

– Ага, – парень закрыл глаза. – Что загадала?

– Нельзя говорить.

– Как хочешь, но твоё желание обязательно сбудется.

– Почему ты так уверен?

– Потому что знаю.

– Ты же сам сказал, что желанию необязательно сбываться. Главное загадать.

– Япония необычная страна. Здесь сбываются все мечты. Стоит только представить и ты уже находишься, в нужном месте. Но никогда не загадывай желания во имя мести.

– Почему?

– Духи чтят только чистые мысли. На плохие приходят злые духи и будут добиваться своего, через тебя.

– Зачем?

– Потому что злым духам надо отомстить своим обидчикам. А ты являешься порталом из иного мира в этот.

После просмотра фильма, мы посидели в кафе. Земля покрылась тонким слоем снега, фонарики и гирлянды постепенно начали загораться на всех витринах. Скоро Рождество, к 25 декабря японцы подготовились неплохо. В каждом заведении стояла небольшая искусственная ёлка с разными игрушками. Около восьми вечера мы вернулись домой, я аккуратно повесила куртку в шкаф – купе. Сняв сапоги, я поставила их на вторую полку, которая была предназначена для моей обуви. Ужин был в семь вечера, я не включала свет, присела на корточки, чтобы найти свой рюкзак. Вдруг зажёгся свет, я обернулась, там стоял отец.

– Это ищешь? – В его руках был мой рюкзак.

– Нет, – я помотала головой.

– Где ты была? Вернее с кем? Или ты не знаешь, что прогуливать уроки нехорошо?

– Кто не гулял, тот детства не видел, – с лестницы сбежал Ивао. Через плечо у него была спортивная сумка «Puma». – Пап, мы просто сходили в кино. Цубаки нужно развеять все мысли от учёбы. Кстати, ты не против, если я буду брать её к себе на дневные тренировки?

Отец поставил мой рюкзак на деревянную тумбу с золотыми цветами пиона, которые были искусно вырезаны по дереву.

– Раз уж, у тебя нашёлся защитник, то нет смысла что-то говорить. Но хочу напомнить, что завтра к тебе придёт репетитор. Будь готова, – он пошёл в свой кабинет.

– Отец, а как же тренировки? Ты не ответил, – крикнул Ивао.

– Если ты что-то задумал, то мой ответ повлияет на это?

– Я понял, – парень улыбнулся. – Я же обещал, что всё будет, – он подмигнул мне и ушёл на ночную тренировку.

Утро наступило быстро, рассвет разорвал плотный слой серых облаков. Я почистила зубы, приняла душ и надела чистое платье.

Заколоть волосы не получилось, поэтому я оставила их распущенными, только слегка поправив чёлку. Достав несколько книг по японскому, я ждала репетитора. За окном падали снежинки, скромно и тихо. Ручка опустилась, я искоса посмотрела на это. Чтобы не доставить неудобства сэнсэю, я встала со стула и поклонилась.

– Доброе утро.

Я услышала знакомый тембр, подняв взгляд, передо мной стоял тот самый мужчина, который забрал мои документы в России.

– У нас много интересной работы. Не так ли, Рената?

От его фразы у меня задрожали ноги, я нашла опору и медленно наблюдала за ним.

Глава 2

2004

18 января. Вчера был мой день рождения. Сегодня я сидела в своей комнате, в полном одиночестве, наедине со своими мыслями. Отец должен вернуться из командировки только на следующей неделе. Ивао уехал в Осаку. Никто не поздравил меня, возможно, это даже хорошо. Ощущать себя ненужным и пустым элементом в этой чужой стране стало частью меня. Завтра понедельник, снова идти в языковую школу. Немного о нашей прошлой встрече, которая до сих пор бегает мурашками у меня по коже. Я не могла спокойно спать десять дней, я попала в яму, которую выкопала самостоятельно. Смотришь вперёд, а там антагонисты. Справа – завистники, слева – насмешники. А сзади, и вовсе, подлецы. И каждый из них ждёт, когда ты дашь слабину, совершишь ошибку. И они с гордостью займут твоё место. Здесь кругом враги, за каждым сантиметром тротуара. Внушающие надежду улыбки, уничтожат тебя, если снять маску холодного, но в тоже время жизнерадостного героя. Который точно так же купил эмоции, чтобы быть «как все». Доверие уже не в моде. Кивая головой ты якобы согласен, но твои мысли иные. Среди толпы ты не найдёшь того, кто откроет тебе все свои тайны. Впитывая всю отрицательную энергию людей, ты становишься, как они. Ты уподобляешься им. Читаешь те же газеты, копируешь пафос и эмоции, смотришь то же кино, ходишь по тем же заведениям. Ты незаметно становишься тенью огромного Токио. Тебе важна лишь своя персона, твои извинения ничего не значат, твои эмоции – стереотип, твои поступки не имеют цены, твои слова – обман. Лишь твои мысли обнажают истинное лицо, но его видит только зеркало. И ты с каждым днем врастаешь в этот театр лжи и самообмана. По собственной воле.

*****

– Узнала меня? – мужчина пристально смотрел в мои глаза. – Наша встреча была не случайна, только оборвалась неприятно. Я Берс Хага, а ты теперь Цубаки. Красивое имя, – отодвинув стул, он сел напротив меня. – Какое красноречивое молчание, но стоит начать диалог. Я единственный в этой стране, кому ты можешь доверять.

– С чего бы? – Выронила я вопрос, тёплый воздух коснулся моих сухих губ.

– Твоя мать не умерла от аварии, её убили. И убили люди твоего деда. А знаешь почему? Когда то давно она смогла вывезти катану, которая до сих пор не найдена. Оружие стоимостью десять миллионов долларов, сейчас где-то лежит, а его не могут найти. Только твоя мать знала об этом месте. Катана принадлежит клану «Куру – ма», эти люди хотят вернуть то, что похитил твой дед и отец. Эта война будет длится вечно, она тихая, но стоит подать знак, как все СМИ загремят о новых стрелках якудза.

– Мой отец не бандит.

– Ты знаешь его меньше года и утверждаешь ложь. Ты очень молода и глупа, к сожалению от глупости нет лекарства. А когда поумнеешь, то будет поздно.

– Что вы хотите от меня?

– Просто будь моими ушами и глазами в этом доме.

– А если не буду?

– Тогда у тебя получится повторить судьбу своей матери. Подумай, – Берс пошёл к

выходу. – Урок проведём, когда будет готов ответ о сотрудничестве.

Он кинул на кровать чёрную визитку и хлопнул дверью.

*****

Я вышла из языковой школы, рюкзак давил на мои худые плечи своим весом. Взяв его в правую руку, я начала переходить через дорогу. Уже начинало темнеть, в кафе и прочих заведениях зажглись витрины. Я не поехала на метро, сегодня не хотелось возвращаться домой, это место нельзя назвать домом. Это лишь временное жилье до совершеннолетия. Через два года я уеду на родину, забыв всё, что эти люди сделали со мной. Я купила билет на поезд и вышла на рандомной остановке. Горели фонарики, а кругом чистое поле. Тишина одновременно успокаивающая и пугающая.

«Мама, мне страшно…» – вдруг подумалось мне. Но эти мысли освежил прохладный ветер. На станции не было много людей, только два мужчины в форме, которые следили за поездами. В зале ожидания стояли тридцать кресел, телевизор (по нему шла красочная реклама каких-то лекарств), автомат с напитками и электронная касса. Я пошла прямо от станции по узкой тропинке. Через полчаса моей прогулки ветер окончательно стих, на небе появились яркие звезды, которых нет в Токио. Я остановилась возле круглого фонаря, всмотревшись в его белый свет и представив на секунду, что это луна, мне стало грустно. Незаметно пошёл снег, снежинки пролетали мимо моих глаз и падали на железные рельсы. Словно вкопанная я смотрела на них и понимала, что одна, никто не поймёт моих чувств. Никогда. Одиночество смотрело на меня сквозь этот фонарь, снег кружился, будто знал всё. Родные по крови не синоним любви, понимания, честности и доброты. Хотелось простых объятий, чтобы сбросить с себя груз всех тех сожалений и обид.

Идя вперёд, я не чувствовала тяжести и усталости. Мне хотелось идти, идти, идти. Без смысла, без пути, без плана. Хотелось уйти и пропасть. Пропасть без следа, чтобы никто не смог найти. Я не хотела, чтобы отец расстраивался из-за моего решения. Мне было бы легче жить без этого балласта японских родственников. Я посмотрела в сторону, но не увидела там рельс, шума поездов тоже давно не было слышно и фонарей стало меньше. Я сбилась с пути. Допив горячий чай из термоса, я оглянулась по сторонам. Пустота. Небо. Горизонт. Не видно, ни дороги назад, ни проводов, ни домов. Как во сне, когда пытаешься проснуться, а сон не заканчивается. В ногах уже чувствовалась усталость. Тропинку, по которой я шагала давно запорошило, впереди была сухая трава с небольшим слоем снега. Я отчаянно посмотрела назад и пошла обратно. Куда бы я не сворачивала, как бы не пыталась вернуться на станцию ничего не получалось. Я оказалась посередине пустоты, без фонарей, только светлое небо отражал снег. В горле стоял холодный воздух, пальцы на руках начали замерзать. Я решила согреться и побежала, это длилось не долго. Зацепившись за сухую траву и упав на снег, я словно обожгла лицо. Неприятное ощущение. Я села на рюкзак и достала зажигалку. Нажала на кнопку и поднесла пламя к правой руке, согревая её, потом приступила к левой. Посмотрела на часы – уже было десять вечера. Эта ночь была не очень холодной, в

Японии такой климат, с чем мне повезло. Будь это средняя полоса России, я бы уже превратилась в сосульку. Натянув шапку, я поднялась. Не ожидая подвоха, я собралась идти.

– Извините, остановитесь, пожалуйста, – из снега двигался мужской силуэт.

Я остановилась и прищурилась, из за снега, который накрыл стеной было плохо видно, что происходит на расстоянии метра. Силуэт пропал или мне всё показалось. Я достала фонарик из рюкзака и посветила. Через минуту этот молодой человек стоял передо мной. На его чёрных волосах лежал тонкий слой снега. Он был выше меня примерно на 15-20 см. Квадратное лицо с острыми и выдающимися скулами было желтоватого оттенка. Широкие соболиные брови, круглые глаза, короткий вздернутый нос и маленький рот. Больше всего мне запомнилась родинка на правой скуле, именно туда первым делом упал мной взгляд. На молодом человеке было белоё пальто и чёрный шарф, который не прикрывал его изящную и длинную шею.

– Вы девушка? – удивился он. – Как вы тут оказались?

– Я просто решила погулять.

– Вас подвести? Поезда уже не ходят, вам не добраться до Токио.

– Разве по близости нет ничего живого?

– Если идти назад, там будет станция, а впереди только холодная пустыня. Через пятьдесят километров есть небольшой посёлок. Я ехал в Токио, но моя машина сломалась, мне пришлось искать сервис, но здесь его нет. Вы можете посидеть в моём авто до приезда эвакуатора.

Без всяких проблем, я согласилась. Мы дошли до чёрной «мазды» и сели в салон. С заднего сиденья парень достал бутылку с водой.

– Будете?

– Нет, – я помотала головой.

– Эвакуатор приедет только через три часа. Вы торопитесь домой?

– Нет. Меня там всё равно никто не ждёт.

– Как вас зовут?

– Цубаки.

– А я Цубаса, – парень улыбнулся. – Вы не похожи на японку.

– Я хафу.

– Но вы хорошо говорите по японски.

– Наверное, – я посмотрела в окно.

– Сколько вам лет?

– 18, было. Недавно, – с паузами ответила я.

– Мне скоро 25.

– Возраст, это всего лишь биологический отсчёт до нашей смерти. В остальном он важной роли не играет.

– Верно, тогда мы можем общаться на равных?

– Я не против, – я приветливо улыбнулась.

– У тебя красивая улыбка, когда человек улыбается, он такой искренний и счастливый.

– Но это может показаться, никто не знает настоящих чувств, которые человек хранит внутри себя.

– А что хранишь ты, Цубаки? – Чёрные глаза Цубасы упрямо смотрели на меня.

– Боль и обиду.

– Неужели, всё так плохо? – Парень чуть нахмурил брови.

– Я очень сильно скучаю по человеку, который ушёл и не попрощался.

– Он может позвонить или сделай это первой.

– Оттуда никто не звонит. И не принимает звонки, – в моих глазах скопились слёзы.

– Прости…

– Сегодня 245 дней, как её не стало.

– Мама?

– Да.

– Моя ушла из жизни, когда мне было три года. Я видел её только на фотографиях. Она осталась вечно молодой. Время идёт, а я представляю её двадцатилетней девушкой, которая не знает, что через год может произойти ситуация, которая прервёт её жизнь.

– Несчастный случай?

– Она спрыгнула с шестнадцатого этажа. Ушла из жизни не оставив ничего. Я до сих пор не могу разгадать эту загадку и найти виновного в её самоубийстве. Сколько бы я не думал, эти мысли убивают меня. Я бессилен и, наверное, никогда не смогу узнать правду.

– Для тебя это действительно тяжело, извини, если заставила вспоминать, – я сжала губы от небольшого стыда за свой вопрос. Чтобы немного сгладить ситуацию, я обняла Цубасу, он не сразу среагировал, а потом отрешенно ответил:

– Меня ещё никто так искренне не обнимал.

И я поняла, что влюбилась, в первый раз…

Он довёз меня до дома, мы обменялись сотовыми. Никто из домашних не заметил моё отсутствие, я поставила обувь и пошла в свою комнату. После душа, я взяла визитку Берса. Покрутила в руках эту прямоугольную бумажку, сзади на чёрном фоне переливался золотой дракон и надпись «Asa – yu». Набрав номер, я приложила телефон к уху. Три коротких гудка.

– Ты довольно долго думала, надеюсь, ты приняла правильное решение, – басом произнёс мужчина.

– Ваш договор напоминает мне сделку с дьяволом.

– Так оно и есть. Так что?

– Я согласна.

– Встречаемся завтра в ресторане на Синзюку. Тебя заберёт чёрный «Mercedes», завтра, после школы.

Без прощания, Берс бросил трубку.

Всё было идеально спланировано, от школы меня забрали и доставили в пункт назначения. Я сняла куртку в фойе и направилась к десятому столику. За ним сидел Берс, в белом объёмном свитере и чёрных брюках.

– Присаживайся, – он показал на свободное место напротив себя. – Будешь делать заказ?

– Нет.

– Хорошо, – он достал два белых листа с кучей иероглифов. – Подпись и печать.

Я взяла металлическую ручку, она была тяжёлая с золотым обрамлением. Видимо такими ручками пользуется богатое японское общество. Поставив подпись и отметив свои инициалы печатью, я отдала ручку мужчине. Собравшись уходить, он сказал мне вслед:

– Поспешные знакомства ещё никого не сделали счастливыми. Всему своё время. Под сомнение надо ставить даже самого ближнего.

У входа меня ждал тот самый автомобиль, водитель сказал, что отвезёт меня обратно домой. Я села в белый салон, дверь захлопнул водитель. В воздухе стоял запах довольно дорого одеколона. Я была в одиночестве, наедине со своими мыслями. Смотря на тротуары через тёмную тонировку, я жалела обо всём. Мне даже стало жалко себя, но потом я вспомнила, что не стоит этого делать. Это всё временно, скоро мне исполнится двадцать лет и я навсегда уеду отсюда. Забуду, как сон и начну всё с чистого листа. Мои мысли прервал телефонный звонок, это был Цубаса. Он назначил встречу, я поменяла маршрут своего вип – такси.

На мосту в чёрном пальто ниже колена, стоял Цубаса. В руках был букет розовых роз.

– Привет, – я подбежала к молодому человеку.

– Это тебе, – он протянул мне букет.

– Японцы дарят цветы?

– Я хочу стать необычным японцем для тебя, – Цубаса поцеловал меня в щёку. – Прогуляемся?

Я кивнула, он взял меня под руку. Мы гуляли четыре часа по центру. Под конец прогулки мы зашли в небольшую кофейню, там делали самый вкусный маття чай. Парень угостил меня этим зелёным напитком, вкус которого невозможно забыть. На промежуток этого времени мне хотелось остаться в Японии. Ради этих ярких эмоций, ради Цубасы… Мы вышли из заведения , с неба опять падали снежинки.

– Помнишь, как в день нашего знакомства? – Парень поправил кожаные перчатки на руках.

– Ты помнишь?

– Конечно, – он положил свою левую руку мне на плечо и мы пошли к его автомобилю.

Меня удивляют в людях такие мелочи, как краткие моменты, любимый напиток, места, в которых встречаются, какую либо дату. Они помнят это и хранят, где-то в глубине души, а потом напомнят о себе и твой внутренний мир пестрит бабочками. Это нестерпимо приятно, как будто в один момент пришёл твой день рождения и Новый год. Жизнь настолько непредсказуема. Пару часов назад мне хотелось ускорить время и уехать. Но сейчас мне хочется продлить каждую минуту времени, находясь с Цубасой. Я чувствую себя спокойно рядом с этим человеком. И я начинаю привязываться, хотя с трудом доверяю ему.