скачать книгу бесплатно
– Только разработал способы контакта. Никакого прямого выхода на связь, ясно? Все, что узнаете, немедленно отправляете нам.
Пауэлл кивает. Начальнику необходима информация лично для себя.
– Да, и отчеты о промежуточных результатах.
Не задумываясь, Пауэлл произносит:
– Но раньше мы никогда…
– Я знаю, как мы обычно работаем, я все еще начальник. Я знаю, что обычно вы не отправляли никаких отчетов, пока дело не завершено. Но Нокс совсем другое. Совсем. – Шеф ерзает в кресле, принимает удобную позу и продолжает: – Что же касается средств, просто скажите, что вам необходимо. – Шеф кивает, словно это все решит.
– Остальные знают, что я вернулся?
– Нет, конечно.
– Кто сейчас здесь?
– Моррис, хотя она семь месяцев назад ушла в отставку. Картер, Лисон. Кингман – экс-спецподразделение.
– Что им будет известно?
– Как обычно. – Он имеет в виду – ничего.
– А неофициально?
– Что вам предстоит очистить авгиевы конюшни. – Шеф позволяет себе легкую улыбку.
– Что им с этим делать?
– Что сочтут нужным, – отвечает шеф. – Что сочтут нужным.
Еще один кабинет без таблички на двери. На столе пропуск и список квартир, находящихся в его распоряжении. Пауэлл бросает досье на Питера Лейдлоу, и оно тяжело ударяется о поверхность.
9:35 по Гринвичу. 4:35 по восточному поясному времени.
Тея спит уже четыре часа. Он так и не пожелал ей спокойной ночи.
Часть вторая
Глава 1
День 7: вторник
ЙОХАНССОН
Йоханнсону снится человек в кабинете. Он сидит за столом, сцепленные руки лежат поверх папки с документами; на папке его, Йоханссона, имя.
Губы мужчины шевелятся, словно произносят слова, но звука Йоханссон не слышит.
Он просыпается. Пробивающийся сквозь занавески свет уже приобрел желтоватый оттенок. Часы на прикроватной тумбочке показывают 6:02. Уличное движение оживает.
Они привезли его сюда, в четырехкомнатную квартиру в южной части Лондона, вчера. С ним еще трое: двое дежурят, один отдыхает. Американец, Уитман, оказался высоким сухопарым человеком, который постоянно принимает антацид, возможно, у него язва. Его помощники молоды, скорее всего, им немного за двадцать, оба британцы, довольно опытные: от них пахнет армией, а этот запах ни с чем не перепутать. Они смотрят на него с опаской. Неудивительно, учитывая, кем он теперь стал.
По большей части Йоханссон ничем не занят. Ожидание перед началом работы – дело привычное: несколько дней подряд он одет в одну и ту же одежду, питается консервами, слушает разговоры других людей, живущих своей жизнью, – голоса соседей, звуки телевизора… С одной стороны живет женщина с ребенком, он их никогда не видел, но слышал разговоры и крики за стеной. Ребенку – мальчику или девочке? – должно быть, года три-четыре. Иногда мать поет вместе с радио и постоянно курит, из-под двери струится дым. У ребенка уже кашель заядлого курильщика.
Из квартиры с другой стороны не слышно ни звука.
Итак, он ждет. Двадцать четыре часа – ерунда. Большую часть времени Йоханссон занят очищением собственных мозгов, голова должна быть пустой. Главное – не думать о том, что может произойти. На такой работе лучше избавить себя от предположений и прогнозов, как все сложится. В девяти случаях из десяти все это окажется неверным. Он концентрируется на информации, предоставленной Карлой.
В Программе нет газоснабжения.
На территорию не подаются никакие воспламеняющиеся химические вещества.
Йоханссон пытается убедить себя, что не представляет, как могут развиваться события. Воображение, как и прогнозирование, большой недостаток.
Итак, он обдумывает данные, которые передала Карла. Но иногда в его голову закрадываются мысли и о ней самой.
Позвонив, чтобы договориться о встрече, она спросила прямо:
– У тебя есть мой адрес? Знаешь, где я живу? – Он ответил «да», потому что это было правдой, хотя ему не положено это знать. – Тогда приезжай.
Обычно Йоханссон отводил на подобные встречи два часа; в тот вечер их разговор продлился три.
Карла сама открыла дверь и провела его в гостиную – холодную, блеклую, огромную комнату, в которой его теперешнее жилье поместилось бы целиком и еще осталось место. В квартире больше никого не было, по крайней мере, он никого не увидел. Возможно, где-то рядом сидят охранники или тот шотландец, который отвечал по телефону. Этого ему никогда не узнать. Ясно лишь, что она хотела создать видимость того, что они вдвоем.
Они обошлись без любезностей, никакой светской беседы, никаких оснований предполагать, что он нечто большее, чем просто очередной клиент. Кроме, пожалуй, пары моментов, когда, читая документы, Йоханссон чувствовал, как Карла меряет расстояние между ними. Размышляла, как его преодолеть? Однако стоило ему закончить, как она принялась говорить о патрулях, словно они опять на складе, и она, невидимая, стоит за лучом света.
Он так много лет думал, в каком месте она могла бы жить. Представлял, как просыпается рядом с ней, мирно спящей в тихой, чистой комнате – безмятежное лицо, рассыпавшиеся по подушке волосы, медленное дыхание…
Это не твой мир. И никогда не будет твоим.
В 6:30 утра приходит Уитман, провожает его в туалет, а затем обратно в спальню – одеваться.
В кухне ему дают хлопья с молоком и чуть теплый чай. Он все съедает, и они уходят.
Полагается надеть на него наручники, но им нельзя привлекать внимание, поэтому Уитман долго объясняет, что ему грозит в случае побега.
На улице серое раннее утро. В соседней квартире работает радио, и женщина ему подпевает. Ребенок начинает играть, и она на него кричит. В другой квартире по-прежнему тихо: она пустая, или жильцы бодрствуют в другие часы.
У Райана Джексона есть отец, проживающий в маленьком городке в Ланкашире, но они не поддерживают отношений. С друзьями он тоже не общается. Вряд ли кто-то постарается помочь ему бежать. Тем не менее молодые парни провожают его до самой машины, внимательно оглядывая окрестности. Один из них открывает заднюю дверцу. Йоханссон садится первым, а человек рядом с ним.
Гражданские могут работать только с вооруженной охраной.
Бронированные автомобили патрулируют улицы, ими управляют с командного пункта.
Уитман и второй охранник садятся вперед, подает голос двигатель, и машина трогается с места.
Нельзя сказать, что это случится раньше, чем ты увидишь. Ты узнаешь, потому что все начнет умирать.
На другой стороне шоссе появился старый муниципальный дом: отбитые куски облицовки, неухоженные дорожки, облупившаяся краска, серые стальные ставни на окнах. На всем следы запустения. Вереница нескольких пытающихся выжить магазинов – подержанная мебель, парикмахерская, магазин товаров по одной цене, выставивший яркие пластмассовые изделия прямо на тротуаре, – хотя большинство существовавших здесь ранее уже закрыты. Сохранились еще карри-хаус и ветхий сарай, именуемый пабом, где подают дешевое пиво, а на большом экране можно посмотреть спортивные матчи. Хороший доход приносит лишь ресторан для автомобилистов на главной улице, продающий еду водителям, которые хотят поесть, но не хотят надолго останавливаться.
С эстакады виден небольшой еврейский технопарк как напоминание о безнадежном предприятии. Большинство рекламных щитов пустые, на стоянке лишь несколько машин.
Дорога поворачивает. Схемы Карлы не подвели.
Сначала показывается пустырь – огромная территория, предусмотренная под главные строения, которые так и не были возведены: полуразрушенные стены, поросшие сорняками. Затем место для стоянки, склады. Все новое и чистое. Таблички указывают, где место приема посетителей, административные здания и столовая для персонала. На большом зеленом современном здании вывеска: «ВХОД». Рядом синее здание поменьше – Центр экстренной медицинской помощи. Рядом вертолетная площадка. Все это похоже на коммерческую недвижимость, место для некоего особенного бизнеса: контрольно-пропускные пункты на дорогах, желтые коробки часовых, красно-белые ограждения и множество камер, контролирующих каждый метр площади.
За зданиями виднеется огромных размеров стена.
Въезд расположен на возвышении, миновав его, машина скатывается по наклонному съезду.
Они притормаживают у первого пропускного пункта. Патрульный просит Уитмана изложить цель приезда, всматривается в сидящего на заднем сиденье Йоханссона, пролистывает бумаги и машет, позволяя ехать дальше. Машина останавливается у большого зеленого здания, и они выходят.
Следуя указателям, входят внутрь через стеклянные двери. За ними два охранника и металлоискатель. Стоит дверям разъехаться в стороны, как все внимание охраны приковывается к ним.
Уитман обращается к сопровождавшим их парням:
– Дальше я сам.
Йоханссон глубоко вдыхает, заполняя воздухом легкие. Адреналин подхлестывает кровь: внезапно мир кажется ярче и светлее. Вот и все.
– Можете изложить цель вашего приезда, мистер Джексон? – без доли иронии интересуется клерк за бронированным стеклом. Это мужчина средних лет, полноватый, с мягким, рыхлым лицом, похожим на кусок сырого тес та. На пластиковой карточке сотрудника написано: «РЕГИСТРАЦИЯ ПРИБЫВАЮЩИХ». Он произносит слова нарочито медленно, словно привык иметь дело с умственно отсталыми людьми или теми, кто слабо владеет английским, у него прослеживается привычка интонационно выделять последнее слово в предложении.
На столе перед ним лежит досье Йоханссона для поступления в Программу.
– Хочу посмотреть, что это такое, – говорит Йоханссон, и Уитман фыркает.
Сотрудник недоуменно молчит. Определенно, он не встречался с людьми такого типа.
– Проверка условий заключения, – бормочет он себе под нос и делает пометку на бланке.
В помещении нет окон и пахнет синтетическим ковровым покрытием.
Процесс на этом этапе занимает час. Целый час стояния и сидения в этом кабинете и в коридоре – пока сотрудник пишет комментарии и консультируется по телефону. Все это время на лице Уитмана читается выражение иронического, но терпеливого отношения к происходящему: он выполняет свою работу и рано или поздно уедет отсюда. Если он и нервничал немного за документы, подготовленные Карлой, то не выразил этого ни одним движением. К Йоханссону он обращался короткими командными фразами – «Иди», «Сядь», – но почти не смотрел на него.
Йоханссон теперь Джексон, а Джексон ничтожество.
Наконец, клерк заканчивает просмотр документов и подсовывает бланк в щель под стеклом, чтобы Джексон все подписал: три подписи от имени Райана Джексона.
Когда Йоханссон заканчивает, клерк вновь обращается к нему:
– Рекомендую вам оставить все ценные вещи, прежде чем вы пройдете на территорию Программы. – И далее, кажется, самому себе: – Ценности имеют тенденцию сбивать с пути. – Затем, повернувшись к Уитману: – Как насчет ознакомления? Это видео…
– Думаю, пропустим, – поспешно отвечает тот. – Сам осмотрится.
Следующая комната. Снятие отпечатков пальцев и сканирование сетчатки глаза. Фотографии анфас и в профиль. Образцы крови и проба ДНК с внутренней поверхности щеки.
Уитман и человек с рыхлым лицом следуют за Йоханссоном.
– Загружаете эти данные в систему? – равнодушным голосом интересуется Уитман.
– Только для тех, кто поступает на постоянное пребывание.
Уитман коротко кивает.
Затем Йоханссону подают металлический ящик и велят вывернуть карманы, если, конечно, в них что-то есть.
Третья комната, вся отделанная кафелем: в ней раковина и гинекологическое кресло. Три надзирателя в форме с дубинками на поясе, один из них натягивает перчатки и подходит к Йоханссону.
– Вот ты и в зоопарке, – произносит он. – Рот открой. – Он просовывает в рот палец, резина поскрипывает, прикасаясь к эмали зубов. Йоханссон смотрит на правое ухо мужчины. – Закрывай.
После этого велит раздеваться и складывает одежду в пластиковый ящик, который его помощник выносит из помещения.
– И откуда ты к нам. – спрашивает «перчаточный».
– Викторвилл. – Йоханссон стоит, вытянув руки по швам, склонив голову, чтобы не смотреть в глаза. – Это в Америке, – добавляет он.
– Угу, – кивает мужчина, словно уже слышал об этом. – Тогда полный личный досмотр. Поворачивайся, ты знаешь, что делать.
Когда осмотр окончен, все выходят, оставляя Йоханссона ежиться под пронзительным взглядом камеры. Наконец, они возвращаются с его вещами, приказывают одеться и проводят к стойке, где его ждет Уитман. Рядом монитор, у которого скучает девушка с гладко причесанными каштановыми волосами. Надпись над ее головой гласит: «ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЕ С ОРУЖИЕМ И НАРКОТИКАМИ ЗАПРЕЩЕНО».
На экране датчик для проверки отпечатков пальцев и сканер сетчатки.
Не глядя на Йоханссона, девушка говорит:
– Пожалуйста, приложите руку и смотрите на экран.
Удовлетворившись результатом, она выдает ему пропуск – зеленую карточку, размером с кредитную, с чипом и его фотографией.
– Валюта?
Йоханссон косится на Уитмана, и тот спрашивает:
– Сколько ему положено?
– Сто.
– Тогда дайте сто.
Девушка переводит взгляд на монитор, набирает несколько паролей, и в металлический лоток высыпаются красные, синие и желтые жетоны. Девушка собирает их и протягивает Йоханссону. Они похожи на фишки из детской игры.
Девушка кладет перед ним карту. Синим маркером она помечает одно из зданий и рядом подписывает круглым детским почерком: «Гришэм, 24». На схему ложится пара ключей на колечке.
Он все еще разглядывает карту, когда слышит голос Уитмана:
– Ты получил что хотел. Теперь иди осмотрись. Позже поговорим. Дня через два. – Он кивает, разворачивается и уходит не обернувшись.
* * *
